Вспоминаем апробационную статью протоиерея Фридона Асатиани, в которой рассматривается значимый период истории Грузинского государства, связанный с личностью святой благоверной царицы Тамары. Статья опубликована в авторской редакции.

Статья доктора теологии, доктора церковной истории, кандидата исторических наук, профессора, главного научного сотрудника Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета священника Александра Мазырина посвящена начальной истории обновленческого раскола в советском Закавказье, главным образом — в Бакинской епархии. Основными источниками информации послужили написанные в июле 1923 г. письма святому Патриарху Тихону последнего управляющего Кавказским Экзархатом епископа Бакинского Павла (Вильковского) и деятельного бакинского иеромонаха Арсения (Соколовского). Закавказское обновленчество имело свою специфику. Основным фактором раскола стала личная неприязнь к правящему архиерею со стороны наиболее влиятельного бакинского протоиерея Александра Юницкого, который, однако, даже при поддержке со стороны советской власти не смог добиться в епархии решающих успехов в период пребывания Патриарха Тихона в заключении. Напротив, после освобождения Патриарха положение обновленцев в советском Азербайджане улучшилось, что в целом для церковной ситуации того времени в СССР было нехарактерно. Возникновение обновленческого раскола оказало влияние и на развитие непростых отношений между Русской и Грузинской Церквами. Грузинский Католикосат был готов принять в свою юрисдикцию негрузинские православные приходы Грузии, Армении, Аджарии и Абхазии, частично возглавленные в начале 1923 г. бывшим викарием Патриарха Тихона епископом Димитрием (Добросердовым), хотя назначение в Тифлис тот получил от обновленческого «Высшего Церковного Управления», в подчинение которому он тогда формально находился.

Перед вами — проповедь протоиерея Николая Чукова (впоследствии митрополита Ленинградского и Новгородского Григория), произнесённая в Троицком соборе Александро-Невской лавры в день памяти святого благоверного князя Александра Невского 6 декабря 1932 года. Публикуется впервые.

Миротворческая деятельность и борьба Русской Православной Церкви за разоружение, содействие снижению международной напряженности, выражавшейся в том числе в региональных военных конфликтах, оценивалась церковным руководством как «священная задача» и исполнение евангельской заповеди о миротворцах и отвечала миссии Церкви в человеческом общежитии. Миротворческое делание было главным содержанием межрелигиозных контактов с участием официальных представителей Московского Патриархата. В ходе исследования кандидат богословия протоиерей Сергий Звонарёв приходит к выводу о том, что церковное участие в международном движении сторонников мира служило укреплению позиций Русской Церкви в советском обществе и позволяло выходить на глобальный уровень с позитивной повесткой, что помогало преодолеть замкнутость внутри советского атеистического государства, ставившего перед собой целью борьбу с религией. Такая международная активность Церкви отличалась высокой степенью политизированности, поскольку рассматривалась властями СССР как составная часть советской внешней политики. Необходимо отметить: политическая инструментализация мирного движения затрагивала не только Русскую Церковь, но и другие христианские церкви и религиозные общины, а также широкие круги передовой общественности Советского Союза. В то же время политизации миротворческого служения христианских церквей не были чужды и власти западных стран, главным образом США, что создавало напряжение внутри всего международного мирного движения и ослабляло эффект от его деятельности.

В статье доктора исторических наук, профессора, заведующего кафедрой истории и историко-культурного наследия Елецкого государственного университета имени И. А. Бунина Дениса Александровича Ляпина рассматривается эпизод «Повести о житии Александра Невского», в котором рассказано видение стражника русской дружины Пелугия накануне Невской битвы 15 июля 1240 г. Согласно этому тексту, Пелугий увидел перед восходом солнца ладью со св. страстотерпцами братьями Борисом и Глебом, плывущими, чтобы помочь св. князю Александру в предстоящей битве. Автор подробно рассматривает данный эпизод и выделяет содержащиеся в нем символические элементы, несущие смысловую нагрузку для формирования композиции всего произведения: восходящее солнце, ладья со святыми братьями и упоминание имени ап. Филиппа. Эти символы трактуются автором следующим образом: корабль (ладья) традиционно обозначает христианскую церковь, кроме того, св. страстотерпец Глеб был убит именно в ладье; восходящее солнце может указывать на начало подвижнической деятельности благоверного князя Александра; имя ап. Филиппа отсылает нас к евангельскому сюжету о просьбе апостола к Иисусу Христу «показать Отца». Данные элементы рассмотренного эпизода придают сюжету о видении Пелугия особенное значение для понимания замысла «Повести о житии Александра Невского».

В статье кандидата химических наук, преподавателя кафедры систематического богословия и философии Донской духовной семинарии иеромонаха Серафима (Баленко) рассматривается миссионерская деятельность Православной Российской Церкви в области Войска Донского в конце XIX — начале XX в. Особенностью данного региона Российской империи, затрудняющей миссионерскую работу на его территории, были этническая разнородность населения и духовное подчинение двум разным епархиям: Донской и Новочеркасской, Екатеринославской и Таганрогской. Данный период истории страны характеризуется активным ростом разнообразных сектантских групп и движений. Для противодействия им церковной властью проводились различные мероприятия как общегосударственного, так и местного уровня, которые обсуждаются в данной статье. Заметный рост сектантства на юге России потребовал созыва собора епископов южных епархий в Киеве. С целью борьбы с сектантами в столице империи было открыто Православное миссионерское общество, а во многих епархиях были созданы подотчетные ему епархиальные миссионерские комитеты. Для подготовки миссионеров в духовных семинариях были образованы миссионерские кафедры. Студенты не только изучали теоретические основы миссионерства, но и приглашались к диспутам с сектантами. Также в штат епархий были введены должности епархиальных разъездных миссионеров.

Сентябрь на портале «Богослов.RU» посвящён сути подвига благоверных князей. Впоминаем автореферат работы, представленной Даниилом Николаевичем Матрусовым (ныне иеромонахом Григорием, доктором церковного права) в Московскую духовную академию на соискание учёной степени кандидата богословия. Защита диссертации состоялась в 2010 году.

В статье Андрея Ефтича (православный богословский факультет Белградского университета) рассматривается проблема свободной воли человека в свете новейших достижений нейробиологии, а также предлагается христианский взгляд на этот вопрос.

Вторая часть статьи магистра теологии, старшего преподавателя кафедры богословия Московской духовной академии Вадима Евгеньевича Елиманова посвящена анализу Quaestiones ad Thalassium 59, где прп. Максим Исповедник отвечает на вопрос, каким образом и при каких условиях человеческие рассуждения о Боге могут объективно выражать Его бытие и сообщаемое Им откровение. При анализе особое внимание было уделено антропологическим взглядам прп. Максима. В результате исследования Quaestiones ad Thalassium 59 выявлено, что прп. Максим определяет дискурсивное богословие, то есть исследование смыслов (λόγοι) Божественного откровения, касающихся «спасения души», как богочеловеческое богословие. Активное «исследование» (ἐκζήτησις) и «изыскивание» (ἐξερεύνησις) смыслов Божественного откровения должно в конечном счете привести богослова к тому, чтобы он предоставил Богу Самому «мыслить» его «умом» (νοῦς) и «рассуждать» его «разумом» (λόγος). По мысли прп. Максима, при подлинном дискурсивном богословии, совершаемом «в Духе» (ἐν πνεύματι), то есть с содействием Божиим, Бог Сам «движет» (κινεῖ) «мыслящей и разумной силами души» богослова. Поскольку в этом случае субъектом мышления и рассуждения разумной души человека становится Сам Бог, то такое мышление и рассуждение о Боге и спасении души становится объективным и истинным.

Цель статьи магистра теологии, старшего преподавателя кафедры богословия Московской духовной академии Вадима Евгеньевича Елиманова — показать, как решается проблема объективности человеческих представлений о Боге в богословии прп. Максима Исповедника. Для разрешения данной проблемы в первой части статьи предлагается анализ Ambigua 19 прп. Максима Исповедника, где святой рассматривает три вида пророческих видéний: «дневное представление» (ἡ ἡμερινή φαντασία), «неложное ночное ви́дение» (νυκτὸς ἀψευδὴς ὄψις), «запечатление владычественного» (τύπωσις τοῦ ἡγεμονικοῦ). Анализ Ambigua 19 сопровождается разбором понятий «представление» (φαντασία) и «ум» (νοῦς) в контексте антропологии прп. Максима Исповедника. Непосредственному обращению к анализу Ambigua 19 предшествует рассмотрение философско-богословских оснований проблемы объективности человеческих представлений о Боге. Проведенный анализ показал, что при всех перечисленных видах пророческих видéний пророк не воспринимает извне какие-либо созданные Богом чувственные символы, образы, звуки или произносимые слова. Но при «дневном представлении» и «неложном ночном ви́дении» Бог Сам воздействует на «представление» (φαντασία) пророка и «формирует» (διατυποῖ) в нем «представление» (φάντασμα) о Самом Себе или о сообщаемом Им откровении.

Статья независимого исследователя Петра Борисовича Жгуна посвящена изучению литературной деятельности учеников прп. Паисия (Величковского). Рассматриваются самостоятельные сочинения монахов паисиевского братства, трудившихся в обителях, связанных с Нямецким монастырем.

В двенадцатом подкасте портала «Богослов.Ru» рассказываем о книге Ганса Урса фон Бальтазара «Владимир Соловьёв». Как Соловьёв повлиял на Бальтазара? В чём сходство и различие двух выдающихся мыслителей? Чему мы можем научиться у них сегодня?

Традиции – это проверенный временем алгоритм поведения, однако люди не всегда учитывают обстоятельства, которые могли измениться с тех пор, когда работавшая рекомендация была эффективной. Именно это происходит с институтом брака: складывается впечатление, что представления общества и государства о браке не учитывают печальные реалии современности. Вспоминаем статью Матвея Сергеевича Сысоева.

В исследованиях религиозной жизни православных верующих в России в 20–30-е гг. ХХ в. (как в общем контексте, так и с учетом региональных особенностей) в основном рассматриваются различные аспекты церковно-государственных отношений, поскольку именно эта область обеспечена наибольшим количеством источников. Однако неформальные сообщества верующих (такие, как братства и тайные монашеские общины) в этот период часто имели по сравнению с приходами больше возможностей для продолжения религиозной жизни. Особенно ярко это проявилось в период, когда многие храмы и монастыри уже были закрыты. В этих сообществах сохранялась совместная молитва, было возможно совершение таинств, чтение Священного Писания, звучала проповедь и велись духовные беседы. Поэтому для истории Русской Православной Церкви ХХ в. введение в научный оборот материалов, посвященных таким объединениям, несмотря на источниковедческие и историографические проблемы, представляется достаточно важным. В статье дан обзор советской, зарубежной, в том числе эмигрантской, и постсоветской историографии религиозной жизни православных верующих в России в 20–30-х гг. ХХ в.: ее методология, основные положения, возможная периодизация. Прослеживается движение от использования крайне бедной источниковой базы, а как следствие — упрощенности в трактовках, к появлению все более разностороннего анализа, основанного на все более расширяющемся, хотя до сих пор далеком от полноты, комплексе архивных материалов и других видов источников. Особое внимание уделено исследованиям, посвященным непосредственно православным братствам. Подробнее рассмотрены Александро-Невское братство (Петроград-Ленинград) и братство епископа Макария (Опоцкого), действовавшие в нескольких городах на северо-западе России, по которым для данного региона на начало 2024 г. опубликовано наибольшее количество материалов. В статье аспирантки Института истории Российской Академии наук, специалиста по учебно-методической работе Свято-Филаретовского института Александры Валерьевны Будановой прослеживается последовательность введения в научный оборот различных типов источников, связанных с жизнью и деятельностью этих братств, очерчивается круг проблем, остающихся актуальными на сей день.

Представленная статья является анализом феномена религиозности в контексте постсовременной секулярной культуры. В работе обсуждается ряд концептуальных и интерпретативных подходов в отношении религиозности. Первый подход инициирован богословским творчеством протестантского автора Харви Кокса (монография «Мирской град»), артикулировавшего версию диалектического взаимодействия религиозной и светской трактовок в рамках постсовременного общества. Теоретические положения концепции «безрелигиозного христианства» Д. Бонхёффера стали определяющими как для теологических конструкций Х. Кокса, так и для многочисленных современных интерпретаций феномена религиозности в «постиндустриальном обществе». Доминирующим подходом в научно-исследовательском поле стал анализ качества религиозного сознания и практики веры в постсекулярном пространстве. Религиозность оказывается интегрированным элементом в пространстве «общества изобилия», активно действующим в рамках социальных практик «потребления». Религиозность сама по себе, явление в эпоху модернизма радикально оппонирующее секуляризму, теперь расценивается как социально органичный, встраиваемый в постсекулярную конструкцию компонент. Автор настоящей статьи иерей Максим Мищенко пытается представить целостный взгляд на существование религиозности, основываясь на широком спектре исследовательской литературы.

В истории русского православия второй половины XIX в. наблюдается существенная трансформация, позволяющая говорить о возникновении принципиально новой ситуации, которую можно определить как «современную», т. е. характерную и для современной ситуации в религиозной сфере. Речь идет о ситуации «свободного религиозного выбора». Понятая не в качестве возможности публично высказывать несогласие с официальным церковным учением, но в качестве субъективной возможности «быть несогласным», эта ситуация тем не менее становится вызовом для церковного богословия и привлекает внимание основных авторов эпохи и, в частности, святителя Феофана Затворника. Анализ ключевых его произведений позволяет утверждать, что отправной точкой его нравственно-богословских рассуждений, которые еще при жизни автора удостоились как высокой оценки у церковных интеллектуалов, так и популярности в среде читающей публики, являлась ситуация изначальной неопределенности субъекта в отношении господствующего в Российской империи вероисповедания. Субъект его построений стоит перед необходимостью не просто следовать церковному учению, но сознательно и свободно признать себя христианином либо в результате соответствующего воспитания, либо в момент «благодатного возбуждения» — религиозного обращения.

Статья кандидата богословия, PhD in Theological Studies, доцента кафедры практического богословия Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета иерея Алексия Чёрного посвящена феномену «младостарчества» в Русской Православной Церкви. Наибольшую остроту данная проблема приобрела в период с конца 1980-х – начала 2000-х гг., когда была организована масштабная кампания против «младостарцев». В статье реконструируются основные этапы этой кампании, определяются важнейшие черты, приписываемые «младостарчеству», а также восстанавливается контекст 90-х годов, который демонстрирует активное развитие православного книгоиздательства. Автор показывает, что хотя осуждение «младостарчества» последовало на официальном уровне только в конце 1990-х гг., само его содержание не являлось новым, в отличие от термина. Анализ православной литературы, публикуемой в этот период огромными тиражами, демонстрирует большой интерес к старчеству. Это способствовало тому, что отношения «старец — послушник» проецировались на отношения неофита и неопытного священника. Одновременно с этим возникает другое радикальное движение, отвергающее всякое «старчество» и духовное руководство в современном мире. Отмечая неоднозначность понятия «младостарчество», автор предполагает, что с его помощью не столько осуждалась некая группа духовников, сколько делалась попытка в целом регламентировать деятельность священников в условиях повышенного интереса к старчеству и спроса на пастырское руководство. В то же время со временем стало возможным говорить о «младостарчестве» как об удобном элементе критики пастырства, духовничества и даже духовенства как таковых.

Чем примечательна фигура архиепископа Венедикта (Бобковского), управлявшего Гродненской епархией в 1941‒1944 годах? Как он боролся за сохранение церковного единства и религиозного мира? Почему наследие архиепископа Венедикта важно для понимания и критики белорусского автокефалистского проекта? Об этом порталу «Богослов.Ru» рассказал автор книги о владыке — архиепископ Гродненский и Волковысский Антоний (Доронин).

Вспоминаем перевод главы из книги греческого богослова Георгия П. Патроноса «Богословие и православный образ жизни». Текст посвящен вопросу о смысле брака в православии. Затрагивается проблема искаженного понимания значения брачного союза и в результате принижения его в сравнении с безбрачным образом жизни.

Ново-Нямецкий Свято-Вознесенский мужской монастырь основан в 1864 году на землях, принадлежащих Нямецкому (румынскому) монастырю в Бессарабии, находящихся во владении Российской империи. Сюда переселились 32 монаха, бежавших из Нямца от притеснений румынских властей. Они принесли с собой большое количество книг и рукописей из обители, в том числе принадлежащих перу ближайших учеников прп. Паисия, таких как схим. Митрофан, Платон, схимодиакон Тимофей.

Статья иеромонаха Сергия (Барабанова) посвящена специфике папского магистериума Пия XII о семье и браке в период Второй мировой войны. Данная тема ранее не затрагивалась ни отечественной светской историографией, ни русской богословской наукой. В то же время, будучи неотъемлемым элементом социально-политической доктрины Римской Церкви, анализируемое в статье учительство о браке как о сакральном и нерасторжимом союзе мужчины и женщины стало ответом на расцерковление общества и вмешательство светской власти в сферу церковных интересов. В связи с тем, что в настоящее время традиционный взгляд на брак, подвергающийся усиленным нападкам западной постхристианской цивилизации, начал пересматриваться даже высшим руководством Ватикана, описанная в статье проблематика дает возможность более объективно оценить вклад Пия XII в формирование католического учения о семье и браке и осознать масштабы изменений этой прежде незыблемой для католицизма доктрины в современной истории Римской Церкви. Отдельной стороной исследования является анализ устных обращений, проповедей и частных выступлений данного папы в 1939–1945 гг.

В статье кандидата философских наук, ассоциированного научного сотрудника Социологического института РАН Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук Владимира Александровича Баранова дается обзор основных направлений исследования византийского иконоборчества со времени первого издания книги «Византийское богословие. Исторические тенденции и догматические темы» протопресвитера Иоанна Мейендорфа в 1974 г. Некоторые оценки о. Иоанна остаются актуальными для настоящего время, как, например, сосуществование двух внутривизантийских традиций, иконической и неиконической, которые вынужденно поляризовались и обрели свои идеологии в ходе полемики после открытого запрета первой из них и провозглашения неиконической традиции официальной идеологией империи в ходе соперничества с набирающим силы халифатом. Также можно аргументированно обосновать гипотезу о. Георгия Флоровского о влиянии оригенизма на вероучение иконоборцев, принятую о. Иоанном в качестве одного из побудительных мотивов возникновения византийского иконоборчества. Другие предположения о. Иоанна, как, например, влияние монофизитства на учение иконоборцев, нуждаются в уточнении с учетом проведенных за это время исследований. Исследовательский подход о. Иоанна Мейендорфа, представляющий плодотворный синтез научного и православного мировоззрений, дает альтeрнативу современному взгляду на наследие Отцов как на «внешнее» и чуждое современности религиозно-культурное явление.

В статье магистра теологии, старшего преподавателя Таврической духовной семинарии, старшего помощника проректора по воспитательной работе Таврической духовной семинарии иеромонаха Иова (Герасимова) и магистра теологии, ассистент кафедры церковной истории Московской духовной академии, помощника проректора по воспитательной работе Московской духовной академии иерея Вячеслава Масина сделана попытка проанализировать процесс созидания ученой иноческой традиции в Свято-Владимирском Херсонесском мужском монастыре, а также влияние этого уникального опыта его насельников на общецерковную дискуссию о создании нового типа ученого монашеского братства.

В статье аспиранта Санкт-Петербургского государственного университета Абая Трупбергенова рассматривается история развития сравнительных иудейских герменевтических исследований Евангелия от Матфея с XVII в. Особое внимание обращено на возникновение, характер и этапы развития сравнительных работ, на появлявшиеся в этом процессе препятствия и их преодоление. Проводится сравнение двух параллельных традиций в указанных исследованиях — христианской и еврейской. В основе методологии христианских и еврейских ученых лежали подходы исторической критики и филологии, преодолевшие религиозные рамки и принесшие академичность в сравнительные исследования. Однако в дальнейшем историческая критика привела к задержке развития сравнительных иудейских исследований из-за проблем анахронизма, так как раввинистическая литература написана на несколько сотен лет позднее Нового Завета и поэтому не подходит для сравнений. Другим препятствием для развития сравнительного анализа был филологический принцип одного текстуального значения, в то время как иудейская герменевтика предполагает множество значений сакрального текста, что противоречило принципу одного значения. Революционный прорыв в сравнительной иудейской герменевтике произошел в середине ХХ в. благодаря использованию литературного подхода, не связанного строгими правилами исторической критики и филологическим принципом одного значения.

Проблема смешанных браков существует в настоящее время в самых разных формах: вступление в брак с приверженцем другой религии, заключение брака с инославным. Вспоминаем статью священника (ныне протоиерея) Владимира Хулапа, посвящённую правилам заключения подобных браков в доникейский период.

В статье независимого исследователя Петра Борисовича Жгуна на примере рукописи архимандрита Симеона (Ивковича) раскрывается специфика и содержание сборников Нямецкого монастыря, предназначавшихся для уединенного монашеского чтения.

Статья независимого исследователя Евгении Юрьевны Литвиненко и доктора филологических наук, доцента Свято-Филаретовского института и Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена Юлии Валентиновны Балакшиной посвящена уникальному опыту практической соборности, который архиеп. Тихон (Беллавин), избранный в ноябре 1917 г. патриархом Московским и Всея Руси, получил во время своего служения в Алеутской и Северо-Американской епархии благодаря общению с православными братствами. Интерес свт. Тихона к путям возрождения соборности был связан с общей ситуацией в Православной Российской Церкви в начале ХХ в., переживавшей кризис синодальной системы и искавшей возвращения к началам соборного управления и жизнеустройства. С 1898 по 1907 гг. свт. Тихон возглавлял Алеутскую и Северо-Американскую епархию — самую большую и отдаленную, а также самую бедную и неукомплектованную. Среди условий, повлиявших на интерес будущего патриарха к таким мирянским движениям, как православные братства, в статье обозначены следующие: другая страна, отсутствие государственной поддержки, паства из разных стран и конфессий, отсутствие финансирования и кадров. В статье рассмотрена история появления православных братств в Северной Америке, их устройство и деятельность. Братства были созданы почти в каждом приходе, а все вместе объединены в Православное общество взаимопомощи, председателем которого являлся правящий архиерей.

Брестская церковная уния, заключенная в 1596 г. Киевской митрополией с Римом, вызвала раскол в западнорусском обществе. Против нее объединилась значительная часть духовенства и православных мирян из разных социальных слоев, включая даже многих из тех, кто был ее инициатором. Слабость унии была вызвана сильными отличиями ее условий от тех, которые формулировала православная сторона при ее подготовке, а также отсутствием того результата, ради которого она затевалась, — в первую очередь уравнивания в правах восточнохристианского населения Речи Посполитой с католиками. Тогда перед униатами встала задача обосновать свой выбор историческими фактами, что должны были бы доказать безальтернативность их выбора. Им требовалось доказать, что уния с Римом утвердилась на Руси еще со времен ее крещения и решения Брестского собора были возвращением к вере предков. На деле перед ними стояла задача дать новое прочтение русской истории. Наиболее полно эта новая концепция была представлена в сочинении на то время униатского архимандрита Виленского Льва Кревзы «Защита церковного единства» 1617 г., в написании которого также принимал участие архиепископ Полоцкий Иосафат Кунцевич. Они описали всю историю как свидетельство верности Руси Риму, которая лишь несколько раз прерывалась.

В статье доктор философских наук, профессор кафедры истории философии Российского университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы Сергея Анатольевича Нижникова анализируется полемика А. С. Пушкина (1799–1837) с А. Н. Радищевым (1749–1802). За основу взяты произведения «Мысли в дороге» (1835) Пушкина и «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) Радищева. Оценки Пушкиным указанного произведения Радищева основываются на глубоком изучении жизни и творчества последнего (Пушкиным написан также биографический очерк «Александр Радищев») и выглядят взвешенными и лишенными идеологической узости. Пушкин, по сути, выступил с критикой западничества, радикализма и вольтерианства, его суждения носят продуманный и аналитический характер, они обладают новизной и актуальностью. Так как в советский период имя Радищева восхвалялось (как и А. И. Герцена), то пушкинский анализ замалчивался, — о нем знают только специалисты-литературоведы. В этой связи представляется актуальным вновь обратиться к изучению данных произведений и их оценке. Анализ учитывает исторический контекст, связан с рассмотрением деятельности Петра I, просветителей XVIII в., среди которых виднейшее место занимает М. В. Ломоносов (1711–1765), оценки деятельности которого со стороны Пушкина и Радищева доходят до полярных. Отмечается, что позиция Пушкина может быть определена как просвещенный или либеральный консерватизм — идеология, которая будет в дальнейшем развиваться в русской философии (Ф. М. Достоевский, сборник «Вехи» (1909)) и которая столь востребована сегодня.

В одиннадцатом подкасте портала «Богослов.Ru» рассказываем о коллективной монографии «Идея Бога и образ теологии в философских дискурсах зрелого модерна и постмодерна» под редакцией Д. В. Масленникова. Книга посвящена анализу философских интерпретаций идеи Бога в XVIII–XXI веках, а также образа теологии в общественном пространстве.