В условиях раннего Русского Средневековья одним из важнейших условий включения духовенства в городскую и сельскую среду было участие пастырей в различных праздниках и пирах, устраиваемых миром (общиной). Культура и традиции подобных торжеств были таковы, что служили соблазном как для их участников, так и для их свидетелей. В статье доктора исторических наук, профессора кафедры истории Московского государственного технического университета им. Н. Э. Баумана, профессора кафедры исторических наук и архивоведения Московского государственного лингвистического университета Павла Ивановича Гайденко предпринята попытка проанализировать комплекс рекомендаций, данных киевским митрополитом черноризцу Иакову относительно присутствия священнослужителей и христиан в целом на подобных празднествах, а также относительно совместного вкушения пищи с иноверцами. Очевидно, что бытовавшие на Руси застольные традиции, воспринимавшиеся даже духовенством в качестве своего рода естественной нормы, вступали в острое противоречие с церковными канонами и византийскими практиками.

Вспоминаем доклад игумена Дионисия (Шленова), прочитанный на международной конференции «Русский Афон как фактор духовного просвещения России: к 1000-летию русского присутствия на Афоне. 1016-2016 гг.», которая проходила в рамках Рождественских чтений в Институте российской истории РАН 26 января 2012 г.

Статья кандидата педагогических наук, старшего преподавателя Новосибирской православной духовной семинарии Олеси Викторовны Кулевой посвящена развитию в русской христианской культуре двух традиций: иконописной, воспринятой от Византии, и колокольной — западной. Подвергаются анализу основные этапы синтеза данных традиций, анализируется символическое значение изображения колоколов и колоколонесущих сооружений на иконах. Анализ научных публикаций показал, что в кампанологии тема иконописного изображения колоколов очень слабо разработана и существуют только отдельные научные исследования И. В. Коновалова, О. В. Азаровой, Л. Д. Благовещенской. Отсутствие регулярных исследований по данной проблеме актуализирует некоторые вопросы, требующие решения: развитие колокольного искусства соотносительно с формированием христианской культуры, определение тенденций символического иконописного изображения колоколов. Данные проблемы рассматриваются в контексте исторических этапов становления Российского государства — домонгольского, монгольского, периода Московского государства и синодального периода.

В статье доктора исторических наук, профессора, заведующей кафедрой социально-гуманитарных дисциплин Бийского технологического института Алтайского государственного технического университета имени И. И. Ползунова Екатерины Александровны Дегальцевой рассматриваются геополитические аспекты создания и деятельности Алтайской духовной миссии в дореволюционный период, проанализированы направления и результаты этой деятельности. Выявлена связь оформления Алтайской духовной миссии с освоением региона, его характеристиками, особенностями колониальной политики империи. Обосновывается значение теории фронтира для понимания мультикультурных и мультирелигиозных характеристик региона. Выделена роль митрополита Макария в становлении работы Алтайской духовной миссии в отдаленных районах. Делаются выводы о многофункциональном характере деятельности Алтайской духовной миссии, вышедшей далеко за пределы своей изначальной цели.

В материале представлен обзор публикаций по истории взаимоотношений Церкви и государства в дореволюционный период, вышедших в 2023 году. В рамках обзора проанализировано 17 статей.

Для большинства православных людей в России почитание мощей святых угодников – данность, основания которой не ставятся под сомнения. Однако что именно считать нетленными мощами – когда сохраняется все тело святого или только кости? В разных Православных Церквях на этот вопрос отвечают по-разному. Вспоминаем статью диакона Алексия Попова, который рассуждает об основах почитания мощей в России.

В статье магистра богословия, аспиранта Санкт-Петербургской духовной академии Якова Юрьевича Цветкова поднимается тема «восточного вопроса» и роли России в борьбе великих держав за обладание святыми местами Палестины. Актуальность темы обусловлена тем, что ежегодно в научный круг вводятся новые данные из российских и зарубежных архивов, и в статье делается попытка проследить историю развития «восточного вопроса» и рассмотреть роль России в его решении. В основу исследования положены дневниковые записи еп. Порфирия (Успенского), а также современников рассматриваемых событий и дипломатические документы того времени.

В статье Арсения Борисовича Постникова сообщается об открытии новых текстов псковских харатейных грамот XV — начала XVI в., происходящих из вотчинного архива Трехсвятительского Елеазарова монастыря. Они сохранились в виде списков, созданных около 1732 г. Находка была сделана автором во время работы по выявлению и научному описанию наличного состава документов XVI–XVIII вв. в собрании Древлехранилища Псковского музея. Исследование показало, что обнаруженная в составе книжного переплета Копийная тетрадь включает списки с 21-й грамоты. Среди них полные документы и их фрагменты. В настоящей публикации предлагается опыт изучения двух актов из Копийной тетради Трехсвятительской обители. Это грамоты №6 и №11 по порядку следования в сборнике. Они замечательны тем, что имеют непосредственное отношение к истории создания обители, поскольку в середине XV в. были даны самому преподобному Евфросину на земли под устроенный им монастырь. Участки земли располагались в Кривовицкой губе Бельской засады Псковского уезда, между рекой Толвой и маленьком лесным озерком. Переданные от прежних владельцев «в одерень», т. е. в полную безусловную собственность, они создали ядро вотчины и сохранились при действующем монастыре, несмотря на позднейшую секуляризацию 1764 г.

Вспоминаем доклад митрополита Тамбовского и Рассказовского Феодосия, прочитанный 3 октября 2017 года на XI Феофановских чтениях в Издательском совете Русской Православной Церкви и посвящённый вкладу святителя Феофана в развития женского монашества на Тамбовской земле.

Вспоминаем доклад епископа Боярского (ныне митрополита Черкасского и Каневского) Феодосия, прочитанный на Международной богословской научно-практической конференции «Монашество Святой Руси: от истоков к современности».

В статье главного редактора издательства «Наследие Православного Востока» Андрея Петровича Власюка вкратце повествуется об истории написания и издания пяти «классических» житий прп. Паисия Величковского, три из которых были написаны на румынском языке (монахом Виталием, иеродиаконом Григорием Даскалом и схимонахом Исааком Даскалом), а два — на славянском (схимонахами Митрофаном и Платоном). Автор описывает как основные различия этих произведений, так и их связи и зависимости. В конце статьи автор дает свою версию ответа на вопрос: какими соображениями руководствовались отцы Оптиной пустыни, когда выбирали для публикации именно житие, написанное Платоном.

Одно из канонических правил, данных митрополитом Иоанном в отношении монашествующих, проживавших вне стен монастырей, предельно категорично рекомендовало мниху Иакову отказывать таковым инокам в причастии. Высказывая данный запрет, киевский первоиерарх ссылался на 4-е правило IV Вселенского (Халкидонского) Собора. Между тем вводившаяся первосвятителем норма не вполне соответствовала названному правилу и по форме, и по духу. Данное обстоятельство позволяет допустить, что, вводя названную норму, архиерей стремился не столько решить вопрос монашеской дисциплины в отношении странствующих чернецов и иноков, проживавших вне стен обителей, сколько не допустить создания новых монастырей без святительского благословения. Очевидно, что применение церковных норм на Руси было существенно ограничено, что вынуждало русских иерархов прибегать к своего рода «каноническому творчеству».

В настоящей статье рассматривается тяжелое положение Армянской Церкви в XVII в., в период господства в Закавказье Османской Турции и Сефевидского Ирана, поиск армянскими иерархами путей освобождения страны и Церкви, начало русско-армянских межконфессиональных отношений, переписки и посольства в Московское государство в XVII в. в надежде на его помощь. Материалом для исследования является русская и армянская литература XVII в. (а также и грузинские, персидские и европейские источники), в том числе некоторые дела Посольского приказа и другие архивные документы (РГАДА. Ф. 100. Сношения России с Арменией и др.), высочайше жалованные грамоты, послания и переписка иерархов Армянской Церкви и светских деятелей (князей, купцов и т. д.) с российским правительством и др. В ходе изучения данных письменных источников выявлено, что вероучение Армянской Церкви на Руси по-прежнему оценивается в основном как «еретическое». Однако, несмотря на разногласия в церковном догматическом учении, в XVII в. происходит увеличение русско-армянских контактов, углубление торгово-экономических, политических, культурных и конфессиональных связей и взаимоотношений.

Борис Павлович Мансуров является основателем Русской Палестины. По поручению великого князя Константина Николаевича в 1856 г. он был отправлен на Восток с целью составления путеводителя для российских паломников. Итогом стал обширный план по усилению влияния России на Востоке под прикрытием деятельности Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ). Под влиянием проекта Мансурова Александр II весной 1858 г. распорядился начать кружечный сбор и принятие пожертвований на нужды паломников. После второй командировки Б. П. Мансурова на Восток император учредил Палестинский комитет и выделил из бюджета 500 000 р. для строительства Русской Палестины. Во время поездки Мансурова 1859 г. были составлены планы зданий для паломников и приобретены земельные участки. В 1864 г. Палестинский комитет, как выполнивший свою задачу по строительству, был преобразован в Палестинскую комиссию при МИД. Мансуров стал самым активным членом комиссии. При его участии в 1879 г. была предпринята попытка преобразования Духовной миссии в Иерусалиме при консульстве. С учреждением Православного палестинского общества (ППО) Мансуров стал его членом-основателем и вошел в совет. В 1884–1885 гг. Б. П. Мансуров был вновь направлен в командировку в Палестину. Он составил планы по расширению помещений для паломников и обустройству Русской Палестины. Это был заключительный этап деятельности Мансурова на Востоке.