Славянский вопрос был неотъемлемой частью учения славянофилов. Если старшие славянофилы Иван Васильевич Киреевский (1806-1856), Алексей Степанович Хомяков (1804-1860), Юрий Фёдорович Самарин (1819-1876) и его старший брат Константин Сергеевич Аксаков (1817-1860) были чисто теоретиками, разработавшими основные положения об особой роли России и славянства в мировой истории, то И.С. Аксаков — талантливый русским публицист, поэт и общественный деятель XIX столетия, который являлся их младшим соратником и неразрывно связан с ними, был не только теоретиком, и практическим общественным деятелем, способствовавшим в меру своих сил политической реализации своего историософского идеала.

Цель статьи проанализировать проблему славянского вопроса в историософских взглядах И.С. Аксакова. Для этого автором были выдвинуты следующие задачи: выделить основные тенденции проблематики славянского вопроса в России до И.С. Аксакова, показать его теоретический и практический вклад в решение проблемы славянского вопроса и выявить роль и значение данного аспекта наследия мыслителя в русской историософии. Источником послужил сборник работ мыслителя под названием «Славянский вопрос». В качестве методологической основы предлагается использовать труд известного философа и богослова, историка русской общественной мысли протоиерея Василия Васильевича Зеньковского «Русские мыслители и Европа» и труд современного светского историка Н.И. Цимбаева И.С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России».

При рассмотрении вопроса об основных тенденциях проблематики славянского вопроса в России до И.С. Аксакова, следует учесть тот факт, что первая половина XIX — время ранних славянофилов было временем появления новых наций в Европе: итальянской и германской. В это время в Германии формируется историософская мысль, которая пытается проанализировать и определить роль и место немецкой нации в мировой истории, центром этого движения были фигуры великих немецких мыслителей Гегеля и Шеллинга. Во многом это было реакцией немецкой философской мысли на попытку Франции дать универсальный идеал государственности и истории. В отличие от европоцентриста Гегеля Шеллинг считал, что каждая нация имеет свою особую миссию в истории, в свою очередь ранние славянофилы находились под влиянием его философии и этот тезис был воспринят ими и перенесен на почву уже русской мысли. Историческая обстановка первой половины XIX также способствовала появлению славянофильских идей об особом пути развития России. Так, по Бухарестскому мирному договору (1812) Россия реально приобретала право покровительства христианам — поданным Османской империи. В этом плане Россия являлась единственной свободной и могущественной православной страной реально стоящей во главе православного христианского мира. По другому Адрианопольскому мирному договору (1829) Османская империя вынужденно признавала автономию Греции, Сербии, Молдавии и Валахии. Огромный патриотический подъем испытало русское общество вследствие Отечественной войны 1812 года. Все это способствовало вызреванию славянского вопроса как проблемы для русской мысли. Здесь следует уточнить, что для ранних славянофилов славянский вопрос — это русский вопрос. Это вопрос о месте и роли России в истории. В решении этого вопроса ранними славянофилами есть одна общая тенденция, которая заключается в том, что все они говорят об особой роли России в мире и историческом процессе, но есть и различия. Так, А.С. Хомяков считал, что особое призвание России — сохранение полноты христианства, российской социально-исторической реальности он не касался. А К.С. Аксаков уже непосредственно занимался рассмотрением российских социально-исторических реалий. Именно К.С. Аксакова следует назвать главным специалистом по формированию историософии славянофильства. Он обосновал свое понимание исторического процесса в России в таких работах как: 1. «Об основных началах русской истории», 2. «О русской истории», а также в разборах исторических сочинений С.М. Соловьева. К.С. Аксаков считал, что в русской истории действуют две силы. Это государство и «земля» т.е. народность. «Две силы в ее основании, два двигателя и условия во всей русской истории: земля и государство»[i], — писал он.

И.С. Аксаков взял эту историософскую схему за образец, но обогатил ее своей концепцией «общества». Концепция «общества», разработанная И.С. Аксаковым была косвенным признанием петровских реформ, так как в Московской Руси был только государство и земля, то есть царь и народ. Что же такое «общество»? По мысли И. С. Аксакова это мыслящая часть народности или земли. Сложно сделать точное определение этого понятия, поскольку И.С. Аксаков часто вкладывал в те или иные понятия несходный с общепринятым смысл, на это указывает исследователь И.С. Аксакова Н.И. Цимбаев. Концепция общества, по мнению таких исследователей, как С.А. Венгеров, Н.И. Цимбаев, С. Лукашевич (Lukashevich, S.) являлась важным теоретическим вкладом мыслителя в русскую историософию. Кроме того, следует сказать, что И.С. Аксаков с шестидесятых годов XIX века действует уже в других исторических условиях. Важным рубежом для славянофильского движения явилась несчастливая для России Крымская война, которая показала враждебность Запада России и славянству в целом. Как считал протоиерей Василий Зеньковский, Аксаков одним из первых увидел западную политику двойных стандартов (или по его выражению двойной правды), когда понятия цивилизация, гуманность и христианство упраздняются им по отношению к славянскому миру.

Другим не мене важным аспектом его историософской мысли являлось то, что для него славянский вопрос был уже не просто русским вопросом, но Россия впервые мыслилась как особый культурно-исторический мир вместе со всем славянским миром. Так, в газете «День» И.С. Аксаков публикует свою теоретическую программу, касающуюся отношений России и отношений славянского мира как единого цельного духовно-культурного мира, причем единство духовно-культурное, по его мысли должно обуславливать единство политического бытия. Он пишет следующее: «мир славянский вообще, и мир православный в особенности, выступает теперь на поприще истории. Славян, свободных отъ чуждого ига, нет нигде, кроме России. Кроме России, везде славянскую народность гнетутъ или немцы или турки. Но по мере возрастания политического могущества России, возрождались въ порабощенных племенах: надежда на избавление отъ позорного ярма и чувство славянской народности. Освободить из-под материальнаго и духовнаго гнета народы славянские и даровать им дар самостоятельного духовного, и, пожалуй, политического бытия, подъ сениию могущественных крыл русского орла-вотъ историческое призвание, нравственное право и обязанность России»[ii]. Современный иссследователь трудов Аксакова Н. И. Цимбаев отмечает в своей работе «И.С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России»: «В 1860-е годы позиция Аксакова сводилась к попыткам способство­вать завоеванию и упрочению независимости славянских народов, русское общество должно было, по его мнению, поддерживать идеалы славянской взаимности и воздействовать на правительство в его восточной политике. Оппозиционное отношение Аксакова к деятельности «петербургского» правительства не позволяло ему видеть в этом правительстве собирателя славянских земель. Созда­ние независимых славянских государств он считал неизбежным следствием внутреннего развития славянских народов. Для Аксако­ва в 1860-е годы была характерна поддержка всех форм национально-освободительного движения, что объяснялось его искренним жела­нием видеть славян свободными»[iii]. Также И. С. Аксаков подчеркивал, что Россия никогда не стремилась подчинить славянские народы себе в политическом отношении, лишить их независимости. Он считал, что долг России, наоборот, заключается в развитии в остальном славянском мире начала самобытности. Это были мысли, конечно, опережавшие свое время XIX века — века колониальных империй. Этой мысли Аксаков оказался верен на протяжении всей своей деятельности, даже когда славянофильское движение в период польского восстания 1863 года утратило свое единство, и если некоторые славянофилы, например, В.А. Черкасский выступали за русификацию Польши, то Аксаков отстаивал необходимость ее независимости. Далее в теории славянского вопроса у И.С. Аксакова можно увидеть, что он по-разному мыслил жизнь различных славянских народов (православных славян и чехов, хорватов и поляков, то есть славян католического мира). По его мнению, вероисповедание играет огромную роль в формировании того или иного культурного типа определенной народности: «Нет ничего пагубнее, для истинного возрождения славянской, народности, той ложной мысли, что народность стоит выше веры, что вероисповедание есть дело только совести личной, и что славянские патриоты должны относиться къ нему безразлично. Таким образомъ, по ихъ понятиям, «народность» выходит какимъ-то понятием внешним, безъ внутреннего, духовного содержания,— между тем какъ именно в содержании вся суть и сила»[iv]. Аксаков считал, что Россия и православные славянские народы Балканского полуострова — особый православно-славянский мир перед которым стоит задача развития и проявления в своей исторической жизни православного духовного начала, именно эта задача и обуславливает антогонизм между ним и католическо-протестантской по своим духовным началам Западной Европой. Славян католического мира Аксаков называет пасынками Европы. Он считал, что прошлое этих народов (чехов и хорватов), которые, когда-то были православными и рост национального самосознания приведут эти народы к России. Он полагал, что у славян, живущих в «лоскутной» Австро-Венгерской империи должны быть общий славянский язык и объединяющее политическое начало, по его мнению, они могут быть только русскими, так как ни с австрийцами ни с венграми у славян не может быть долговременного союза, напротив, с Россией их союз может быть прочен так как он обусловлен еестественной принадлежностью к славянскому миру. Особое отношение было у Аксакова к Польше, с одной стороны, он считал поляков «вполне усыновленными» католическим Западом, утратившими духовное родство с остальным славянским миром (миром православным), а с другой — он был стороник независимости Польши.

Он сделал очень многое и для практической рализации своей теоретической программы по славянскому вопросу. Это работа в Московском славянском комитете (60-е годы), сбор пожертвований и вербовка добровольцев для сражающихся с турками балканских славян. По словам Н.И. Цимбаева «особое внимание Аксаков уделял славянским студентам, учившимся в России, преимущественно в Московском университете. Он привлекал студентов к литературной работе, печатал их статьи, переводы. Близость Аксакова к славянским студентам объяснялась его желанием воспитать молодую славянскую интеллигенцию в духе славянофильства»[v].

Идейным преемником И.С. Аксакова стал Н.Я. Данилевский. Он его развил теорию о славянстве как особом культурно-историческом типе в целую теорию культурно-исторических типов в мировой истории, которую изложил в своем труде «Россия и Европа» (1869, начал печатать журнал «Заря»). И.С. Аксаков и Н.Я. Данилевский были знакомы, встречались, переписывались. Аксаков воспиринял появление труда Данилевского с большой радостью. Следует отметить, что в европейской историософии того времени безраздельно господствовал европоцентризм, только в XX появляются труды О.Шпенглера, А. Тойнби и С. Хангтингтона рассматривающие исторический процесс как историю цивилизационно-культурных типов. Таким образом, И.С. Аксакова и вслед за ним Н.Я. Данилевского следует рассматривать как мыслителей опередивших свое время. А И.С. Аксаков предстает к тому же как смелый и оригинальный мыслитель, создавший теретическую программу решения славянского вопроса и потративший немало сил и средств для его практической реализации.

[i] Аксаков К.С. Об основных началах русской истории // Аксаков К.С. Сочинения исторические. Т. 1. М., 1861. С. 9.

[ii] Аксаков И.С. Славянский вопрос 1860-1886. Статьи из «Дня», «Москвы», «Москвича» и «Руси»// Аксаков И.С.Собрание сочинений. Т. 1-7. - М., тип. Волчанинова, 1886. С. 10.

[iii] Цимбаев Н.И. И.С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М., 1978. С. 230.

[iv] Аксаков И.С. Славянский вопрос 1860-1886. С.175.

[v] И.С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. С. 229.