В ноябре 1955 года управляющий Ростовской кафедрой митрополит Вениамин (Федченков) разослал всем настоятелям церквей архипастырское послание с необычным заголовком – «Утешительное слово благочинническому съезду». Вскоре после этого владыку перевели на новую кафедру – в Саратовскую епархию. Уже во второй раз власти реагировали на открытое письменное послание митрополита Вениамина к своей пастве требованием его перевода или увольнения на покой. Еще будучи управляющим Латвийской кафедрой, владыка Вениамин в начале 1951 года распространил по епархии письменное приветствие с заглавием «Вместо поздравления», в котором подробно остановился на вопросе… «мира». «Мир Христов – совсем не земной мир, – писал он в приветствии, – а Божий, Христов, благодатный, мир от Духа Святого, Который и назван Господом Духом Утешителем»[1]. Это послание, а также другие проповеди и речи митрополита Вениамина на данную тему были расценены местным уполномоченным А.А. Сахаровым как «прямые выступления против дела мира»[2]. Он писал в Совет по делам Русской Православной Церкви: «Считаю необходимым, учитывая активизацию антисоветской проповеднической деятельности митрополита Вениамина, вылившуюся в прямое выступление против дела мира, – митрополита Вениамина из Латвийской ССР – удалить»[3]. Причиной такой реакции было то, что в послевоенные годы Советский Союз инициировал широкое международное движение за мир, которое могло помочь выиграть время для того, чтобы компенсировать отставание СССР по военному и экономическому потенциалу от стран Запада. Возможная военная конфронтация с Североатлантическим альянсом, созданным в 1949 году, была крайне несвоевременна и нежелательна, особенно принимая во внимание существовавшую на тот момент ядерную монополию США, для ликвидации которой необходимы были годы. Именно поэтому «для наиболее эффективного использования возможностей международного движения за мир советское руководство инициировало участие в нем Русской Церкви, тем более что идеология этого движения вполне гармонировала с православным вероучением, осуждающим насилие»[4].

Содержание «Рождественского послания», зачитанного вскоре после новогоднего приветствия митрополитом Вениамином в Рижском кафедральном соборе, привело к еще большему возмущению местного уполномоченного. В этом послании владыка Вениамин вновь говорил о том, что лишь «Христос есть МИР наш». Уполномоченный Сахаров видит в этом признаки антисоветской деятельности, о чем тут же сигнализирует председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпову и получает от него 2 февраля ответ: «Послание митрополита Вениамина носит поповско-богословский характер и из него не вытекают те выводы, к которым Вы пришли в своем письме от 19 января с[его] г[ода]. Сообщите Совету конкретные случаи и содержание высказываний служителей культа, рассматривающих упомянутое послание, как прямой антисоветский выпад и выпад против деятельности Московской патриархии», и имена тех, кто принял выступление митрополита «с удовлетворением»[5].

В борьбе против управляющего Рижской кафедрой уполномоченный Сахаров прибегает к помощи секретаря ЦК КП(б) Латвии Я.И. Калнберзина. Тот пишет 31 января 1951 года Г.Г. Карпову: «С приездом в Латвийскую ССР митрополит Вениамин стал группировать вокруг себя наиболее реакционную часть православного духовенства Латвии, а также привлекать в республику из других Епархий служителей культа, ранее судимых за антисоветские преступления. Все это привело к тому, что за последнее время в республике значительно активизировалась антисоветская деятельность православного духовенства. Так, если с момента освобождения Латвии от немецко-фашистской оккупации до февраля 1948 года штатное духовенство не подвергалось репрессиям со стороны советской власти, то со времени приезда в Латвию митрополита Вениамина органами Государственной безопасности арестовано за активную антисоветскую деятельность 4 священника и 3 диакона. Кроме того в ноябре 1950 года по этим же причинам был арестован один из наиболее приближенных к митрополиту лиц – его шофер. Занимая внешне лояльную по отношению к Советскому государству позицию, митрополит Вениамин в своих проповедях и посланиях проводит антисоветскую и реакционную политику. Содержание «Рождественского послания», – выпущенного митрополитом 6 января 1951 года и зачитанное в Кафедральном Соборе православной церкви в гор[оде] Риги, показывает, что он стал на путь прямой антисоветской деятельности и борьбы против всенародного движения трудящихся за дело мира. Исходя из изложенного, а также учитывая особенности Латвийской ССР, как сравнительно молодой советской республики, расположенной в пограничном районе, Центральный Комитет КП(б) Латвии считает дальнейшее пребывание Митрополита Вениамина во главе православной церкви Латвии нежелательным и просит Вашего Содействия об отозвании его из Латвийской ССР. О принятых Вами мероприятиях прошу поставить в известность ЦК КП(б) Латвии»[6].

Позиция митрополита Вениамина, который утверждал, что состояние мира не зависит от воли людей, что за мир нельзя бороться, за него можно только молиться, конечно, шло вразрез не только с линией партии, но и с усилиями Московской Патриархии. В частности, владыка обращал внимание на то, что выступления митрополита Николая (Ярушевича) по вопросам мира, в той части, где он указывает, что «борьба за мир есть осуществление заветов Христа», – канонически неправильна. По свидетельству Латвийского уполномоченного, «митрополит Вениамин допускал и более резкие высказывания против участия духовенства в международном движении за мир»[7]. Все это привело к тому, что управляющего Рижской епархией вскоре перевели на Ростовскую кафедру.

И вот, спустя четыре с небольшим года после описанных нами событий, митрополит Вениамин вновь сознательно выступает с открытой проповедью, которая могла привести не только к «конфликту» с властью, но и вновь стоить ему кафедры. В чем же причина такого выступления? Ведь известно, что митрополит Вениамин всегда был лоялен к власти и всегда ссылался в этом вопросе на тринадцатую главу «Послания апостола Павла к Римлянам»: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Рим. 13, 1-2). В одном своем докладе от 8 сентября 1950 года митрополит Вениамин пишет: «Православие есть подлинное истинное, правое христианство; и пусть другие ведут себя, как им хочется, но наша церковь обязана быть законопослушной, и притом совершенно искренно. Таковое воззрение я имел еще за границей (с 1927 года)»[8]. При этом владыка Вениамин не считал, что светская власть может вмешиваться во внутренние дела Церкви и старался всегда возвысить свой голос в защиту православия, если на него совершались нападки. Свидетельством этому служили следующие события.

7 июля 1954 года ЦК КПСС принял постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения». Этим постановлением давался старт новой антирелигиозной кампании. В документе фактически пересматривалась и даже осуждалась как «примиренческая» прежняя политика партии в «церковном вопросе». Предлагалось, по сути, вернуться на довоенный путь «наступления на религиозные пережитки»[9]. По всей стране была развернута антицерковная кампания. Резко изменилось отношение к «церковникам» в прессе, в обществе, не говоря уже о высших партийных кругах. Этот внезапный «натиск» привел к тому, что среди немалой части церковного клира стали преобладать уныние и страх. Казалось, что возвращаются страшные 30-е годы и Церковь будет вновь открыто гонима.

В этих условиях митрополит Вениамин не мог молчать. Выступая на IV благочинническом съезде 27 октября 1954 года с докладом о внешнем положении Ростовской епархии и о религиозном состоянии церквей и верующих, он отмечал: «Если внешнее положение наше удовлетворительное, то от этого на сердце нет особой радости. И причина этого – духовная. Не страшно то, что против религии читаются атеистические лекции и доклады, а самое страшное и печальное то, что среди известной части духовенства наблюдается упадническое настроение, безнадежное чувство вселилось в их душу, неверие в свои силы и способности, а другие духовные лица просто разжирели, стали «толстыми» и их ничего не тревожит. Ведь время исключительное, необыкновенное, идет не перемена лишь политического и экономического строя, но кризис православия и наше только внешнее положение не спасет ни нас, ни мир. Силы не стало, – значит, у нас, а у противников есть и пафос, и сила»[10]. Мало того, что владыка открыто обозначал «противника», он призывал всех пастырей усилить духовное и административное руководство причтом и верующими, бороться всеми мерами против упадничества, особенно среди служителей культа, и «поднять чувство веры в спасение православия»[11].

Несмотря на то, что 10 ноября 1954 года вышло постановление ЦК КПСС «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения», следующий год прошел в сопровождении непрекращающейся атеистической пропаганды в печати, на производственных собраниях и в учебных учреждениях. Наконец, 25-26 октября 1955 года состоялся V-й благочиннический съезд в Ростове. В день открытия съезда все благочинные получили «для служебного пользования» доклад митрополита Вениамина. Вскоре доклад был разослан и всем настоятелям. Мы не будем пересказывать содержание этого документа, а приведем его здесь полностью.

Утешительное слово

благочинническому съезду (1955)

В нынешний, уже пятый, съезд о.о. благочинных моего управления, – при помощи вас, – чувствую потребность сказать утешительное слово.

Вместо обычного предисловия отвлеченного характера, я начну прямо с фактов, а из них вы сами сделаете выводы, как и я сделаю.

1. 400 человек

В прошлое лето, – как я тогда писал вам, – за полгода летних поездок из Ростова в Новочеркасск и обратно на нашей «Победе» было перевезено (конечно бесплатно) до 400 человек. Из них 80-90% были верующие. Правда огромное большинство из них было «простонародье», крестьяне, но они-то и составляют толщу Церкви, на них стоит она.

В нынешнем лете мне пришлось гораздо меньше ездить по этому пути, но новых данных я не видел. Думаю, что процент остался тот же.

2. Антирелигиозная пропаганда (1954 г.)

Как всем нам известно, осенью прошлого года вдруг неожиданно вспыхнула антирелигиозная пропаганда. Но мне кажется, что причиной этого было именно отсутствие ее перед этим: не только верующие усиливались, а отрицательное отношение к нам все более и более ослабевало, заменяясь мирным и благожелательным отношением даже нерелигиозных людей.

И есть у меня основания думать, что именно это заставило антирелигиозников переполошиться.

Хорошо нам известно, что пропаганда началась с газетного шума против верующих: не будь его, все бы шло по-доброму… А тут вдруг начались статьи, лекции, выпады со стороны безбожников. И все это было как бы по-заказу.

Церковь наша оставалась сдержанно-спокойной. Возражать нам публично нельзя было. (За исключением М[итрополита] Григория Ленинградского выпустившего оправдательное слово против пропаганды[12]. За сие да спасет его Господь!) в храмах мы деликатно не касались этого вопроса, чтобы не повредить правительству нашему; да это и не полезно было бы самой церкви: лучшее было нам быть гонимыми... А Спаситель велел нам и за врагов молиться… И это не только за личных, но и за религиозных, как и Он Сам молился на кресте за распявших Его: – «не ведают, бо, что творят» (Лк. 23, 34). И Св. первомученник Стефан, побиваемый камнями, Молился «гласом велиим: Господи не постави им греха сего!» (Д. 7, 60). И Батюшка о. Иоанн Кронштадский говорил, что нужно молиться и о врагах, и о вере… Только так христианство побеждало!

Лишь кое-где слышались, – и то ничтожные, – выступления в защиту христианства.

3. «Легенда» - «Миф»

Напр[имер], в Ростове нашем на противорелигиозной лекции лекторши было сказано, что христианство лишь религиозная легенда. Почему же? – Отвечает: – «Это – давно было: 2000 лет назад».

Моя знакомая, профессор медицинского факультета, задала встречный вопрос (далее снимаю копию с письма ко мне):

«Это – совсем не такая давность, чтобы нельзя было верить… Геродот жил еще пятью столетиями раньше, но ни его существование раньше, ни его существование, ни его труды не вызывают недоверия.

А Гомер? – такая давность, что неизвестно даже: к какому времени относится его жизнь? был ли он историческим лицом? написал ли он обе поэмы?.. Христос же – историческая Личность: Его видели и знали: и те, кто видел и знал, и уверовал в Него, и те, кто не уверовал… О нем говорится и в Еврейских книгах, в Талмуде».

И ответ был от читавшей «совершенно неубедительный». Я даже получила удовлетворение: до какой степени неосновательны, ни на чем необоснованны безбожные «доказательства».

Припоминаю случай из рижской жизни. Приходит ко мне юноша, лет четырнадцати: спрашивает о Христе. «Нас учат, что это – «лирическая личность» (вместо: «легендарная личность»), сказал он. А я им (учителям) говорю, а вот Церковь учит, что Христос был». – Как ему быть? – Я советую: выучить так как написано в учебнике и ответить. А потом добавьте: но я верую по церковному.

Увы! юноша более не приходил ко мне, а в церковь перестал ходить: очевидно, под насилием.

По этому вопросу я сейчас добавлю следующее. В Ростове есть инвалид, которому сейчас 120 лет, а в Азейбарджане [так в тексте] чабану (пастуху) 143 года, его видел о. К. Руткевич. Св. Иоанн Богослов умер около 100 лет; след[овательно] и другие были же тогда и другие многолетние, которые могли помнить Христа Господа лично. Но не в этом даже дело. Вера в Господа так несомненна, что все христиане твердо знали обо всем. А первые два Евангелиста – Матфей и Марк – и не старались «доказывать» факт воскресения Христова; и лишь оч. кратко сказавши об этом и о вознесении Его: до такой степени это было им точно известно. Евангелист же Лука говорит подробнее немного: да и то он сам был одним из Еммауских путешественников, очевидец. Но он писал к «державному Феофилу», язычнику: нужно было, по такому небывалому факту, привести 2-3 основания. И притом: он писал историю Христову, и конечно, но не сказать о воскресении было немыслимо! А Евангелист Иоанн писал спустя уже 100 лет после рождения Христова, – нужно было утвердить веру во Христа, да и то он, кроме Марии Магдалины (о которой прочие Евангелисты сказали оч. кратко), приводил лишь случаи, которых он был очевидцем.

Однако, христиане основывали свою веру даже не на Евангелиях, а на Предании. Напр., Св. Папий Еп. Иерапольский, когда ему ссылались на разные записи о Христе, говорил осторожно: я еще спрошу у старцев наших («пресвитер» – значит – старший)! Он жил в начале 2 века.

И если наш 120-летний Ростовский инвалид отлично помнит и Николая I, при котором он был уже солдатом, и Михаила Павловича, и тогдашний быт (напр., из чего варилось тогда варение и т.д.), – если он отлично помнит хронологические даты, и если никто не зазирает сомневаться в нем, то тоже нужно сказать и об Иисусе Христе, ибо от 2-го века сохранилось уже и доселе множество исторических документов о Нем.

А исследователи – немцы (уж им-то «и книги в руки» – как говорит пословица) решительно утверждают, что Евангелия и Послания написаны между 50-70 годами, и лишь некоторые либеральные историки относят их на позднейшее время. И они сами разногласят.

Самый знаменитый из них, Горнах, – в своей книге «Сущность христианства» говорит о реальности Христа, только вот не может объяснить себе: как христианство с несомненностью веровали в воскресение Христа?.. Сам то он не верил в это, как человек – неверующий! И конечно: если подходить к этому с меркой естественных законов, то воскресение немыслимо!

И сами апостолы не сразу веровали: Евангелисты этого ничуть не скрывают. Даже прямо говорят: «и видевшее Его, вин же неусумнешася» (Мф. 28,17)

Но довольно о «легенде»... Я отвлекся, ворочусь к современности.

4. Разговор с колхозником

Мне нынешним летом пришлось переезжать на пароме Дон, около станицы Раздорской. Ждали долго: пропускали баржу сверху. К машине подходит колхозник и спрашивает: – «Можно с вами поговорить?» – «Конечно!» – «И чевойто опять стали бороться против религии?! И у нас тут читали лекцию. А я им говорю: да, ведь, вы сказываете, что религия скоро вот сама по себе умрет. Ну, так оставьте ее умирать!» А жена у него тоже верующая, только боится ходить в церковь и заявлять о своей вере (да и Церковь-то там закрыта, потому что служит на советской службе.

…И недоволен колхозник…

А в Риге мне говорил, лет 7 тому назад, большой советский чиновник, что еще 10 лет, и христианства не будет.. Осталось ждать только 3 года… А, ведь антихрист явится уже за 3,5 года до конца мира, но его еще нет в мире. И Спаситель предсказал. Сын Человеческий, пришедши во второй раз, «найдет ли веру на земле?» (Лк. 18,8). Ныне же верующих по всему миру – миллионы и миллионы.

Антихриста же ожидали и при апостолах, – за что таких осудил Ап. Павел (2 Кор. 2. и 3 гл.): «не скоро подвизатися». И св. И. Златоуст указывал на 400-й год об этой возможности (см. т. 8-1 на Ев. Иоанна: Беседа с Самарянкой): хотя и в других местах он говорит и иное. – И во время иконоборчества – когда и патриархи, и соборы, и цари ратовали против икон (как ныне сектанты), – Св. Феодор Студит тоже думал, что пришел конец. На Западе много раз ждали его. Раскольники в 17 веке верили, что Никон предтеча антихриста, но вот 300 лет прошло.. И в наши времена, – начиная с 60-х гг. прошлого столетия – доселе, – иные думали так. Я от одной увлеченной женщины («Фроси») слышал лично, что конец мира будет в 1952 году.. Прошел и он.. Один Св. старец, игум. Засимовой Пустыни (его рукописная биография лежит у меня и сейчас), о. Герман, человек строгий, – на вопрос своей духовной дочери Д-ой, что он думает о конце мира, – сказал ей (приблизительно пишу по памяти): «Не думаю, что теперь: еще много верующих».

И нам нужно думать о своем собственном конце, а не всемирном, – как сказал Христос: об этом никто не знает: ни ангелы, даже ни Сын Человеческий (т.е. по человечеству), «только Отец Мой един» (Мф. 2, 36, Мр. 13, 32).

Но помнить о конце мира полезно и нам. Но лучше помнить о собственных грехах и бороться с ними при содействии благодати, – нимало не надеясь на себя…

5. Старушка

В нашей Епархии, в г. Н-е есть одна старушка, про которую очевидцы рассказывают много хорошего, а это дошло и до меня. Кое-что запишу теперь, а скоро увижу, м.б. и ее самое.. Впрочем, дело и не в ней, а в народе, – шире.

Она очень стремится крестить детей. И правильно: ведь, некрещеные суть еще дети диавольской державы (Евр. 2, 14) и потому сначала читаются молитвы об отречении от диаволов, а потом уж чрез крещение во имя Христово крещаемый вводится в Царство Троицы.

Между прочим, одна девочка, лет пяти, неизлечимо болела. Мать ее сама была врачом, и понятно принимала все возможные медицинские средства, обращалась и в Москву, но ничто не помогало. Пришла и эта старушка. Узнав, что дитя не крещено, она заявила, что нужно крестить его. Мать была готова на это. Но отец был безбожник, да он к тому же занимал высокое служебное место. Тайком от него дитя крестили. И оно сразу выздоровело. Радовался и отец, и спрашивая мать, как это случилось. Она открыла правду. Сначала он очень рассердился. А потом думал, думал что-то про себя, – и вдруг говорит жене «немедленно и другую крестить»! – И крестили.

…Нередко к ней обращались другие богомолки, – где не было храма, – чтобы она прислала хоть кусочки просфор туда. И она посылала.

Другая, – уже моя знакомая крестьянка, которая была известна, что она ходит в церковь, рассказывает: к ней пришла одна женщина, с младенцем, и просит дать кусочек артоса.

– «Да, ведь, ты же – безбожница?!» – «Какая я безбожница! Я только в церковь не хожу: боюся. Я – верую!»

Один старик, б. псаломщик, просит меня прислать для верующих артоса и просфор: желают богомолки; причаститься они не могут (ближайшая церковь – за 6 верст), и хочется заменить хоть артосом. Я послал им в нынешнем году: они рады.

И если все это продумать, – то никак нельзя считать верующими только ходящих в храм. Нет! далеко нет!

И на Крещение, а также и на 1/14 августа люди приходят за «святой водицей», которую и хранят потом... А освящение пасх и куличей! А Сретенские свечи. Все это – вера.

6. «Меня только покропили»

В Ленинграде жила богатая и знатная семья. Оба родители – заняты были службами. У них была маленькая девочка, лет трех. Прислуживать пригласили мать мужа из села, но ей настрого заказали, чтобы она ребенку ничего не говорила про Бога. Однажды отец предложил ей пойти с ним погулять. Дорогой шли мимо церкви.

– «Папочка зайдем в церковь!»?

– «Ну-у! Туда ходят только старики и старухи». –

–  «Не-е-ет»! Там и девочки и мальчики бывают».

У него блеснула мысль: уж не крестила ли ее бабушка?!

– «Тебя, может быть, крестили?» – намеренно-ласково спрашивает он дочку.

– «Нет! Меня только покропили, папочка!» –

Воротился он домой, и вместе с женою начали бранить бабушку.

Она, ни слова не возражая, складывает свои вещи и собирается ехать домой, в село. Сын не возражает.

Вдруг жена умирает моментально.

Он обращается к матери:

– «Ну, куда ты теперь поедешь?! На кого бросишь нас?!» – И бабушка осталась.

7. Мои наблюдения

В Риге я сначала жил в женском монастыре. Пред моим окном был теплый храм. Нередко я видел, как оттуда выносили крещенных детей, закутанных в разноцветные одеяла. И какою радостью светились лица у крестных.

Еще в 1945 году, когда я первый раз, после 1920 года, возвратился на Родину, отправился я из Москвы в Ленинград. Поезд еще стоял у вокзала. Я смотрел в коридоре в окно. Недалеко от меня стоял рабочий с молодой женой; его провожал брат – офицер, после свадьбы их. Он давал брату указания: куда сходить, что посмотреть. Потом говорит: «А у меня скоро наследник будет. Приглашаю тебя в крестного отца»… Потом (не знаю: м.б., для меня) добавляет: «Что ж мы? Наши отцы и деды тысячу лет крестили, а мы – хуже их, что ли?».

Простился и ушел из вагона.

Или вот – случай. Архиерейская дача наша была в Дубулты (приморский курорт), верстах в 30 от Риги.

Я служил очередную неделю. Пришла какая-то дама, оч. интеллигентная и, вероятно, из высокого круга. Просит меня окрестить сыночка, – лет 2-3-х. Он совершенно спокойно ведет себя все время. В заключение я веду его босенького в алтарь, вокруг алтаря: воцерковляю его. И передаю матери: она на коленях принимает его около южных дверей (оттуда я повел его в алтарь)... И нужно было видеть, с какою радостью она прижала его к груди своей и целовала, заливаясь блаженными слезами..

И я... заплакал… В Ленинграде ей нельзя было крестить, она приехала на дачу и крестила..

А, ведь, ее никто не учил этому, и я ничего не говорил ей... Дух Утешитель радовал ее. И спасутся оба…

8. «77 процентов»

Наш министр Молотов на речи пред Верховным Съездом в присутствии американский гостей (Херста и др.), говорил, что у нас в армии – 77% солдаты – коммунисты. Может быть и даже, наверное…

Но вопрос, ведь, не в том, к какой партии они принадлежат? а – в том: верующие ли они [или] неверующие. Конечно, принадлежность к партии теперь требует безрелигиозности; но едва ли и сам Молотов считает все эти 77% неверующими? Да и едва ли он мог этим похвалиться пред гостями? Едва ли это было политичным актом? – Не думаю.

А вот что было в моем опыте. Молодой человек собирался на военную службу. Мать пришла с ним в церковь напутствовать его. Познакомила его со мной. Из армии он переписывался со мной. Конечно, письма были совершенно и искренне лойяльные и патриотические. Но потом он через мать дал мне знать, что наша переписка должна прекратиться. Обыскали его; нашли в солдатском сундучке крошечную иконочку; и приказали не переписываться со мной… Позабыли и Кузьму Минина с Пожарским, – и преподобного звонаря Суворова, – «Кутузова, посылавшего 3 рубля на свечку Св. Феодосию Черниговскому и перекрестившегося после известия об отступлении Наполеона из Москвы: «Слава Богу: Русь спасена!»... А раньше всех их – крестителя Руси, св. Владимира, – и св. Александра Невского. Ошибка, ошибка теперь …Большая ошибка, – чисто с государственной точки зрения.

Припомню еще два случая. У офицера сынок пошел в школу. Он носил на себе крест. Приказали снять. Отец потребовал надеть: – «Вот вы», – говорил он, – «в окопах не были. А то бы замолились!» – Крест надели.

И еще случай. В Латвии ехал со мною в одном купе полковник. Разговорились.

– «Вы философию учили?» – спрашивает он меня.

– «Да» –

– «Я специально занимался ей. И пришел к заключению, у неверующего никакого смысла жить – нет».

…Он брал Берлин; сын его уже – офицером.

А недавно, хотя то и не военный был, а большой правительственный служащий, хоронили в Москве партийца. Говорились речи. Был представитель правительства.

Один присутствующий (неверующий) тихонько говорит соседу – «А, пожалуй, у православных веселей хоронят!»

После всего, вдруг какая-то женщина притащила крест на могилу: поставила. Оказалось, это домработница умершего…

А «бабки» крестились, особенно, когда упоминали, что он был неверующий и верный марксист. – Видал и сам я оратора, когда погребали рижского уполномоченного... Он, говоря речь все смотрел вверх в небо, – как хороший проповедник…

Впрочем, наши батюшки делают лучше; они смотрят вниз, на усопшего, – зная, что душа тут лежащего – жива.

И 77% – не безбожники... Ну, – а сколько тех и других, не знаю, но, конечно, верующих не только 23%.

9. Хирург в алтаре

На эту Пасху в алтаре появился, в приделе Собора, высокий Светский человек. Он просит одного священника исповедывать и причастить, – но только в алтаре.

Я разрешаю – «А то меня оч. многие знают в Ростове». Это был хирург. Просьбу его удовлетворили, конечно. И вообще про медиков несколько раз приходилось мне слышать:

– «Неверующие?! Да все у нас верующие. Только не показывают этого».

Пусть не все, а многие... И нам эти случаи известны…

Один доктор говорил своей знакомой, которую он звал «подруженька», – а она писала мне, этот доктор С. делал операцию женщине три с половиной часа… И спас ей жизнь.

И он прежде говорил близким: «поговеть хочется, да – как следует: вот похожу в церковь дней пять; на коленочках постою, а может быть, и поплачу»...

Не пришлось: после той операции он умер от удара.

Писавшая мне «подруженька» – врач ужаснулась и стала молиться за него в скорби. Потом села в кресло и заснула. Усопший явился ей – радостный и поблагодарил за молитвы. Уходя, – пишет она мне, – он, улыбаясь, еще помахал ей рукой на прощанье. Она быстро проснулась и тотчас побежала к вдове покойного. Та и ей говорит: – «Он сейчас и мне являлся?»

10. Заявление партийца

Когда поднялась волна гонений против религии, он был сильно возмущен этим. И говорил (как мне передавали): – «И зачем это делают?! Если так будет продолжаться, то я выйду из партии!» –

Но скоро это прекратили... Появилась известная статья от имени Коммунистической партии. И все сразу оборвалось: точно и не было ничего.

Захотели, было «научный атеизм» проповедывать (кажется в Азове), а казачки... не пошли... И лекции тоже оборвались. А то уже, в одном высшем уч. заведении, начали «искать» верующих, собрался весь коллектив. «И у нас тоже есть, кто ходит в церковь», – пишет мне ученая богомолица (а прежде она была неверующей и прошла сложный путь к вере – от спирита Аллана Кардэка и иогов – до 12 томов Златоуста и Житий Святых)... «Ну, думаю, – сейчас за меня примутся»... Но не дошло до этого... А тут скоро и статья появилась...

Теперь и вовсе затихло. Недавно один служащий в банке спрашивает моего знакомого: «Что это в «Правде» стали про религию писать? А что это такое «митрополит»? какой это ранг?»

Вопрошаемый отвечает: «Патриарх, глава всей церкви в России, – как генералиссимус, а митрополит – ниже его, как маршал».

– Гм-гм-м!

– У нас и академии есть, – в Ленинграде и Москве

– Академии?? вот не слыхал!

И – семинарии: я сам – семинарист»

И Вы?

Да.

Хм! Как из земли поднимается!»

И таково дружелюбно.

11. Академик

Я жил в Риге... Посетил меня академик. (Правда, разные бывают «академические» занятия. Вот пишут и про «академическую греблю» легкоатлетов. [Газета ]«Молот» 11 сент.)

Настоящий Академик. Верующий. Разговорились про религию. Я спросил его: что он думает про будущее церкви?

– «Пока будет верующий народ, а с ним – и духовенство, всякое правительство будет считаться с ними».

Я же скажу больше: Дух Святый будет «держать» Церковь свою. А когда «удерживающее», благодатное охранение Его (2 Сол. 2,6) будет устранено, взято от мира, – «тогда явится беззаконник») 8 ст.

12. Но самое главное

Самое главное я не сказал еще, что я думаю... Нас пугают гонения, ссылки, скорби, крест. Я же думаю, что они то и должны утешать нас… Как?

Когда я еще был юношей, то задался вопросом, зачем Господь попустил только что зачавшемуся христианству скорби: преследования, мучения, гонения?! Мы младенцев пеленаем, закутываем, нежим, а тут – мечи, костры, звери и прочее?!

После понял я: только через эти страдания и укрепится христианство! А пример этому подал Сам Христос: «Когда буду вознесен от земли», только «тогда привлеку всех к Себе! (Ио, 12, 32). «Сие же сказал он, какою смертию Он умрет», т.е. [на] кресте) 33 ст.)... Но не будем много говорить об этом: трудна для нас эта тема, а она – истинна! И мы все знаем о ней...

А ныне мы говорим утешительное слово.

13. Дух славы

Приведу только слова Ап. Петра, который не хотел, чтобы и Христос страдал (Мф. 16, 22-23), а после и других учил «Возлюбленные! не удивляйтесь огненному искушению, вами переносимому, как чему-либо неожиданному»… Наоборот, – «радуйтесь», «вы – блаженны, потому что Божий Дух славы на вас почивает». Если кто «пострадает», «как христианин, пусть не стыдится» этого, но «да прославляет Бога» за это. «Поэтому, страдающие по воле Божией, да предадят Ему души свои благими делами». «Смиритесь же под крепкую руку Божию да вознесет вас в свое время, а всю печаль возложите на Него, ибо он Сам печется о вас. Мир вам всем во Христе Иисусе. Аминь» (1 Посл. 4 и 5 гл).

Вот чему нас учит апостол, вслед за Христом (Мф. 16, 24-25). Это мы все знаем: [не] напрасно мы и крест Его на себе носим и всем даем целовать его на отпусте.

Не напрасно и Павел говорит: «Слово о кресте для погибающих кажется юродством (безумием), а для нас, спасаемых есть Сила Божия» (1 кор. 1, 18).

Трудно это для нас? – Да! Но «всякое добро христианское трудно», – сказал мне угодник Божий Исидор Гефсиманский. «Корень учения – горек, зато плоды его сладки», – говорит весь мир давным давно.

Заключение

Недавно мне пришлось быть у Св. Патриарха. И в беседе с ним, я высказал свое наблюдение, что обстоятельства последнего времени указывают нам на изменение к лучшему нашего государства к Церкви.

Он совершенно согласился с этим.

Так мое мнение подтвердил сам глава Церкви.

Да и вы, вероятно, так же думаете и наблюдаете.

Но и из этого не будем делать вывода, что нам нужно теперь почивать на лаврах. Наоборот, мы учитывая это для большего одобрения, приложим большее и усердие, и смирение, и терпение.

+ М. Вениамин[13].

Вскоре после этого «выступления» владыку вызвали в Патриархию. 12 ноября 1955 года он возвратился из Москвы и объявил о своем уходе из Ростовской и Каменской епархии. На следующий день, в воскресенье 13 ноября, он сказал об этом с амвона после окончания утренней службы в Ростовском Кафедральном соборе[14]. 28 ноября митрополит Вениамин был переведен на Саратовскую и Балашовскую кафедру с поручением ректорства в Саратовской духовной семинарии. Владыку ждали новые испытания, приведшие в конце концов к его увольнению на покой в Псково-Печерский мужской монастырь.