Отзыв на статью Н.А. Пиотровского «Христианская культура сегодня: измеряя пропасть между светским и церковным»
Вокруг статьи Н.А. Пиотровского «Христианская культура сегодня: измеряя пропасть между светским и церковным» начинает разворачиваться интересная дискуссия. Предлагаем ознакомиться с ответом игумена Петра Мещеринова на данную публикацию.
Статья
Портал Богослов.ру опубликовал статью Николая Пиотровского «Христианская культура сегодня: измеряя пропасть между светским и церковным». Николай Пиотровский – автор начинающий; интернет-поисковики не дают никаких сведений о журналисте, публицисте и богослове с таким именем. Стало быть, он, скорее всего, человек молодой и это его первая статья. Весьма отрадно, что появляются люди, столь интересующиеся церковной тематикой. Отрадно и то, что в поисках информации они не ограничиваются поверхностной интернет-пеной, а читают серьёзные малотиражные церковно-культурологические журналы – такие, как альманах «Дары». Также отрадно и то, что первый богословский сайт нашей Церкви предоставляет начинающим публицистам площадку для обсуждений порой и весьма острых и дискуссионных вопросов. Воспользуемся этой возможностью и проследим ход мыслей нашего автора по порядку.
Начинает Николай Пиотровский свою статью со ссылки на утверждение Далай-ламы XIV о том, что нужно «пропагандировать любовь между людьми и другие общечеловеческие ценности, применяя методы и аргументацию нерелигиозного характера». Комментировать постмодернистское высказывание лидера совершенно чуждой христианству религии лично мне неинтересно; но хотелось бы сразу отметить то обстоятельство, что цитата Далай-ламы даётся по фейсбучному постингу одного известного журналиста. И здесь я позволю себе посоветовать начинающему автору (думаю, что пятнадцатилетний опыт написания многих статей и книг даёт мне на это право) всегда использовать при цитировании только прямые источники. Строить свои умозаключения на основании фейсбучных пересказов – это не вполне профессионально.
От Далай-ламы Николай Пиотровский переходит к нашей Церкви и ставит действительно очень важный и интересный вопрос – «насколько глубоко вторглось светское сознание и сам принцип светскости в повседневную жизнь Церкви?» Чтобы ответить на него, автор рассматривает три «подвопроса» – «проблему обновления и осовременивания церковного искусства, проблему взаимоотношения Церкви и государства и проблему отношения к сакральным предметам».
I
Для разбора первого «подвопроса» Николай Пиотровский воспользовался моей недавней статьёй «Церковное искусство или богообщение?» в уже упомянутом выше альманахе «Дары»[1], где я употребил термин «исчерпанность» в отношении церковной гимнографии. Я писал о том, что лично для меня церковное гимнографическое искусство после глубокого и многолетнего погружения в него оказалось по большей части исчерпанным.
Читая Николая Пиотровского, я увидел, так сказать, одну из «болезней роста» журналиста, через которую прошёл я сам в начале своей публицистической деятельности, а именно: когда критик, чтобы выстроить свою аргументацию, приписывает своему оппоненту вовсе не то, что тот говорил. К счастью, опытные журналисты – и церковные, и светские – довольно быстро научили меня, что не стоит браться за критическое перо, пока точно не поймёшь, что именно хотел сказать автор. Николай Пиотровский неправильно понял мою «исчерпанность», как будто я призываю к «осовремениванию» богослужения, к тому, чтобы «размыть» его «светскостью», которой так боится наш публицист. Я же рассуждал совсем о другом: о смешении контекстов. Основная моя мысль была та, что между богослужением и богообщением нельзя ставить знак равенства. Богообщение, внутренняя жизнь во Христе составляет суть Церкви, а богослужение (я не имею здесь в виду Таинства) является культурно, исторически и социально обусловленным эстетическим оформлением церковной жизни – но не более того.
Николай Пиотровский пишет: «Светское искусство служит человеку – поэтому оно изменчиво и непостоянно, как изменчив и непостоянен сам человек. Церковное искусство служит Богу – поэтому оно не подвержено времени. Оно – столп и утверждение истины, оно же – духовный опыт и путь, оно же – обратная перспектива, оно же – образ, восходящий к Первообразу. Именно поэтому нельзя вносить во вневременную церковную и духовную логику логику повседневную, светскую. Нельзя “исчерпать” Преображенский канон – так же, как нельзя вычерпать ложкой океан».
Это утверждение Николая Пиотровского мне представляется, во-первых, несостоятельным исторически, потому что церковное искусство всегда менялось, это непреложный факт. В частности, семь веков Церковь прекрасно жила без канона Преображению; да и вообще, тогда нужно поставить вопрос – раз богослужебное искусство «не подвержено времени», тогда почему мы не служим по чину первого века – без всех наших митр, панагий, украшенных крестов, орлецов, дикириев и трикириев и прочего, вошедшего в Церковь из – и здесь нужно подчеркнуть это – светского императорского дворца позднейших веков?
Но главным образом тезисы Николая Пиотровского несостоятельны богословски. «Церковное искусство есть столп и утверждение истины» – это слишком сильное утверждение, основывающееся на неверном представлении о земной Церкви как о некоем внеисторическом «монофизитском» явлении, нисшедшем с неба в день Пятидесятницы уже вместе с Преображенским каноном и со всем церковным искусством (причём исключительно позднеантичного византийского извода). На самом же деле Церковь – смешанное явление, исторически и культурно развивающееся, в котором растут до жатвы вместе пшеница и плевелы. Преображенский канон – дар человека Богу, человеческого творчества – Церкви Божией. Дар эстетического свойства, а не духовного – Богу наши каноны не нужны. И здесь главное – тот апостольский вариативный подход[2], предохраняющий Церковь от превращения в казарму, о котором я писал в своей статье: в Церкви непременно должно быть разнообразие, и в богослужебном искусстве тоже. Я не случайно подчеркнул: «канон празднику Преображения как произведение искусства для меня исчерпан» – для меня; а для других – пожалуйста, пусть остаётся океаном. Но на своём месте: как человеческое дело церковной эстетики – и не более того. Моя статья – не против канона на Преображение, а против дезориентации, когда церковную эстетику выдают за «столп и утверждение истины» и когда исторически сложившийся узкий сегмент внешней церковности возводят в догмат и навязывают его другим как «непременную принадлежность христианства».
Николай Пиотровский беспокоится о том, что «светская логика вторгается в церковную при разговоре о церковном искусстве». Ещё раз: начинающий публицист не понял того, что я хотел сказать в своей статье. Я пытался подчеркнуть, что необходимо разделить эстетическое «обряжение» Церкви от её сути. Разделить не с целью «отвергнуть» или «заменить на светское или современное», об этом речи не шло, но, во-первых, прежде всего с той целью, чтобы пастырски не дезориентировать людей, когда человеческое, земное, эстетическое предлагается им как незыблемо-духовное, и, во-вторых, чтобы подчеркнуть важность апостольского принципа вариативности, который почти забыт в нашей церковной действительности. Причём эта вариативность вовсе не требует, чтобы церковной сфере предпочиталась светская или что-то из неё непременно заимствовалось. В конце концов, в самой Церкви есть много того, что оказалось забытым, невостребованным и прочее, в том числе и в сфере церковного искусства.
Ну и в заключение этой темы нужно сказать, что любое церковное искусство, прежде чем стать церковным, было светским. Поэзия, музыка, живопись и прочее не являются исключительными порождениями Церкви. Церковь всегда заимствовала их совне и воцерковляла; но происхождение их светское. Это отдельная, очень интересная тема, требующая особого обсуждения, но в контексте рассуждений Николая Пиотровского об этом нелишне напомнить.
II
Проблему взаимоотношения Церкви и государства Николай Пиотровский взялся проиллюстрировать статьёй С. Чапнина «Между православной империей и секулярным миром»[3]. Я, будучи человеком аполитичным, не хотел бы комментировать этот раздел; здесь было бы уместно, я думаю, пригласить к обсуждению именно Сергея Чапнина, одного из лучших наших церковных аналитиков. Но мимо одной фразы автора я не мог пройти: «Никакой комплекс светских идей, как не украшай его “православными символами и церковной терминологией”, не может жить внутри Церкви и тем более не может из неё происходить. Из Церкви и её голосом может говорить только Христос».
Здесь мы видим всё тот же монофизитский подход к Церкви – как будто в ней наличествует одна божественная пшеница и нет никаких человеческих плевел. Но вот хотя бы один пример – конференция митр. Сергия (Страгородского) 19 февраля 1930 года. Нисколько не судя Заместителя Патриаршего местоблюстителя, невозможно отвергнуть тот уже установленный историками факт, что он зачитывал текст, в котором отрицались гонения на Русскую Церковь. И что, голосом тогдашнего предстоятеля Церкви говорил Христос? Может быть, в своей второй статье начинающий публицист ответит нам на этот вопрос?
III
Далее Николай Пиотровский затрагивает, на мой взгляд, важнейший вопрос – место сакральности в Христовой Церкви. Он пишет: «Связь, возникающая при приобщении к сакральному, тонка, как пламя свечи. От этого происходит особое отношение к сакральным предметам – так легко человек может отторгнуть от себя дарованную ему ниточку общения с Христом».
Это, конечно, уже богословски принципиальная вещь. Дело в том, что Новый Завет абсолютно отменил всё внешне-сакральное. Христос решительным образом переместил всю сакральность в сердце человека[4]. Не буду приводить цитаты из Писания, они слишком известны: «поклонение Богу в духе и истине»; «сокровенный сердца человек»; «обновиться по внутреннему человеку», «преломляли хлеб по домам» (то есть никаких храмов-престолов-антиминсов-сосудов-сакральных предметов и прочего не было в Первенствующей Церкви) и т. д; наконец, «Царство Божие внутри нас» (я понимаю это место традиционно, как все св. отцы, писавшие о внутренней жизни). В этом контексте вышеприведённая фраза Николая Пиотровского обличает в нём человека, совершенно не понимающего новизну Нового Завета и сводящего христианство к одному из вариантов падшей «общерелигиозности», когда сакральное полагается безусловно вне человека, и последнему становятся нужны определённые ритуальные действия («сакральные предметы / времена / выделенное пространство», «незыблемое церковное искусство» и т.п.), чтобы установить связь с этим самым внешним, чуждым ему внутренне, сакральным. Это создаёт большую опасность дезориентации человека в церкви. Вместо того, чтобы учить его жить во Христе, при определённой помощи церковных средств (но не более того, не преувеличивая и не сакрализируя эту помощь), но главным образом непосредственно, экклезиология, представляемая Николаем Пиотровским, проповедует падшую общерелигиозность и «общечеловеческую» сакральность.
Здесь, конечно, нужно оговориться, что вышесказанным вовсе не отменяется относительное достоинство обряда, ритуала, церковного искусства и прочего, а тем более не призывается к реформациям/революциям. Но просто всё должно быть на своём месте.
Итак, протестуя против секуляризации, автор сам стоит вовсе не на новозаветных позициях, а на позициях падшей общерелигиозности. А в свете Нового Завета что секулярность и светскость, что общерелигиозность – один и тот же образ мира сего, который неизбежно преходит (1 Кор. 7, 31). Именно поэтому с «сакральных» позиций вопрос секулярности, на мой взгляд, не имеет смысла обсуждать.
Закачивает Николай Пиотровский свою статью следующим пассажем: «На всех трёх уровнях проблема секуляризации Церкви – это проблема не Церкви, а людей, которым с этой Церковью неудобно и некомфортно находиться рядом. Их не устраивает “устаревшее” церковное искусство, позиция Церкви по определенным общественным вопросам или строгое отношение к сакральному. Поэтому они хотят сделать образ жизни Церкви похожими на их собственный образ жизни – например, заменить Преображенский канон на музыкальные произведения Баха. Это и есть то, что в современном общественном дискурсе принято называть “секуляризованной религией” – пустая, безжизненная и несамостоятельная оболочка религиозной жизни».
Здесь опять я убеждаюсь как в журналистской неопытности автора, так и в его неверном, если можно так выразиться, «экклезиологическом чувстве». Первое проявляется в том, что он приписывает мне то, что я вовсе не говорил. Я не только не предлагал «заменить Преображенский канон на музыкальные произведения Баха», но и подчёркнуто выступал против этого. Главный пафос моей статьи, в конце концов – апостольская вариативность, которая такой вот «общерелигиозностью» под оболочкой христианства уничтожается.
А неверное «экклезиологическое чувство» заключается в словах «это проблема не Церкви, а людей, которым с этой Церковью неудобно и некомфортно находиться рядом». Если так происходит, то это как раз проблема Церкви, когда она должна поставить перед собой вопрос: а почему хоть кому-то неудобно и некомфортно находиться рядом с ней? Может быть, здесь вина не только этих «плохих людей»? И как соотносится с этой жестокой фразой образ Христа, оставляющего девяносто девять овец, чтобы найти одну заблудшую? Но поставить такой вопрос можно только, выйдя за рамки «монофизитского» внеисторического представления о Церкви и встав на позицию Христова Нового Завета, а не падшей общерелигиозной «сакральности». Чего Николаю Пиотровскому (равно как и себе, и всем христианам) от всей души желаю.
В заключение хотел бы ещё раз выразить благодарность порталу Богослов.ру за возможность таких интересных дискуссий, а начинающему автору пожелать дальнейших успехов на выбранном им церковно-публицистическом поприще.
[1] См. http://igpetr.org/tserkovnoe-iskusstvo-ili-bogoobshhenie/
[2] Вариативность – важнейший церковный принцип, провозглашённый Апостолом Павлом и сформулированный в 14-й главе Послания к Римлянам. Его можно изложить так: кто хочет – постись, кто хочет – не постись. Кто хочет – празднуй праздники, кто хочет – не празднуй. Всякий поступай по удостоверению своего ума (Рим. 14, 5), только друг друга не осуждайте и не уничижайте (Рим. 14, 10).
[3] См. http://chapnin.ru/articles/mezhdu_pravoslavnoi_imperiei_i_secularnym_mirom_295/
[4] См. об этом статью: «Вера и таинства в Православной Церкви». http://www.bogoslov.ru/text/4850097.html
Комментарии ():
Написать комментарий: