В своей статье автор рассматривает истоки европейского концепта выбора в религиозной традиции от Ветхого к Новому Завету. Христос осознанно принимает миссию, определенную для него Отцом – только так возможна жертва, которой должен будет последовать каждый христианин. Идеологическая составляющая христианского концепта выбора очевидна. Далее эту проблему решали гуманисты Возрождения. Протестантизм отвергал свободу выбора как невозможную для греховного человека, поддерживал деятельность людей в политике, экономике и науке. Классическая философия позволила расширить концепт «выбор» за пределы связи Бог-человек. После войн, революций и террора ХХ в. постхристианская культура осмысляла выбор в двух разных дискурсах: экзистенциального гуманизма и идеи функциональности человека в современном мире. В начале III тысячелетия проблема «выбора» может быть сформулирована так: свободен ли человек в современном трансформирующемся мире? In her article author consider source European concept of choice from Old Testament to New Testament. Christ consciously accept mission, declared for Him God-Father. Ideological component Christian concept of choice is manifest. Later this problem decided Humanists of the Renaissance. Protestantism rejected liberty of choice as impossible for sinful human being, but supported the conscious activity of people in policy, economics and science. Classical philosophy made it possible to extend the sphere of influence of concept “choice” beyond causal relationship God - human being. Afterwards practice of war, revolution, terror in XX century post Christianity culture interpreted choice in two different discourses: existential humanism and idea functionality person in contemporary world. From the beginning of III millennium problem of choice may be to lay down so: have a person liberty in contemporary changeable world.

Нравственное богословие Симеона Полоцкого: освоение католической традиции московскими книжниками второй половины XVII века

Как стали возможны реформы Петра I в области образования, привития науки и практических знаний и были ли к тому основания в русской культуре? Автор полагает, что интеллектуальный выбор был совершен царем Алексеем Михайловичем, пригласившим в Москву православных книжников, образованных по западным образцам схоластической учености в Киево-Могилянской коллегии. Интеллектуалы в монастырях появились на Московском дворе со 2-ой половины XVII в., принеся образцы книжной барочной культуры. Россия осваивала барокко и благодаря патриарху Никону с его размахом монастырского строительства, приведшего со временем к выработке собственного московского стиля («нарышкинского барокко»). Проповеди и катехизисы, радение об открытии школы, придворные церемонии и театр, вирши, школьное учение языков (греческого, латыни, польского) — все эти новины стали проводниками к созданию системы образования, рациональности и государственной заинтересованности в просвещении страны. В книге рассматривается нравственное богословие Симеона Полоцкого, а также тексты Кариона Истомина, Феофана Прокоповича и Стефана Яворского, которые идеологически обосновали интеллектуальные усилия в проведении петровских реформ, связав Московскую Русь и строящуюся Российскую империю.

Рассматривается проблема “душевного пиршества” в русской барочной гомилетике. Представлены источники христианской концепции пира, предлагается объяснение интереса к этой теме в контексте культуры русской барочной книжности 2 пол. XVII в., метафорически выраженного в названии сборников пропо. ведей Симеона Полоцкого, объединенных в два тома “Обед душевный” и “Вечеря душевная”. Показывается содержательная связь между темой пира в пропо. веди из “Вечери…” и стихом из энциклопедического собрания Симеона “Вертоград многоцветный”, который является парафразом проповеди из сборника Hortulus Riginae католического священника И. Меффрета.