Эпоха гонений на Русскую Православную Церковь в ХХ в. насчитывает несколько волн репрессий против духовенства и мирян, следовавших одна за другой. Наиболее масштабной и ожесточенной оказалась та из них, которая была связана с Большим террором 1937–1938 гг., начавшимся после выхода приказа наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова № 00447 от 30 июля 1937 г. Согласно этому документу, репрессиям подлежали «наиболее активные антисоветские элементы», в том числе из «церковников». К приказу прилагались лимиты на репрессируемых по каждой области. Публикация кандидата исторических наук, клирика Храма-памятника на Крови во имя Всех святых, в земле Российской просиявших протоиерея Валерия Лавринова представляет документы (протоколы допросов, обвинительное заключение, приговор и акт о приведении его в исполнение) из следственного дела 1937 г., главным обвиняемым по которому был один из лидеров Высшего церковного совета (григорианского раскола) — митрополит Свердловский и Челябинский Петр (Холмогорцев). Хотя материалы дела в отношении обвинительной части были почти полностью сфабрикованы следствием, они представляют немалый интерес для исследователей истории Церкви на Урале.

В условиях раннего Русского Средневековья одним из важнейших условий включения духовенства в городскую и сельскую среду было участие пастырей в различных праздниках и пирах, устраиваемых миром (общиной). Культура и традиции подобных торжеств были таковы, что служили соблазном как для их участников, так и для их свидетелей. В статье доктора исторических наук, профессора кафедры истории Московского государственного технического университета им. Н. Э. Баумана, профессора кафедры исторических наук и архивоведения Московского государственного лингвистического университета Павла Ивановича Гайденко предпринята попытка проанализировать комплекс рекомендаций, данных киевским митрополитом черноризцу Иакову относительно присутствия священнослужителей и христиан в целом на подобных празднествах, а также относительно совместного вкушения пищи с иноверцами. Очевидно, что бытовавшие на Руси застольные традиции, воспринимавшиеся даже духовенством в качестве своего рода естественной нормы, вступали в острое противоречие с церковными канонами и византийскими практиками.

В статье Ксении Кирилловны Табачник рассмотрен феномен «Комсомольской пасхи» и «Комсомольского рождества» — мероприятий антирелигиозной кампании начала 1920-х гг. Опираясь на научную литературу и документы Центрального государственного архива Санкт-Петербурга, автор рассматривает опыт организации и проведения обоих антирелигиозных торжеств. Значительное внимание уделено выявлению смысла кампании по внедрению празднования «Комсомольской пасхи» и «Комсомольского рождества» в круг обрядности российского общества. Предпринимается попытка раскрыть основные причины, по которым данные антирелигиозные торжества так и не утвердились в быту.

Отличительными особенностями истории Русской Церкви в советский период были ожесточенные гонения со стороны безбожных властей и мужественное стояние за Веру Христову сонма новомучеников и исповедников. Изучение и осмысление их подвига представляется очень актуальным. Цель статьи доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургской духовной академии, главного архивиста Центрального государственного архива Санкт-Петербурга Михаила Витальевича Шкаровского заключается в выявлении проблем, которые мешают в настоящее время прославлению в лике святых новомучеников Русской Православной Церкви. В этой связи важным представляется: определение количества репрессированных за Веру в СССР, поиск мест их захоронений, постепенное признание Московским Патриархатом канонизации новомучеников, проведенной Русской Православной Церкви за границей, устранение затруднений с канонизацией представителей «правой церковной оппозиции», но прежде всего ликвидация ограничения доступа и копирования архивно-следственных дел, имеющих 70‐летний срок давности. При этом, несмотря на существующие трудности и проблемы, канонизация новомучеников Русской Православной Церкви продолжается.

Частью антирелигиозной политики советской власти была кощунственная кампания по вскрытию мощей. К 1920 г. по стране в целом произвели 58 вскрытий мощей. Вспоминаем доклад доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургской духовной академии, главного архивиста Центрального государственного архива Санкт-Петербурга Михаила Витальевича Шкаровского, который, опираясь на исторические документы, рассказывает о вскрытии мощей преподобного Александа Свирского, святителя Иоасафа Белгородского, праведного Иоанна Кронштадтского, благоверного княза Александра Невского. Доклад прочитан на Международной историко-богословской конференции «Покровские чтения в Брюсселе-2017» — «Русская Православная Церковь, сто лет после падения империи 1917-2017 гг.».

Статья доктора гуманитарных наук (PhD), магистра искусствоведения, магистра филологии (Варшава, Польша), доцента Института современных гуманитарных исследований (Москва, Россия) Дороты Вальчак посвящена такому беспрецедентному феномену русской иконописи XIX — начала XX вв., каким являлась массовая подделка древних икон с целью их последующей продажи верующим или коллекционерам. Данный промысел развивался в разных селах Владимирской губернии с XVIII столетия и изначально подразумевал наличие хорошо отлаженной системы, состоящей из иконописцев и офеней — бродячих торговцев иконами. Автором выявляются глубинные причины данного явления, описываются главные способы подделки древних икон и анализируются художественные средства, которые использовались иконописцами с целью стилизации «под старину». Устанавливается связь между старообрядческим типом благочестия и «модой на старину» с повышением спроса на «древние» иконы, а тем самим и развитием промысла «старинщиков».

В статье кандидата исторических наук, доцента кафедры новой и новейшей истории Национального исследовательского Нижегородского государственного университета имени Н. И. Лобачевского Светланы Валерьевны Григорьевой рассматривается история создания Русских духовных миссий в Абиссинии во второй половине XIX — начале ХХ в. По мнению ряда представителей правящей элиты и Русской Православной Церкви, именно церковные контакты в условиях обострения борьбы за Африканский континент могли стать базой и прикрытием для развития официальных дипломатических отношений между Эфиопской и Российской империями, заинтересованными в получении военно-морской базы или порта на берегу стратегически важного Красного моря. Институт духовных миссий к этому времени стал важным инструментом «мягкой силы» в деле знакомства зарубежной общественности с Русским миром, достижениями российской культуры и цивилизации. Идея создания Русской духовной миссии в Абиссинии принадлежала архимандриту (позже епископу) Порфирию (К. А. Успенскому), который был инициатором организации и главой подобной структуры в Иерусалиме (1847–1853) и понимал важность установления русско-эфиопских связей. Обострение ситуации на Ближнем Востоке в 1850 гг. и начавшаяся Крымская война не позволили Порфирию осуществить задуманное. Его планы с разной степенью успешности попытались реализовать позднее архимандриты Паисий (В. Ф. Балабанов) в 1888–1889 гг., Ефрем (М. М. Цветаев) в 1894–1895 гг., иеромонах Антоний (А. К. Булатович) в 1911 г. В работе осуществлен анализ этих попыток и их результатов.

В статье кандидата филологических наук, ведущего научного сотрудника Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН Галины Серафимовны Баранковой на материале памятников древнеславянской и древнерусской книжности рассматриваются принципы конкретно-исторического, дидактического и аллегорико-символического толкования города и действующего в нем князя, его слуг и жителей. Источниками являются «Шестоднев» Иоанна экзарха Болгарского, «Послание князю Владимиру Мономаху о посте и воздержании чувств» киевского митрополита Никифора, произведения свт. Кирилла Туровского, «Слово» Даниила Заточника и «Пчела». Отмечается, что строение града в представлении древнерусских книжников ассоциировалось не только со строением человеческого тела, но и с моделью княжеской власти. Образно-символическая трактовка града характеризует красоту города и упорядоченность его княжеской власти как аналог созданного Богом мира, тогда как другая тенденция, аллегорико-антропологическая, связана с антропологическим толкованием города: град как состав человеческого тела, ум — князь, управляющий телом, его подданные — органы чувств.

Любой обзор отечественной библиографии, относящейся к той или иной области знаний, следует начинать с задания временных и пространственных границ, определяющих начало и, возможно, конец деятельности в этой самой области, а также ее ареал, в первую очередь лингвистический, а затем и географический. Это относится к научным дисциплинам, различным направлениям литературы и искусства, прикладным видам деятельности, персоналиям и прочему. Но когда речь заходит о церковной библиографии в России, предметом исследования и обработки которой является, собственно, христианская письменность, то нам приходится говорить о полном совпадении ее «временнόго начала» с началом христианской культуры в географических границах, соответствующих прежним пределам Российской империи. И если мы касаемся церковной библиографии церковнославянской, русской, украинской, белорусской книги, то географические границы нашего предмета уже включают в себя за счет «великого рассеяния XX в.» практически любую населенную территорию пяти континентов.

Статья доктора философских наук, профессора, проректора по учебной работе, заведующего кафедрой библеистики и богословия Оренбургской духовной семинарии Марины Николаевны Ефименко посвящена истории ислама в Оренбургской губернии. Обосновывая выбор методологических приемов исследования, автор опирается на теорию «Новой имперской истории» и рассматривает методологические возможности концепции «аккультурации» как одного из современных и перспективных направлений отечественной исторической науки, позволяющего изучать характер формирования инокультур и механизмы их интеграции в социально-политическое и культурное пространство Российской империи. Автор доказывает, что ислам способствовал формированию инокультурной социальной общности по отношению к ведущей православной культуре Российской империи как части коренного населения Южного Урала, так и этносов, которые осваивали оренбургские степи в ходе колонизации края. Особенное внимание уделено взаимодействию татарского и казахского этносов как народов одного вероисповедания, но обладающих разными формами социальной интеграции в российское государственное пространство.

Вспоминаем доклад Ивана Евгеньевича Кожевникова на III Научно-практической конференции «Уржум Православный», посвященной 425-летию православия на Уржумской земле и 90-летию открытия в Уржуме викарной архиерейской кафедры.

В настоящей статье рассматривается тяжелое положение Армянской Церкви в XVII в., в период господства в Закавказье Османской Турции и Сефевидского Ирана, поиск армянскими иерархами путей освобождения страны и Церкви, начало русско-армянских межконфессиональных отношений, переписки и посольства в Московское государство в XVII в. в надежде на его помощь. Материалом для исследования является русская и армянская литература XVII в. (а также и грузинские, персидские и европейские источники), в том числе некоторые дела Посольского приказа и другие архивные документы (РГАДА. Ф. 100. Сношения России с Арменией и др.), высочайше жалованные грамоты, послания и переписка иерархов Армянской Церкви и светских деятелей (князей, купцов и т. д.) с российским правительством и др. В ходе изучения данных письменных источников выявлено, что вероучение Армянской Церкви на Руси по-прежнему оценивается в основном как «еретическое». Однако, несмотря на разногласия в церковном догматическом учении, в XVII в. происходит увеличение русско-армянских контактов, углубление торгово-экономических, политических, культурных и конфессиональных связей и взаимоотношений.

О низовых инициативах «мучениколюбцев» и богословском осмыслении памяти беседуем с Игорем Владимировичем Гарькавым — директором Мемориального центра «Бутово». Беседа состоялась в дни Рождественских чтений, в рамках которых Мемориальный центр провел семинар, посвященный методологии сохранения памяти новомучеников.

Участие Российской империи в Первой мировой войне вызвало необходимость создания системы общественного призрения пострадавших — солдатских семей, инвалидов, сирот. Эта задача решалась Верховным Советом по призрению семей лиц, призванных на войну. Исполнительной структурой Верховного Совета стал Комитет великой княгини Елизаветы Федоровны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну. Статья кандидата исторических наук, доцента, доцента кафедры истории, политологии и государственной политики Среднерусского института управления Светланы Владимировны Букаловой освещает организационные и финансовые основы деятельности Елизаветинского комитета, его структуру и основные направления работы. Исследование выполнено на основе материалов архивного фонда Елизаветинского комитета и его периодического издания. Проведенное исследование позволило прийти к выводу, что система Елизаветинского комитета имела государственно-общественный характер и может рассматриваться как предшественница специализированных органов государственного управления в социальной сфере. Одновременно это позволяло мобилизовать благотворительные ресурсы на помощь жертвам войны.