Презентация состоится 24 апреля (понедельник) в культурном центре «Покровские ворота». Помимо автора книги во встрече примут участие библеист и переводчик Анна Шмаина-Великанова и литературовед Павел Спиваковский.
Новая книга собрала разножанровые работы поэта и прозаика, филолога и переводчика Ольги Александровны Седаковой, посвящённые русской литературе XIX–XX веков. Книга открывается пушкинским разделом. Во втором разделе собраны статьи о писателях — от Льва Толстого и Фёдора Достоевского до Венедикта Ерофеева и Юза Алешковского. Третий раздел составляют статьи о русской поэзии от Николая Некрасова до Арсения Тарковского. Завершающий, четвёртый раздел посвящён поэтам-современникам — от Иосифа Бродского до Елены Шварц. В целом этот большой том — свыше пятидесяти статей, лекций и эссе — даёт читателю уникальную возможность по-новому увидеть русскую словесность двух столетий и задать ей свои вопросы. Для Ольги Седаковой это прежде всего вопрос о «поэтическом» в широком смысле слова.
Предлагаем для ознакомления фрагмент из предисловия филолога-пушкиниста Ирины Сурат к указанной книге.
Перед вами книга, писавшаяся несколько десятилетий. Автора представлять не нужно ни в России, ни за её пределами, но для читателя этих работ немаловажно знать, что Ольга Седакова не только поэт и переводчик поэзии и прозы, но и филолог, фольклорист и этнограф по узкой научной специальности, исследователь погребальных обрядов восточных и южных славян, поэтики литургических песнопений, составитель словаря церковнославяно-русских паронимов, автор книг о Данте и Рембрандте и многочисленных эссе и статей на философские, религиозные, литературные, общественные темы. Так что собранные здесь работы о русской литературе — лишь часть большой работы мысли, давшей плоды в разных сферах, это чувствуется в самом качестве суждений автора, в широте интеллектуального и культурного горизонта. Пушкин и Антоний Великий, Венедикт Ерофеев и Блаженный Августин — ничего в этих сопоставлениях нет странного для того, кто живёт в едином резонантном пространстве мировой культуры, в том пространстве, в котором жили и герои этой книги.
Начинается сборник с Пушкина и заканчивается Юзом Алешковским — между ними Лев Толстой и Некрасов, Бунин и Хлебников, Ахматова и Пастернак, Блок, Мандельштам, Заболоцкий, Тарковский, Анна Баркова, Бродский, неподцензурная поэзия 1970–1980-х, Венедикт Ерофеев, Солженицын. Работы об этих авторах очень разные. Среди них есть глубоко фундированные статьи академического характера, с большим научным аппаратом, образцы филологической герменевтики — «„Медный всадник“: композиция конфликта», «Шкатулка с зеркалом. Об одном глубинном мотиве Анны Ахматовой»; есть работы общие, синтетические, наводящие фокус на главное в художественном мире писателя, — таковы «Слово о Льве Толстом», «Lux aeterna. Заметки об И. А. Бунине», «О Николае Заболоцком», «„Звезда нищеты“ Арсений Александрович Тарковский». Есть историко-литературные исследования — из них назовём в первую очередь фундаментальную работу «Наследство Некрасова в русской поэзии»: в ней прослежены различные линии воздействия Некрасова на позднейшую поэзию, воздействия настолько сильного, по мнению Ольги Седаковой, что вся история русской поэзии делится ею на донекрасовскую и посленекрасовскую. Мы-то привыкли думать, что Пушкин определил на 200 лет весь ход развития нашей литературы, но Ольга Седакова полагает, что это не так, что Пушкин в последующей поэзии не получил развития, а вот сильное и разнообразное влияние Некрасова просматривается на всём протяжении XIX века и в веке XX. «Самое очевидное из воздействий Некрасова — версификационное: оно проходит поверх художественных и общественных разделений русской поэзии», — пишет Ольга Седакова, тут поэту-филологу дано слышать больше, чем филологу не-поэту. Попутно отметим, что тема продолжения или непродолжения начал — одна из сквозных тем книги, возникающая в разных контекстах; так, ей специально посвящено эссе «Непродолженные начала русской поэзии» — о началах высокого модернизма и их пресечении в советской литературе.
Поэзии в книге отведено значительно больше места, чем прозе. Ольга Седакова признаётся, что о прозе ей рассуждать трудно и непривычно, что, однако ж, не помешало ей написать об антропологии Достоевского и о сходстве и различии двух «христианских романов» — «Идиота» и «Доктора Живаго» — или проанализировать рассказ Солженицына «Случай на станции Кочетовка». Но всё-таки главная тема книги — поэзия, и особое место в ней занимает блок статей о «музыке глухого времени» — неподцензурной поэзии 1970–1980-х годов. Большая их часть основана на курсе лекций, прочитанных в 2007 году в Стэнфордском университете, их герои — Леонид Губанов, Леонид Аронзон, Виктор Кривулин, Александр Величанский, Сергей Стратановский, Елена Шварц, Владимир Лапин, Иван Жданов, Геннадий Айги. В этих очерках много личного — историк литературы тут оказался не просто свидетелем, но и участником того, о чём пишет, одним из тех, кто выпал в те годы из так называемого литературного процесса, ушёл во «внутреннее изгнание»: сначала вынужденное, а в дальнейшем добровольное. Сохраняя исследовательскую дистанцию, что непросто в этом случае, Ольга Седакова делится тем, что знает изнутри, — она говорит о сверхиндивидуальном духовном опыте, породившем эту новую поэзию, в корне отличную от официальной советской литературы тех лет. Эти очерки тем ценнее, что и сегодня эта искусственная маргинальность поэзии позднего советского андеграунда остаётся не только в историко-литературной перспективе, но и в эдиционной практике: если Леонида Аронзона и Александра Величанского можно теперь читать в хорошо подготовленных изданиях, то о других больших поэтах этого не скажешь — пятитомник Елены Шварц, далеко не полный, практически недоступен, а полноценного собрания стихов Виктора Кривулина нет по сей день.
<...> Читая собранные вместе высказывания Ольги Седаковой о русской литературе, нельзя не вспомнить и С. С. Аверинцева, с которым её связывали годы дружбы и профессионального общения и о котором она написала недавно вышедшую книгу — первый в России опыт его творческой биографии. Их филологические работы сближает сосредоточенность на больших темах и при этом строгость и взыскательность употребления «больших слов», «слов культуры» — именно это сама Седакова отмечает как важную черту исследовательского языка Аверинцева. А с другой стороны, вспоминаешь и М. Л. Гаспарова, читая эти тексты, — та же внятность речи, способность сказать просто о сложном, особое внимание к фактуре стиха, внимание к отдельному слову, через которое открывается что-то важное в мире поэта (слова «живой» и «чистый» у Пушкина или слово «новый» у Пастернака), и собственно стиховедческая проблематика, в частности — интерес к семантическому ореолу метра («Четырёхстопный амфибрахий или „Чудо“ Пастернака в поэтической традиции»).
<...> Рождаясь «из полноты бытия», литература открывает «вид на мир» и «вид на счастье» — об этом много говорится в книге, специально — в двух статьях о Пушкине («Власть счастья» и «Лучший университет»); ещё одна сквозная тема — предощущение будущего в большой поэзии, она звучит в статьях о Хлебникове, Мандельштаме, Пастернаке, Тарковском. Всё это лежит в самой природе искусства и создаёт то, что Мандельштам назвал «формообразующей тягой» («Кончина Бродского»), — эти общие мысли скрепляют, соединяют в цельное высказывание филологические разборы Ольги Седаковой и её историко-литературные исследования на разные темы.
Многие собранные здесь тексты выросли из устных выступлений, лекций, бесед — в том смысле, в каком Ю. М. Лотман назвал свой знаменитый цикл «беседами о русской культуре» — это свободные размышления о предмете, без готовых концепций и выводов, мысль растёт и ветвится в них как живая, легко переходя от частного к общему, от конкретной детали к большой культурной перспективе. В таких очерках чувствуется обращённость к читателю — они взывают к пониманию, побуждают к работе мысли, приглашают к чтению.
«С нами говорят всерьёз», — пишет Ольга Седакова о пушкинском «Памятнике». В этой книге с нами говорят всерьёз, и не только о литературе, а об искусстве как таковом, о красоте образов, красоте и смысле поэтической формы, а ещё и о художнике и о человеке вообще, о России, о её истории и современности. В будущее пройдёт только homo legens, человек читающий, — в этой книге о русской литературе он услышит голос разума, голос поэта-филолога, помогающего воспринять опыт свободы, данный нам в искусстве.
Источник: Горький, Покровские ворота.
Фото: Культурно-образовательное пространство «Фавор»