Литургическое воспоминание мученика Маркиана, приуроченное к 13 июля[1], значится самое раннее в греческих источниках в месяцеслове при евангелии Нанианской библиотеки в Венеции, датируемом X в.[2] В Синаксаре Константинопольской церкви X века (кодекс Сирмунда) память святого Маркиана Иконийского приходится на 11 июля. В житийной заметке о нем говорится, что Маркиан, «будучи еще молодым человеком, был приведен к правителю города Иконий по имени Периний; и за открытое исповедание Христа был подвергнут строганию (кошачьей лапой[3] - П.Л.), пыткам огнем на жаровне и отсечению языка. В конце концов, ему была отрублена голова»[4].
Стоит отметить, что к этому же дню приурочена память святого Маркиана и в ряде других греческих месяцесловах и синаксарях XI-XII вв., в частности, в Месяцеслове императора Василия II. В этом последнем содержится и ряд отсутствующих в Константинопольском синаксаре подробностей: так рассказывается, что после своего крещения Маркиан занимался проповеднической деятельностью и обличал «бессилие и бесполезность идолов», то есть языческих богов. После ареста он был принуждаем к жертвоприношению; за отказ сделать это был заключен в темницу, и только после многократных увещеваний, которыми мученик пренебрег, он был подвергнут пыткам и казни[5].
Некоторыми исследователями[6] давно уже (не позднее начала прошлого века) указывают на предположительное наличие дня памяти воспоминаемого сегодня святого и в западных литургических и агиографических источниках; при том, что именно мученика из Иконии с таким именем там не значится; в первую очередь это касается Мартиролога Псевдо-Иеронима (основная часть которого была составлена в период со 2-ой половины V века - до, приблизительно, VII века[7]). В нем имеется указание, относящееся к 11 июля[8]: «[Мученичество] в Сириции Маркиана (лат. - in Syricia Marciani)»[9]. Один из самых авторитетных ученых, занимавшихся изучением текста данного Мартиролога балландист И. Делеэ, на основании сопоставления сведений (при этом, естественно, с учетом рукописных разночтений) за 10 и 11 июля пришел к такому выводу: под Сирицией здесь имеется в виду Сирия; ее упоминание относится не к Маркиану, а к стоящим далее мученицам из Антиохии - Просдоке и Веронике (in Antiochia Prodociae Veronicae); имя же «Маркиан» по ошибке переписчика могло попасть сюда из следующей строки, где указывается память мученицы Маркианы из Мавритании (in Mauritania civitate Caesarea Marcianae)[10]. Вместе с тем исследователь допускает и альтернативный путь перемещения интересующего нас имени. Дело в том, что к 10 июля приурочена в Мартирологе память мученика Маркиана, пострадавшего в городе Томах (римская провинция Мёзия)[11]. Делеэ проделывает сложный и развернутый анализ нескольких списков мучеников, которые приводятся как под 10, так и под 11 июля и весьма убедительно показывает, что, в частности, списки имен, которые в тексте Мартиролога связаны с локализацией «в Александрии» (10 июля) и «в Риме» (11 июля) отчасти повторяют друг друга. Вместе с тем часть имен этих списков (часто вплоть до сохранения точной последовательности имен) привязаны к другой локализации, а именно - «в Малой Армении, в городе Никополь». В конечном счете, ученый небезосновательно предлагает видеть в большинстве имен указанных только что списков ни что иное, как спутанное и разбросанное в разных местах текста перечисление мучеников из Никополя. Сопоставляя с данными греческих синаксарей и месяцесловов, где также имеется память этих мучеников, а также привлекая и чисто арифметический метод подсчета имен, Делеэ в результате показывает, что число XXXIX, соединенное в Мартирологе с именем Маркиана, пострадавшего «в Томах», более законно относить к Никопольским мученикам, а не к соратникам Маркиана[12]. Что касается Маркиана Иконийского греческих литургических текстов, то пока предварительно вполне можно допустить (учитывая нередкие для поздних изводов Мартиролога ошибки и путаницы в перечислении имен и фиксировании локализаций), что именно он в данном месте Мартиролога и имелся в виду. Затем же был перенесен отсюда в греческие календари и месяцесловы. Однако это нельзя пока утверждать наверняка, но и наше изыскание пока еще не закончилось.
Далее вполне резонно может возникнуть вопрос, а почему с Маркианом в тексте Мартиролога связано определенное число его соратников, или как говорится в славянских прологах и житиях, «его дружины»? Неужели это целиком и полностью просто очередная ошибка-неточность переписчика, а может и составителя документа? И да, и нет. Как уже говорилось, собственно число 39, скорее всего, относится к Никопольским мученикам, а не к Маркиану. Но сам факт наличия здесь числа «других» (соратников мученика) является свидетельством того, что составитель Мартиролога пользовался так называемым (в агиографической науке) Сирийским, или Восточным, месяцесловом конца IV века. Как раз в нем есть графа - правда (что очень важно отметить), под 10 июня, - в которой значится «В городе Томы Маркиан и 47 других»[13]. На основании едва ли не полного ученого консенсуса относительно зависимости Псевдо-Иеронимова Мартиролога от Сирийского месяцеслова приходится сделать вывод о том, что составитель первого имел в виду именно этого Маркиана из Том. Что же касается разности месяцев, то, видимо, здесь можно было бы предположить, согласно с методологией объяснения такого рода текстуальных трудностей, что составителем или переписчиком более позднего текста была допущена ошибка. Однако такое решение кажется не особо правдоподобным, так как уж слишком разные обозначения имеют 10 июня и 10 июля в латинском календаре - IV Idus Jun., то есть «четвертый день перед июньскими идами» и VI Idus Jul., то есть «шестой день перед июльскими идами». Получается, чтобы первая дата трансформировалась во вторую, писцу пришлось бы ошибиться аж два раза; что маловероятно. Однако на помощь нам приходит еще одна подробность Сирийского месяцеслова: в нем 5 июня также указывается мученичество «в городе Томы Маркиана и других трех» [14]. Остается неясной причина такого удвоения памяти одного и того же святого и к тому же в рамках одного и того же месяца. Можно лишь высказать догадку о совмещении в тексте месяцеслова дат воспоминания святого Маркиана, взятых из двух (или более) общин, традиции которых имели непререкаемый авторитет для составителя месяцеслова[15]. В Мартирологе Псевдо-Иеронима тоже имеется память мученика Маркиана, приуроченная к 5 июня, однако здесь он значится не один, а с еще двумя соратниками; местом же их страданий называется Египет[16]. Эти трое египетских мучеников очень хорошо засвидетельствованы во вселенской агиографической традиции[17], почему никак нельзя отождествлять их с мучениками из Том Сирийского месяцеслова. Но если посмотреть данные Мартиролога за 8 июня, то там обнаруживается такое указание: in Cessarea Cappadociae. Dorostoli Cresti, Marciae Muciani... . То есть здесь можно заметить довольно путанные показания - во-первых практически беспрецедентное для документа упоминание сразу двух мест мученичества - Кессария Каппадокийская и Доростол (находящиеся на огромном расстоянии друг от друга); при этом не исключено, что под Доростолем переписчик-редактор имел в виду имя мученика (что, конечно, не соответствует действительности за неимением такого имени). Делеэ в своем комментарии к Мартирологу очень убедительно доказывает, что речь идет в случае с «Маркием» и/или Мукианом» о Маркиане из Том, о котором говорится в Сирийском месяцеслов. На это прежде всего указывает сама локализация - и Тому и Доростол входили в провинцию Мёзия[18]. Другой момент - это отнесение памяти к 8 июня вместо 5 или 10 июня; здесь, вероятно, сказались какие-то местные в тех или иных общинах передвижения этого праздника (зафиксированные или составителем или редактором текста Мартиролога); но еще более вероятно, что переписчики, перед которыми было несколько редакций Мартиролога (а вместе, возможно, и другие источники) могли просто спутать Маркиана египетского, память которого стоит также (как и 5 июня) и в рассматриваемый день - 8 июня. Относительно же разности места мученичества - Томы и Доростол - еще стоит добавить в качестве предположения, что у составителя или редактора могли иметься сведения о почитании мученика из города Томы в несильно удаленном от него городе Доростол. Также не исключена намеренная замена Том на Доростол, который начиная с VII века постепенно становится городом все более и более значимым в политическом, а значит и церковном отношении, - нежели Томы[19]. То есть речь идет, как и в случае с Маркианом Иконийским, все о том же мученике по имени Маркиан «из города Томы». При этом показания Сирийского мартиролога нужно считать решающими в решении обсуждаемого вопроса, так как на сегодняшний день этот письменный документ является наиболее древним свидетельством о существовании и почитании святого в христианских общинах IV-V веков. Мотивы же локализации мученичества Маркиана в греческих литургических текстах в Иконии Ликаонийском остаются не совсем понятными. Самое естественное в данном случае это допустить, что в указанном городе могли почитать святого Маркиана из Том, и/или в нем могла существовать церковь в честь него.
Выше описанный гипотетический
процесс трансляции и трансформации календарного указания о дне памяти святого
мученика Маркиана (а местами и нескольких святых, с ним связанных) может
показаться несколько фантастической, где-то надуманной. Однако, с одной
стороны, опора на древние литургические письменные памятники, а с другой, факт
очень позднего свидетельства о церковном чествовании Маркиана Иконийского,
вынуждает нас усомниться в точности места - город Иконий, а вместе, с большой
долей вероятности, предположить совершенно другую дату памяти для этого святого
- прежде всего, ту, что указана в Сирийском месяцеслове. Хотя при этом приходится
помнить и о двух датах памяти Маркиана, пострадавшем «в городе Томы», в
указанном литургическом тексте, но это, думается, не должно вызывать
сколько-нибудь серьезных недоразумений, а скорее свидетельствовать о широком
почитании в ряде восточно-христианских общин уже как минимум в IV веке воспоминаемого сегодня
мученика.
[1] Здесь и далее даты приводятся по старому стилю.
[2] Архиепископ Сергий (Спасский). Полный Месяцеслов Востока в 3-х томах. Т. 2. М., 1997. С. 212.
[3] Возможно, здесь (как во многих других житийных повествованиях о пытках) имеется в виду порка кнутом, на концах ремней которого были вшиты всевозможные мелкие железные предметы - шарики, цилиндрики и проч.; многочисленные удары таким кнутом разрывали не только кожные покров, но и мышечную ткань подвергаемого пытке.
[4] Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae. Mensis Iulius // Propylaeum ad Acta Sanctorum. Novembris. Bruxellis, 1902. Col. 813.
[5] Maenologium graecorum Basilii Parphirogenetus. Mensis Julius // PG 117. Col. 533, 536.
[6] Цитаты и ссылки см. в: J.-M. Sauget. Мarciano, martire di Iconio // Bibliotheca Sanctorum. Vol. 8. Roma, 1968. Col. 690-691; J.-M. Sauget. Мarciano, Nicandro, Apollonio e X compagni // Ibid, p. 696-699.
[7] См. А. Ткаченко. Дюшен Луи // Православная энциклопедия, т.16. - М., 2007. - Электронный ресурс [Режим доступа]: http://www.pravenc.ru/text/180839.html
[8] Лат. - V Idus Jul., то есть «пятый день перед июльскими идами».
[9] Martyrologium Vetustissimum Hieronymi Nomine Insignitum. Mensis Julius. V Idus Jul. (приводится по: Acta Sanctorum. November. T. 2, pars 2. Brussels, 1931. P. 368. В версии Мартиролога, помещенной в Migne Patrologia Latina (см. PL 30. Col. 480) в данном месте стоит название города Сирмиума (Syrmium), действительно места казни очень многих христиан, однако это явно слишком упрощенная и ничем необоснованная конъектура рассматриваемого фрагмента Мартиролога.
[10] Item; я привожу реконструкцию Делеэ, в которой мужской вариант имени заменен на женский на том основании, что мученица из Мавритании с таким именем упоминается и в ряде других древних источниках (которые ученый и приводит), а о мученике мужчине подобных свидетельств нет.
[11] Древнеримские Томы - это современный румынский город Констанца, переименованные так еще в византийский период.
[12] См. подробный анализ Делеэ, кратко охарактеризованный мной, цитаты и ссылки на релевантные источники, которые ученый привлекает в: Acta Sanctorum. November. T. 2, pars 2. Brussels, 1931. P. 365-368.
[13] Перевод осуществлен мной с греческой версии данного месяцеслова, опубликованного Де Росси и Дюшеном в: Acta Sanctorum. November. T. 2, pars 1. Brussels, 1894. P. L-LXIX. Переведенная графа размещена на странице LVIII.
[14] Acta Sanctorum. November. T. 2, pars 1, p. LVIII.
[15] Это не должно быть для нас сюрпризом, если помнить споры о дне празднования Пасхи, продолжавшегося со II по, как минимум, IV век, или разные даты празднования Богоявления, затем Рождества и прочее.
[16] In Aegypto Marciani Nicandri et Appolloni (Acta Sanctorum. November. T. 2, pars 2. Brussels, 1931. P. 304).
[17] См. Acta Sanctorum. November. T. 2, pars 2. Brussels, 1931. P. 305-307.
[18] Acta Sanctorum. November. T. 2, pars 2. Brussels, 1931. P. 310.
[19] J. Andreev. The Bulgarian Khans and Tsars (Balgarskite hanove i tsare, Българските ханове и царе), Veliko Tarnovo, 1996. P. 95.