Тема всеобщего священства обсуждалась Собором как часть вопросов о внутренней и внешней жизни Церкви. Уже во вступительных докладах прозвучало, что экклесиология — учение о Церкви является главной вопросом повестки дня Церкви XXI века. Собор признал, что мы не имеем сегодня ясного ответа на вопрос: «Что такое Церковь?». Во времена реформации католики смотрели на протестантские общины и говорили — это не Церковь. Сегодня мы смотрим на иные формы церковной жизни и задаемся вопросами: «а это — Церковь?», «где проходят границы Церкви?», «какой должна быть церковь в большом городе?», «что является неотъемлемой частью жизни поместной общины?», «без каких, привычных нам, элементов церковной жизни община все еще продолжает быть церковью?»
Словосочетание «всеобщее священство» отдает богословским привкусом, но за ним стоит реальность преображенной реформацией культуры западного мира. Спросите, что протестанты в наших странах понимают под «всеобщим священством»? Если ваш вопрос вообще поймут, то объяснят, что все рожденные свыше принадлежат к царственному роду, а далее, скорее всего, процитируют из послания апостола Петра: «Но вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет (1 Пет 2:9)». А вот на вопрос о том, как это учение влияет на вашу обычную жизнь, многие ответят односложно — «никак».
Тема «всеобщего священства» в нашей христианской культуре богословски не проработана. Увидеть это можно легко — задайте еще один вопрос: «кого можно в церкви назвать служителем?» Тут с «всеобщестью» священства все станет ясно. Всех христиан в церкви призывают к служению, но не всех христиан готовы назвать служителями. Де-факто служители — это те, кто принадлежит к пасторской вертикали — помощники пастора, пасторы, пресвитеры, епископы. Даже учителей и евангелистов с трудом назовут служителями, хотя сам апостол Павел упоминает их в одном ряду с пророками, пасторами и апостолами (Еф 4:11). На третьем Евангельском Соборе прозвучало честное признание:
Разделение на священников и мирян продолжается и в евангельских церквях!
А может, ничего страшного в этом и нет? Жили так и еще долго так проживем, а что до «всеобщего священства», так кому оно кроме богословов нужно? Но если задуматься, то мы поймем, что учение о всеобщем священстве оказывает значительно большее влияние на каждодневную жизнь христианина, чем большинство других христианских догматов. Оно прямо связано с тем как мы работаем, как относимся к своему труду, как включаемся или не включаемся в служение церкви и как меняем или не меняем общество вокруг нас.
Средний пастор не знает, как задействовать в служении поместной общины влиятельного в своей сфере профессионала. Некоторые братья с юмором предположили, как типичный пастор может задействовать в служении пришедшего в евангельскую общину директора депо, у которого на работе в подчинении несколько сот человек. Служение должно быть по дарам — поэтому можно назначить его начальником транспортного отдела — пусть гостей встречает и бабушек на служение привозит. Рачительно ли так использовать дары и влияние христиан? Почему мы не видим возможностей служения Богу вне церковных программ?
В славянской евангельской традиции не воспринято такое важное практическое наследие Реформации как оправдание труда по призванию, которое родило всемирно известную протестантскую трудовую этику.
Именно поэтому многие христиане-бизнесмены опасаются сегодня брать местных протестантов на работу. Ведь христианство таких работников зациклено на церкви — им нужно убежать с работы пораньше то на молитвенное служение, то на разбор Слова или хор, то в больницу, то к бомжам. А если брат — бизнесмен призывает к трудовой дисциплине, то это воспринимается как явное проявление недуховности и непонимание того, что надо искать горнего, а не о маммоне заботиться. Что вытекает из такого узкого понимания служения?
Христианин ограничен рамками церкви. Ограничено развитие его потенциала. Ограниченны формы развития даров. Ограниченно понимание призвания, личной миссии. А в результате, верующий человек идет на работу, туда, где он обычно проводит пять дней в неделю, без специфического поручения от Церкви в отношении своего труда. Христианам поручено благовествовать и приводить людей в церковь, но церковь не учит, как по-христиански работать и служить Богу своей профессией. Христиане не снаряжены для служения на работе, не обучены и не компетентны, у многих нет видения личной миссии — она лежит вне рамок церковных программ, и поэтому она не освящена и не признана общиной.
Сегодня в евангельских церквях идет борьба идеологий о труде, о успехе и преуспевании, о влиянии. Нет однозначного ответа на вопрос о том, при каких условиях хорошее исполнение служебных обязанностей является христианским служением. Звучат очень разные мнения по вопросу финансового критерия успешности служения. Деньги, как благословение — это мерило исполнения Божьей воли или нет? Должен пастор быть бессребреником или обязан иметь машину, на которую все заглядываются, и коттедж, который надо охранять от простого народа?
Еще одно важное признание Собора:
В церкви есть борьба за ресурс христианина. Время, конвертируемое в деньги, требуется как для профессионального развития верующего человека, так и для участия в церковной деятельности. Именно на этой грани рождается сегодня определение того, кого можно считать посвященным христианином, а кого плотским, который все еще живет интересами мира. Именно на этой грани проявляется искусство священнослужителей мотивировать верующих к служению, и здесь же рождается разочарование как священников, так и мирян.
Похоже, что пришла пора для наших евангельских церквей наверстать пятисотлетнее отставание от западного христианства в применении учения о всеобщем священстве. Причем надо это сделать быстро, лет за пять. Почему так срочно? Чтобы не разменивать шестую сотню лет отставания после юбилея Реформации в 2017 году. Надо понимать, что это наверстывание еще не шаг в будущее, а лишь срочное латание богословских и практических «дыр» в наших национальных евангельских традициях. А далее надо думать о том, до чего Реформация не дошла. Например, о том, как интегрировать с трудовой этикой вопросы экономической и социальной справедливости.
Есть еще много богословских вопросов, которые помогут Церкви дать ответ на вызовы современности. Но без проработки темы «всеобщего священства» и без ее проектного заземления в жизнь наших общин, мы не найдем современного ответа на вопрос «Что есть Церковь?». Как не получим и доступа к огромному ресурсу, который заключен в служении каждой части тела Христова в соответствии со своим даром и призванием.