Предисловие

В 2007 году на имя Святейшего Патриарха и Священного Синода Русской Православной Церкви поступило прошение Епархиального собрания Сурожской епархии с просьбой благословить установление дня соборной памяти Британских и Ирландских святых. Ровно через 10 лет святитель Патрик, апостол Ирландии, и иные великие подвижники древней церкви, подвизавшиеся в пределах Западной Европы, были прославлены в Русской Православной Церкви, а их имена внесены в месяцеслов.

Это событие, без сомнений, войдет в мировую христианскую историю, наряду с эпохальной встречей на Кубе или открытием русского собора в Париже.

«Русское прославление» святителя Патрика привлекло огромное внимание светских СМИ. Имя этого святого известно далеко за пределами церкви, как в Европе, так и в России. Однако в светской культуре образ святого Патрика практически невозможно узнать. Наряду с мучеником Валентином и святителем Николаем, святого Патрика называют «украденным святым». Его «украли» у церкви и западной христианской цивилизации, превратив в коммерческий бренд. Поэтому перед Русской Православной Церковью сегодня стоит глобальная задача: не только прославить подвижника, но и изучить его наследие, вернуть его подлинный образ церковной науке, культуре, обществу. Тем более что со святителем Патриком и традицией его церкви связана одна из самых важных страниц христианской истории и истории создания первых западноевропейских школ.

* * *

Святой Патрик родился в конце IV века на западном побережье Британии (нынешний Уэльс), в христианской семье, и в крещении получил кельтское имя Магон. Семья Магона была весьма состоятельной, а жизнь безмятежной, до тех пор пока на виллу этих британских аристократов не напали ирландские пираты. Юного Магона захватили в плен и продали в рабство. Его новый хозяин, узнав о высоком происхождении раба, отправил его пасти свиней и дал презрительную кличку — Патриций, что значит «аристократ». Так британец Магон попал в Ирландию и стал Патриком.

В плену с ним произошел духовный переворот, поэтому он так никогда и не сменил кличку, полученную в заточении, на свое родовое имя. Память об этом событии для него была важнее, чем собственное имя. Вскоре он бежал из плена, попал на континент и вернулся в дом своих родителей. Однажды во сне он получил откровение вернуться в землю своего пленения и принести туда Евангельскую весть. Следующие полвека Патрик проповедует, крестит и создает ирландскую церковь, которая вобрала в себя все лучшее, что было в кельтской дохристианской культуре.

Общеизвестно, что, в противоположность христианской Галлии, друиды в Ирландии не подвергались прямым гонениям. Друидизм как таковой не был осужден, он просто не выдержал конкуренции. Авторитет сословия друидов был весьма искусно использован святым Патриком и его последователями. В ирландских текстах Христа нередко называют «О, мой друид!» В Ирландии имел место не разрыв, а сращивание двух традиций.

Леринский монастырь и первые христианские школы Британии

Друидические традиции оказали влияние на первые христианские школы в Ирландии, но исключительная роль принадлежит крупнейшему в то время образовательному и духовному центру Западной Церкви, который находился на острове Лерин (напротив современных Канн).

Леринский монастырь воспитал множество ученых и аристократов, там появилась первая в Западной Европе крупная христианская школа, в которой сложилась традиция изучения Священного Писания и языческих авторов. Поскольку слава Леринского монастыря гремела на всю христианскую Европу того времени, его традиция пришла во многие части Галлии. Цезарий Арльский, святой VI века и один из основателей западного монашества, будучи послушником на Лерине, без всякого смущения изучает языческих авторов. Веком позже святитель Григорий Турский разрешает своим студентам изучать семь свободных искусств Марциана Капеллы и языческую поэзию.

Стоит заметить, что автор жития святого Патрика связывает его церковное образование именно с Лерином, где будущий апостол Ирландии после удачного побега из плена много лет обучался. И, конечно же, согласно логике автора, все то, что Патрик принес в Ирландию, было родом из Лерина, включая отношение к искусствам и наукам.

Леринский образец сочетания библейского богословия и дохристианских знаний стал основой для первых христианских школ в соседней с Ирландией Британии.

Преподобный Ильтуд, основатель одного из самых известных валлийских монастырей, создал при своей обители школу, которая стала интеллектуальным центром Британии в начале VI века. Именно в монастыре преподобного Ильтуда была впервые применена леринская система «совмещенных знаний». Учениками Ильтуда и выпускниками его школы были многие выдающиеся ученые и монахи, включая Гильду Премудрого, оставившего нам знаменитый труд «О погибели Британии». Судя по этой книге, Гильда получил блестящее образование. Он был знаком с произведениями Вергилия, Овидия, Кассиана и Иеронима, которые входили в «классический набор» леринской школы. Гильда Премудрый оказал огромное влияние на ирландское монашество. В конце VI века преподобный Колумбан Младший ссылается на Гильду как на авторитет по части монашеской жизни. В корпусе ирландского канонического права также много отрывков из Гильды.

Из монастыря преподобного Ильтуда вышла целая плеяда ирландских и британских аббатов и святителей. Так или иначе леринская традиция прослеживается во всех крупных школах и связана с большинством выдающихся имен кельтского христианства конца V — начала VI веков.

Монашество в Ирландии

Одна из самых характерных черт ирландского христианства — его монашеский характер. Святитель Патрик в своей «Исповеди» повествует о том, что монашеское призвание стало поразительным феноменом ирландского христианства.

«Сыновей ирландцев и дочерей благородных, ставших монахами и девами Христовыми, я не в силах и перечислить», – пишет Патрик.

К концу VI века монастыри стали основой церковной жизни на острове. Все сколько-нибудь значительные храмы были монастырями, в которых располагались скриптории и школы.

Ирландские монастыри стали мощнейшими копировальными центрами и генераторами эпистолярного жанра в средневековой Европе. Они производили колоссальное количество текстов. Несмотря на последующие набеги англосаксов, викингов и норманнов, которые уничтожили множество ирландских манускриптов, литература средневековой Ирландии, дошедшая до нас, уступает по своему богатству лишь греческой и латинской.

С VI по Х век в Ирландии постоянно трудились не менее ста монастырских скрипториев. Эта была самая большая «фабрика» по копированию текстов во всем западнохристианском мире того времени. Поэтому остров в средневековых рукописях прозвали insula sanctorum et doctorum — «остров ученых и святых». Кстати, учитывая, что в Ирландии не было ни одного святого-мученика, очень часто почитаемой реликвией служила именно книга, принадлежащая какому-нибудь великому подвижнику, основателю монастыря или епископу-чудотворцу. Подобное почитание книги в качестве реликвии встречается только в ирландской церкви.

Ирландские монастыри и образование

Так как в кельтском обществе христианским священникам и монахам пришлось заменить языческих «философов и богословов», по выражению Диодора Сицилийского, они принимали на себя все функции ученых. В житиях кельтских святых VI века нет ни одного примера, где бы тот или иной святой не получил образования или не занимался какой-либо наукой в ранние годы при монастырской школе. Как правило, мальчиков, призванных к церковному служению, набирали в эти школы в возрасте 5-6 лет. После изучение искусств и грамматики они вступали в число братии.

Монашеское обучение делилось на три уровня:

1. Изучение латинского языка. В этом курсе изучали латинских авторов.

2. Изучение «церковных правил». В этом курсе изучали богословие в широком смысле, включая догматы, каноническое правило, нравственные нормы и церковные обычаи.

3. Изучение Священного Писания.

Невозможно переоценить значение Библии в монашеской системе ирландского образования. Как только мальчик осваивал алфавит, Псалтырь буквально «прилипала» к его рукам на все годы обучения.

Языческие авторы тоже занимали важное место. Анализ многочисленных трудов преподобного Колумбана Младшего показывает, что он цитирует поэтов Персия, Вергилия, Горация, Гая Саллюстия, Овидия, сатирика Ювенала, а также христианских поэтов — Ювенка, Пруденция и Авсония.

Все без исключения ирландские святые VI века проходили образовательный курс в монастырской школе под руководством того или иного святого или прославленного ученого. Если автор жития не знает конкретного имени учителя святого, то он приписывает его обучение руководству ангела, что тоже часто встречается в житиях. Для ирландского церковного сознания VI-VII веков безграмотный монах — это оксюморон, полнейшая нелепица.

К началу VII века единение двух культур – языческой и христианской – в Ирландии было уже повсеместным и органичным явлением.

Более того, образование в ирландских монастырских школах было совершенно бесплатным. Церковь брала на себя все расходы. Самое удивительное свидетельство этому находим у Беды Достопочтенного, который говорит, что в VII веке английские студенты часто посещают Ирландию с целью получить образование. И ирландские монахи, снабжая их книгами, не берут с них никаких денег[1]!

Сплав двух культур в ирландских монастырях создал синтез, который в последующие века буквально «спас европейскую цивилизацию»[2].

Самое поразительное, что ирландцы, в отличие от своих континентальных коллег, изучали в монастырях и греческий язык. Это был очередной феномен ирландских школ. Такого не было даже на Лерине. Ведь задолго до основания Леринского монастыря греческий язык в Галлии практически исчез. В 376 году, когда император искал хоть кого-нибудь в Галлии со знанием греческого языка для официальной должности греческого ритора, многие уже тогда сомневались, что будет найден хоть кто-нибудь подходящий.

Изучение греческого языка в ирландских школах настолько поражало, что даже родился миф, будто сами «бритты произошли от греков». Один из самых выдающихся средневековых писателей Англии Гальфрид Монмутский (XII век) был убежден, что населявшие древнюю Британию кельты были потомками героических троянцев. В своем знаменитом труде «История бриттов» (1135 год) он подробно изложил эту версию, ссылаясь на сочинения античных авторов. Он доказывал, что само имя Британия и бритты происходит от имени троянского вождя Брута[3].

Еще одной особенностью ирландских монашеских школ было изначально более терпимое, нежели у их римских коллег, отношение к языческой культуре. Причина понятна — ирландское христианство никогда не сталкивалось с античной оппозицией. Греческая философия и мифология никогда не противопоставлялась христианству. Если для Августина, боровшегося с языческим мышлением, Зевс и Геракл были представителями «вражеского лагеря», то для кельтов они были лишь героями древних сказаний.

Схожим образом дела обстояли с латынью. На континенте классическая латынь упростилась под влиянием вульгарной латыни (сам Григорий Великий намеренно упрощал речевые обороты, дабы быть более понятным для простого люда). Зато для ирландцев разговорной латыни не существовало, и словарь нового языка они составляли исключительно из Библии, трудов отцов церкви и античных философов.

С одной стороны, такой подход служил причиной появления совершенно немыслимых оборотов и слов в латыни (из-за чего ученые говорят о так называемой «ирландо-латыни», а переводчику порой так трудно переводить кельтские гимны), с другой, он сводил на нет влияние жаргонов, характерных для вульгарного стиля. Это гарантировало сохранение латыни высокой, годной для стихосложения и научных трактатов.

Кельтские обители, таким образом, воплотили в себе несбывшуюся мечту Кассиодора: совместить в монастыре труд и молитву, подвиги монашеские с научными.

Переселение народов и последствия

Что же в это время происходило в Европе? К концу VI столетия непрекращающиеся войны, перекроившие ее карту, слегка поутихли. Великое переселение народов было практически завершено, но последствия оказались печальными как для Римской империи, так и для церкви. Рим лежал в руинах, а франкские королевства, сильные в военно-политическом отношении, были слабы в отношении религиозном. Поскольку сила была на стороне короля и знати, духовенству приходилось смотреть сквозь пальцы на грехи власть имущих. Кроме того, епископа на кафедру назначал король или любой другой местный властитель, и как следствие, на церковных кафедрах оказывались люди совершенно неверующие. В сан подчас возводили покоренных врагов, чтобы закрыть им возможность политической деятельности. Служителями церкви нередко были неверующие чиновники короля, а епископы имели наложниц и предпринимали военные походы во имя богатой добычи.

Окруженная язычниками и арианами, церковь стояла на краю пропасти. Остатки римских школ доживали свой век. Если в Италии времен Теодориха I публичные школы еще как-то поддерживали существование, то к середине VI века классическое латинское образование в Европе почти исчезло.

Чтобы выжить в такой обстановке, церкви в Европе был необходим сильный нравственный и научный стимул. В то время ни франки, ни Рим не обладали достаточными ресурсами для этого. Именно этот период характеризуется «откатом» Европы в язычество. Христианство лишь частично сохраняло свои позиции, по большей части весьма формальные. Западный мир находился в глубоком культурном упадке. Ярче всего об этом говорит тот факт, что за полтора столетия Италия и Галлия, две самые богатые и развитые территории Европы, не произвели ни одного писателя: ни прозаика, ни поэта. Когда Карл Великий завоевал Италию, он был удивлен низким уровнем грамотности и культуры этой некогда высокоинтеллектуальной области. Стихотворное послание, которое Карл получил от папы в 774 году, ужасало метрической безграмотностью[4].

Тем не менее помощь пришла. Силой, которая изменила культурное и духовное состояние Европы того времени, стали ирландские монахи святого Патрика. В то время, когда европейская культура и ученость были практически уничтожены, церковь в Ирландии, созданная усилиями святителя Патрика, имевшая идеальные монастырские скриптории и школы, переживала свой золотой век. И вскоре ирландские монахи хлынули на континент.

Peregrinatio pro Christi

Духовная сила, которая привела ирландцев в движение, в медиевистике получила название peregrinatio pro Christi — «паломничество Христа ради».

Современному исследователю нелегко понять, почему монахи и ученые из кельтских стран вдруг решили пуститься в столь далекие и опасные странствия? Почему ирландцы, так любящие свою родину, пожелали оставить ее ради неведомых земель?

Однако если мы вспомним жизнь апостола Ирландии, святителя Патрика, данная аскетическая практика становится понятной. Сбежав из многолетнего плена, Патрик после невероятных приключений попадает в отчий дом, на родину. Но голос Божий призывает его оставить домашний уют ради проповеди Евангелия. Каждый послушник в ирландском монастыре знал этот пример и, без сомнения, стремился ему подражать. Поэтому все эти аскеты, затворники, столпники и даже игумены многолюдных монастырей оставляли свои обжитые и уютные «гнезда» и становились миссионерами в чужих странах. Чем дальше они удалялись от своего горячо любимого острова, тем громче стенали о нем. Преподобный Колумбан, который в конце VI века начал свою миссию на континенте, написал множество проникновенных элегий об утраченной Ирландии. Для монахов того времени «зеленый остров» был подлинным раем. И тем не менее из этого рая они всячески стремились сбежать — заселяли пустынные земли к северу от Британских островов или отправлялись на континент для проповеди.

Связь с родиной была одной из самых крепких черт кельтского общества. Такое ощущение, что принимая ангельский образ (монашество), ирландские монахи самую сильную земную привязанность делали предметом самого сильного духовного преодоления.

Первой ласточкой великой волны кельтского странничества на континент был преподобный Колумбан, и именно с этим человеком связан подъем христианского самосознания в европейских церквях. Недаром же папа Бенедикт XVI назвал Колумбана «отцом-основателем Европы». Однако ирландцы ходили на континент и раньше Колумбана. С середины VI века до нас дошли имена святого Мельдона, епископа Перроны, и святого Альбина, епископа Анжера. Кстати, Перрона ко времени расцвета ирландского странничества уже давно была известна как «Перрона ирландская», или «Перрона скоттов».

Кельтское странничество было весьма заразительным феноменом. Обучаясь в ирландских монастырях, английские и саксонские дворяне и клирики проникались идеей перегринации. Следуя патрицианской миссионерской традиции, на европейском континенте чуть позже миссионерствовали святой Бонифаций и Алкуин.

Преподобный Колумбан Младший

Преподобный Колумбан (или Колумба Младший) родился в 543 году в Ирландии. С малых лет юношу тянуло к книгам, в результате чего он и стал монахом. Он получил блестящее образование в ирландском монастыре Бангор: знал латынь, еврейский и греческий, разбирался и в отцах церкви, и в античных поэтах. В 590 он отправляется на континент, в Галлию. Его биограф, монах Иона из Боббио, говорит: «Проведя несколько лет в монастыре, он пожелал идти в неведомые земли, следуя заповедям, которые Бог дал Аврааму».

Духовное состояние франкских королевств начала VII века было плачевным: развращенная знать, слабая церковь, запуганное духовенство. Иона пишет: «В то время христианская вера то ли из-за обилия внешних врагов, то ли по небрежению епископов почти исчезла в тех краях. Люди только и помнили, что символ веры, а о спасительной благодати и борьбе с грехами плоти помышляли лишь немногие».

Колумбан с товарищами начал ходить по селениям и проповедовать Евангелие. Не столько слова, сколько дела ирландцев привлекли к ним внимание окрестных жителей. Для ирландского менталитета христианство «только по торжественным случаям», как тонко подметил епископ Жан-Мишель ди Фалько[5], было равносильно тому же язычеству.

С проповедью Колумбана среди франков связывают возникновение традиции украшать елку на Рождество. Германцы в день зимнего солнцестояния поклонялись священному дереву — ели. Колумбан, не желая мириться с языческими пережитками, но вместе с тем уважая традиции народа, украсил крестами и прочей христианской символикой ближайшую ель и заложил новую традицию. История миссии Колумбана достойна детектива. Его гнали и епископы, и короли. Но плоды его миссии только возрастали.

О Колумбане сохранилось интересное предание — святой будто бы проповедовал славянам. Если верить Карамзину, проповедь его оказалась неудачной, святой успокаивал себя тем, что, по-видимому, для покаяния славян «еще не настало время». Умер Колумбан в 615 году в семьдесят два года в основанном им монастыре Боббио на севере Италии, который, как и все колумбановские монастыри, стал сильной богословской школой, духовным центром и издательством.

Ирландцы принесли в Европу важную церковную традицию, которую заложил в Ирландии святитель Патрик: независимость местной церкви от знати. Жития святого Патрика доносят до нас легенды о том, как верховный король Ирландии пытался подчинить и обуздать святого, но он мало в этом преуспел. Эта черта ирландского церковного характера пришлась как никогда кстати. Если во времена Григория Турского европейские короли прямо диктовали епископам и аббатам свои условия, то Колумбан был первым, кто дерзнул перечить власть имущим. Основанные им по ирландским порядкам монастыри стали свободными от посягательств королей и знати и явились «кузницей кадров» для независимого европейского духовенства.

После Колумбана

Импульс, данный кельтскими монахами, не только обновил церковь в Европе, но и заложил основу для будущих университетов.

Биограф Карла Великого Ноткер Заика, воспитанник ирландского монастыря св. Галла, начинает свои «Деяния Карла Великого» так:

«Случилось, что к берегам Галлии прибыли из Ирландии вместе с британскими купцами два скотта (ирландца) — люди несравненной осведомленности в светских науках и Священных Писаниях. И хоть они и не выставляли напоказ никакого продажного товара, все же имели обыкновение зазывать толпу, стекавшуюся для покупок: "Кто жаждет мудрости, подходи к нам и получай ее — у нас ее можно купить". <…> Они кричали так до тех пор, пока удивленные или принявшие их за безумцев люди не довели весть о них до слуха короля Карла, который всегда любил мудрость и стремился к ней. Он тотчас потребовал их к себе и спросил, верно ли молва донесла до него, будто они возят с собой мудрость? "Да, – отвечали они, – мы владеем ею и готовы поделиться с теми, кто именем Бога будет достойно просить об этом". Когда же он стал выведывать у них, что они за нее запросят, они сказали: "Только удобное помещение, восприимчивые души и то, без чего нельзя обойтись в странствии, — пищу и одежду". Услыхав это, он очень обрадовался. < …> Одному из них, по имени Климент, он приказал остаться в Галлии и поручил ему довольно много мальчиков знатного, среднего и низкого происхождения, распорядившись предоставить им необходимое продовольствие и подходящие для занятий жилища. Другого же, по имени Дунгал, он направил в Италию и вверил ему монастырь святого Августина близ города Тицены, чтобы там могли собираться у него для обучения все, кто пожелает».

Климент Ирландский обосновался в Париже, где специализировался в преподавании грамматики и стал первым ректором будущего Парижского университета.

Практически везде в Европе, где ирландцы основывали свои монастыри, вскоре появлялись прославленные своими учеными мужьями школы и знаменитые книгами библиотеки. Например, тот же колумбановский монастырь в городе Люксой породил гениального ирландского географа и монаха Дикулия (Dicuil), который составил знаменитый трактат, где он впервые описывает окрестности Нила и Красное море[6]. Даже первые комментарии на Вергилия появились именно в Ирландии в VII веке. Оттуда эта традиция перешла в Европу, где тексты поэта не сохранились и даже не переписывались со времен Кассиодора[7]. Монастырь св. Колумбана в Боббио стал крупнейшим ученым центром и обладал громаднейшей библиотекой. Кстати, между Санкт-Галленом и Боббио был прекрасно организован обмен рукописями, что позволяло пополнять каталоги этих двух ирландских школ.

После святого Колумбана, в VIII и IX веках ирландские монахи миссионерствовали уже по всему континенту и основывали все новые и новые обители, школы, скриптории. Святой Фридолин путешествовал по Рейну, открывал монастыри, а при них — школы. Интересно, что в житиях указывается, как Фридолин частью учебной программы сделал спортивные игры. Святой Руперт отправился в Баварию. Его монастырь в нынешнем Зальцбурге стал сильным центром ирландского влияния.

Наиболее известным из кельтских миссионеров, прошедших через Зальцург, был святой Вергилий. Будучи весьма сведущ в греческой философии, он впервые рискнул предположить, что Земля имеет форму шара, и, следовательно, люди, живущие на обратной стороне планеты, ходят «вверх ногами». Вергилий прославился еще и тем, что вместе с товарищами проповедовал славянам Словении и Каринтии.

Святой Минборин возглавлял группу ирландских миссионеров в Кельне. Кельнский архиепископ поселил их в монастыре св. Мартина, который был объявлен ирландской обителью, а многие церкви в окрестностях были посвящены ирландским святым, включая пять церквей и семь часовен во имя св. Бригиты. Святой Патто, или Пасифик, был аббатом ирландского монастыря Анабарик в Саксонии. Позже он был рукоположен в епископы саксонского Вердена. Святые Турнин и Фоиллан трудились в Нидерландах, в окрестностях Антверпена. В 970 году в Бельгию путешествовал святой Фораннан, оставивший Ирландию после чудесного видения. Проповедь его была также вполне успешной.

Святой Финген проповедовал в королевстве Лотаря, где прославился как восстановитель старых монастырей. Римский папа Иоанн XVII выпустил хартию, согласно которой эти монастыри передаются под управление исключительно ирландских монахов «до тех пор, пока их можно будет найти».

Среди известных кельтских миссионеров XI века — Маэльбригт и Муйрдах, которые вошли в историю под одинаковыми именами — Мариан Скотт Первый и Мариан Скотт Второй. Муйрдах отправился в Регенсбург, где основал монастырь св. Петра и стал его первым аббатом. Естественно, что монастырь превратился в школу, типографию и миссионерский центр. Воспитанники регенсбургского монастыря расходились по Австрии, а также отправлялись в соседние страны. Ирландия продолжала поддерживать регенсбургский монастырь в течение нескольких столетий, присылая финансы и миссионеров, и до сих пор церковь св. Иакова в Вене, церковь в Регенсбурге и еще нескольких городах Германии и Австрии называют Schottenkirche, «ирландская церковь». Существует даже предположение, что кельтские миссионеры регенсбургского монастыря основали монастырь под Киевом.

Известнейшую обитель и образовательный центр основал ученик преподобного Колумбана, святой Галл. В его монастырь, который впоследствии будет назван Санкт-Галлен, потекли книги со всей Европы. Скрипторий, школа и ученые монахи этой обители к IX веку славились уже на всю Европу. В Санкт-Галлене не только созревала интеллектуальная элита Каролингской Европы, но и создавались высочайшие поэтические и музыкальные произведения того времени. На сегодняшний день Санкт-Галлен обладает одной из самых блестящих библиотек в Европе, где собраны древнейшие христианские и классические тексты.

Кстати, тот же Ноткер по прозвищу Заика был библиотекарем и учителем в школе Санкт-Галлена. Свое богословское образование он получил под руководством ирландских монахов Исы и Мэнгалла. Ноткер первым начал сочинять секвенции, литургические песнопения, легшие в основы латинской мессы. Именно он изобрел систему специального музыкального ударения в латинских текстах, чтобы их можно было петь.

В германских землях проповедовали также саксы: Бенедикт Бискуп, Уилфрид, Уиллиброрд и Уинфрид. Все они обучались у ирландцев. Например, Уинфрид после обучение в ирландском монастыре проникся идеей кельтского странничества. В 717 году он присоединился к своему соплеменнику Уиллиброрду, проповедовавшего на землях Фризии.

Ярким представителям кельтской миссии был и святой Бонифаций, апостол Германии, который продолжил работу Колумбана по избавлению церкви от «местного произвола».

 Каролингское возрождение

Ко второй половине VIII века труды ирландских миссионеров и ученых существенно изменили ситуацию в Западной церкви и позволили осуществить один из самых значительных культурных проектов Средневековья — Renovatio Imperii Romanorum, или Восстановление Римской империи. Этот научный и духовный ренессанс проходил при Карле Великом (742 – 814 гг.) и больше известен как Каролингское Возрождение[8].

При Карле по всей империи организовываются монастырские школы, к королевскому двору привлекаются образованные деятели. Доминирующую роль в этом процессе играла традиция ирландского монашества.

Самой значимой фигурой Каролингского возрождения считается Алкуин. Прослышав, с какою охотой Карл принимает мудрых людей, он сел на корабль и прибыл из Британии к каролингскому двору. Алкуин был носителем того латинского богатства, которое сохранялось и развивалось в кельтской церковной ограде на протяжении уже нескольких столетий. При королевской поддержке Алкуин организовывает монастыри, учреждает школы, образование в которых получали клирики, монахи и светские юноши. Именно Алкуин закрепляет интеллектуальный базис, на котором вырастут все первые университеты Европы. Одна из самых замечательных особенностей этих первых школ — обучение было бесплатным для всех, кто неспособен за него платить. Точно так же, как это было в ирландских монастырях.

О количестве ученых-миссионеров эпохи Карла Лысого можно судить со слов Эрика Оксеррского, который писал королю: «Что же сказать об Ирландии, которая, презрев опасности морских путей, бросилась к нашим берегам? Где еще столь мудрые и сведущие мужи с таким бескорыстием отдают себя на дело науки?»[9].

При Карле Великом во Франции трудятся такие знаменитые ирландцы, как Иосиф Скотт, Дунгалл, Дикуйл, Андрей Скотт. Наиболее выдающимися из ирландцев той эпохи были также Седулий Скотт и Иоанн Скотт Эриугена, который перевел на латынь труды Дионисия Ареопагита, Григория Нисского, Максима Исповедника и неоплатоника Прокла.

Без этих и многих других ирландских монахов каролингский культурный и духовный подъем немыслим. И, конечно же, создававшаяся в империи Карла Великого образовательная модель остро нуждалась в книгах. Только благодаря широко распространенной системе ирландских скрипториев «школьная революция» Каролингов имела достаток в учебных пособиях и не захлебнулась.

Ирландские эмигранты дали Каролингскому возрождению не только скриптории и книги, они дали монастыри, школы, латынь, знакомство с элементами греческого языка, вкус к поэзии, расширенные познания по географии и астрономии. Не пролив ни единой капли крови, точно так же как святой Патрик в Ирландии, кельтские странники задали тон всей западноевропейской цивилизации. Недаром же этот период иногда называют эпохой «Кельтской Империи».

Усилия Карла достигли своей цели — в стране появились интеллектуалы, которые стали основой для всех последующих школ и университетов Западной Европы.

Первые университеты – потомки монастырских школ

Средневековый европейский университет — продукт средневековой монашеской учености. Он вырос из монастырских школ. Терминология, внешняя структура и «защитные механизмы» исторического университета родом из церковной ограды.

Изначально словом «университет» называлось не здание или место, где проводилась учеба, а сообщество учителей и студентов. «Университет»: буквально universitas – «все» и vestra – «вы», то есть «все вы»!

В Средние века эквивалентом слова «университет», как мы его сейчас понимаем, был термин studium — «занятия». Парижский университет, например, назывался Stadium Parisiense. Таким образом, понятие universitas vestra, то есть «все вы», означало, что studium открыт для всех слоев общества, подобно монастырским школам Ирландии, которые были открыты всем желающим[10]. Их филиалы на континенте строились по тому же принципу. Так же строился и университет.

Как защищали себя монастыри от посягательств или духовных преступлений со стороны светских властей? Крайней формой духовной защиты или наказания в Средние века была экскоммуникация, отлучение провинившегося от церковного общения.

Университеты придумали точно такое же действие. Называлось оно cessatio — «приостановка действия», прекращение функционирования университета. В качестве наказания университет мог даже покинуть территорию обидчика. Когда королева Бланш затянула процесс об убийстве двух студентов Парижского университета в 1229 году, Парижский университет на два года прервал преподавание и многие профессора покинули столицу Франции. Королевская власть пожаловалась епископу Парижа, тот даже отлучил от церкви ряд университетских знаменитостей, но университет все равно победил. Король принес извинения, а папа, вмешавшись, отменил церковное прещение. История основания Кембриджского университета покинувшими Оксфорд преподавателями и студентами тоже является хрестоматийным примером подобного рода.

Многие слова и термины, столь привычные для жизни современного университета, родом из церковной ограды. Например, термин «факультет» впервые был использован папой Гонорием III в 1206 году в отношении Парижского университета[11]. Слово «ректор» для обозначения главы школы было также предложено средневековой церковью. Первое письменное свидетельство об этом термине в университетском контексте встречаем в булле 1259 года папы Александра IV[12]. Даже слова «декан» и «деканат» были усвоены университетом из практики организации средневековой церкви. В церковно-административной системе деканат — это благочиние, а декан, соответственно, — благочинный. Должность декана впервые введена во Франкском королевстве в VII веке для лучшей организации деятельности разраставшихся епархий. Декан ежегодно инспектировал подведомственные ему церкви, а также духовенство, представляя отчет своему епископу. Подобную роль стали играть университетские деканы по отношению к ректору университета.

Церковь занималась и эмиссией ученых званий. В Болонском университете по указу папы Гонория III все ученые степени присваивал архидиакон епархии, а первые созданные учебные программы университетов утверждались папскими легатами.

Ректора первых европейских университетов унаследовали даже канонический статус аббатов. Несмотря на то что ректор университета, как правило, был мирянином, для него было обязательно безбрачие! До сих пор ректорские мантии в старейших университетах Европы напоминают монашескую рясу средневекового монаха. Даже титул для обращения к ректору средневекового университета был придуман по подобию принятых тогда церковных обращений. К ректору обращались vestra amplituda, «ваша широта», «ваше широчество». В первых европейских университетах среди преподавательского состава также практиковалось безбрачие. Когда папа Иоанн XXII в 1331 году разрешил первому женатому мужчине преподавать медицину в Парижском университете, это воспринималось как исключение из правил. На медицинском факультете Парижского университет требование безбрачия было отменено только в середине XV века.

* * *

Ирландская церковь, основанная святым Патриком, создала ярчайший феномен монашеской школы, которая стала образовательным центром, скрипторием, миссионерским плацдармом. Благодаря своеобразию этой ирландской модели и активному миссионерскому порыву ирландских монахов, в раннесредневековой Европе сложилась благоприятная атмосфера, которая позволила не только восстановить утраченную, казалось бы, научную компетенцию, но и создать образовательные учреждения совершенно нового формата и качества.

В начале XI веке школы были уже при всех монастырях Германии[13], в конце XI века учителя и школы были в каждом крупном городе Франции.

Так, беглый ирландский «раб и неуч» по прозвищу Патрик, единственным достоинством которого было глубочайшая вера в Воскресшего Господа, заложил основу многих идеалов и ценностей, которыми гордится сегодня европейская цивилизация и высшая школа.

Удивительно, но после публикации новости о включении святого Патрика в месяцеслов Русской церкви, мне попадались в прессе какие-то насмешки в адрес Синода. Как оказалось, смеющиеся ничего толком и не знали, кроме пивных анекдотов, об этом удивительном, глубоком и важном для европейской культуры святом. Поэтому завершить хочу эпилогом из Бернара Шартрского (XII в.): «Мы все подобны карликам, которые уселись на плечах великих гигантов; конечно, мы видим больше и дальше, чем они, но не потому, что обладаем лучшим зрением, или потому, что мы выше их, а лишь потому, что они нас подняли, собственным величием увеличив наш рост»[14].