Рецензия на книгу «Изобилие и аскеза в русской литературе»
Почему в русской литературе так мало персонажей, живущих в счастье и довольстве, а бедняк почти всегда оказывается добрее и великодушнее богача? Татьяна Сохарева — о книге, посвященной разным формам изобилия и аскезы в произведениях русских авторов.
Изобилие и аскеза в русской литературе: Столкновения, переходы, совпадения / Сборник статей; под ред. Й. Херльта, К. Цендера. М.: Новое литературное обозрение, 2020 Содержание
Разные формы самоограничения веками служили одной из несущих конструкций русской литературы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что речь в книге, вышедшей в издательстве «Новое литературное обозрение», в основном идет об аскезе. Изобилие в этой паре ожидаемо оказалось аутсайдером и осталось на периферии внимания авторов сборника, и причин тому немало. Как правило, мы с юных лет уясняем, что чичиковская страсть к приобретательству разрушительна, а идиллическая Обломовка с ее заботой о пище и всепоглощающим сном может служить разве что воплощением неприятной барской изнеженности. В общем, легко привести массу примеров, подтверждающих мысль о том, что бедность и аскеза, как точно выразился литературовед Михаил Эпштейн, «выступают как доминантный культурный ген, тогда как изобилие оказывается геном рецессивным».
Перед Эпштейном стояла, пожалуй, самая трудная задача — очертить границы вынесенных в заглавие понятий. Статью о типах аскезы в русской литературе, которая также выдержана в «аскетическом» жанре тезисов, по праву можно назвать фундаментом книги. Всего автор выделил сорок типов аскезы — начиная с аскетичности бытия, которое он рассматривает как исходное состояние природы («нехватка самого бытия»), и заканчивая авангардистской аскезой, выраженной в минимализме форм («от реальности остаются только кости, торчащие ребра кубических, супрематических конструкций, визуальных абстракций»).
Однако и этот материал нельзя назвать исчерпывающем. Все равно, подступаясь к теме, каждый из авторов неизбежно задается вопросом о сущности понятий, с которыми имеет дело. Скажем, можно ли считать аскезу безусловно положительной практикой? И существует ли нейтральное использование этого понятия вне религиозного контекста? На этом фоне изобилие опять же оказалось менее проблемной темой.