В конце
2008 года в жизни Латвийской Православной Церкви (далее в статье именуемой ЛПЦ)
произошло знаменательное событие — был принят и вступил в силу новый «Закон
Латвийской Православной Церкви» (далее в статье именуемый Закон). В более
привычном для русского читателя, хотя и не совсем точном переводе он именуется Законом
о Латвийской Православной Церкви[1].
Принятию закона предшествовала долгая и серьезная подготовительная работа.
Согласно отдельным нормам действующего законодательства и сложившейся практике Латвии, государство признает статус «традиционных конфессий» за следующими вероисповеданиями: Евангелистской Лютеранской Церковью, Римско-Католической Церковью, Латвийской Православной Церковью, старообрядцами, баптистами, адвентистами седьмого дня, методистами и иудейской общиной.
Вышеуказанные вероисповедания перечислены в Гражданском законе Латвии[2] как конфессии, имеющие право регистрировать браки наравне с органами ЗАГСа. Таким образом, вышеуказанные восемь конфессий официально признаются Латвийским государством как традиционные для Латвии.
8 ноября 2000 года был заключен конкордат между Латвийской Республикой и Святым Престолом Римско-Католической церкви. Этот договор вступил в силу с 25.10.2002 и действует до сего дня.
8 июня 2004 года Кабинет Министров Латвийской Республики подписал и направил на ратификацию в Сейм (парламент Латвии) договоры с семью остальными упомянутыми выше традиционными для Латвии конфессиями. К сожалению, Сейм не ратифицировал вышеуказанные договоры, и законы о вступлении их в силу не были приняты.
По этому поводу в прессе велась активная полемика, главным аргументом в которой было то, что, заключая договора с церквами, Латвийское государство тем самым лишало себя права в дальнейшем в одностороннем порядке менять их условия. В случае же принятия законов государство всегда остается свободным в своем желании в дальнейшем менять текст любого закона. В различных публикациях были высказаны упреки в том, что из-за подписания договоров государство лишает себя законодательной инициативы и становиться зависимым от воли церкви, а это для суверенного государства является недопустимым. Премьер-министра Латвии, подписавшего эти договоры, фактически упрекали в нарушении Конституции (Сатверсме). В результате поднявшейся полемики Сейм не принял законов, согласно которым вышеуказанные договоры вступили бы в силу и они (договоры) так и остались подписанными лишь со стороны Кабинета Министров. Здесь необходимо отметить, что конкордат со Святым Престолом никто не оспаривал и в противоречии с Конституцией не упрекал.
22 февраля 2007 года группа депутатов Сейма выступила с законодательной инициативой и подала в Президиум Сейма Латвийской Республики проект Закона. Согласно регламенту, полученный законопроект был передан юридической комиссии Сейма для подготовки соответствующего заключения. Как видно из текста проекта, в основном он базировался на тексте ранее упомянутого подписанного Кабинетом Министров, но не ратифицированного Сеймом Договора между Латвийской Республикой и ЛПЦ.
Юридическая комиссия Сейма переслала полученный проект Закона на рассмотрение в Министерство финансов и в Министерство юстиции (необходимо отметить, что именно Министерство юстиции регистрирует религиозные организации и надзирает за их деятельностью).
Представленный законопроект встретил достаточно серьезную критику со стороны Министерства финансов. В своем заключении от 23 марта 2007 года № 9-12/368 Министерство финансов выразило несогласие с чрезмерно большими, по его мнению, и необоснованными налоговыми льготами, предоставляемыми Законом ЛПЦ. Например, в законопроекте предлагалось освободить ЛПЦ от уплаты государственной пошлины при регистрации на имя ЛПЦ недвижимой собственности, полученной в дар, в наследство или на основании закона. Министерство финансов также было недовольно возможными льготами в других аспектах налогообложения, которые могла бы получить ЛПЦ в случае принятия закона в предложенной редакции. Были и другие возражения.
В свою очередь, Министерство юстиции в своем заключении от 23 марта 2007 года за № 1-7.2/1267 сделало акцент на возможных коллизиях церковного и гражданского права, и указывало на расплывчатость определения «решения по каноническим вопросам», оставленным в компетенции главы ЛПЦ. Министерство юстиции предлагало более детально изучить вопрос о том, не возникает ли конфликта с другими нормами светского права, которые таким образом игнорируются в пользу канонического права. Министерство Юстиции указывало еще на одну проблему, а именно — сложность контроля главой ЛПЦ отдельных приходов, поскольку каждый из приходов так же является самостоятельным юридическим лицом, что формально делает его равным ЛПЦ. Были высказаны возражения и по поводу желания соотнести церковные праздники с государственными выходными, в частности, со сдачей экзаменов. Министерство юстиции ставило под сомнение целесообразность согласовывать сдачу каких-либо экзаменов с календарем православных церковных праздников.
Приняв во внимание вышеуказанные замечания, 24 мая 2007 года председатель юридической комиссии Сейма представил в Президиум сейма альтернативную версию Закона, которую разработала Юридическая комиссия Сейма. Именно альтернативная редакция и была направлена на голосование в первом чтении в Сейм Латвии[3].
Согласно аннотации, сопровождающей альтернативный проект Закона (т.е. проект, разработанный Юридической комиссией Сейма), Закон основывается на подписанном 8 июня 2004 года Кабинетом министров договоре с ЛПЦ и ставит своей целью определить статус ЛПЦ и регулировать ее отношения с Латвийским государством.
При детальном сравнении двух проектов закона (изначального проекта, представленного группой депутатов, и альтернативного проекта, поданного Юридической комиссией Сейма) первый, «депутатский», проект кажется все же не только намного более приспособленным к нуждам ЛПЦ, но и намного более каноничным. Фактически, несмотря на устранение недостатков (или благодаря этому), отмеченных Министерством финансов и Министерством юстиции, альтернативная версия Закона отличается не только отсутствием регламентации некоторых важных аспектов жизни ЛПЦ (так как они были исключены по настоянию вышеуказанных министерств), но и серьезными несоответствием каноническим нормам Православной Церкви, речь о которых пойдет ниже.
В дальнейшем именно альтернативный, подготовленный Юридической комиссией Сейма проект Закона и был взят за основу Закона.
Как видно из последующих заключений, Министерство финансов (письмо от 01.04.2008 за № 2-4-02/895) и Министерство юстиции (письмо от 11.04.2008 за № 1-7.2/1733) интересовала преимущественно защита государственного бюджета от обязательств финансирования сохранности и содержания имущества ЛПЦ, в частности — Свято-Троицкого Сергиевого женского монастыря. Вышеуказанные замечания были учтены при принятии проекта Закона во втором и третьем (финальном) чтениях.
Как показывает стенограмма заседания Сейма от 11 октября 2007 года, принятие Закона во втором чтении не вызвало абсолютно никаких дискуссий. Все поправки, предложенные Юридической комиссией, были приняты 77 голосами «за», при одном воздержавшемся (против никто не голосовал).
Принятие Закона в третьем чтении (13.11.2008) тоже было более чем единодушным. Единственный выступивший в дебатах депутат (г-н Янис Шмитс) поздравил коллег с совершением еще одного благого дела и выразил чувство глубокого удовлетворения проделанной работой. В его выступлении с трибуны Сейма прозвучали цитаты из Священного Писания, и, несмотря на превышение регламента, депутаты поддержали выступавшего криками: «Пусть говорит! Пусть человек говорит! Пусть он говорит!». В результате очередные поправки, предложенные Юридической комиссией, были внесены, и Закон был принят единогласно (88 голосов «за», «против» нет, воздержавшихся нет).
Нельзя сказать, что до принятия Закона ЛПЦ существовала в правовом вакууме. Напротив, наличие многочисленных нормативных актов определяло ее статус как совокупности юридических лиц (ЛПЦ как юридическое лицо, а также ее отдельные приходы, каждый из которых также является юридическим лицом) и предоставляло ей такие важные права как право регистрации браков (в качестве альтернативы регистрации браков в учреждении регистрации записей актов гражданского состояния), право на восстановление прав собственности на национализированную недвижимую собственность (не только на здания храмов, но и вообще на национализированные строения и земельные участки), а также предоставляло ряд других преимуществ и льгот.
Все существующие на момент принятия Закона правовые акты, касающиеся ЛПЦ, остались действующими, Закон не заменил их, а, напротив, обобщил и консолидировал. Закон не отменил ни одного из действующих до этого нормативных актов, но связал их воедино.
До принятия Закона главным нормативным актом Латвийской Республики, регулирующим деятельность ЛПЦ, был Закон о религиозных организациях. Но этот закон в равной степени распространялся на все религиозные организации, зарегистрированные в Латвии. Его главным недостатком было то, что он не различал специфику различных конфессий, не принимал во внимание их внутреннюю структуру управления.
Кроме закона «О религиозных организациях» деятельность ЛПЦ в существенной мере регламентирует закон «О защите культурных памятников», группа законов, связанных с налогообложением («Об общественно полезных организациях», «О налогах и пошлинах», «О подоходном налоге с предприятий», «О налоге на добавленную стоимость» и др.), группа законов, связанных с восстановлением (денационализацией или реституцией) прав ЛПЦ на недвижимое имущество («О возвращении собственности религиозным организациям», «О земельной реформе в городах», «О земельной реформе в сельской местности» и др.), закон, регламентирующий отношения между работниками и работодателями («Трудовой закон»), законы процессуального характера («Гражданско-процессуальный закон», «Уголовно-процессуальный закон», «Закон об оперативной деятельности» и др.). Безусловно, этот ряд можно продолжать довольно долго.
Таким образом, большое количество нормативных актов, прямо регулирующих или косвенно затрагивающих деятельность ЛПЦ, не имело взаимной иерархии.
Как известно, наличие множества законов и иных нормативных актов часто влечет возникновение так называемой коллизии норм права, т.е. некоторого разночтения или прямого взаимного противоречия норм права, регулирующих один и тот же аспект. В этом случае так называемая специальная норма права обычно имеет приоритет перед так называемой общей нормой права. Иными словами, если один закон возлагает на всех граждан страны некую общую обязанность, а другой закон освобождает некую социальную группу от этой обязанности, то первый закон для этой социальной группы граждан будет общей нормой права, а второй — специальной, и соответственно, имеющий преимущество нормой права.
Таким же образом обстоят дела и с Законом. Нелогично было бы ожидать от уместившегося на пяти страницах Закона, принятого в стране, где Церковь отделена от государства и официальная власть никогда не рассматривало Православие как основное вероисповедание государства, каких-либо чудесных нововведений, предоставляющих ЛПЦ особые права и привилегии.
Своей целью Закон называет способствование развитию открытого, правового и гармоничного общества, а также определение общих для ЛПЦ и Латвийского государства задач в социальной, правовой и культурной сфере.
Закон признает ЛПЦ «традиционной церковью» для Латвии, длительное время распространенной на значительной территории Латвии, отмечает вклад ЛПЦ в различные сферы жизни латвийского государства.
Ст. 3 Закона посвящена статусу ЛПЦ в Латвийском государстве. В частности, Закон закрепляет за ЛПЦ статус юридического лица, предоставляет ей право в полной мере реализовывать определенные в уставе ЛПЦ права на самоуправление и самоопределение.
Закон фиксирует за ЛПЦ и ее структурными подразделениями эксклюзивное право на название «Латвийская Православная Церковь». Закон определяет, что название любого другого лица должно недвусмысленно отличаться от названия ЛПЦ. Закон предоставляет ЛПЦ права требовать как прекращения противоправного использования ее названия, так и возмещения нанесенного этим морального ущерба.
Закон закрепляет за ЛПЦ право интерпретировать Священное Писание, формулировать и проповедовать свою доктрину, формировать свою внутреннюю жизнь, соблюдая каноны, в т.ч. организационную структуру и предназначение.
Закон определяет, что решения ЛПЦ по каноническим вопросам не подлежат обжалованию в государственных институциях. К сожалению, закон не дает определения канонике, но стоит надеяться, что, исходя из общего духа Закона, в ходе его применения будет возможным достаточно широкое толкование этого термина, в том числе и в судебной практике.
В этой связи особо стоит отметить привилегию, которая, согласно ч. 1. ст. 14 Закона предоставлена ЛПЦ в области трудового права. В трудовых отношениях ЛПЦ со своими работниками ЛПЦ имеет право основываться на религиозной принадлежности соответствующих лиц, их готовности и возможности действовать добросовестно, их лояльности по отношению к учению ЛПЦ, а также их нормы морали и поведения, совокупности принципов и идеалов, лежащие в основе православных убеждений.
Безусловно, здесь возникает определенная коллизия Закона с Трудовым законом Латвийской Республики, но, как уже было отмечено выше, при возникновении споров, в данном случае трудовых, Закон, видимо, будет являться специальной нормой, а Трудовой закон — общей.
Кроме того, согласно ч. 2 той же 14 ст. Закона, глава ЛПЦ (т. е. правящий архиерей) направляет священников на место служения и освобождает священников от службы на основании Устава ЛПЦ. Более того, Закон определяет, что распоряжение главы ЛПЦ является единственным основанием для начала служения, изменения или освобождения священника от служения.
Несомненно, все вышеуказанные положения Закона позволят в будущем сохранить полный суверенитет ЛПЦ в отношении кадровой политики и предотвратить (или, по крайней мере, существенно уменьшить) обращения недовольных священнослужителей и иных лиц, состоящих в трудовых отношениях с ЛПЦ, в государственные инстанции Латвийской
Республики с различными, безусловно, необоснованными и докучливыми исками или жалобами на действия главы ЛПЦ.
Особого внимания заслуживает и сам термин «глава Церкви». Согласно ст. 1 Закона, термин «глава Церкви» определен как «архипастырь, который является митрополитом и который занимает должность и руководит Церковью в соответствии с порядком, определенном уставом Церкви».
Таким образом, закон фактически делает обязательным условие, согласно которому глава ЛПЦ должен обладать саном митрополита. Архиерей в более низком сане не может быть главой ЛПЦ, т. к. это будет противоречить Закону.
Именно здесь в Законе возникла наиболее острая коллизия норм светского и церковного права. Что характерно, в первоначальной версии проекта Закона, представленного группой депутатов, эта формулировка звучала вполне канонически: «Глава Церкви — архипастырь (митрополит, архиепископ или епископ), который занимает должность и руководит Церковью в соответствии с порядком, определенном уставом Церкви».
Тяжело реконструировать причину «упрощения» этого пункта и «потерю» сана архиепископа, но в результате работы Юридической комиссии сейма сан митрополита остался единственно возможным для правящего архиерея в ЛПЦ.
В этой связи особенно стоит отметить переходные положения закона, обязывающие ЛПЦ до 1 мая 2009 согласовать свой Устав и Закон, сделав в уставе ЛПЦ необходимые изменения, т. е. тем самым окончательно упрочить статус митрополита как единственно возможного главы ЛПЦ.
Безусловно, здесь присутствует определенное несоответствие Закона с каноническими нормами Русской Православной Церкви (далее в тексте статьи именуемой РПЦ), т. к. согласно п. 3. главы VIII (Самоуправляемые Церкви), действующего Устава РПЦ, «органами церковной власти и управления Самоуправляемой Церкви являются Собор и Синод, возглавляемые Предстоятелем Самоуправляемой Церкви в сане митрополита или архиепископа».
Роль главы ЛПЦ, закрепленная в Законе, устраняет также возможные юридические «двусмысленности» и «злоупотребления на местах», связанные с распоряжением недвижимой собственностью ЛПЦ. Здесь надо отметить, что, согласно законодательству Латвийской Республики, статус юридического лица имеет как ЛПЦ, так и каждый отдельный зарегистрированный приход. Тем самым настоятель каждого прихода, с точки зрения третьих лиц, не входящих в состав ЛПЦ, имеет право самостоятельно распоряжаться имуществом прихода, в т. ч. отчуждать недвижимую собственность, принадлежащую приходу. Таким образом, до принятия Закона каждый настоятель имел возможность заключать сделки по отчуждению недвижимости без согласия правящего архиерея. Такими действиями, безусловно, нарушались бы внутренние положения ЛПЦ, но формально третьи лица, приобретшие недвижимость, могли бы считаться добросовестными приобретателями.
Теперь же в ч. 2 ст. 5 Закона установлено, что приобретение, отчуждение и обременение недвижимой собственности, принадлежащей ЛПЦ (и, соответственно, любому входящему в ее состав приходу) возможно лишь с письменного согласия правящего архиерея.
В результате несанкционированные главой ЛПЦ сделки настоятелей приходов в дальнейшем окажутся невозможными, т. к. будут являться прямым нарушением не только внутренних правил ЛПЦ, но и нового Закона.
В то же самое время, осознавая особое место правящего архиерея во вверенной ему епархии, а тем более в Самоуправляемой Церкви, Закон не требует какого-либо дополнительного подтверждения со стороны Синода ЛПЦ действий или сделок, осуществляемые единолично главой ЛПЦ. Тем самым глава ЛПЦ имеет возможность оперативно и без каких-либо излишних формальностей разумно распоряжаться любым имуществом ЛПЦ.
Надо отметить, что Закон вообще очень деликатно относится к внутренней регламентации жизни Церкви и не проявляет излишней назойливости в тех аспектах, которые не интересуют законодателя. В частности в Законе ничего не сказано об отношениях главы ЛПЦ и Синода ЛПЦ, о Поместном соборе ЛПЦ и т. д. — все это остается на усмотрение действующего устава ЛПЦ.
Таким образом, говоря о соответствии Закона действующим нормам канонического права, создается двойственное впечатление: Закон умалчивает о внутренней структуре ЛПЦ, оставляя этот вопрос на усмотрение устава ЛПЦ и в некоторых случаях — канонов (не определяя, конечно, каких именно). При этом Закон умалчивает о том, что ЛПЦ канонически подчиняется РПЦ и устав первой (ЛПЦ) должен быть согласован с уставом последней (РПЦ). Такое подчинение Устав РПЦ предусматривает прямо и недвусмысленно — п. 13. главы VIII (Самоуправляемые церкви) Устава РПЦ определяет, что «Собор Самоуправляемой Церкви принимает Устав, регламентирующий управление этой Церковью на основе и в пределах, предоставляемых Патриаршим Томосом. Устав подлежит одобрению Священным Синодом и утверждению Патриархом Московским и всея Руси».
С другой стороны, Закон жестко регламентирует отдельные моменты жизни ЛПЦ, которые, опять таки, как было отмечено выше, не всегда соответствуют нормам устава РПЦ.
Тем не менее, Закон уделяет должное внимание отдельным важным аспектам деятельности священников.
Ст. 9 Закона еще раз, дополнительно к уже существующим в Латвии нормативным актам, закрепляет право ЛПЦ на регистрацию браков как альтернативу ЗАГСам.
Ст. 10. дополнительно к уже имеющимся законам защищает тайну исповеди и запрещает допрашивать священника касательно фактов, ставших известных в результате оной.
Кроме того, запрещено в рамках оперативно-следственной деятельности получать информацию во время исповеди и пастырских бесед. Эта же статья Закона запрещает вербовку священников ЛПЦ.
Ст. 11. предоставляет право военнослужащих вооруженных сил Латвийской Республики на духовное окормление со стороны ЛПЦ, в т. ч. на участие в богослужениях. Статья 12-й Закона предусматривает деятельность капелланов ЛПЦ.
Кроме того, священники и студенты духовных учебных заведений освобождаются от воинской службы, а в случае всеобщей мобилизации должны быть задействованы лишь в тех мероприятиях, где не предусматривается применение оружия. Правда, здесь надо отметить, что в Латвии с некоторых пор отсутствует всеобщая воинская обязанность, вместо которой введена контрактная воинская служба.
Отдельной статьей (ст. 16) Закон оговаривает особый статус мероприятий, связанных с пустынью Рижского Свято-Троицкого Сергиева женского монастыря, именуемой в Законе «Валгундской святыней», а именно — Латвийское государство гарантирует ЛПЦ сотрудничество в организации ежегодного традиционного крестного хода, устраиваемого на праздник Преображения Господня.
В переходных положениях Закона предусмотрено также рассмотрение Кабинетом министров Латвийской Республики вопроса об охране культурного памятника Валгундской святыни и обеспечение соответственного финансирования. К сожалению, в отличие от отношений Латвийской Республики и Римско-Католической Церкви, в самом Законе финансовое участие Латвийского государства предусмотрено только на организацию отдельных мероприятий вышеуказанных ежегодных крестных ходов.
Безусловно, нельзя обойти вниманием концептуальное отличие в отношении Латвийского государства к ЛПЦ и отношении Латвийского государства к Римско-Католической Церкви, именуемой в соответствующем правовом источнике «Святым Престолом».
Как видно из вышеизложенного, если отношения Латвийского государства с ЛПЦ строятся на принципе регламентации государством отдельных сфер жизни деятельности ЛПЦ как отдельного юридического лица, действующего на просторах латвийской юрисдикции, то отношения Латвийского государства с Римско-Католической Церковью строятся на основе признания за последней публичной правосубьектности.
Соответственно, отношения Латвийского государства с Римско-Католической Церковью определяются не законом, а договором. Как было отмечено выше, разница здесь существенная — в отличие от закона, договор предусматривает некое равноправие сторон, изначальную правовую паритетность их отношений.
В отношениях с Евангелистской Лютеранской Церковью, которая в Латвии распространена больше, чем Римско-Католическая (так, все официальные молебны перед государственными торжествами проходят в лютеранском храме), Латвийское государство выбрало такой же подход, как и к ЛПЦ.
17.12.2008 года вступил в силу закон о Евангелистской Лютеранской Церкви, который гораздо более лаконичен, чем рассматриваемый Закон. В нем не упоминается ни одной святыни, которая бы имела особый статус. В остальном же, начиная от прав архипастыря и кончая тайной исповеди, закон о Евангелистской Лютеранской Церкви схож с текстом Закона. Подобные же законы были приняты и в отношении всех остальных традиционных конфессий Латвии.
В целом можно отметить, что Закон является весьма полезным и необходимым для ЛПЦ нормативным актом по крайней мере по трем причинам:
1) Закон систематизирует и собирает вместе разрозненные права и «бенефиции» ЛПЦ, доселе разбросанные по отдельным нормативным актам Латвийской Республики;
2) на фоне многочисленных общих правовых норм Закон выступает специальной правовой нормой, в которой отражены особенно важные для ЛПЦ аспекты;
3) Закон декларирует, как минимум, лояльность Латвийского государства к ЛПЦ, а в некоторых моментах и оказывает прямую поддержку ЛПЦ.
К сожалению, по причине «молодости» Закона нельзя сослаться на позитивные немедленные плоды его практического применения, но хочется выразить надежду, что таковые проявят себя в самом ближайшем будущем.
[1] В данном случае не существует официального перевода текста Закона на русский язык, поэтому все ссылки на Закон даны в неофициальном переводе автора настоящей статьи. Оригинальный текст Закона на латышском языке доступен в сети по адресу: http://www.likumi.lv/doc.php?id=184626.
[2] Аналог Гражданского кодекса РФ, за основу современного Гражданского закона Латвии был взят текст такого же закона в редакции 1937 года, а тот, в свою очередь, был подготовлен на базе Свода законов Российской Империи.
[3] Согласно стандартной процедуре, законопроект должен пройти в Сейме три чтения, и, в случае его утверждения Сеймом, подлежит также провозглашению президентом Латвии.