На основе изучения папирусов Зенона из Египта можно прийти к выводу о том, что греческий язык был распространён в еврейских аристократических кругах Палестины уже в 260-250 гг. до н.э. На этом языке разговаривали в широких кругах населения уже во время восшествия на престол Антиоха IV в 175 г. до н.э. и едва ли эта тенденция была сдержана победоносным движением Маккавеев. Само их желание повлиять на Диаспору способствовало обращению к международному языку.

Можно сказать, что греческий язык играл в еврейском высшем обществе ту же роль, что французский язык в высшем обществе германских государств XVII-XIX вв. Это подтверждается, в том числе, и большим количеством заимствованных из греческого языка слов в талмудической литературе. Параллельно с этим можно вспомнить и о греческих именах, которые употреблялись по аналогии с эллинизацией финикийских имён и имён египетских евреев, однако этот процесс начался немного позже и заметен лишь с конца III в. до н.э. Эта практика продолжалась и после восстания Маккавеев и даже приобрела более интенсивный характер при втором и третьем поколении династии Хасмонеев.

Язык и терминология предполагают распространение греческого образования. Его влияние на финикийцев и евреев Египта прослеживается с более ранней эпохи, однако, вполне можно предположить, что оно проникло в Иудею в конце III в. до н.э. и в 175 г. его внедрение достигло апогея в открытии гимнасия в Иерусалиме первосвященником Ясоном. Процесс эллинизации еврейского высшего общества приобрёл радикальный характер и следовал задаче полной интеграции иудаизма в эллинистическое окружение. Этот процесс преследовал и политическую цель: основание греческого полиса в Иерусалиме должно было увеличить привилегии дружественной грекам аристократии и ослабить консервативные круги.

Греческое «образование» в Иерусалиме предполагало, по всей видимости, не только тренировку эфебов в спортивных состязаниях, но и литературные и интеллектуальные элементы. Греческая школа в Иерусалиме служила подготовительным этапом к гимнасию и существовало параллельно с ним. В более позднюю эпоху также имеются свидетельства о продолжающейся традиции греческого образования в Иерусалиме, подобное образование включало в себя изучение, в том числе, текстов Гомера. В качестве оппозиционного движения возник круг книжников, который развился из небольшой храмовой группы писцов, чьей задачей было обучение паломников Торе. Кульминацией многовекового развития этой группы стало создание института раввинов во II в. н.э. И даже это движение, несмотря на очевидные антиэллинистические тенденции, принимало методы и формы греческой теории образования.

Литературные и философские интеллектуальные центры возникали не только в Александрии, но и в финикийских и эллинистических городах Палестины, которые породили целую плеяду значительных философов и поэтов. Самое большое влияние оказывал стоицизм, происхождение которого, возможно, восходит к семитским корням и который был доминирующей философией эллинистического мира. Одновременно с этим заметно эклектическое смешение различных философских направлений во II в. до н.э., которому способствовали, в том числе, сиро-финикийские философы.

Проникновение греческой философии подтверждается возникновением еврейской палестинской литературы на греческом языке, литературы, которая была посвящена, в основном, истории евреев. Анонимный самаритянский историк комбинировал еврейскую историю о сотворении мира с эвгемерической экзегезой сюжетов вавилонской и греческой теогонии и представил Авраама и Еноха светочами знания для всех народов. Одновременно с ним еврейский священник Евполем изложил историю евреев с акцентом на святилище в Иерусалиме.

Ясон Киренский, еврей Диаспоры, описал события эллинистической реформы в пространном труде и рассказал о борьбе Иуды Маккавея в манере эллинистической историографии, одновременно используя темы палестинской хасидской мудрости. Хасмонеи всячески поощряли перевод палестинских еврейских текстов среди евреев диаспоры с целью укрепить религиозный и национальный авторитет освобождённого еврейского государства. Это привело к расцвету переводческой деятельности и в самой Палестине.

Если обобщить всё вышесказанное, то получается, что эллинизм стал существенной интеллектуальной силой в Палестине уже в III в. до н.э. и продолжал неизменно оставаться в этом статусе. Исходя из этого наблюдения, вероятно, стоит пересмотреть традиционное противопоставление палестинского и эллинистического иудаизма. Так как это противопоставление используется не только в качестве неверной географической концепции, но и в качестве ошибочной реконструкции новой ситуации в иудаизме эллинистической эпохи. С середины III в. до н.э. весь иудаизм уже можно называть в строгом смысле «эллинистическим иудаизмом» и следует проводить границу между грекоязычным иудаизмом западной Диаспоры и арамеоязычным(со значительной ролью иврита) иудаизмом Палестины и Вавилонии.

Однако и эта граница весьма размыта. Со времён Птолемеев Иерусалим был городом, в котором росло значение разговорного греческого языка. Восстание Маккавеев мало повлияло на эту тенденцию и в новозаветный период, между правлением Ирода и разрушением Храма в 70-м г. н.э., в городе было значительное меньшинство, говорящее на родном греческом, что показывают найденные надписи. Это меньшинство состояло не только из переселенцев Диаспоры, но и из местной еврейской аристократии.

 

К этой категории относятся и новозаветные фигуры, такие как Иоанн Марк, Силуан-Сила, Иуда Варсавва и Менахем, младший современник Ирода Антипы (Деян. 13:1). Евреи, переселившиеся из Диаспоры, чьи семьи были тесно связаны с Палестиной, также относятся к категории людей двух языков и двух культур: Ясон Киренский и левит Иосиф Варнава из Кипра, родственник Иоанна Марка, также фарисей Саул-Павел и Тарса. Можно вспомнить и «эллинистов» из Деян. 6, однако непонятно, знали ли они арамейский язык. Большое еврейское кладбище в галилейском Бейт-Шеариме показывает, что во второй половине II в. н.э. греческое влияние здесь было более сильным, чем в Иерусалиме.

Всё это делает границу между «палестинским» и «эллинистическим» иудаизмом – важный эвристический принцип библеистики - ещё более призрачной, даже более того, совсем не соответствующей имеющимся сведениям. Мы должны считаться с вероятностью того, что даже в Палестине отдельные группы могли быть и греческими и еврейскими, находясь на границе меж двух культур.

Отрывок из монографии Martin Hengel. Judaism and Hellenism: Studies in their Encounter in Palestine during the Early Hellenistic Period. Fortress Press. 1981 переведен сообществом Библеистика [Biblical studies]

Источник группа Библеистика