Это означает, что главной задачей в исследовании знания является установление некоторых норм и требований, необходимых для достижения знания (в отличие от, например, дескриптивного подхода, где основной задачей является описание и определение знания). Эпистемология добродетелей – в том числе подход к обоснованию убеждений и поэтому является одним из ответов на эвиденциалистскую этику веры. Эпистемологию добродетелей необходимо отличать от этики добродетелей, которая является схожим по воззрениям направлением в этике. Другое, более традиционное название эпистемологии добродетелей – аретический подход в эпистемологии (от греч. arete – «добродетель, совершенство»).
Ввиду того что эпистемология добродетелей объединяет как минимум два различных направления, дать единое определение интеллектуальной добродетели можно лишь в самом обобщенном и намеренно упрощенном виде. Интеллектуальные добродетели – это определенные характеристики познающего агента, которые обеспечивают успешную познавательную деятельность и делают познающего более совершенным в интеллектуальном плане.
Современная эпистемология добродетелей является продуктом долгого исторического развития, однако базовые идеи были заложены уже в античной философии. Родоначальником аретического подхода является Аристотель. В его философской системе отсутствует теория познания в ее современном понимании, а понятие знания в значительной степени отличается. Однако в его философии в полной мере представлена сама концепция интеллектуальных добродетелей и их типология. Аристотель выделяет следующие основные интеллектуальные добродетели: мудрость (σοφία), сообразительность (νοῦς), рассудительность (φρόνησις), искусство (τέχνη) и науку (ἐπιστήμη). Философ рассматривал интеллектуальные добродетели как особые «склады души» и одновременно – познавательные способности. Идеи Аристотеля в средневековый период развиваются в трудах Фомы Аквинского, который определяет интеллектуальные добродетели следующим образом: «Добродетелями созерцательного ума являются те, которые совершенствуют созерцательный ум в отношении рассмотрения истины, поскольку в этом и состоит его правильное действие».
В Новое время влияние идей Аристотеля в явной форме уменьшается, однако развитие эпистемологии добродетелей продолжается в связи с развитием нормативного подхода. Так, Р. Декарт в своих трудах предпринимает попытку прямо сформулировать нормы и правила для достижения истинного знания. Дж. Локк предлагает обеспечивать нацеленность на истину в познавательной деятельности иначе – путем практического воспитания правильных интеллектуальных диспозиций, то есть предрасположенностей. Современная эпистемология добродетелей в этом вопросе в основном следует по пути, предложенному Локком.
Дальнейшее развитие идей хотя и имеет большое значение для современной эпистемологии добродетелей, однако не столь значимо для краткой исторической справки. Нужно заметить, что интерес к эпистемологии и этике добродетелей начал снижаться со времени Канта и его философии. К ХIХ – началу ХХ века на первый план выходят деонтологическая этика (И. Кант, Д. Клиффорд), а также этика следствий (Д. Милль). В эпистемологии им примерно соответствуют ставшие популярными на тот момент эвиденциализм и прагматизм. Однако в 1958 году вышла статья Э. Энском, в которой она призывает вернуться к аристотелевской этике добродетелей. Эта тенденция в этике послужила одним из поводов для возвращения к концепции добродетелей и в эпистемологии.
В современной эпистемологии добродетелей выделяются два основных направления, которые развивались последовательно. Первый подход начал свое развитие в начале 80-х, когда Э. Соза предложил использовать понятие добродетели, по аналогии с этикой, для решения проблем теории познания. Соза понимал добродетель в духе Аристотеля и фактически предложил возродить его подход. Его идею поддержал Э. Голдман в рамках подхода, названного им релайабилизм процесса (process reliabilism, от англ. reliable – «достоверный»). Голдман использовал для обоснования знания надежность когнитивных процессов. Таким образом, с его точки зрения, интеллектуальные добродетели – это когнитивные процессы, ведущие к истинным убеждениям. Нужно заметить, что направление, созданное Голдманом и продолжающее развиваться в трудах других авторов, не может быть целиком и полностью отнесено к эпистемологии добродетелей, однако сам Голдман позже стал ее сторонником. Определяя критерии надежного процесса, Голдман указывает, что таким критерием может служить тенденция процесса производить скорее истинные, чем ложные убеждения. При этом крайне важно, чтобы наши выводы о надежности процесса не зависели от самого содержания предоставляемого им убеждения. Особенностью данного подхода является то, что детализация обоснования с помощью надежных процессов всегда требует некоторой исторической ретроспективы. Однако сам субъект может не иметь доступа к этой ретроспективе. Например, результат работы такого когнитивного процесса, как вспоминание, зависит не только от его собственных качеств, но также и от того, насколько надежны входные данные. В свою очередь, надежность входных данных зависит от надежности процесса, с помощью которого они получены. Познающий субъект может иметь обоснованное убеждение и не знать, что оно обоснованно или как оно было обосновано. Тем не менее такое убеждение будет оставаться обоснованным.
Критика, направленная на данный подход, была учтена другими авторами, развивавшими релайабилизм добродетелей. Это Э. Соза, Дж. Греко, Д. Притчард. Соза предлагает подход к обоснованию, названный им ААА-теория. Убеждения, с точки зрения Созы, могут быть оценены по трем параметрам: 1) точность (accuracy), т.е. его истинность; 2) мастерство (adroitness), т.е. проявление в убеждении эпистемической добродетели; 3) адекватность (aptness), т.е. связь истинности и компетенции субъекта. Соза различает и степени безопасности знания, то есть его способности не оказаться ложным, а также проводит различие между бессознательной обоснованностью (когда агент не осведомлен о том, что его убеждение обоснованно) и рефлексивной обоснованностью. Позднее Соза добавил к своей теории еще одну – SSS-теорию, которая описывает три элемента компетенции: основание (seat, т.е. непосредственно внутреннее свойство компетенции), форма (shape, т.е. буквально нахождение субъекта в хорошей или плохой форме) и ситуация (situation, т.е. контекст, который влияет на реализацию тех или иных аспектов компетенции).
Греко, другой представитель современного релайабилизма, считает, что успех любой деятельности в первую очередь зависит от способностей, и эпистемология не является исключением. Способностями в эпистемологии являются добродетели, или, иначе, превосходства. Дополняя концепцию релайабилизма, Греко уточняет требования к тому, какую роль должны играть способности в формировании убеждения. Он отмечает, что вмешательство иных факторов может нарушить каузальную связь между способностью и итоговым убеждением. В более поздних работах Греко развивает нормативную концепцию знания как достижения и ценности, которую он называет субъектный релайабилизм. Достижение знания – это то, что может быть поставлено познающему субъекту в заслугу, и это достижение обусловлено надежным когнитивным процессом. В то же время одного лишь критерия надежности процесса недостаточно, если знание не является достижением, соответствующим нашим нормативным представлениям о ценности знания. За отсутствие этого дополнительного аспекта Греко критикует релайабилизм Голдмана.
В работах Д. Притчарда представлена так называемая слабая версия релайабилизма добродетелей. Согласно его позиции, эпистемология добродетелей в целом обосновывает познавательный успех субъекта, но не является исключительным объяснением этого успеха, а поэтому недостаточна для того, чтобы определять знание исключительно с использованием эпистемологии добродетелей. Он формулирует собственный подход, называемый эпистемология добродетелей с критерием антиудачи, уменьшая требования к ценности знания, которые формулирует Греко. Субъекту необязательно ставить в заслугу достижение знания, достаточно того, что им сделан нетривиальный вклад в процесс познания.
Релайабилизм помогает не только надлежащим образом связать знание и обоснование, исключив случайные совпадения и корреляции, но также помогает решить проблему ценности знания, которая заключается в прояснении очевидной разницы между случайным успехом в приобретении знания и целенаправленным достижением знания. Вторая волна эпистемологии добродетелей в конце 80-х – начале 90-х годов получила название респонсибилизма. Наиболее известные авторы в данном направлении: Л. Коуд, Дж. Монтмаркет и Л. Загзебски. Самое значимое отличие респонсибилизма в том, что интеллектуальные добродетели понимаются не как способности, а как качества познающего субъекта.
Коуд, соглашаясь с Созой в некоторых аспектах, предлагает сместить акцент к активной природе познающего субъекта (отсюда происходит название респонсилибизм, от англ. responsible – «ответственный»). Коуд замечает, что слово «надежность» не отражает особенностей познавательной деятельности мыслящего агента и его специфику как субъекта, в отличие от объекта. Надежной может быть работа компьютера, однако отличие человека от машины в том, что он относится к результатам и процессу своей познавательной деятельности ответственно. Именно интеллектуальную ответственность Коуд рассматривает как основную добродетель. При этом она замечает, что для интеллектуального человека знание есть благо само по себе, а не только с практической точки зрения.
Монтмаркет выделяет в качестве одной из наиболее значимых добродетелей интеллектуальную добросовестность, сопоставляя ее с моральной ответственностью в этике. Интеллектуальную добросовестность поддерживают два класса добродетелей – беспристрастность и мужество. Первая направлена вовне и осуществляет оценочный контроль интеллектуального сообщества, второе направлено на самого субъекта. Монтмаркет отдаляет понятие интеллектуальной добродетели от истины, снимая с эпистемологии добродетели ответственность за возможную ошибочность. Таким образом, согласно ее подходу, убеждения, полученные с помощью интеллектуальных добродетелей, остаются обоснованными, даже если верна скептическая гипотеза.
Загзебски строит свою концепцию на основании аретического подхода Аристотеля, поэтому ее концепцию также называют неоаристотелизмом. Согласно Загзебски, интеллектуальные добродетели, являясь качествами, направляют интеллектуальные навыки в нужном направлении. Например, интеллектуальная добросовестность заставляет субъекта заботиться о том, чтобы иметь истинные убеждения по важному для него вопросу. Кроме того, существуют интеллектуальные добродетели второго порядка, то есть добродетели, направленные на другие интеллектуальные добродетели. Все они основаны на мотивации к знанию, которая определяется как мотивация иметь когнитивный контакт с реальностью. Загзебски отмечает, что интеллектуальные добродетели способствуют достижению истинности, однако параметр истинностной проводимости (то есть способности привести к истине) не стоит смешивать с количественным показателем истинных убеждений от общего числа убеждений, как это делается в релайабилизме. В отдельных случаях интеллектуальное качество характера может считаться способствующим достижению истины, даже если процент истинных убеждений, получаемый за счет него, относительно не велик. Это можно проиллюстрировать ситуацией, когда ценному открытию может предшествовать множество ошибочных выводов. В целом Загзебски активно применяет аналогию с этикой добродетели, применяя существующие в ней подходы и концепции для решения проблемы познания. Например, с ее точки зрения, понятие истины встроено в акт интеллектуальной добродетели, как и понятие этической справедливости встроено в акт справедливости.
В последние годы наметилась тенденция на сближение двух вышеуказанных подходов. Некоторые исследователи отмечают, что различия между подходами минимальны, однако на практике между ними еще существует определенная значимая граница. При этом некоторые новые идеи являются смешанными подходами, в них скомбинированы различные версии эпистемологии добродетелей. В целом эпистемология добродетелей является перспективным направлением исследований, которое уже сейчас привнесло в исследования познания множество новых продуктивных идей. Среди прочего, эпистемология добродетелей позволяет исследовать познание независимо от его содержательного аспекта, а потому позволяет устранить проблемный разрыв между религиозным и научным знанием.
Основные источники
Обновляемая библиография по теме: https://philpapers.org/sep/epistemology-virtue/
Классический аретический подход
Аристотель. Никомахова Этика.
Фома Аквинский. Сумма теологии, часть II-I, вопросы 49-89.
Релайабилизм
Goldman, A.I. What Is Justified Belief? // G.S. Pappas (ed.), Justification and Knowledge, Dordrecht: Reidel, 1979. Р. 1-25.
Sosa E. The Raft and the Pyramid: Coherence versus Foundations in the Theory of Knowledge // Midwest Studies in Philosophy, 1980, 5 (1). Р. 3-26.
Sosa E. Apt Belief and Reflective Knowledge, Oxford: Oxford University Press, Volume 1: A Virtue Epistemology, 2007, Volume 2: Reflective Knowledge, 2009.
Greco J. Knowledge and success from ability // Philosophical Studies, 2009, 142 (1). Р. 17-26.
Greco J. Achieving Knowledge: A Virtue-Theoretic Account of Epistemic Normativity, Cambridge University Press, 2010.
Pritchard D. The Nature and Value of Knowledge: Three Investigations, Oxford University Press, 2010.
Респонсибилизм
Code L. Toward a 'responsibilist' epistemology // Philosophy and Phenomenological Research, 1984, 45 (1). Р. 29-50.
Montmarquet, J.А. Epistemic virtue // Mind, 1987, 96 (384). Р. 482-497.
Montmarquet, J.А. Epistemic Virtue and Doxastic Responsibility, Rowman & Littlefield, 1993.
Zagzebski L. Virtues of the mind: An inquiry into the nature of virtue and the ethical foundations of knowledge, New York: Cambridge, 1996.
Анализ и критика
Значительное количество работ аналитического содержания на английском языке можно найти в сборнике Fairweather, Abrol and Linda Zagzebski (eds.), Virtue Epistemology: Essays on Epistemic Virtue and Responsibility, Oxford: Oxford University Press, 2001, более подробное описание которого представлено далее.
Conee E. & Feldman R. The generality problem for reliabilism // Philosophical Studies, 1998, 89 (1). Р. 1-29.
В статье подробно рассматриваются различные аспекты проблемы генерализации возникающей в релайабилизме добродетелей.
Прись И.Е. Эпистемология Эрнеста Созы и другие теории знания // Журнал Белорусского государственного университета. Философия, 2017, № 1. С. 36-44.
В статье рассматриваются основные положения эпистемологии когнитивных способностей американского философа Э. Созы, проводится ее сравнение с другими подходами в эпистемологии.
Шевченко А.А. Эпистемология и добродетели // Сибирский философский журнал, 2016, №4. С. 82-92.
В статье рассматривается расширение этического дискурса о добродетелях на сферу эпистемологии, отстаивается позиция, что эпистемология добродетелей вряд ли способна разрешить проблему критериев знания, ввиду неустранимости случайности из процесса познания.
Гаспаров И.Г. "Sensus divinitatis" и "мистическое восприятие": две модели эпистемического оправдания религиозных убеждений // Философия религии: аналитические исследования. 2018. №1.
В статье рассмотрены некоторые концепции эпистемического оправдания религиозных убеждений, предлагается решение проблемы оправдания религиозных убеждений на основании аретического подхода к познанию.
Гаджикурбанов А.Г. Различение этических и интеллектуальных добродетелей в моральных доктринах Аристотеля и Спинозы (сравнительный анализ) // Философская мысль, 2016, №3. С. 1-22.
В работе проводится сравнение этических доктрин Аристотеля и Спинозы, сравнивается их типология добродетелей, приводятся результаты историко-философского анализа основных моральных сочинений данных авторов.
Словарные и энциклопедические статьи
Turri J., Alfano M. and Greco J. Virtue Epistemology, The Stanford Encyclopedia of Philosophy.
Baehr, J.S. Virtue Epistemology, Internet Encyclopedia of Philosophy.
Обзорные работы
Каримов А.Р. Эпистемология добродетелей, Алетейя, 2019.
Работа является первой в отечественной философии монографией, полностью посвященной эпистемологии добродетелей. Детально исследуется история развития эпистемологии добродетелей, рассмотрены современные подходы и проблемы, которые решаются в рамках этого направления. Автор придерживается двухуровневой концепции интеллектуальных добродетелей и обосновывает позицию, что наиболее эффективной эпистемологической позицией субъекта, участвующего в коллективном познании, является та, в основании которой лежит интеллектуальная добродетель доверия.
Fairweather Abrol and Linda Zagzebski (eds.). Virtue epistemology, Oxford: Oxford University Press, 2001.
Сборник содержит большое количество работ по эпистемологии добродетелей, отражающих разнообразие мнений по различным вопросам этой области эпистемологии. Рекомендуется для ознакомления с проблематикой эпистемологии добродетелей после изучения основных особенностей релайабилизма и респонсибилизма. Сборник включает следующие статьи: Virtue and Knowledge (Simon Blackburn), The Unity of the Epistemic Virtues (Alvin I. Goldman), For the Love of Truth (Ernest Sosa), Epistemic Motivation (Abrol Fairweather), Epistemic Virtue and Justified Belief (Robert Audi), Thin Concepts to the Rescue: Thinning the Concepts of Epistemic Justification and Intellectual Virtue (Heather D. Battaly), Virtues and Rules in Epistemology (John Greco), Must Knowers Be Agents? (Linda Zagzebski), Epistemic Luck in Light of the Virtues (Guy Axtell) Epistemic Akrasia and Epistemic Virtue (Christopher Hookway), The Virtue of Knowledge (Keith Lehrer), The Foundational Role of Epistemology in a General Theory of Rationality (Richard Foley), Epistemic Obligation and the Possibility of Internalism (Hilary Kornblith).
Введение в современную эпистемологическую проблематику
Указанные ниже работы помогут сориентироваться в разнообразных аспектах философского контекста, в котором существует эпистемология добродетели. Работа Фелдмана в сжатой форме излагает основные подходы к обоснованию и определению того, чем является знание, работа Чизолма излагает отдельные актуальные темы теории знания, а сборник под редакцией Маттиаса и Соза знакомит читателя с конкретными вопросами, обсуждаемыми в современной эпистемологии, по каждому из которых подобрано несколько противоположных позиций, изложенных в форме дебатов.
Feldman Richard. Epistemology, Upper Saddle River, NJ: Prentice-Hall, 2003.
Chisholm, Roderick M. Theory of knowledge, Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1989.
Steup Matthias and Ernest Sosa. Contemporary debates in epistemology, Malden MA: Blackwell, 2005.