Изучение истории Русской Православной Церкви синодального периода в современной исторической литературе проводится достаточно часто в отрыве от общего контекста отечественной истории, что является неверным. При многообразии уже имеющихся исследований, включая крупные монографии и диссертации, сложно даже сказать, когда появится возможность дать первые, пусть даже самые робкие, ответы на вопросы: какую именно роль Церковь играла в развитии страны в бурный период начала XX в., каково было реальное соотношение церковного и светского в общественных структурах, менталитете народа и руководящих кругов общества, почему в итоге в России победил светский протест, а не церковная умиротворенность.
Упомянутый «отрыв» выражается еще и в том, что историю Русской Церкви синодального периода действительно «принято» изучать преимущественно по архивным документам, вышедшим из «духовного ведомства», и по церковной периодике[1]. При этом объем использованных в литературе по истории синодального периода документов органов государственной власти (особенно местного уровня, например, канцелярии губернатора) и тем более светской периодики того времени ничтожно мал. Между тем и «светские» чиновники, и «светские» журналисты внимательно следили за церковной жизнью как в столицах, так и на местах. В настоящей статье ставится вопрос о ценности основных саратовских общественных газет начала XX в. (в наибольшей степени «Саратовского листка») как источника по истории епархии в целом и деятельности епископа Гермогена (Долганова), возглавлявшего в 1903-1912 гг. Саратовскую и Царицынскую кафедру, в частности.
Одной из крупнейших газет
Саратовской губернии в начале XX
в. был «Саратовский листок» (далее в тексте - «Листок»), выходивший с 1862 г. (в XIX в. длительное время печатался под
скромным названием «Саратовский справочный
листок», хотя почти все годы своего существования являлся полноценной новостной
газетой). «Листок» начала XX
в., в рамках границ обозначенной темы, без преувеличения можно назвать
настоящим сборником документов и свидетельств по истории епархии этого периода.
Издание имело солидный штат собственных корреспондентов, но в то же время часто
перепечатывало заметки и статьи из других печатных органов, в основном -
столичных, иногда - саратовских, совсем редко - иных губерний.
Продолжительное время «Листок» редактировали Иван Парфенович Горизонтов (1847-1913) и Петр Осипович Лебедев (†1910), в прошлом - воспитанники Саратовской духовной семинарии[2]. Одним из постоянных сотрудников газеты в первые годы XX в. был диакон саратовской Рождество-Богородицкой церкви и учитель приходской школы Лев Мизякин. Вскоре он был лишен сана за серьезные нарушения служебной дисциплины, в том числе и регулярные публикации статей о епархиальной жизни, которые епископ Гермоген характеризовал как «лживые и клеветнические, хотя (? - А. М.) и скудоумные»[3]. Все эти факты в определенной степени объясняют тот значительный интерес, который ведущая неофициальная газета губернии проявляла к событиям местной церковной жизни.
Возглавивший в 1903 г. саратовскую епархиальную кафедру вольский викарий Гермоген в течение следующих восьми лет становится известным всей России, главным образом благодаря активным выступлениям против деятелей литературы и театра, а также покровительству скандально известному иеромонаху Илиодору. В конце 1904 г. он, осознав важность влияния печатного слова на общество того времени, основал первую епархиальную газету в Саратове - «Братский листок» (в 1907-1908 гг. выходила под названием «Россиянин»). Практически сразу после выхода первых номеров завязалась полемика между ее авторами и авторами светских газет Саратова - «Листком», «Саратовским дневником», «Приволжским краем». В связи с этим газетный материал последующих лет особенно ценен для характеристики церковно-общественных отношений начала XX в., так как газеты становились не только летописцами событий, но и их участниками.
На основании проведенного анализа «Листка» за 1905-1911 гг. и «Саратовского вестника» (далее в тексте - «Вестник») за 1908-1911 гг. предлагается классифицировать те материалы этих газет, которые касались церковной тематики, следующим образом. В их совокупности выделяются новостные, аналитические и исторические публикации.
Первую группу новостных публикаций составляли сообщения о событиях в Русской Церкви в целом, известия из «синодальных сфер», о дискуссиях вокруг возможного созыва Поместного собора, о реформе духовных академий 1910-1911 гг., о несостоявшейся реформе семинарского образования. Это были преимущественно перепечатки из столичных периодических органов (часто с этой целью использовались газеты «Новое время», «Утро России», «Русское слово», «Московские ведомости» и др.), а также телеграфные сообщения.
Вторая группа новостных публикаций представлена заметками в местной
хронике. Она касалась преимущественно губернского центра, а уездные новости
помещались в отдельную рубрику (в «Саратовском листке» существовала еще
отдельная рубрика «Слобода Покровская», сообщавшая новости, в том числе и из
церковной жизни, соседнего с Саратовом населенного пункта, относившегося в то
время к другой, Самарской, епархии / губернии). Известия о праздничных
архиерейских богослужениях, поездках епископа по епархии, перемещениях из
одного прихода в другой наиболее известных священнослужителей традиционно
печатались в местных газетах. В сообщениях о богослужениях по случаю особых
дней (двунадесятые праздники, царские дни, юбилеи и годовщины) непременно
отмечалось присутствие тех или иных руководителей губернии (губернатор,
вице-губернатор). Совершенно новыми для светской прессы в начале XX в. стали сообщения об
общественно-политической деятельности церковных лидеров.
В 1907 г. епископом Гермогеном была создана собственная политическая партия - Всероссийский православный братский союз русского народа[4]. В Саратове регулярно проводились собрания этой организации, которые «официально» (а по содержанию довольно часто - официозно) освещались в «Братском листке». Однако многие факты из деятельности «союзников», как принято было называть ее членов, попадали лишь в светские издания. Так, в «Листке» журналистские отчеты об их очередном собрании печатались обычно сразу после местной хроники, фактически примыкая к ней, и носили стандартный заголовок - «В православном союзе» («В братском союзе») - с незначительными вариациями, связанными с содержанием конкретной заметки. Для примера укажем на одну из подобных заметок.
8 июля 1908 г. в «Листке» появилась публикация с подписью Л. Мизякина, в которой рассказывалось о собрании членов «православного союза», проходившем вечером 6 июля в зале саратовской Киновии. Один из лидеров «союза» священник Матфей Карманов рассказывал о недопустимости чествования юбилея Л.Н. Толстого в августе 1908 г., особенно в учебных заведениях. Автор заметки отмечал, что в зале было примерно 150 человек, половина из них - женщины. «Зная отношение духовенства к "отмеченному" автору "Исповеди", - писал Лев Мизякин, - я, тем не менее, был поражен теми толкованиями и крайней нетерпимостью, какие услышал от о. Карманова. Чтобы не быть голословным, привожу буквально некоторые его выражения: "пакостник", "развратник", "негодяй", "свиное рыло"... Для священника такой тон едва ли может считаться уместным, хотя бы это был какой-нибудь доподлинный еретик». Не ограничившись критикой Толстого, священник Карманов заявил также следующее: «Члены Государственной Думы - сами тайные враги Государя, а наши гласные (Саратовской городской думы - А. М.), следующие по их стопам, являются людьми, лишенными рассудка...» Услышав подобные заявления, журналист захотел задать оратору несколько «недоуменных вопросов», однако в этом праве ему было отказано. Более того, в это же время «один из "православных"» грубо схватил его за плечо и стал тащить назад, насильно выводя Мизякина из зала[5].
О том же собрании отчиталась и епархиальная газета «Россиянин». Все выражения, приведенные в «Листке», естественно, в официальное сообщение не попали. Самым резким из переданных в «Россиянине» выражений о. Карманова было следующее: «Нашим детям... Г[ородская] Дума приказала 28 августа чтить Л. Толстого, того Толстого, который пишет, что душу ребенка насилует и развращает все то, что ей внушают о Церкви и обрядах»[6]. Сопоставление двух новостных заметок свидетельствует о том, что они дополняют друг друга: публикация «Листка» интересна своей откровенностью, «Россиянин» же смягчил выражения оратора, но далее поведал своим читателем о других выступлениях того же собрания, на которых Мизякин, судя по всему, уже не присутствовал.
Третью группу новостных публикаций образуют текущие отчеты о епархиальных съездах, которые хотя и освещались «Листком» и «Вестником» в рамках отдела «местной хроники», но стояли особняком, выделяясь своим объемом и подробностью. Внутри отчетов о съездах публиковались целые документы (например, в 1911 г. - смета расходов на епархиальные учреждения из доклада подготовительного комитета съезда[7]). Отличало эти отчеты от официальных журналов съездов, которые издавались в епархиальной типографии[8], наличие многих «живых» подробностей обсуждений, а также мнений, высказанных отдельными священнослужителями между заседаниями, в «кулуарах съезда».
К четвертой группе новостных публикаций отнесем газетные сообщения о
событиях, произошедших в уездных городах и селах губернии. Эти
сообщения обычно
собирались редакцией как «Листка», так и «Вестника» в особый отдел, носивший
общий заголовок «Уездная жизнь», «Уездные вести» или «Областной отдел». Эти
заметки - бесценный источник по истории повседневности духовного сословия в
начале XX в. На
газетные полосы часто попадали рассказы о конфликтах в приходах, почти никогда
не появлявшиеся в епархиальной прессе. Там же печатались подробные отчеты о
заседаниях гласных в думах уездных городов и посадов, интересные участием в них
и священнослужителей.
Аналитические публикации в основном были представлены передовыми статьями и фельетонами. Передовые статьи в целом не так часто посвящались церковным проблемам, но все же это изредка случалось, и в таком случае можно говорить о попытке провинциальных журналистов начала XX в. представить свой оригинальный взгляд на происходившие в Русской Церкви события. В этом и заключается основная ценность таких передовиц, как, например, написанная Львом Мизякиным статья «Духовенство и миссионерский съезд»[9]. (Съезд проходил в Киеве в 1908 г.). В ней анализируются мнения о киевском съезде, собранные автором в среде местного духовенства, приводятся собственные размышления, предпринимается попытка ответить на вопрос о том, что мог дать съезд Церкви. Едва ли можно сомневаться в том, что мнение довольно компетентного современника весьма ценно для изучения при рассмотрении его статьи как исторического источника.
Фельетоны чаще посвящались текущим проблемам церковной жизни, в том числе епархиальной. Авторами подобных фельетонов в «Листке» были все тот же Л. Мизякин и журналист, скрывавшийся под псевдонимом «Свой», а в «Вестнике» - «Старый журналист». В фельетонах, крайне публицистичных по своему содержанию, использовался широкий набор художественных приемов, применяемых для акцентирования внимания читателя на той или иной общественной проблеме и даже просто явлении или событии повседневной жизни.
Исторические публикации большей частью были представлены историческими очерками. Так, на страницах саратовской газетной прессы большое внимание уделялось старообрядчеству и его прошлому в Саратовском Поволжье. В «Листке» была опубликована серия работ того же Л. Мизякина, в частности, статья «Из истории местного старообрядчества» (1908, № 149), а также большой очерк «В иргизских монастырях» (1910, № 84, 85, 90, 108, 116).
Статья Льва Мизякина «Архиерей в роли причетника» была посвящена истории, связанной с именем саратовского владыки Иоанникия (Руднева, 1864-1873; впоследствии митрополита московского, затем киевского). Давая характеристику Иоанникию, Мизякин как будто противопоставлял его архиерею, уволившему его из духовного звания, то есть Гермогену: «Особенно же памятен высокопреосвященный Иоанникий духовенству... главным образом за его облагораживающее влияние, широкую доступность и готовность всегда придти на помощь и советом, и делом. Будучи сам постником и молитвенником, он не ставил себе в заслугу этого обязательного в монашеском звании подвига»[10]. Таким образом, даже исторические публикации по истории епархии, думается, связывались с современной церковной жизнью Саратова. В целом же подобные статьи в региональной прессе начала XX в. представляют несомненный интерес для изучения как с источниковой, так и с историографической точки зрения.
Но можно условно выделить и другую группу исторических материалов, появлявшихся в прессе, а именно: источниковые публикации. Например, перепечатанное уже в 1911 г. «Листком» из «Русского слова» письмо Л.Н. Толстого к епископу Гермогену[11] представляет собой именно такую публикацию.
Наконец, можно упомянуть, что в
региональной светской прессе иногда публиковались фотографии. Качество
полиграфической продукции того времени оставляло желать лучшего, но многие из
воспроизведенных фотографий, в частности в «Саратовском листке», в другом
варианте просто не сохранились. Впрочем, время от времени выходило
иллюстрированное приложение «Саратовского вестника», отпечатанное на лучшей
бумаге, чем сама газета, и с лучшим качеством печати. Большинство из
обнаруживаемых в газетах фотографий, невзирая на их качество, - бесценные
изобразительные источники по местной церковной истории.
Завершив тематическую классификацию материалов, необходимо сделать еще несколько важных замечаний. Следует сказать, что в 1911- начале 1912 гг. можно отметить особое внимание саратовской светской газетной прессы к церковным вопросам. Это, конечно же, было связано со скандальными событиями вокруг царицынского иеромонаха Илиодора. Так, в феврале - марте 1911 г. ни один номер «Листка» не выходил без упоминаний его имени, а в некоторых номерах помещались обширные статьи, посвященные ему. Далеко не всегда журналисты точно передавали события, происходившие на царицынском подворье, что отмечалось, например, в полицейских рапортах[12]. Характерно, что сами полицейские и жандармы в своей служебной деятельности по надзору за иеромонахом Илиодором и его сторонниками в качестве источника информации часто использовали газетные публикации.
Еще чаще и подробнее светские газеты Саратова писали о церковных делах в первые месяцы 1912 г. Это было связано с удалением епископа Гермогена с кафедры и общественной реакцией на эти события. В этот период в «Листке», например, можно встретить публикации, относящиеся практически ко всем выделенным выше тематическим видам и группам. Хотя в марте интерес к развернувшимся событиям вокруг епископа Гермогена стал угасать, внимание светских журналистов Саратова к церковным делам оставалось стабильно высоким. Показателем этого стало введение в «Листке» 13 марта 1912 г. особого раздела под заголовком «Епархиальная жизнь», в который были перенесены все церковные известия из отдела «Хроники». Это было сделано, по словам редакции, для того чтобы «отводить больше места интересам и нуждам церковной жизни в виду важности момента, который переживается после всем известных событий (имеются в виду «илиодоровские» события и «дело» епископа Гермогена - А. М.) православною церковью и саратовскою епархиею в частности»[13].
Еще один период обостренного внимания к церковным проблемам приходится на 1917 год. Подробнейшим образом две рассматриваемые газеты освещали конфликт между епископом Палладием (Добронравовым) и его викарием Леонтием (фон Вимпфеном), закончившийся удалением обоих с кафедр по решению епархиального съезда, который, кстати, тоже подробнейшим образом освещался и в «Листке», и в «Вестнике». Обе газеты прекратили свое существование вскоре после установления власти большевиков. Последние сохранившиеся номера этих газет относятся к ноябрю-декабрю 1917 г. «На смену» им приходят «Известия Саратовского Совета», издававшиеся с начала 1917 г., и учрежденная в феврале 1918 г. партийная «Саратовская красная газета» (пришедшая на смену газете «Социал-демократ»). Первоначальная скупость сообщений о делах Церкви и отстраненность в их изложении сменяются, вскоре после издания декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», газетными кампаниями разоблачительного характера, направленные против местного духовенства. Однако советская региональная периодика, как источник по истории Церкви, должна изучаться в рамках другой статьи.
Предложенные выше классификация, обобщающие выводы и замечания могут быть уточнены при расширении круга источников за счет официальной губернской газеты («Саратовские губернские ведомости», выходившие с конца 1830-х гг.), правой газеты «Волга» и левой - «Приволжский край» (выходившей, однако, не столь длительное время и плохо сохранившейся в библиотеках, хранящих дореволюционную прессу, кроме Российской национальной библиотеки). В связи с упомянутыми газетами можно отметить один бросающийся в глаза факт, также относящийся к изученным «Вестнику» и «Листку»: более «левые» издания и более «левые» журналисты подробнее писали о церковных делах, нежели «правые». Так, сообщения о событиях в епархии, имеющиеся на страницах «Волги», довольно лаконичны и даже скупы.
В уточнении представлений об источниковой ценности светской прессы помогут издания, выходившие в уездных городах губернии. Наиболее читаемая уездная пресса Саратовской губернии печаталась в Царицыне (газеты «Царицынский вестник» и «Царицынская мысль»).
Впрочем, даже рассмотренный выше материал вполне позволяет считать региональную светскую прессу уникальным источниковым комплексом по церковной истории начала XX в., сравнимым по информационной ценности с архивными материалами учреждений духовного ведомства и епархиальной периодикой.
Изображения
№1 - Саратовский листок. 1913. № 188, Иван Парфенович Горизонтов.
№2 - Саратовский листок. 1912. № 1, фрагмент фотографии, в центре - епископ Досифей (Протопопов) и саратовский губернатор П.П. Стремоухов
№3 - Саратовский листок. 1912. № 65. Распутин, епископ Гермоген и почитатели. Эта фотография из "Саратовского листка" впервые введена в научный оборот в монографии А.И. Мраморнова "Церковная и общественно-политическая деятельность епископа Гермогена (Долганова, 1858-1918)".
№4 - Саратовский листок. 1911. № 27. Знаменитая фотография епископа Гермогена, иеромонаха Илиодора и Распутина едва узнаваема в газетном варианте.
[1] К слову сказать, в изучении церковной истории советского периода есть свой «перекос»: в довоенный период она изучается в значительной степени по документам не церковного, а государственного происхождения (например, судебно-следственные дела), в послевоенный период - на первом плане архивы Совета по делам РПЦ и региональные архивы, а также «Журнал Московской Патриархии», с крайне ограниченным использованием собственно церковного делопроизводства.
[2] См. подробнее: Касович А. Горячее перо // Годы и люди. - Саратов, 1989. Вып. 4.
[3] К увольнению от службы диаконов Мизякина и Мирославова // Саратовские епархиальные ведомости, 1905, № 3.
[4] Устав этой организации опубликован с комментариями: Правые партии и организации в Поволжье: идеологические концепции и организационное устройство (1905 - 1917) / Сост. Е.М. Михайлова. - М., 2002. - С. 91-107.
[5] Мизякин Л. В православн[ом] союзе о Толстом // Саратовский листок. 1908. № 146.
[6] И.Ф. Хроника местной жизни // Россиянин, 1908, № 74.
[7] Саратовский листок, 1911, № 243.
[8] См., например: Журналы епархиального съезда отцов уполномоченных духовенства Саратовской епархии ноябрьской сессии 1910 года. - Саратов, 1911.
[9] Л. М. Духовенство и миссионерский съезд // Саратовский листок, 1908, № 141.
[10] Мизякин Л. Архиерей в роли причетника // Саратовский листок, 1911, № 32.
[11] Письмо Л.Н. Толстого к Гермогену // Саратовский листок, 1911, № 129.
[12] Государственный архив Саратовской области. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8297. Л. 52.
[13] Саратовский листок, 1912, № 60.