Когда любовь нашего Господа охватит пламенем душу че­ловека, он уже не ограничен умеренностью и выходит за ее пределы. Поэтому любовь вон изгоняет страх [1], и если чело­век что-то пишет, если что-то говорит, то ни в том, ни в другом не знает меры. Но если он что-то и говорит в это благодатное мгновение, то перед пламенным сиянием божественной люб­ви всё, что он говорит, – мало. Затем, когда сердце сожмется и облако отойдет восвояси, тогда [вновь] свое центральное ме­сто [в уме] занимает [внутренний] измеритель [всех вещей,] чтобы [с его помощью человек мог] рассуждать [обо всём].

Так вот, всё то, что я вам написал, было сказано с одной целью: чтобы усилить горячность вашей души, чтобы по­будить вас к ревности и вожделению нашего Сладчайшего Иисуса. Так поступают и полководцы в войсках, рассказывая о подвигах доблестных воинов, и так понуждают войска вое­вать мужественно.

Но и жития святых и их слова, которые они написали и оставили нам, имеют ту же цель. И душа, со своей стороны, создана Богом такой, что если она не слышит часто о высоком и чудесном, то впадает в сонливость и нерадение. И только так: чтением и достойными [слушания] рассказами она про­гоняет забвение и обновляет старую постройку.

Придя на Святую Гору, я нашел многих отцов в делании и созерцании, старых и святых людей.

Был старец Каллиник. Прекрасный подвижник. Сорок лет затворник. Упражняющийся в умном делании и вкушаю­щий мед божественной любви. Ставший и для других полез­ным. Он имел опыт восхищения ума.

Пониже его жил другой старец, Герасим. Крайне предан­ный безмолвию. По происхождению с острова Хиос. Чудес­ный подвижник, упражняющийся в умной молитве. Девяно­ста лет. Жил на вершине пророка Илии [2] семнадцать лет; бо­рясь с бесами и время от времени побиваемый молниями [3], он остался непоколебимым столпом терпения. Слезы у него не прекращались. Услаждаемый молитвой Иисусовой, совершил он свою беспопечительную жизнь.

Повыше был старец Игнатий, много лет слепой. Долгие годы – духовник. Старец девяноста пяти лет, молящийся умно и непрестанно. И уста его благодаря молитве источа­ли такое благоухание, что если кто-нибудь мог поговорить с ним уста к устам, то радовался.

Был и другой, еще более удивительный, в Святом Петре Афонском [4] – отец Даниил [5], подражатель Арсения Великого. Крайне молчаливый, затворник, до конца дней служивший литургию. Шестьдесят лет он ни на один день не помышлял оставить божественное священнодействие. А в Великий пост каждый [будний] день служил Преждеосвященную литургию. И, не болея до последнего своего дня, скончался в глубокой старости. А литургия его продол­жалась всегда три с половиной или четыре часа, ибо не мог он от умиления произносить возгласы. От слез земля перед ним всегда становилась мокрой. Поэтому он не хотел, чтобы кто-нибудь посторонний находился на его литургии и видел его делание. Но меня, поскольку я очень горячо его упраши­вал, он принимал. И каждый раз, когда я ходил к нему, три часа шагая ночью, чтобы предстать на этом воистину ужаса­ющем божественном зрелище, он говорил мне одно или два слова, выйдя из алтаря, и сразу скрывался до следующего дня. Он имел до конца жизни умную молитву, и бдение его продолжалось всю ночь. У него я и взял этот устав и [в том] нашел величайшую пользу. Ел он двадцать пять драми [6] хле­ба каждый день и весь, [казалось,] парил в воздухе на своей литургии. И пока земля под его ногами не становилась влаж­ным месивом, не заканчивал литургии.

Были и многие другие созерцатели, которых я не удосто­ился увидеть, так как они скончались за год или два до того. И мне рассказывали об их чудесных подвигах, ибо я постоянно интересовался этим. Шаг за шагом я обходил горы и пещеры, чтобы найти таких. Ведь мой Старец был добрым и простым, и когда я приготовлял ему пищу, он давал мне благословение на поиск подобного – [всего того,] что было полезно для моей души. А уже когда я его похоронил, тогда исследовал весь Афон.

Был один в некой пещере, который должен был плакать семь раз в день. Это было его деланием. А ночь он всю должен был проводить в слезах. И всё возглавие его было всегда мо­крым. И спрашивал его служивший ему брат, который прихо­дил два-три раза в день, ибо тот не хотел, чтоб он [постоянно] был рядом с ним, дабы не прерывал его плач:

– Старче, почему ты столько плачешь?

– Когда, дитя мое, человек созерцает Бога, от любви у него бегут слезы и он не может их удержать.

Были и другие, помладше: отец Косма и иные. И старшие, о которых если писать, потребуется слишком много бумаги.

Сейчас все они умерли здесь и живут вовеки там.

А сегодня о таком и не слышно. Ведь попечения, ма­териальные заботы и почти совершенное пренебрежение [умным] трезвением настолько завладели людьми, что мно­гие не только не хотят исследовать, изучать, делать это, но, если и услышат, что кто-нибудь о таком говорит, сразу враж­дебно восстают против него. И считают его безумным и глу­пым, ибо житие его не похоже на их жизнь и вменилось ими в посмеяние [7].

И становится похоже на идолопоклоннические времена. Тогда, если ты ругал идолов, тебя побивали камнями и пре­давали злой смерти. А теперь каждая страсть занимает место идола. И если обличишь и осудишь страсть, которой, ты ви­дишь, побеждается каждый, все кричат: «Побейте его камня­ми, ибо он оскорбил наших богов!»

Наконец, поскольку я не принимаю никого, без всякого исключения, и даже слышать не хочу, как живут или чем за­нимаются мир и монахи, я всегда – мишень для осуждения.

Но я не прекращаю днем и ночью молиться об отцах и го­ворить, что они совершенно правы. Только я неправ, когда соблазняю их. Ведь они видят глазами, которые им дал Бог. Разве я не буду неправ, не буду осужден, если скажу: «Поче­му они не видят так, как вижу я?»

Бог всех да помилует всех по молитвам преподобных бо­гоносных отцов.

Источник: Старец Иосиф Исихаст. Полное собрание творений / Пер. с греч. и примеч. архим. Симеона (Гагатика). – М., Ахтырка: Ахтырский Свято-Троицкий монастырь, 2015. С. 64-68.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[*]В сборник вошли письма старца Иосифа Исихаста (1897-1959) к духовным чадам.

Старец(греч. «геронда» или «геронта» в звательном падеже) – духовный отец, наставник в духовной жизни. Также употребляется греками и как форма обращения к игумену (настоятелю) монастыря, так как игумен в греческих монастырях всегда является единственным духовником всей братии.

Исиха́ст(от греч. слова ἡσυχαστής, означающего «безмолвник») – православный подвижник, стремящийся достичь безмолвия (греч. «иси́хия») ума, т.е. состояния покоя и свободы от помыслов, для беспрепятственного общения с Богом, при помощи сосредоточенной молитвы, главным образом – Иисусовой («Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго»).