В книге представлены семь ранее не публиковавшихся лекций известного историка философии Этьена Жильсона, посвященные темам призвания философа, а также роли метафизического мышления в понимании таких широко используемых в науке понятий как вид и материя.

Этьен Жильсон был одним из наиболее влиятельных интеллектуалов и философов XX столетия. Он посвятил более 60 лет изучению трудов философов эпохи средневековья. Его интерпретация философской мысли средневековья оказала огромное влияние как на исследования в области философии, так и на ее преподавание.

В данной книге собраны семь ранее не публиковавшихся лекций, названные Жильсоном «Поисками», которые отражают его взгляд на три ключевых философских вопроса: природа философии, проблема «вида» и проблема «материи». Настоящее издание лекций было подготовлено Понтификальным институтом средневековых исследований к 30-й годовщине со дня смерти Э. Жильсона (19.09.1978).

Первая лекция была приготовлена Э.Жильсоном для студентов-философов университета Монреаля 19 марта 1963 г. и существовала только в аудиозаписи, почему и не была известна широкой публике в течение почти 44 лет. Жильсону было тогда уже 79 лет. Три последующих лекции под общим названием «В поисках вида» были отправлены в Торонто в 1972 г. Последние три лекции, озаглавленные автором «В поисках материи», были составлены в Краванте, Франция, поскольку преклонный возраст и ослабленное здоровье не позволили Жильсону приехать в Канаду. Ему было 88, когда он читал лекции по вопросу о сущности вида в Торонто, и 91, когда он составил лекции о материи.

В первой лекции — «Образование философа» — Этьен Жильсон рассуждает о том, в чем заключается призвание философа, что такое философия, и как можно определить наличие философского призвания. Прежде всего, Жильсон отмечает, что под философским образованием он понимает отнюдь не только учебу на философском факультете, но весь путь жизни философа, начиная с самого первого юношеского интереса к философии.

Первой чертой, определяющей призвание человека к тому или иному виду деятельности, является стремление человека к поиску, познанию, открытию. Каждый человек познает, действует и производит или изобретает что-либо. Отсюда проистекают три главных вида жизни: размышление, действие или производство. Каждый человек стремится достичь понимания вещей, но не каждый стремится к этому настолько, чтобы посвятить этой цели всю свою жизнь, и именно это стремление является первым характерным признаком призвания философа.

Вторым признаком философского призвания является особая природа знания, которое философ желает приобрести. Любой курс философии начинается с вопроса о том, что такое философия, в чем ее объект исследований, и чем философия отличается от других видов деятельности. Несмотря на то, что философия существует уже много столетий, ответ на этот вопрос найти не столь просто. М. Хайдеггер отвечал на этот вопрос следующим образом: «Подойдите к расписанию занятий в университете и вы увидите курсы по различным наукам, искусствам, по филологии, и обратите внимание на специфические объекты, исследованием которых занимаются эти курсы. Объектом философии является все, что не входит в объект исследования этих наук». Э.Жильсон подчеркивает, что философ не ищет понимания мира — это дело ученого — но он задает себе вопрос о том, как вообще можно понять мир? Почему этот мир понятен разумному существу, и почему существует разумное существо, которое может познать его в своей разумности? Почему вообще мир существует? Эти вопросы лежат в сердце философии. Однако Жильсон не останавливается на этом, говоря о специфически христианском понимании философии. Здесь он приводит высказывание Блаженного Августина: «Что ты хочешь познать?» — спрашивает он самого себя и отвечает: «Бога и душу, вот что я хочу познать. И ничего больше. Абсолютно ничего иного». Это именно те вопросы, которые характеризуют человека как философа. Очень часто философию смешивают с наукой, и Э. Жильсон проводит между призванием философа и призванием ученого особое различие. Он говорит: «Если ваше умонастроение таково, что ничто не может удовлетворить вашей жажды, кроме рациональной, экспериментальной ясной демонстрации, тогда вы более склонны к науке, нежели к философии. На примере таких мыслителей как Юм и Кант очевидно, что когда философ пытается использовать для обоснования философии чисто научные методы, он с неизбежностью приходит к выводу о неразрешимости философских проблем, поскольку они не имеют ни математических, ни экспериментальных решений. Кроме того, по мнению Жильсона, призвание философа заключается в прояснении смысла концептов, которые он использует для получения знания.

Жильсон особенно настаивает на том, что философия постоянно возрождается и обновляется в каждом новом философе и мыслителе. Для философии не характерно прогрессивное развитие. Для нее, скорее, характерно постоянное обращение к так называемым «вечным проблемам». Философия непрерывно возрождается в новых философах, поскольку любая философия, которая не оживает снова, мертва, она перестала существовать. В то же самое время «вечные проблемы» имеют непосредственную связь с проблемами современности. «Старейшая классическая мудрость является доступной нашей мысли и речи только на нашем собственном языке, который активно занимается разрешением проблем нашего собственного времени и состояния цивилизации, в котором нам суждено жить». При этом Жильсон подчеркивает, что в философии последнее сказанное слово отнюдь не означает лучшего решения: «Иногда я хватаюсь за голову, когда кто-либо говорит мне: «Вы читали такую-то книгу?» современного философа? Когда я отвечаю: «Нет», — меня спрашивают, «Но почему?» «Ну, я не нашел времени. Я читал другие вещи». «Да, но это последнее слово». В этом месте я говорю, «Это прискорбно, если вы должны ждать до 1962 г. ради того, чтобы было сказано последнее слово, или 1963, ради последнего слова в философии, тогда что произойдет в 1964?». Если философская мудрость до сих пор не открыта, то ее открытия не произойдет никогда. Именно поэтому Жильсон особое внимание уделяет в образовании философа изучению истории философской мысли: «Исследование истории философии является необходимым для формирования философского разума, и как с философией нашего времени, изучать философию прошлого есть задача, которую должно начинать молодым, но которая является трудом всей жизни».

В заключение своей лекции профессор Жильсон призывает студентов иметь мужество и быть терпеливыми в поиске первой истины и в объяснении реальности в свете этой истины. Это является задачей всей жизни. Это не высшее счастье человек, но лишь его земной образ, который заключается в радости, получаемой от познания истины.

Три лекции, посвященные проблеме вида, были составлены Э.Жильсоном на английском языке во Франции летом и осенью 1971 г. Они представляют собой глубоко продуманный взгляд по этим вопросам. В январе 1971 г. Жильсон дал 3 лекции в Торонто, озаглавленные «В поисках эволюции», содержание которых было найдено в его расширенном изложении этого предмета «D'Aristote a Darwin et retour: Essai sur quelques constants de la biophilosophie.» Хотя во время написания этой книги Жильсон заинтриговался понятием видов, которые были загадкой даже для самого Дарвина. Он заметил, что Дарвин писал много о происхождении видов, но очень мало сказал о природе видов. Подготавливая свои лекции о видах, Жильсон рассматривал подходы к этой проблеме других, особенно современных ему томистов. Зная, что Мортимер Адлер, томист из Чикагского университета, писал много по вопросу о виде, Жильсон запросил копию статей Адлера, опубликованных в «Томисте». Трудно сказать, прочитал ли их Жильсон, но следует признать, что понятие вида Адлера было диаметрально противоположным его собственному. Адлер был убежден, что вид является строго логическим понятием и как таковой никогда не используется онтологически. Кроме того, Адлер был согласен с Ж. Маритеном, который писал, что «понятие вида является само по себе логическим понятием». Для Жильсона, однако, хотя существует логическое понятие вида, виды являются, прежде всего, реальностями, и он подтверждает это посредством апелляции в трех своих лекциях, к здравому смыслу, науке и философии. Каждая из этих путей нечто говорит нам о реальности вида, но философия является наиболее информативной.

Жильсон говорит, что главный урок, который мы можем извлечь из опыта видов, есть уверенность, что они являются реальными, а не просто именами или ментальными концепциями, созданными ради практических целей или нужд. Он выражает уверенность в этом эмпирическом факте с помощью аргументов и примеров, главным образом касаясь реальности видов, нежели их природы. Случайно, Жильсон связывает термин «чистый опыт» Уильяма Джеймса, с не джеймсианским смыслом, который подразумевает не радикальный эмпиризм, но просто здравый смысл или простой опыт. Рассмотрение Джеймсом чистого опыта является совершенно чуждым томистскому реализму Жильсона, и, согласно ему, менее точным. 5

Утверждая в первой лекции реальность видов через опыт, Жильсон продолжает в следующей лекции рассматривать то, что ученые говорят о виде. Натуралисты, у которых консультировался Жильсон, были, главным образом, французскими мыслителями XVIII-XIX вв.: Жорж-Луи Леклерк, известный как Бюффон, Жорж Кювье, Жан-Батист Ламарк, и Люсьен Кено. Он также, конечно, читал Ч. Дарвина, как и русского генетика Ф. Добжански. Было много споров о биологических видах, что Жильсон в 1972 г. не принял в рассмотрение. Некоторые из них, однако, подтверждают его взгляд на реальность видов. Эрнст Майр, например, пишет: «среди теоретиков в биологии реалистская интерпретация концепции вида является общепринятой, но фундаменталистское представление также имеет нескольких приверженцев». Майр  критикует «номиналистскую концепцию, что «личность» (не природа) делает вид посредством группировки индивидов под одним именем... Ничто не доставляет эту точку домой для меня более сильно, чем факт, что племена каменного века в горах новой гвинеи дискриминируются и именно точно вследствие определения вида натуралистами запада». Майкл Рьюз также является реалистом в своем эссе «Биологические виды: естественные виды, индивиды или что?» Жильсон акцентирует внимание на факте, что согласно Дарвину, натуралисты не согласны в определении видов, или даже в том, что тесно соединяет понятие изменчивости. Дарвин сам был удовлетворен неопределенным понятием вида. Более того, отсутствие ясной идеи того, что такое вид, натуралисты отличаются столь широко. Они также сомневаются в том, являются ли единственной реальностью индивиды, и являются ли виды ничем иным как продуктом нашего разума. Натуралисты здесь вовлечены в проблему, которая долго волновала философов: каков статус индивидов и универсалий? Являются ли реальными только индивиды, или универсальное обладает некоторой реальностью? Другая возможность заключается в том, что только вид один является реальным, а индивидам недостает стабильного существования. До тех пор, пока не найден ответ на эти вопросы, поиск видов не закончен. Жильсон рассматривает эти вопросы в своей последней лекции о философии и виде; но в значительной степени отступает от лекции 2, он обсуждает часть философии, в которой могут быть найдены ответы на эти вопросы. Многие томисты должны сказать, что они находятся в философии природы, формально отличной от математики, наук, и метафизики. Хотя Жильсон не упоминает Жака Маритена среди этих томистов, несомненно, что он держал его в уме. Вместо этого он цитирует Мортимера Адлера среди тех, кто следовал взгляду Маритена по этому вопросу. Ни в одной из своих ранее опубликованных работ Жильсон ясно не выражал своего взгляда на философию природы. Он не отрицает ее существования, но и не принимает ее в общепринятом томистском смысле. Он иногда использует этот термин, но без какого-либо убеждения. Некоторые обвиняют его в сведении всей философии к метафизике. По моему мнению, единственный случай, когда он явно говорит о своем взгляде на философию природы, это настоящий набор лекций в отношении видов. Здесь он отрицает, что он имеет что-либо «против проекта философии природы»; только вопрос заключается в смысле термина. Ни Аристотель, ни Фома не видели какой-либо необходимости в философии природы как специфической области философии, промежуточной между физикой и метафизикой. В физике они рассматривали частные субъекты, такие как 4 первоэлемента, животных и человека, но они также поднимали специфические примеры, для того чтобы рассмотреть общие аспекты и принципы природы, такие как материя и форма, и они являются венчающей частью науки. В этом аристотелевская и томистская концепции, Жильсон не думает, что философия природы должна рассматриваться как автономная область философии, но как венчающая часть физики, также как естественная теология является венчающей частью метафизики.

Были возражения, что это может быть сделано в средневековой физике, но не в современной физике, которая отвергла аристотелевское понятие природы, в частности понятие субстанциальной формы. Аристотель и Аквинат после него полагали, что существует нечто нематериальное в природе, а именно субстанциальная форма, которая вместе с материей конституирует материальную вещь. Со времени Декарта, однако, природа обычно сводилась к материи и идентифицировалась с «геометрической протяженностью в пространстве и механическими законами движения». Современные ученые в целом согласны с Декартом и отрицают, что существует нечто нематериальное, наподобие субстанциальной формы, в живом.

Этот результат, согласно Жильсону, является очевидным биологическим фактом, непонятным для ученого. В лекциях по эволюции в 1971 г. он указывал на то, что биологи не могут рассматривать финальную причинность, и таким образом они отрицают ее существование в живых существах. В настоящей лекции он акцентирует внимание на том, что хотя биолог может принять реальность вида, он затрудняется в определении его природы, и причина та же: виды, подобно финальной причинности, не являются строго научным, но скорее философским понятием.

Третья лекция Жильсона о виде посвящена обоснованию этого утверждения, которое он делает посредством обращения к метафизическому понятию субстанциальной формы и бытия (esse). Он уже показал, что виды являются реальными и для здравого смысла, и для науки. Существуют, однако, томисты, которые полагают, что концепция вида является строго логической и, следовательно, существует только в разуме. Как тогда может быть вид реальным? Ответ Жильсона заключается в том, что он не является реальным как абстрагированный от индивидуальных вещей и существующий как универсальная концепция в уме, где его существование является нематериальным подобно самому разуму. Но прежде вид существует как логическая концепция, которая имеет реальность в вещах или субстанциях, где она разделяет их существование, определяемое так-то и так-то, например, человек.

 

В поиске материи.

30 июля 1972 г. Жильсон закончил свое приготовление к следующим трем лекциям в Торонто, «В поисках материи». Эти статьи рассматривают три способа исследования материи: метод греков, метод христианских философов и научный метод со времени Декарта.

Для рассмотрения подхода к материи греков Жильсон обращается к Метафизике Аристотеля. Он называет подход греков «материя чувственного опыта», и утверждал, что греки не интересовались исчислением вещей и измерением возможного практического использования. Они желали понять это как удар по ним, и затем, если возможно, определить это. Материя для греков была неизвестностью, из которой вещи производились посредством формы. Материя была формой бытия; она не была чем-то иным, но была неполным потенциальным сущим.

Христианские философы представляли материю через множество описаний. Августин называл ее красочно, хоть и неадекватно, изменчивость изменчивых вещей. Альберт Великий называл ее «порядком к форме», видом полпути между ничто и бытием. Фома называл ее «бытие в потенции», возможным, но еще не бытием. Некоторые схоласты, например, Иоанн Дунс Скот, называли материю res; они располагали этот res в природе, однако, хотя это могло быть предметом науки.

Хотя Декарт и его последователи сохранили множество различных мнений в отношении материи, большинство мыслило материю как вещь, раскрываемую в ее свойствах и использовании, и как полезную для науки. Для них материя больше не является неизвестностью, изменчивостью или потенцией; скорее, материя есть протяженность, количество, фигура или ситуация, движение. Для науки отличительной характеристикой материи является ее применимость. Древние и средневековые мыслители задавали себе философский вопрос: «Что есть материя?» Современные просто раскрывают ее свойства. Результатом победы Декарта было то, что современный сциентизм оставил нас без какого-либо метафизического понимания материи... Наука раскрыла невероятное количество истин относительно структуры материальных тел; она продвинулась глубже понятия атома и раскрыла в элементарных молекулах бесконечно малую вселенную невероятной сложности... Поскольку ученые заняты исследованием природы материи, они верят, что они исследуют вопрос о том, что это такое.

По мнению Жильсона, несмотря на все успехи науки, «природа реальности является совершенно иной, чем наше знание о ней». Философия Аристотеля и схоластики всегда была озабочена реальностью как воспринимаемой чувствами и передаваемой в таких терминах концептуального знания как бытие, причина, становление, количество, качество, отношение и т.д. Специфическое удовлетворение разума проистекает из вопроса, поднимаемого из реальности как данной чувствам, и столь же непонятной как сама реальность. Как представлено философом, материя является только одним из всех передач чувственного опыта, что науки отвергают как неспособный к количественному измерению в рамках ясных и отчетливых категорий.

Философия предпочитает рассматривать реальность как истину — пресекать неизвестность для того, чтобы удалить одну из ее существенных частей. Поскольку Жильсон послал эти три лекции Институту, он чувствовал, что его учение должно достичь некоторого завершения: «Я, вероятно, должен изменить их, если я чувствую способность издать их, но сущность должна остаться той же. В любом случае, это последние лекции, которые я собираюсь дать. Они имеют дело с последней из метафизических концепций, которые я желал бы прояснить для себя. В смысле, мысль удовлетворяет меня. Признать, что момент пришел, когда я больше не имею ничего лично сказать, приводить меня к надежде, что было нечто в этих лекциях. Я имею сильное желание издать их перед смертью.

Сегодня философское наследие Э. Жильсона развивается «Обществом Жильсона по развитию христианской философии», а также созданной шесть лет назад кафедрой метафизики Жильсона в Католическом институте Парижа. Совсем недавно издательство Врин (Librairie Vrin), сообщило о своем намерении опубликовать полное собрание трудов Жильсона, что является еще одним подтверждением ценности всей его деятельности.

 

Оглавление

Предисловие (Джеймс К. Фарж) VII

Перевод Джеймса К. Фаржа 1

Введение Арманда Морера 27

Введение Лоренца Шока 75

Приложение
Библиография 131
Индекс 141