Предварительно следует сказать, почему я заинтересовался этой темой. Читал работу о. С.Булгакова «Философия имени», и эта работа меня заинтересовала, т.к. связана с темой моей диссертации – «Язык как трансценденция». В диссертации была попытка уловить аспект трансценденции в языке. Утверждение лингвиста Ф. де Соссюра, что язык – это система знаков, система означающих, не убеждало, ведь совершенно очевидно, что язык имеет силу, и эта сила не человеческая, а сила высшая – Иная Сила, и хотелось это понять через работы М.Хайдеггера. Читая о. С.Булгакова, я пришел к выводу, что интуиция меня не подвела, так как я нашел почву для изучения языка и Слова Божьего. Также интересовала меня тема богообщения: как можно общаться с Богом, как можно что-то говорить Богу, и самое главное – как можно услышать Бога посредством языка богообщения (явно не человеческого, в смысле обыкновенного говорения). И ответы на эти вопросы я нахожу в работе о. С.Булгакова «Философия имени», в тех местах, где говорится о силе Имени Божьего. Также в этом помогает и собственный опыт Иисусовой молитвы, попытка прикоснуться опытно к силе Имени Божьего через опыт Таинств, чтобы понять эту силу, присутствующую в Божественном Слове.
О. С.Булгаков написал работу «Философия имени» под влиянием имяславских споров, которые происходили на Афоне (и в России) в начале XX века. Эти дебаты были посвящены важному вопросу, который Церковь до сих пор не разрешила: присутствует ли в Имени Божьем Бог, и как Он присутствует, является ли Имя Божье энергией Божьей, либо энергия Божья присутствует в Имени Божьем [1]? На эти вопросы необходимо дать ответ, так как эта тема требует своего раскрытия. Имяславие началось под влиянием книги схимонаха Иллариона «На горах Кавказа», в которой говорится о силе Иисусовой молитвы, связанной с силой Имени Божьего, Имени Иисуса Христа. Также имяславцы опирались на высказывание св. Иоанна Кронштадского – «Имя Божие есть Бог». Это высказывание есть камень преткновения, из-за которого произошли эти споры. Мне кажется, если бы Русская Церковь дала в той ситуации адекватный богословский ответ, появился бы новый догмат, и это был бы действительно новый ответ на очень важный вопрос.
Митрополит Илларион (Алфеев) в своей книге «Священная тайна Церкви: Введение в историю и проблематику имяславских споров» пишет о причинах этого спора. Произошло столкновение двух богословских школ: монашества, которое опиралось на византийскую, святоотеческую традицию, согласно которой богословствовать можно только на основе духовного, молитвенного опыта (опытное богословие), и богословия школьного, академического, рационального [2, с.837-839]. В первой школе богословие основывается на тайне выхода за пределы ума-рассудка и таинственном прикосновении к Божеству. Как только мы привносим в богословие элементы рациональности-рассудочности, неминуемо богословие становится чем-то иным – либо мертвой схоластикой, либо ересью.
Ответ не был дан ни одной, ни второй стороной, участвовавшей в споре. Имяславцы хоть и являлись опытными молитвенниками, но были не так сильны в богословии – труды Григория Паламы не были хорошо известны, а так называемые имяборцы опирались на рациональное богословие, которое не могло дать соответствующего ответа, поэтому и произошло столкновение – стороны говорили на разных языках. Отсюда вывод – молитвенник (во всяком случае тот, кто говорит о вероучительных вопросах) должен обладать богословскими знаниями, иметь глубокое богословское образование, и в то же время богослов должен обладать глубоким молитвенным опытом. Пример – Григорий Палама, отцы каппадокийцы, Максим Исповедник, в которых соединились понятийно отточенное богословие и глубокий молитвенный опыт. Если богословие творит из глубины, из молитвенного ощущения тайны, из таинственного ощущения Слова (Логоса), тогда это богословие плодотворно, тогда оно открывает силу, открывает веру и тогда в нем есть жизнь.
Тут мы подходим к Григорию Паламе, на труды которого опирались имяславцы и о. С.Булгаков в размышлениях о силе Имени Божьего, а именно на его (Паламы) важное различение в Боге сущности и энергии. Бог как Сущность нам непознаваем, но если Он только непознаваем, мы никак не можем Его знать. Если Его энергия (действие, благодать) тварна, тогда можем ли мы иметь живое ощущение Бога, можем ли чувствовать Его благодать, Его близость? Тогда богословие будет опираться на какие-либо рациональные формы, рациональные конструкции. В философии (богословии) имени учение Г.Паламы о различении в Боге сущности и энергии очень применимо. Действительно, сущность Бога невыразима, неименуема, но энергия Божия (действие Божие, сила Божия) выразима, именуема, мы можем к ней прикоснуться, мы ее чувствуем, чувствуем в молитве, в литургийном богослужении, и поэтому паламитское богословие требует своего развития в этом направлении.
О. С.Булгаков приводит примеры Божественного именования-откровения из Ветхого Завета. Когда богоугодные мужи вопрошали об Имени Бога, «они получили ответ: “Зачем ты спрашиваешь об Имени Моем? оно чудно”. Такой ответ получил праотец Израиль-богоборец, когда спросил Боровшегося с ним об Имени Его (Быт. XXXII, 29)» [1]. О. С.Булгаков говорит, что Имя Божие, как прямая сила Божия, энергия Божия, не может быть найдено человеком в себе. Именование Божие осуществляется вследствие откровения Божества о Себе. Примеры таких именований – Господь, Саваоф, Адонаи, Творец, Промыслитель, Отец [1]. «Совершенно очевидно, что такое имя, собственное Имя Божие, или хотя один из бесконечных покровов этого страшного Имени, может быть сообщено человеку только откровением, притом откровением в собственном смысле, сообщением трансцендентного в имманентном. Мостом, чрез который трансцендентное может открываться, не разрушив имманентного, не разорвав его на части, является слово-имя, логос в человеке. Звуковая личина слова в данном случае закрывает солнце и предохраняет человека от ослепления и попаления: как мы смотрим на солнце через затемненные стекла, так и Имя Божие скрывается для нас, а вместе и открывается в слове, нашем человеческом, звуковом слове, которое оказывается некоей абсолютной Иконой невместимого, нестерпимого, трансцендентного Имени, самого существа Божия, Я Божьего» [1]. «Это слово делает Именем Божиим исключительное присутствие Силы Божией в нем» [1].
Вспомним наречение именами творений мира первочеловеком Адамом [3]. Он давал имена (нарекал сущее) не по своему произволу. Он угадывал в твари Божий смысл, логос, силу, предвечный замысел. В современной ситуации с языком, речью сила слова нивелируется. Прот. А.Ткачев говорит, что современная эпоха теряет ощущение силы языка, язык обесценивается, можно говорить все, что угодно. Пропадает ответственность перед словом. Теряется ощущение изначальной силы слова, языка. Объяснить это можно соблазном, искушением произвольного эго-говорения, возможно, оттого, что людьми легче манипулировать, когда человек теряет связь со священным языком, непричастен Библии, молитве, богослужению.
В Ветхом Завете ощущение Божьего именования, открывания Моисею Имени Божьего (Яхве – Я есмь Сущий) можно сравнить с откровением силы Бога на горе Синайской, когда люди сказали Моисею, что они не могут сами общаться с Богом, ибо не могут выдержать, вынести Его силу, не могут выдержать этот Свет, этот Огонь, ибо умрут. Если человек не готов предстоять Богу, но предстоит, его грешное естество испепелится. Люди попросили Моисея, чтобы только он один общался с Богом. И после общения с Богом Моисей был светоносен, даже света лица его, силы Света Божьего люди не могли вынести, и поэтому он на людях накрывал свое лицо покрывалом. Здесь мы видим, что сила Божья открывается как свет, как энергия, как огонь, который выдержать может только чистый человек, и поэтому именовать Бога и, соответственно, богословствовать можно только с душой, очищенной от страстей, грехов. Тогда человек может воспринять и передать Слово Божье. Отсюда необходимость аскезы. И на примере святых отцов мы видим, что их богословствованию предшествовала внутренняя работа над собой, молитвенное искоренение из сердца греховных помыслов и страстей. Иначе, без этой внутренней работы по очищению души, богословие будет рациональной схоластикой.
О. С.Булгаков пишет, что в Ветхом Завете Бог сообщает как новое откровение Свое Имя, которое потом хранится как Страшная Тайна, Святыня и Сила, будучи ведомо одному лишь первосвященнику, по преданию произносившему его в праздник очищения при вхождении во Святое Святых для окропления жертвенной кровью [1]. О чем это говорит? Это вхождение в алтарь, это священное произнесение Имени Божьего позволяло услышать, почувствовать Его силу, могущество, и здесь первосвященник уподоблялся Моисею, который восходил на гору Синай для Богообщения, и тогда храм освящался этой божественной энергией, силой. О. С.Булгаков пишет, что храм устроен для того, чтобы там обитать Имени Божию [1]. При произнесении Святого Имени в храме сила, энергия Божья освящает его и делает его местом присутствия Бога, святым местом. В ветхозаветной истории мы видим, что любое отступление от Бога, от Его Силы, от Его Имени к иным (чужим) богам, иным именам было губительно для Божьего народа, потому «что боги языческие не суть пустое место, а потому и имена их имеют некоторую силу, об этом достаточно свидетельствует та “ревность”, с которой относится Бог ревнитель к постоянным отклонениям евреев на путь идолослужения» [1]. Призывая имя языческого, иного бога, человек прикасается к его «иной», демонической энергии, силе, захватывается ею и ей служит. Это идолопоклонничество и магия. Соответственно, в этой ситуации, когда человек отходит от Бога, от Его Имени, он подвергается каре, гневу Божьему. Если человек отошел от Бога, призывает иные силы, то он неминуемо подвергает свою природу расстройству и разрушению. Отсюда социальные и природные катаклизмы, бедствия, войны, болезни, смерть.
Бог послал Сына, чтобы спасти людей от греховного уклонения и смерти. Бог воплотился не только в человеческое тело, но и в человеческое имя – Иисус. Но это именование было не от человеков (Иосифа и Марии), а от Бога, Духа Святого. Действие именования осуществлялось действием силы Божьей. В этом божественность Его Имени. Иисус Христос – богочеловек, соединивший в себе нераздельно и неслиянно две природы – человеческую и божественную. О. С.Булгаков говорит, что Христос освятил своим божеством, своим светом человеческое имя, которое произносимо на человеческом языке, имеет свою плоть – звуковое тело [1], тварное. И это звуковое тварное тело было освящено, обожено Его нетварной, невидимой энергией, силой Божьей, и тогда оно приобрело совсем иное качество, оно стало священным, спасающим, в нем присутствует нетварная энергия, сила Божия, ведь ученики Христа Его Именем и бесов изгоняли, и от болезней исцеляли и от смерти спасали. Это было возможно благодаря воплощению, воипостазированию в тварное имя нетварного Божества, и поэтому Имя Христа спасительно и могущественно для призывающих Его. Люди крестятся во Имя Иисуса Христа, Его Именем священники рукополагаются, чтобы представлять Христа в Таинствах, и само действие Таинства Его Именем, Его силой осуществляется. И Имя Христа уже не такое страшное, как Имя Яхве, которое в каком-то смысле трансцендентно, т.е. показывает трансцендентную границу между Богом-Творцом и человеком – творением. Богочеловеческое Имя Христа имеет элемент близости. О. С.Булгаков говорит, что «если страшно и чудно Имя Божие в Ветхом Завете, то Имя Иисусово сладостно, хотя и могущественно, в нем причащаемся мы любви Божией, вкушаем благодать Божественного имени» [1]. Оно не так страшно и недоступно, как трансцендентное Имя Яхве. Имя Христа человечно, близко, открыто, так как Христос был среди нас, но и скрывает в себе Божество, которое было явлено ученикам на горе Фаворской (тут вспоминается М.Хайдеггер: его мысль, что язык (логос) открывает истину, но одновременно и скрывает, утаивает). Имя Иисусово и открывает нам Бога, и скрывает Его, Его Огонь, Свет, который нас может опалить, если мы недостаточно чисты, если мы недостаточно внимательны. В Имени Христа скрыта великая тайна и сила, и поэтому божественная сокрытость для нас полезна, так как мы не сразу соприкасаемся с Его Светом. О. С.Булгаков ссылается на опыт великих подвижников «умного делания», Иисусовой молитвы (а афонские имяславцы были молитвенниками), на то, что они чувствовали Божественную силу, энергию, присутствующую в Имени Иисусовом. Они опытно знали истину, что произносить Имя Христа, Имя Божие в Иисусовой молитве следует с благоговением, с очень внимательным чувством, с ощущением страха Божия. Тогда человек при произнесении Имени может прикоснуться к энергии, действию Божию. Тут ситуация богообщения становится не абстрактной, а конкретной – вот, в этом Имени присутствует Бог, Его энергия. Но это возможно при соответствующем настрое, соответствующем благоговении, это синергийная ситуация: правильное человеческое действие может вызвать ответное действие Божие – Божественную энергию, Божественную силу. Но это ситуация таинственная, про это говорит о. С.Булгаков: «Как нельзя спастись силою человеческою, так и нельзя помолиться Богу силою человеческою же, если Господь не склоняется к этой молитве раньше еще, чем мы отверзли уста, если не присутствует в ней Своею силой, заключенной в Имени Своем» [1]. Ведь нельзя помолиться, призвать Бога без Духа Святого; тут парадокс, немыслимый для обыкновенного разума – призвать Имя Бога без того, чтобы я ужебыл призван Богом, невозможно. И тут возникает вопрос: когда я творю молитву Иисусову, когда произношу Имя Христа, это я призываю Бога, или Бог через свое Имя призывает меня к Себе? Эту ситуацию умом не понять, это что-то таинственное, тут ощущается какое-то таинственное прикосновение к Его энергии, Его силе в ситуации Богообщения. Появляется вопрос о том, как правильно читать Иисусову молитву. Можно читать Иисусову молитву, произносить Имя Божие и механически (произнося только слова, без сосредоточения на смысле), но опытные молитвенники говорят, что если читаешь Иисусову молитву (т.е. внимаешь, общаешься с Богом через Его Имя) не благоговейно, механически, то можно привлечь иную энергию, иную силу, и силу не божественную и не человеческую, а, возможно, силу демоническую. Почему это может произойти? Тут стоит задать немаловажный вопрос: при обыкновенном произнесении Иисусовой молитвы присутствует ли в нем энергия, сила Божия объективно, или необходим наш особый подход, наше ответное открывающее действие, чтобы мы могли почувствовать ту силу, ту энергию, которая присутствует, таится в Имени Божьем? Без нашего правильного настроя божественная энергия, благодать нам не откроется. Получается, если мы не имеем правильного подхода, но думаем, что следует просто механически читать Иисусову молитву, мы не просто не причастимся, не прикоснемся к Имени Бога, к Его свету, к Его энергии, а, возможно, даже отдалимся от Бога, подпадем под власть иных сил. Такое происходит в ситуации закрытости: когда человек читает молитву механически, он сам на себе зациклен, он ищет каких-то благодатных дарований, он чего-то от Бога требует, и получается, что он задействует страсть гордыни, страсть самомнения, возможно (св.Игнатий Брянчанинов писал про это), и страсть духовного сладострастия – тут все страсти подключаются. Получается такая ситуация: человек не трансцендирует, не открывается, нет предстояния Богу как Личности, человек находится сам в себе. И поэтому опытные молитвенники предупреждают, что просто так читать Иисусову молитву, открываться Имени Божьему без соответствующего настроя опасно, будут атаковать искушения, нужно быть внимательным. Из опыта известно, что неплодотворно читать Иисусову молитву, заботясь только о количестве молитв. Лучше прочитать несколько раз, но благоговейно, внимательно. Ведь при невнимательном прочтении Иисусовой молитвы, при механическом произнесении Имени Иисусова, в котором присутствует Его энергия, Его сила, человек умом проскакивает, пробегает мимо этой силы, демонстрируя неблагоговейное отношение к Богу, что может привлечь иные энергии – это действительно опасная ситуация. Св. Игнатий Брянчанинов учит, что нужно быть очень внимательным, сосредотачиваясь на словах Иисусовой молитвы: «Имя Господа нашего Иисуса Христа – Божественно; сила и действие этого Имени – Божественны; они всемогущи и спасительны; они превыше нашего понятия, недоступны для него. С верою, упованием, усердием, соединенными с великим благоговением и страхом, будем совершать великое дело Божие, преподанное Богом: будем упражняться в молитве именем Господа нашего Иисуса Христа» [4, с.289-290]. Лучше не много раз прочитать Иисусову молитву, но так, чтобы прочувствовать ее, с должным благоговением, в должном основорасположении, которое открывает здесь-ситуацию – присутствие Бога. О. Николай Макар говорит, что при невнимательной молитве мы оскорбляем Бога, не проявляя к Нему (его Имени) должного уважения. Имя Божье есть икона, образ Первообраза, поэтому, не внимая образу, мы не открываемся и Первообразу, пренебрегаем Им. Оскорбляя Бога небрежением, мы подвергаемся осуждению – отсюда искушения и нападение иных сил, захват страстями.
Также относительно силы Имени Божьего следует сказать, что она открывается в молитве, когда человек сам применяет какую-то силу, прилагает усилие. Обыкновенная ситуация, в которой часто находишь себя: мысли бегают, в душе хаос, блуждание мыслей. Чтобы прекратить этот хаос, нужно совершить волевое усилие – просто начать читать Иисусову молитву, призывать Имя Божье, призывать Христа, чтобы почувствовать его энергию. Такую молитву Григорий Палама называет односложной, единомысленной, (монологистос): «Решительным движением ума и воли преодолеть в своей душе беспорядочное блуждание помыслов. В одном сочинении, которое приписывается Максиму Исповеднику, блуждание мыслью приравнивается к стоянию перед закрытой завесой: внутрь святилища проникает лишь тот, кто успешно совершит единомысленную молитву» [5, с.58].
Без этого собирающего внутреннего усилия хаос мыслей прекратить невозможно. Этот мысленный хаос, круговое суетное движение, бегание ума по вещам сущего – все это можно прекратить внутренним волевым трансцендированием: следует просто сосредоточиться на Имени Христа, на Иисусовой молитве. И когда появляется волевое действие, когда есть эта собственная воля, прямая воля, единонаправленность в молитве (устремление ко Христу во внимании Его Имени), прекращается круговорот мыслей. И это невозможно без веры. Тяжело почувствовать силу слова «вера». Вот у человека спрашиваешь: «Ты в Бога веришь?», – он отвечает: «Верю, у меня Бог в сердце». «А пойдешь в церковь?» – «Не пойду. Зачем? Бог у меня в сердце, я в Него верю, Он есть». Но я задумался: что значит «верю», что значит «есть»? Без волевого усилия, без преодоления себя, без веры в спасающую силу Божию, спасительную силу Его Имени Бог не откроется, ты Его не почувствуешь, эта «вера», возможно, будет только лишь фантазией. Вера реализуется в призывании Христа, в силе Имени Божьего. Возможно, вера и есть внутренняя сила, в которой можно почувствовать силу Имени Божьего. В вере действенность молитвы, которая открывается действию Божьему, скрытому в Его Имени. Согласно О. С.Булгакову, Господь приписывает вере такую силу, что словом можно послать гору со своего места в море [1], и Имя Христово, сказанное с верою, несет в себе трансцендентную непобедимую, спасающую силу (Имя «Иисус» означает Спаситель). Опыт подвижников говорит, что зло бессильно, не имеет силы перед верой в силу Имени Христова. Зло тварно, энергия Имени Иисусова нетварна, сжигает всякую нечисть, обнажает светом злокозненные действия врагов, дает силу во внутренней брани. В Имени Божьем, Имени Иисусовом сокрыт нетварный свет трансценденции, всепреодолевающая сила, прикоснуться которой можно только силою веры.
Вернемся к причинам имяславских споров относительно высказывания «Имя Божие есть Бог». По о. С.Булгакову, нельзя утверждать, что Имя Божие есть сам Бог – это ересь имябожничества. Бог неизречен, Он за пределами наименований (Дионисий Ареопагит), но Имя Божие есть Божество, не само сущее Божество, трансцендентное миру, но Его энергия – откровение Божие в мире, действие Божие, проявление Божественной энергии [1]. Митрополит Илларион (Алфеев) приводит такие формулировки: «В имени Божием присутствует Сам Бог; в имени Божием почивает Бог. …в имени Божием действует Бог; в имени Божием присутствует энергия Божия. Можно ли говорить об особой силе, присущей имени Божию? Можно, если под этой силой понимать силу Божию, действующую через Имя Божие. Нельзя, если буквам и звукам имени Божия придавать магический смысл, если утверждать, что Имя Божие в самой своей внешней оболочке обладает особой силой, отдельной от силы Божией» [2, с.826-827]. Нельзя делать из внешнего имени идол и думать, что при механическом его произнесении будет произведено какое-то магическое действие – это идолопоклонство. В Имени Божьем присутствует, таится энергия Божия, но ей надо открыться соответствующим призыванием; она присутствует таинственно, невыразимо раскрывается, являя себя, свой неприступный свет, но только при нашем соответствующем раскрытии (разомкнутом расположении) – покаянии, чувстве греховности и стремлении ко спасению.
Сила священных слов особенно ощущается на Божественной литургии, и это, как правило, люди чувствуют опытно. Если иерей с силой веры произносит молитвы на Литургии, все чувствуют, что здесь присутствует Бог. Если священник произносит слова без благоговения, то его силы веры не чувствуется. Чувствуется разочарование, ибо душа хочет полноты встречи с Богом через Слово. Но это не значит, что от настроения священника зависит действенность Таинств. О. С.Булгаков пишет: «В богослужении же вообще не дано места психологизму, здесь действует одна онтология. …надо понимать действительное значение богослужения, т. е. его онтологическую объективность, в силу которой здесь ничего нет только как настроения, но все и действительно происходит, все символично, освещается и освящается присутствием Божиим в Имени Божием, которое и стоит в центре богослужения. Можно сказать, что все оно совершается “во имя Божие” – св. Троицы, Господа Иисуса Христа, Отца, Св. Духа, и это не метафора лишь, как хотят уверить имяборцы, но мистическая действительность. Богослужение есть непрерывное обращение к Божеству, которое Оно слышит чрез Имя Свое. И именно в силе этого слышания и совершается богослужение как священный, полный реального значения и содержания обряд, и совершаются таинства – отнюдь не силой настроения или психологической напряженности священнослужителей, но силою Имени Божия, в котором присутствует Сила Божия. …от настроения зависит лишь мера, в которой мы воспримем, используем для себя, усвояем совершающееся» [1]. Сила Имени Божьего реальна, она действенно преображает наше грешное естество.
Икона, согласно о. С.Булгакову, является «носительницей божественной силы… Иконность в иконе создается ее надписанием, именем, как средоточием воплощения слова, богооткровения. Вся икона есть разросшееся имя, которое облекается не только в звуки слова, но и в разные вспомогательные средства – краски, формы, образы» [1]. Сила имени освящает икону. Наименование устанавливает единство с тем, кто изображен, призывает силу Его. Иконы различны по действенной своей силе, имеют, так сказать, разную интенсивность, что и выражается в почитании икон чтимых, чудотворных, составлении особых им служб… И если икона есть только место присутствия силы Божией, а не сама сила, то естественна и принципиально понятна возможность различия – не только чтимости (что есть субъективное следствие), но и самой действенности, святости (что есть объективное основание: все иконы святы, и, конечно, потенциально чудотворны, однако по воле Божией это действенно обнаруживается лишь в определенных, предуказанных случаях) [1].
Слова Святого Писания несут силу Божью: «Библия в церкви есть не книга, но таинство слова, которое совершается силою Духа Св., как и другие таинства, и совершается причащение слова» [1]. Также о. С.Булгаков говорит, что «псалтыри присуща особая сила, и только благодаря этому и можно понять, что возможно такое употребление псалтыри, какое требуется церковью, что она – на высоте духовной – не надоедает и не утомляет, но радует и греет, так что по отношению к псалтыри, по чувствованию ее можно определить духовный возраст и зрелость» [1]. В творениях святых отцов присутствует сила Святого Духа, поэтому их и называют духоносными.
Завершая размышления на тему силы Имени Божьего (и вообще силы имени, слова, языка), следует сказать, что православные философы о. С.Булгаков, о. П.Флоренский, А.Ф. Лосев оставили хорошую базу для дальнейшего развития этой темы, но в их наследии следует отделять элементы рационализированных привнесений от православного ядра. Также следует обращаться к святым отцам: Григорию Паламе, Григорию Нисскому, Максиму Исповеднику и др. Тема силы имени, слова, языка займет свое место и в философии языка, ведь западная лингвистика не дала подобных открытий (за исключением, может, В. фон Гумбольдта), она низвела слово до операционного знака, понятия, а язык – до системы знаков. Неудивителен такой интерес к силе имени у православных мыслителей, ибо православие сохранило глубинное чувство таинственности слова, постижимой в безмолвии ума.
О. С.Булгаков, на мой взгляд, внес большой вклад в изучение силы Имени Божьего (как и силы имени, слова, языка). Однако эта интересная тема еще ждет своего дальнейшего исследования.
Спасибо за внимание.
Литература
1.Сергий Булгаков. Философия имени. http://krotov.info/library/02_b/ul/gakov_001.htm
2.Епископ Венский и Австрийский Илларион (Алфеев). «Священная тайна Церкви: Введение в историю и проблематику имяславских споров».: – СПб. «Издательство Олега Абышко», 2007.
3.Круглый стол по имяславию (ПСТБИ, апрель 2002). http://tvspas.ru/audio/detail.php?ID=6981
4.Святитель Игнатий (Брянчанинов). Собр. соч. Аскетические опыты, т.1. Украинская православная церковь, Полтавская епархия, Спасо-Преображенский Мгарский монастырь, 2001.
5. Св. Григорий Палама. Триады в защиту священнобезмолвствующих. М.: Канон+, 2005.