Но их приверженность к адаптации к принципам исламского финансирования сошла на нет, когда стала обостряться внутриполитическая обстановка в этих странах, что вызвало быструю и внезапную перетасовку приоритетов реформ.
Islamic Finance and the State in Central Asia — статья Алекcандра Волтерса в журнале Сentral Аsian Аffairs 3 (2016) 360-384. Александр Волтерс — профессор Академии ОБСЕ и Американского университета Центральной Азии.
Перевод с английского с сокращениями
Стремясь устранить возможные источники нестабильности, государства в Центральной Азии подавляют все виды раздражающих социальных инноваций
В то время как исламский банкинг активно развивается во всем мире и его активы оцениваются в более чем $2 трлн, страны постсоветской Центральной Азии по большей части не участвуют в этой новой картине глобальных исламских финансовых потоков. На самом деле, исламские инвестиции в большинстве стран региона выросли лишь незначительно. Несмотря на неоднократные заявления властей о намерении развивать исламский банкинг, результаты пока разочаровывают. Из пяти республик, только в Кыргызстане Национальный банк выдал лицензию местному институту на то, чтобы открыть исламский банк — «ЭкоИсламикБанк». Другие государства или не решаются, или тормозят попытки по внедрению необходимых законодательных изменений, или же они полагаются на внешние инициативы и финансирование. Учитывая богатое мусульманское наследие региона, активное восстановление связей с глобальной умой и исполнительные полномочия лиц, принимающих решения в странах Центральной Азии, не говоря уже об острой потребности привлечения нового капитала, стремительное внедрение основных принципов исламского банкинга в регионе было бы логичным, но этого не произошло. Чем это объясняется?
Столкнувшись с глобальными финансовыми потрясениями, государства открываются новым и нетрадиционным инвестиционным возможностям; но во время политического кризиса соображения о государственной безопасности и необходимость обеспечения того, что воспринимается как общественное спокойствие, быстро подрывают эти усилия. Стремясь устранить возможные источники нестабильности, государства в Центральной Азии подавляют все виды раздражающих социальных инноваций.
Казахстан и Таджикистан были готовы включиться в имеющиеся потоки исламского инвестиционного капитала на ранних стадиях финансового кризиса в 2007 – 2008 гг; но они прекратили эти попытки, когда возникла угроза их политическим режимам. Исследовательница Хоггарт (Davinia Hoggarth[1]) предполагает, что исламский банкинг был использован в качестве инструмента в целях постколониального национального брендирования. Она утверждает, что исламские финансы используются странами Центральной Азии, в частности Казахстаном, в рамках усилий по формулированию независимой внешней экономической политики, для достижения того, что она называет «формой постколониального капитализма». Казахстан лидирует в этом процессе и рассматривает исламские финансы как альтернативу западной, российской и китайской модели развития. Айсалкын Ботоева[2] считает, что появление исламского банкинга не определяется чисто экономической рациональностью, а также растущей религиозностью мусульман Центральной Азии. Ботоева ставит под сомнение поспешные предположения о естественной близости мусульманской Центральной Азии к исламскому финансированию, а также аргументы о рыночной логике, объясняющие развитие в регионе. Обе исследовательницы считают, что развитие и успех исламских финансов в Центральной Азии зависит от комплексных адаптационных стратегий со стороны индивидуальных предпринимателей (Ботоева) или национальной политики (Хоггарт).
С другой стороны, любые усилия по развитию исламского банкинга в Центральной Азии должны решить сначала задачу соблюдения исламских принципов в области финансовых инвестиций. Даже если Казахстан и его соседи считаются благодатной почвой для будущего успешного исламского бизнеса, институционализация соответствующих норм и надзорной практики, например, создание шариатских советов, должна произойти прежде, чем такие инициативы могут приносить свои плоды. В то же время, более широкая дискуссия об исламской экономике и лежащей в ее основе философской системе до сих пор еще неразвита в регионе.
Казахстан
Официально казахстанское правительство заявляет об амбициях превратить страну в региональный центр для исламских финансов в бывшем Советском Союзе. С этой целью в 2012 году был принят специальный план, в котором перечислены шаги, необходимые для достижения этой цели. И хотя законодательные изменения произошли довольно быстро, создание фактически действующих институтов исламского финансирования в Казахстане затормозилось. Консультанты и лоббистские группы, такие как Fattah Finance, брокерская компания по исламским инвестициям и ценным бумагам, а также Ассоциация развития исламских финансов (АРИФ) появились вскоре после того, как были проведены первые обсуждения.
Но из семи членов, которые входили в АРИФ в 2012 году, только один представлял собой фактический исламский банк — банк Al Hilal до недавнего времени был единственным исламским банковским институтом, работающим в Казахстане. Al Hilal был основан в 2009 году на основе соглашения между правительствами Республики Казахстан и Объединенными Арабскими Эмиратами и на 100 % принадлежит властям ОАЭ. Другой член АРИФ и новичок на исламском финансовом рынке в Казахстане — это страховая компания Takaful. Основанная в 2010 году, Takaful нацелена на развитие такафул-страхования, где страхователи страхуют друг друга, обмениваясь убытками и прибылями. Последним большим новшеством на рынке был выпуск в середине 2012 года ценных бумаг «Сукук «аль-Мурабаха», исламских облигаций, в объеме $75 млн, эмитированных Банком Развития Казахстана (БРК) в сотрудничестве с малазийским Центральным банком.
Политический кризис переориентировал приоритеты управления и отвлек внимание от инновационных экономических и финансовых практик
Но с 2012 года исламский финансовый рынок остается в замороженном состоянии. Несмотря на то, что много говорилось о внедрении нового законодательства, новых инициатив и новых финансовых институтов, результаты оказались невпечатляющими, в лучшем случае. По состоянию на середину 2016 года, банк Al Hilal до сих пор не открыл свой розничный бизнес, в то время как обещания об открытии второго исламского банка, Заман-банка, не реализовались.
Политическая ситуация в Казахстане в 2011 году оказалась трудной с рядом обострившихся кризисов, начиная с досрочных выборов на пост президента, на которых действующий Нурсултан Назарбаев победил с 95,5 процента голосов, и заканчивая событиями в Жанаозене в декабре, в ходе которых были разогнаны протесты, повлекшие смерть 15 людей. Кроме того, возникновение и предполагаемые атаки неизвестной до сих пор группы исламских радикалов, Джунд аль-Халифат, в 2011 году привели к дополнительным ограничениям в сфере средств массовой информации, в частности, в интернет-медиа. В целом, политический кризис, который развернулся в 2011 году, возможно, переориентировал приоритеты управления и отвлек внимание от инновационных экономических и финансовых практик.
В целом, исламские финансы, как правило, страдают от своей вторичной позиции среди приоритетов политики в Казахстане; они подвержены быстрой смене политики или, что еще хуже, к ним чаще относятся с подозрением из-за растущих опасений проявлений исламского благочестия.
Кыргызстан
Кыргызстан стал первой страной региона, присоединившейся к ИБР. В июле 2006 года Президент Бакиев подписал указ «О реализации пилотного проекта по внедрению исламских принципов финансирования в Кыргызской Республике». Этот указ позволил Национальному Банку Кыргызстана (НБРК) сформулировать и ввести новые правила для исламских финансовых институтов. Уже в октябре 2006 года НБРК принял устав для исламских принципов финансирования, с указанием в деталях условий для исламских банковских инструментов, таких как мудараба, иджара, мурабаха и других. Наконец, в декабре 2006 года НБРК получил полномочия выдавать лицензии на открытие исламских финансовых институтов в Кыргызстане. НБРК далее укрепил свои позиции двумя законами, принятыми парламентом в марте 2009 года, внесшими изменения в закон «О Национальном банке Кыргызской Республики» и в закон «О банках и банковской деятельности в Кыргызской Республике».
Бишкек превратился в центр исламского финансирования в Центральной Азии
Усилиями бывшего главы филиала ИБР в Кыргызстане, Шамиля Муртазалиева, Бишкек превратился в центр исламского финансирования в Центральной Азии. Важной инициативой стало преобразование коммерческого банка «Экобанк», принадлежащего Муртазалиеву, в первый исламский банк в Кыргызстане.
Развитие «ЭкоИсламикБанка» — это история успеха. Банку удалось сохранить своих многих вкладчиков, бывших клиентами филиала российского банка и сформировавших основу для будущего банка. В то же время, банк расширил свою клиентскую базу, и только в 2010 году было зарегистрировано 2274 новых клиентов. По объему вкладов «ЭкоИсламикБанк» занимает восьмое место из 24 банков, с 4-процентной долей рынка в 2014 году. «ЭкоИсламикБанк» (который утверждает, что является единственным крупным финансовым учреждением в СНГ, которое работает по Исламским принципам финансирования (ИПФ) – прим.ред) не только занимается исламскими банковскими операциями, но также распространяет знания об исламских финансах. Его образовательный центр «Баракат» обучает будущих сотрудников и сотрудничает с другими финансовыми институтами. В декабре 2009 года, к примеру, представители финансовых организаций и контролирующих органов Таджикистана посетили «Баракат», чтобы пройти обучение принципам исламского финансирования.
Кроме «ЭкоИсламикБанка», в марте 2012 году на рынке начала свою работу небольшая корпоративная инвестиционная компания «Муслима». Кроме того, две микрокредитные организации в Кыргызстане «Компаньон-инвест» и «Каусар» объявили о планах по внедрению продуктов в соответствии с законами шариата для юга и севера страны, соответственно. В целом, Кыргызстан оказался перспективным рынком для исламских финансовых продуктов, которые занимали долю розничного рынка в 5 процентов в 2012 году.
Кыргызстан является безусловным региональным лидером с точки зрения опыта в фактической исламской банковской рознице, обслуживании частных клиентов и, таким образом, выходит за рамки корпоративного финансирования и государственных инвестиций. Тем не менее, политические кризисы, в том числе революция в апреле 2010 года, вспышка этнического насилия летом в Оше, выборы в декабре 2010 года и октябре 2015 года, а также проведение контртеррористической операции в Бишкеке в июле 2015 года и охота на исламских экстремистов, сбежавших из тюрьмы осенью 2015 года, — все это замедлило инициативы по стимулированию роста исламских финансов в республике.
Эксперты связывают замедление роста рынка с ослаблением государственных структур и правовых инициатив на фоне растущего дискурса об опасности, связанной с деятельностью исламских экстремистов в 2015 году, что способствовало дальнейшей дискредитации исламских экономических практик.
Таджикистан
Ни один план по развитию исламских финансов в Таджикистане фактически не материализовался
Несмотря на благоприятные обстоятельства, исламские финансы очень слабо развиты и в Таджикистане. По мнению специалистов в этой области, некоторые отдельные формы исламского финансирования практиковались в Таджикистане еще в 2012 году. К примеру, вклады в микрофинансовых организациях осуществляются в Таджикистане с 2011. Инвестирование в микрофинансирование казалось многообещающим, учитывая большое количество микрофинансовых организаций, действующих в республике
Тем не менее, к концу 2015 года ни один план по развитию исламских финансов в Таджикистане фактически не материализовался. Период с 2012 до 2013 гг оказался временем застоя, и хотя в 2014 году инициативы возобновились, ни к каким конкретным проектам они не привели. Еще в мае 2014 года парламентом Таджикистана был окончательно принят «Закон о деятельности исламского банкинга». Инвесторы из Катара, холдинг Izdon, пообещал профинансировать открытие исламского финансового института, в то время как один из ведущих традиционных финансовых институтов в стране, Тоджиксодиротбанк, объявил о планах по преобразованию своей дочерней компании, Бонки Рушди Точикистон (БРТ), в исламский банк к середине 2015 года. Но это все оказалось пока только заявлениями.
Нереализованные планы коррелируются с ухудшением рейтинга страны в Freedom House, который показывает внезапное ухудшение в 2011 г. Такие события 2015 года, как запрет Партии исламского возрождения, новые ограничения на религиозные практики, а также парламентские выборы, все это остановило развитие усилий по продвижению исламских принципов финансирования в республике.
Узбекистан и Туркменистан
Ни Узбекистан, ни Туркменистан не имеют значительного опыта работы с исламскими финансами, кроме сотрудничества с Исламским банком развития на государственном уровне. Узбекистан и Туркменистан, по большей части, лишь поверхностно пытались ввести исламские финансы и банковское дело на свои внутренние рынки. Авторитарный характер политических режимов этих стран делает невозможным проведение независимых бизнес-операций, в том числе исламского банкинга, стимулирующего индивидуальную инициативу. Кроме того, в случае Узбекистана, все, что носит «исламский» характер, подлежит специальной государственной проверке, особенно после кровавых событий в Андижане в мае 2005.Поэтому наиболее перспективный рынок в Центральной Азии для исламских финансов пока показывает самый низкий уровень активности для создания исламских институтов и финансовых агентств.
Заключение
Эволюция исламского финансирования в Центральной Азии происходила по-разному.
Существует разительный контраст между количеством государственных органов, участвующих в процессе создания исламских финансов, и полным отсутствием развитого розничного рынка исламских финансов
В Казахстане много, если не все, зависит от координации правительства усилий по продвижению исламских финансов. Ранний успех исламских финансов в Казахстане связан с усилиями лоббистов, работавших над законодательной реформой, которые смогли достучаться до политических лиц, принимающих решения, а также с инициативами частных банков, которые, тем не менее, зависят от администрации президента. Государство, в свою очередь, приглашает специалистов из-за рубежа и надзирает пилотные проекты, несущие на себе исламский ярлык, тем самым полностью контролируя развитие исламского банкинга. В результате существует разительный контраст между количеством государственных органов, участвующих в процессе создания исламских финансов, и полным отсутствием развитого розничного рынка исламских финансов.
В Кыргызстане правительство приняло благожелательную позицию и оказывает только незначительную поддержку, делегировав координацию и надзор за рынком НБРК. Однако постоянные смены правительства, а также угроза исламского экстремизма, создают проблемы для любой крупной инициативы, которая будет опираться на устойчивую государственную поддержку.
Таджикистан пока не выработал своего подхода к исламским финансам. Хотя в стране существуют якобы выгодные условия для исламского банкинга, ни государство, ни корпоративные интересы не смогли сдвинуть дело с места. На самом деле, те некоторые законодательные изменения и пилотные проекты, которые произошли, были в значительной степени осуществлены благодаря усилиям ИБР и международных организаций по развитию. Имея централизованную политическую систему, как в Казахстане, но без его экономической мощи, государство в Таджикистане не склонно к экспериментам.
Узбекистан и Туркменистан пошли по другому пути. Они разрешили контакты на высоком уровне между государством и ИБР. Такие контакты призваны показать приверженность этих стран к международному сотрудничеству, в целом, а также отражают их намерение извлечь пользу из новых отношений с исламскими инвесторами, в частности. Здесь решения принимаются на самом верхнем уровне, а инвестиции допускаются только в развитие государственной инфраструктуры.
Таким образом, можно подвести итог, что вопреки убеждениям многих специалистов-практиков и лоббистов, успех исламского финансирования обусловлен ситуационным контекстом, который ограничивает политическое поле для реформ и социальное пространство для экономической инициативы.
[1] Davinia Hoggarth, “The rise of Islamic finance: post-colonial market-building in central Asia and Russia,” International Affairs, 92, no. 1 (2016): 115–136.
[2] Aisalkyn Botoeva, “Let’s Bank the Muslim Way? Explaining the Establishment of Islamic Banks in the Peripheral Economies of Kazakhstan and Kyrgyzstan”, paper presented at sase Mini-Conference on Rethinking Islamic Finance: Markets, Firms and Institutions, University of Milan (June 29, 2013).
Источник: caa-network.org