«Когда родился Иисус, в Назарете говорили примерно на том же языке, на котором мы говорим сегодня в Маалюле», – рассказывает Имад Рейхан, один из преподавателей Академии арамейского языка, находящегося в этой живописной деревне.
Арамейский признан ЮНЕСКО языком «под угрозой исчезновения». Сегодня на нем говорят 7 000 жителей Маалюли, где подавляющее большинство жителей–христиане: греко-католики (мелькиты) и православные. Существует также «западный ново-арамейский» язык – на нем говорят еще 8 000 жителей двух соседних деревень, одна из которых — полностью мусульманская.
Долгий упадок арамейского языка усугубился начиная с 1920-х годов, когда французские колониальные власти построили дорогу из Дамаска в Алеппо. Телевидение, Интернет и отток молодежи в города еще сильнее сократили количество говорящих на древнем наречии.
В наше время многие мужчины из деревни постоянно в отъезде – они перегоняют большие фургоны-рефрижераторы в Саудовскую Аравию. Но сохранилось немало следов прежних времен. Например, в селении Сейднайя неподалеку от Дамаска есть монастырь Рождества Богоматери – прихожане говорят по-арабски, но с заметным арамейским акцентом.
Но положение вещей явно меняется. «Когда я ходил в школу, более 30 лет назад, нам не разрешали говорить по-арамейски, – рассказывает Михаил Бхеил, продавец сувенирной лавки на главной площади Маалюли, где автобусы высаживают туристов, приехавших полюбоваться православным монастырем Мар Такла, который находится в пещере на крутом склоне горы. – Сегодня, спасибо президенту Асаду, у нас даже есть институт, где наш язык преподают».
Бхеил по просьбе посетителей лавки читает «Отче наш» на арамейском. Но он также свободно болтает на родном языке с друзьями, подчеркивая, что арамейский – живой, а не только богослужебный язык.
Саада Сархан, администратор Академии, выучила арамейский в детстве, а сейчас учит ему собственных детей. Женщина говорит, что ей приходится говорить по-арабски, когда кто-то из присутствующих не знает ее языка. «Иначе можно показаться грубой», – говорит она.
Невероятно, но на рост интереса к арамейскому языку повлиял в том числе и Голливуд – фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы» вышел в 2004 году, еще до создания Академии.
Академия была создана Дамасским университетом при поддержке сирийского правительства. Она оснащена современными компьютерами и учебниками, в ней шесть преподавателей и 85 студентов трех уровней обучения.
Элиас Таджа, вышедший на пенсию учитель математики, говорит на арамейском с детства, но сейчас решил научиться писать на родном языке. «Я говорю с женой и со своей дочерью Милади только по-арамейски, хотя дочь иногда отвечает мне по-арабски», – рассказывает пожилой студент, сидя за столом, на котором – груши из его собственного сада и кофе с ароматом кардамона.
25-летняя Милади недавно вышла замуж за жителя Сейднайи, который на арамейском не говорит. Таджа волнуется, что дочь не сможет передать знание родного языка его внукам.
В положении древних языков, на которых говорят жители Сирии, есть важные политические аспекты. С 1960-х годов, когда к власти пришла партия Баас, «арабизация» была одной из ключевых аспектов государственной политики в области образования.
«В Сирии очень много этнических меньшинств – черкесы, армяне, курды, ассирийцы, и это очень сложное решение – позволить преподавать другие (кроме арабского) языки в государственных школах, – говорит Рейхан. – Но правительство заинтересовано в сохранении арамейского языка потому, что он уходит так глубоко в историю Сирии».
Наблюдатели считают, что открытие арамейской академии в Маалюле указывает на то, что правительственный режим смягчается. Георгий Ризкаллах, автор вышедшего в 2007 году учебника арамейского языка, посвятил свой труд «Великому лидеру, покровителю наук и образования доктору Башару аль-Асаду. В кабинете ректора Академии висит большой потрет президента, как и во всех государственных учреждениях Сирии.
Отношения между Сирией и Израилем, который по-прежнему занимает Голанские высоты, очень напряжены, а арамейские буквы очень похожи на используемые в иврите. Это одна из причин, по которой в Маалюле есть всего лишь одна вывеска на арамейском языке – на здании Академии. «Иначе люди могут подумать, что в этих зданиях – израильские поселения», – пошутил турист, приехавший из Дамаска.
Эксперты-лингвисты считают, что Сирия хорошо защищает свое языковое наследие. «Арамейский язык очень хорошо себя чувствует в Маалюле, – считает профессор Джефри Кан, преподаватель семитской филологии в Кембридже. – Под угрозой находятся восточно-арамейские диалекты в Турции, Иране и Ираке».
Рейхан и его коллеги были очень обрадованы недавним визитом представителей ЮНЕСКО, они надеются получить финансирование, которое позволит им собрать слова исчезающего языка и составить словари. Между тем, учебный процесс продолжается.