«Дискурсивный подход в преподавании церковнославянского языка»

Доклад на секции «Церковнославянский язык и современные тенденции отечественной педагогики»

XXVI Международных рождественских образовательных чтений
«Нравственные ценности и будущее человечества»
25 января 2018 г., Пресс-центр Храма Христа Спасителя, г. Москва

Лингвистика последних десятилетий  признала, что одно только абстрактное представление о грамматической системе, категориях, средствах языка не обеспечивает его активного усвоения. Необходимо обращение к условиям употребления языковых средств, к дискурсу. Развернутое определение понятия дискурса дала Н.Д. Арутюнова, определившая дискурс как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими-прагматическими и другими факторами, взятый в событийном аспекте», как речь, «погруженную в жизнь» [Арутюнова 1990, с.136-137]. Изучение языковых форм в  связном тексте мы и понимаем как дискурсивный подход усвоению и преподаванию языка.

Принцип дискурсивной направленности обучения  ориентирует  на формирование у учащихся мотивированной потребности в усвоении языка, на организацию курса в соответствии с профилем будущей деятельности обучаемых. Принцип последовательного развертывания  системы языка предполагает структуру курса (с последовательным расширением и усложнением учебного материала),  нацеленную на формирование навыков и умений чтения, анализа и перевода текста. Преподавание языка  строится на языковых прогрессиях,  объединяющих учебный  материал  на протяжении всего курса и обеспечивающих постепенное накопление навыков, умений и знаний в разных видах речевой деятельности: аудировании, говорении, чтении и письме. В методике преподавания языков под прогрессией понимается стратегия построения курса, предполагающая постепенное согласованное умножение навыков. Преподавание языка, основанное на принципе прогрессий, имеет открытый характер, чем отличается от курсов описательного типа, в которых подается по частям речи разнородный грамматический материал. Существенное значение для преподавания имеют графико-орфографическая прогрессия, лексико-грамматическая прогрессии и прогрессия письменного высказывания.

Первоначальная задача курса ориентирована на усвоение особенностей графики церковнославянского языка, формирование навыков чтения.  И звуковой состав,  и средства  обозначения звуков демонстрируются в структуре текстовых образцов. Именно обращение к текстовому материалу позволяет наглядно представить условия для использования знаков кириллицы и их дифференциации. Учащиеся, приступая к изучению церковнославянского языка, начинают читать Евангелие и Псалтырь. Графико-орфографические особенности церковнославянского языка рассматриваются на материале 1-ой, 2-ой  глав Евангелия от Матфея. Дифференциация букв «а йотированное» (в начале слова)  и «юс малый» (в середине и на конце слова), «о широкое»  (в начале слова)  и «о узкое» (не в начале); «укъ –диграф» (в начале слова), «укъ-лигатура»  (на конце слова), условия написания буквы «ять» в корнях слов и в окончаниях определенных падежных форм демонстрируются на конкретном текстовом материале. Фрагменты евангельских текстов заучиваются, и графико-орфографические правила успешно усваиваются. Письмо является сложным видом  речевой деятельности. Навыки и умения письма формируются в результате  систематической  работы, которая предполагает свою последовательность. Прогрессия письма включает сведения не только из графики (алфавит, обозначение гласных звуков, буквы согласных, надстрочные знаки), но и основные орфографические и пунктуационные особенности церковнославянского языка. Окончательное формирование навыков и умений письменного оформления  текста предполагает комплексное владение всеми графическими, орфографическими, грамматическими и стилистическими средствами, что достигается уже на продвинутом этапе изучения языка.

Общей дискурсивной направленностью курса определяется и лексико-грамматическая прогрессия.Лексический минимум определяется  необходимостью  активного  словаря для  церковного служения учащихся.   Грамматический материал в  нашей методике преподавания также опирается на дискурсивный подход, что позволяет сфокусировать внимание на восприятии студентами характерных особенностей грамматического строя церковнославянского языка и предполагает постепенное включение грамматических категорий. Единицей обучения и в данном случае является не форма слова, а дискурсивная единица – высказывание, включенное в определенную текстовую ситуацию. Грамматический комментарий организуется  с учетом уровня понимания языка  и  сопровождает усвоение текстовых образцов. На фоне черт общности в синтаксическом строе церковнославянского языка и русского языка демонстрируются специфические черты, отличающие церковнославянский язык от современного русского языка, но имеющие параллели в древнерусских текстах (наличие обширной системы времен, желательного наклонения, причастий в функции второстепенного сказуемого, форм двойственного числа у изменяемых частей речи и т.д.). Так, при обучении формам времен глагола использую тексты 4-ой главы Евангелия от Иоанна (5-18). Данный фрагмент насыщен формами и аориста, и имперфекта, и плюсквамперфекта, обозначающего преждепрошедшее действие. В 18 стихе студенты встречают и формы перфекта имела еси, рекла еси.

При изложении особенностей синтаксиса церковнославянского языка акцентируется, что создаваемый на славянском языке перевод Библии находился в прямой зависимости от особенностей синтаксического строя древнегреческого языка. Основные результаты влияния древнегреческого текста на церковнославянский в сфере синтаксиса отражаются в структурных грецизмах – конструкциях, получивших развитие под влиянием соотносительных с ними греческих оборотов: Род. с предлогом, обозначающего субъект в пассивной конструкции, Вин. с инфинитивом при глаголах речи, чувств. Конструкции с двойными падежами, употребление второстепенных сказуемых и под. демонстрируются на примере 9 главы Мф. Данный подход предусматривает анализ дискурсивной ситуации на основе информации, являющейся предметом описания, определение контекстного содержания.  Единицей анализа служит текстовый фрагмент, его дискурсивное пространство  вокруг ситуации с определенной пропозициональной структурой, включающей субъект действия, объекты, обстоятельства пространственно-временные коор­динаты ситуации. Анализируемое дискурсивное пространство ситуации в совокупности с внетекстовыми категориями, отраженными в нем, показывает корректность перевода причастий как средств обозначения признака действующего субъекта. Т.о., лингвосемотическая интерпретация дискурса осуществляется на основе анализа событийной канвы,пропозициональной структуры текста.

Остановлюсь в заключении на использовании дискурсивного подхода при анализе лингвокультурологических констант, связанных с кирилло-мефодиевским наследием, являющимся предметом изучения в пропедевтической части курса. На материале Пространного жития Кирилла и Пространного жития Мефодия    учащиеся убеждаются, что христианский комплекс веры православными славянами был воспринят из  богослужебных книг, переведенных на славянский язык равноапостольными святыми, и из  текстов, в которых нашло выражение их понимание веры. На занятиях по тексту житий проводится анализ концептуализации содержательного комплекса правой веры в кирилло-мефодиевском наследии. Вероучительная позиция братьев рассматривается по текстам, атрибутируемым св. Кириллу (Написание о правой вере, переведенное с греческого языка и творчески переработанное Кириллом сочинение патриарха Никифора; Похвала Григорию Богослову, Проглас к Евагелию,  Херсонская легенда, Канон на обретение мощей св. Климента) [Топоров 1995, с. 20–26; Верещагин 2011, с.15–148], и по  агиографическим источникам – Пространному житию Константина-Кирилла Философа (ЖК) и Пространному житию Мефодия (ЖМ).

Отражение темы правой веры находим во всех основных текстах, которые относят к литературному творчеству св. Кирилла. Комплекс правой веры оказывается связующим и для  Пространного жития Константина-Кирилла Философа. Он выражен в двух молитвах, сочиненных Философом и использованных автором ЖК. В заключительной части ЖК, в главе 18, где описываются последние дни жизни первоучителя, содержится предсмертная молитва с просьбой о том, чтобы Господь  погубил триязычную ересь и дал Церкви вырасти множеством людей единых в мысли об истинной вере и правом исповедании (см.: ЖК, XVIII).

В третьей главе ЖК содержится так называемая  Похвала Григорию-Богослову, в которой назван источник правой веры юного Константина – учение о Святой Троице одного из Отцов Церкви Григория Богослова. Студенты приходят к заключению,  что Константин-Кирилл, как это следует из текста жития, был последовательным выразителем позиций Византийской Церкви. Правая вера как вера в Святую Троицу нашла выражение  и в Пространном житии Мефодия. Защитниками правой веры равноапостольные святые Кирилл и Мефодий называются и в Похвальном слове, написанном на память святых Климентов Охридским. Однотипность, содержательная общность, последовательность и множественность текстового выражения позволяет говорить о концептуализации идеи правой веры в кирилло-мефодиевском дискурсе.

Содержательное ядро концепта связано с  идеей прославления Троицы и является  отражением смысла Символа веры, закрепившего учение о Святой Троице.       Само понятие правой веры, наполнившее в дальнейшем славянскую церковную традицию,  было связано с  принятым в Византийской Церкви  традиционным пониманием  Символа  веры.  Никейский Символ веры, разработанный Отцами Восточной Церкви на основе Евангелия и других новозаветных текстов, принятый первым Вселенским собором в 325 году в Никее, утвердил догматы ортодоксии о Святой Троице и о Христе, Бог-Сыне, рожденном и единосущном Отцу, снизошедшем с небес и вочеловечившемся, и восшедшем на небеса, и  грядущем со славой.

Далее показываем, что глубинные смыслы правой веры, т.е. такой веры, которая основана на Евангелии, ничего не добавляет к нему, веры восточной ветви христианства,  были выражены на славянском языке не только в переведенном Евангелии и других  богослужебных текстах, но и в коде созданной Кириллом  азбуки глаголицы. Связь славянской азбуки с Никейским Символом веры отражают матричные (центральные) знаки глаголицы. Матрицу глаголицы составляют буквы Ижеи, Слово, Еръ, Хлъ,  фокусирующие  мессианскую идею. Фонетическими  значениями они кодируют имя Христа: ИСЪ Х. Значения их имен (Тот Который, Слово, Священный, Холм)  соответствуют  мессианскому содержательному комплексу [Карпенко 2016, с. 14-15].

Учащиеся убеждаются в том, что символический смысл матрицы глаголицы соответствует смысловому комплексу о нисходящем, восходящем, рожденном и грядущем со славой, относящемуся к Сыну в  Никейском символе веры. Совпадение смысла матрицы глаголицы и догматов о Христе, закрепленных Символом веры, не случайно. Первая славянская азбука  концептуально и визуально закрепила важнейшие смыслы христианского вероучения – божественность Спасителя, нисшедшего, рожденного  и претерпевшего воплощение и вознесение.

Целостное осмысление дискурса позволяет сделать выводы о том, что коммуникативно-когнитивный потенциал текста направлен на выражение идеи о Троице. Дискурсивный семиотико-текстологический анализ кирилло-мефодиевского наследия показывает, что создание славянской письменности было подчинено проповеднической деятельности братьев, имевшей строго определенную направленность. Таким образом,  дискурсивный подход при изучении ЦСЯ позволяет выявлять  все составляющие церковнославянского дискурса – собственно языковые (графико-орфографические, морфологические, синтаксические), текстовые и экстралингвистические.

Литература

1. Арутюнова Н.Д. Дискурс //Лингвистический энциклопедический словарь /Ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия. С.
2. Верещагин Е. М. Церковнославянская книжность на Руси. М.: «Индрик», 2001. 608 с.
3. Жития Кирилла и Мефодия / Под ред. О. А. Князевской. М.: Книга; София: Наука и изкуство.1986. 267с.
4. Карпенко Л. Б. Смысловой комплекс о Христе Никейского Символа веры в азбуке св. Кирилла // Международная научная русско-греческая конференция под эгидой Вселенского патриархата «Миссионерский, филологический и культурный вклад святых равноапостольных Кирилла и Мефодия в просвещение славянских народов, его значение в контексте дальнейшего углубления связей Греции и России (Ираклион, 4–7 ноября 2016). Ираклион, Греция: Изд-во Высшей патриаршей духовной академии Крита, 2016. С. 14–17.
5. Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т.1. М.: Гнозис, Школа «Языки русской культуры», 1995. 875 с.