Если вы думаете, что в Евангелиях, каждое слово которых в течение двух тысячелетий было многократно изучено и истолковано вдоль и поперек, — что в Евангелиях не осталось белых пятен для исследований, то вы заблуждаетесь. Так, последние два столетия были отмечены драматическим поиском «исторического Иисуса». Нет, речь идет не о примитивных сомнениях в существовании исторической личности Иисуса Христа из Назарета. Таковые сомнения и даже прямые отрицания высказывались, начиная с XVIII-го века, века Просвещения, когда все в Священном Писании вообще подвергалось осмеянию или объявлялось поповскими выдумками. Отечественному читателю хорошо известны такого рода отрицания, иронически обыгранные Михаилом Булгаковым в сцене на Патриарших прудах, в знаменитом диалоге пролетарского поэта Ивана Бездомного с Воландом. «Библеистика» атеистического направления «Воинствующего безбожника» была и осталась феноменом интеллекта, не обремененного ни наукой, ни размышлениями. Нет, проблема «исторического Иисуса» имела дело не с историческим существованием Иисуса из Назарета, в котором нет никаких сомнений ни у одного человека, пребывающего в здравом рассудке. Проблема касалась, так сказать, фактической стороны наших знаний о жизни Иисуса Христа, о Его деяниях и учении. Естественно, сама постановка вопроса могла возникнуть в протестантской среде с ее наивной, принципиально фундаменталистской установкой: сквозь толщи церковных преданий расчистить путь к незамутненному источнику христианской веры, к cамому Иисусу Христу, сквозь Христа церковной веры и догматики — к «историческому Иисусу», такому, каким Он был Сам по себе. Поначалу казалось, что «истинного Иисуса» можно обнаружить в Евангелиях, и оставалось только выяснить, какое из четырех Евангелий наиболее аутентично передает нам сведения о Его делах и словах. Но тщательное изучение буквы Евангелий, проведенное в XIX-ом столетии («литературная критика»), привело к выводу, что Евангелия сами возникли как продукты веры первых христиан. Евангелия сами — не «объективные» описания деяний и поучений Иисуса, но свидетельства вероучения тех христианских общин, в которых Евангелия возникли. Иными словами, сами Евангелия — не Евангелие cамого Иисуса, а Евангелия об Иисусе. Безнадежность ситуации попытался исправить новый поиск «исторического Иисуса». Начало такому поиску было дано немецкими учеными в годы после Первой мировой войны. Среди них наибольшую известность приобрел один из крупнейших знатоков и исследователей Нового Завета Рудольф Бультман (1884-1976). Был разработан особый метод исследования евангельского текста — «метод истории форм», предлагавший по возможности пробиться сквозь покров текста Евангелий к тем первоначальным формам предания, которые позднее нашли свое (уже видоизмененное) отражение в тексте. Однако новый метод анализа только усилил впечатление безнадежности найти «исторического Иисуса». Выяснилось, что в любом евангельском отрывке исследователь неизбежно имеет дело с верой. Не с Иисусом как таковым, а с верой в Него.
Растерянность в новозаветной библеистике усугубилась с появлением громко заявившей о себе после Второй мировой войны программы демифологизации христианской Вести, провозглашенной Рудольфом Бультманом. Собственно, Бультман дерзко высказал то, что давно волновало многих миссионеров, катехизаторов и проповедников: мало того, что Новый Завет — скорее проповедь об Иисусе, чем исторический документ об Иисусе, в нем сама весть о спасении (керигма) явлена в мифологической оболочке, характерной для ментальности людей того времени, но чуждой сознанию современного человека, воспитанного в среде научного мировоззрения. Исходя из этого Бультман предложил программу «демифологизации» Евангелий: отделения сущностной составляющей Благой вести от мифов, которыми она обросла в ходе ее формирования и устной передачи. Все эти новые тенденции в экзегетике и в герменевтике Нового Завета определили бурные научные (и идеологические) дебаты последних десятилетий, по стечению исторических обстоятельств миновавшие и отечественную библеистику и отечественное богословие, пребывавшие в «счастливом неведении» относительно и научных достижений и научных провалов последнего столетия.
Итак, к XXI столетию в новозаветной библистике сформировалось большое «белое пятно» под названием «поиск исторического Иисуса». Как это нередко бывает в ситуации научного кризиса, смельчаки дерзают подвергнуть радикальной переоценке сами постулаты, на которых зиждется вся постройка той или иной научной теории. К таким смельчакам можно отнести и автора предложенной нашему вниманию книги, профессора богословия Даремского Университета (Великобритания) Джеймса Д. Данна (Dunn), одного из самых известных и самых плодовитых исследователей Нового Завета современности. «Новый взгляд на Иисуса» является популярным и кратким изложением его большого труда «Иисус воспоминаемый» (Jesus Remembered), 2003. Проф. Данн дерзнул поставить под вопрос справедливость самих основ библейских научных исследований (речь идет прежде всего о Новом Завете). Он указал на несколько «изначальных ошибок» всех научных методов XIX-XX-го столетий, которые основывались на принципах, молчаливо принимаемых как сами собой разумеющиеся. К таковым принципиальным установкам относилось, например, убеждение в том, что евангельский Иисус Христос является некоей довольно долго формировавшейся конструкцией «веры» в противоположность реальному «историческому Иисусу», во плоти ходившему по городам и весям древней Палестины, действовавшему и учившему. Другая «установка по умолчанию», действовавшая в науке о Новом Завете на протяжение столетий, состояла в так называемой «литературной парадигме». Для человека Нового Времени, привыкшего к книгам, к чтению, копированию и цитированию печатных текстов, почти невозможно себе представить, что еще несколько столетий тому назад дело обстояло совсем не так. Не так было даже в Средние века, не говоря уже о Древнем мире. Традиция носила не письменный, а устный характер. Люди редко, по особым случаям читали тексты. Да даже в этих особых случаях, например, во время богослужебных чтений, тексты не читались, а выпевались, произносились речитативом, а то и мелодически. Преимущественно же традиция, запоминание и передача знаний происходила устным образом, не в точном цитировании, а в довольно свободном исполнительстве рассказчика. Однако, все библейские штудии, весь накопленный арсенал знаний о текстах Нового Завета имел основание в молчаливом предположении, что древняя традиция, ее формирование, ее трансформация происходила через тщательное чтение написанного текста, через его сверку, проверку, редактирование, произвольное или непроизвольное искажение и мнимое или подлинное исправление.
Джеймс Д. Данн ставит большой знак вопроса над всеми привычными попытками перебросить «литературный мост» через пропасть, якобы отделяющую истинного «исторического Иисуса» от увиденного сквозь очки веры «Иисуса истории и богословия». Нет, автор совсем не склонен отбрасывать как негодные все достижения новозаветной библеистики двух последних столетий. Но он предлагает, изменив негласную установку на «литературную парадигму» современной культуры, попытаться взглянуть свежим взглядом на то, как формировалась евангельская традиция, идущая от Иисуса. Задача ученого — разглядеть существенное и неизменное, отделив его от несущественного, присущего случайностям устной передачи.
Предлагаемая нашему вниманию книга, безусловно, заинтересует всякого образованного христианина, любящего Слово Божие и небезразличного к его судьбе в современном мире. Написанная простым языком, эмоционально, она и переведена достаточно профессионально, и читается потому с захватывающим интересом.
Замечательно
и Послесловие к русскому изданию, написанное самим автором. Называется оно
«Библия и исследования: преодоление разрыва между академией и церковью». Это
яркое эссе особенно актуально для современного постсоветского общества, в
котором наличествуют тенденции, с одной стороны, легковерного отношения к
всякого рода сенсационным «открытиям» и «разоблачениям» типа «Кода Да Винчи», а
с другой стороны, — примитивно-фундаменталистских настроений, граничащих с
мракобесием. То и другое имеет опору в понятном невежестве и неверующих и
верующих. Критичная и смиренная наука, благодарно пользуясь богодарованным разумом,
как убежденно и радостно заявляет Дж. Д. Данн, способна не только обогатить
человеческую жизнь приносящими радость познаниями, но и укрепить веру в
спасительность Евангельской вести.