В конце прошлого года видный историк Русской Церкви профессор С.Л. Фирсов выпустил свой новый труд, посвященный вопросам мифотворчества, рукотворного создания псевдорелигии и псевдосвятых в России XX и начала XXI века. Книга роскошно издана петербургским издательством «Вита Нова».

«На весах веры» вызывает аналогию с новым лекарственным препаратом – достаточно дорогостоящим, еще не везде появившимся (а потому – достаточно редким) и, может быть, еще не гарантированно приводящим к излечению. Хотя, по сути дела, монография С.Л. Фирсова есть плод диагностики очень неприятных явлений совершенно разного масштаба, но генетически схожих. Рассмотренный в первой части книги коммунизм в большевистском исполнении стал для нашей страны квази- или псевдорелигией (и в общем-то этот тезис не нов, и предшественниками Фирсова в изучении темы аргументы в пользу религиозного характера большевизма уже были сформулированы) поистине всеохватывающего масштаба, призванной заменить православную веру, другие религии распавшейся (или вновь созидаемой пролетарской) империи, определять социальное поведение людей и даже регламентировать их частную жизнь и образ мыслей.

Разобранная на ярких примерах во второй части книги маргинализация, характерная для околоцерковных и псевдоправославных, весьма заидеологизированных кругов конца XX – начала XXI века и приводящая к созиданию схожего псевдорелигиозного образа мысли, в некоторых случаях по своему охвату и общественному влиянию может колебаться в пределах статистической погрешности[i]. Но это отнюдь не значит, что ее проявления не должны описываться (если продолжать «клиническую» тему, нужен анамнез), анализироваться (диагностироваться), ибо запущенное явление такого порядка может перерасти в более угрожающее общественному здоровью. Видимо, в случае с верой в «крепкую руку» (идеал – Сталин) и сильное, всё и вся регламентирующее государство (идеал – Советская империя) так и происходит: владевший умами, но отвергнутый обществом фантом, обрастая имперскими мечтаниями, становится чуть ли не составляющей государственной политики, по крайней мере входит в риторический оборот весьма влиятельных кругов.

Предпослав тексту книги эпиграф из Книги Притчей о том, что «неверные весы – мерзость перед Господом» (Прит. 11, 1), автор в открывающем исследование Предисловии предельно ясно сформулировал предмет изучения. Все содержание работы объединяет понятие «историческое мифотворчество», которое, наряду с другими важными категориями («маргинализация» или убедительно отвергаемый Фирсовым термин «альтернативное православие»), объясняется именно в Предисловии. Когда на арену выходят мифотворцы, «история оказывается заложником конструируемого будущего, в прошлом маргиналы видят лишь то, что хотят увидеть» (С. 9). И ведь, добавим, именно в этом отличие мифотворца от ученого-историка или ученого-богослова, который основывает свои выводы и концепции на тщательно изученном материале, а не наоборот, не подбирает материал под выдуманную концепцию для ее «подтверждения».

В первой части С.Л. Фирсов мастерски проследил становление советского коммунистического культа. От глубинных изменений в сознании отдельных личностей и целых групп (С. 28) страна шла к всеобщему переустройству на принципе «строительства нового мира – обязательно на месте разрушенного до основания старого» (С. 29). Этот принцип исследователь называет религиозным.

Большевистская партия на страницах первой части книги «развивается»: от чего-то вроде, по словам Н.А. Бердяева, «религиозной атеистической секты, захватывающей в свои руки власть» (С. 29) до самой настоящей «коммунистической церкви» со своим Синодом – Политбюро (С. 119).

У коммунистической веры возник свой календарь, свой сонм святых, свой катехизис, свой этический кодекс, свои храмы и святыни. Даже замену молитве приходилось искать, ведь «казенная духовность, основанная на марксистских представлениях о том, что хорошо, а что плохо, не могла утешить страждущих, которые искали выход из сложившегося положения и находили его в религиозных традициях молитвы» (С. 157). Поиски эти проходили не без затруднений: «поскольку назвать молитву молитвой было невозможно, приходилось прикрываться замечанием об особом времени перед сном» (там же).

Автор приводит множество примеров, когда большевики, оставаясь воинствующими атеистами, создавали все условия для замены привычных верований и имевших христианское содержание обрядов и традиций схожими, но по сути являющимися коммунистическими. Очевидно, – может достаточно легко сделать вывод читатель, – именно этот обман народа и помог большевикам продержаться у власти семь с лишним десятилетий.

В той же первой части исследователь замечательно показал распад большевистской псевдорелигии, приведший к образованию разномыслия и брожений рубежа 1980-х и 1990-х гг. В свою очередь, эти брожения и были среди первопричин тех явлений, о которых идет речь во второй части.

Вторая часть имеет фактически два заголовка: сакрализацию державности, которой занимаются современные маргиналы разных мастей, саркастично именует временем «спящего разума» (ср. слова рождественского тропаря о «свете разума»). Разум у почитателей Николая II как царя-искупителя, сторонников канонизации Иоанна Грозного и Григория Распутина, Иосифа Сталина и Адольфа Гитлера действительно или отсутствует, или помутнен, или же, как предельно мягко выразился С.Л. Фирсов, спит. Собственно на примере этих казусов, отнюдь не придуманных, а зафиксированных в книгах и брошюрах, молитвах и акафистах соответствующего направления, автор и показывает направления маргинализации религиозного сознания в 1990-е, 2000-е годы и отчасти в наши дни.

С.Л. Фирсов, как дотошный коллекционер, собрал клинические случаи подхода к родной истории со стороны лиц с помутненным рассудком (или же тех, кто умело ими манипулирует). Маргиналы, авторы новых исторических «открытий», легко проводят ревизию Предания (С. 203) и историографии – для них общепризнанных авторитетов не существует. Им невдомек, что «христианское понимание истории не предполагает уничижительного отношения к истории других народов, в том числе и нехристианских, а подразумевает наличие некоей тайны, раскрывающейся постепенно» (С. 235). Казалось бы, подобные случаи можно отнести целиком и полностью к области психиатрии, однако с научной точки зрения это неправильно: ведь даже на труды А.Т. Фоменко (которого, кстати, автор книги тоже касается[ii]) последовала весьма жесткая и аргументированная реакция сообщества профессиональных историков.

Для современных маргиналов, именующих себя православными, но порой оспаривающих не только официальную позицию Церкви по тем или иным актуальным вопросам, но и основы христианской веры, характерна общая богословская неграмотность, незнание Священного Писания. На примере концепции «царя-искупителя» С.Л. Фирсов показал «богословскую некомпетентность большинства «новых православных» (С. 257).

Получается, что воспаленное сознание позволяет вольно оперировать и историей, и богословием. К сожалению, такие подходы характерны не только для маргиналов, ставящих себя вне Церкви, но и для вполне церковных людей (см. С. 266 – 267).

Проведенный исследователем в этой же части книги разбор взглядов А.А. Проханова (С. 390 – 391 и др.) весьма полезен и актуален, ведь в наши дни этого публициста часто приглашают за комментариями федеральные телеканалы, радиостанции, серьезные печатные СМИ. Между тем его взгляды антиисторичны, противоречат здравому смыслу, а в тех аспектах, где они касаются вопросов вероисповедания или сакрального – они входят в конфликт с христианским вероучением и позицией Церкви (С. 393), хотя он и пытается себя выдать за «православного» (и одновременно – сталиниста).

Лейтмотив С.Л. Фирсова, как кажется, таков: верующий, но здравый человек не может исповедовать воинствующий этатизм, державность, поклоняться государству как Богу. По крайней мере такую веру следует считать языческой и не позволять преподносить ее под видом христианско-православной веры. «Для исповедующих религию поклонения государству не слишком важно, сколько жертв принесено на алтарь “державности”» (С. 401).

Не случайно в пятой главе в один ряд поставлены Сталин и Гитлер. Возникли сторонники канонизации и того и другого! Казалось бы, появись такие сторонники, они будут на разных флангах искаженной общественной мысли, например, на левом и правом. Не тут-то было! «Заявления русских сторонников ревизионизма о Холокосте удивительным образом сопрягаются с замечаниями современных почитателей И.В. Сталина о ГУЛАГе» (С. 413). Сами не желая того, современные сторонники двух вождей-палачей плывут в одной лодке! То, что С.Л. Фирсов сумел аргументировано это показать, его огромная заслуга.

Не менее важно, что исследователь показал, что околоправославные маргиналы – исторические пессимисты, воспринимающие «окружающее их общество как враждебный лагерь». Читатель уже самостоятельно может вспомнить о том, что первым словом Воскресшего Господа был призыв: «радуйтесь», что христианство потому и считается религией радости. Выискивания «державниками» врагов – из чаяния, что «все враги России будут казнены» (С. 418 и др.).

Есть ли в книге какой-то рецепт по избавлению от того комплекса болезней, которые охарактеризовал автор? Да, он содержится на самой последней странице «Вместо заключения». «Единственный здравый путь противостояния мифотворчеству, – пишет С.Л. Фирсов, – это религиозное просвещение (выделено мною. – А.М.), когда человек научается самостоятельно думать, критически относясь прежде всего к себе и своим предположениям» (С. 461).

Сформулируем некоторые формальные характеристики рецензируемой книги. Редакторы и корректоры книги проделали большую работу, книгу в целом очень приятно читать, хотя отдельные несогласованности падежей в нескольких местах сохранились. Стоит указать на отдельные неточности и неправильности, допущенные автором.

Утверждение о том, что на юбилейном Архиерейском соборе 2000 г. «решение о канонизации царской семьи единогласно утвердили» (С. 268) является фактической ошибкой: нижегородский святитель Николай (Кутепов) выступил тогда против канонизации Николая Романова и его близких, подписав канонизационный акт с оговоркой, что не поддерживает прославления последнего царя[iii]. Неправильно употреблена фамилия одного из инициаторов современного раскола на Украине епископа Иоанна, впоследствии раскольничьего «митрополита Львовского и Галицкого»: «Бондарчук» вместо «Боднарчук».

Как кажется, не вполне корректно несколько раз использованное в книге именование «московский протоиерей Михаил Ардов», поскольку М.В. Ардов в настоящее время не является канонически действующим священнослужителем Православной Церкви. На С. 284 автор ссылается на какой-то «перекидной календарь» почему-то 2006 года, не приводя никаких его выходных данных.

Следует особо сказать об иллюстрациях, имеющихся в книге: как в тексте (всего 153 иллюстрации), так и на особой цветной вклейке (32 страницы). Может быть, смотреть на некоторые из них (особенно на кощунственные иконы псевдосвятых) духовно и неполезно, зато исторически весьма поучительно.

В заключение отмечу, что книгу С.Л. Фирсова нельзя считать предельно своевременной, вышедшей в то самое время, когда она и должна была выйти. С точки зрения конкретных разобранных фактов (особенно во второй части) она, видимо, несколько запоздала (лет на 7 – 8). Но ведь никто не знает, какие виражи воспаленного сознания отдельных личностей или целых (и, возможно, вполне влиятельных) групп нас ожидают в самом ближайшем будущем. Какие ложные образы и идеи завладеют умами завтра, став, может быть, и частью государственной политики? Никто не знает. Поэтому даже если сегодня кто-то воспримет монографию «На весах веры» как просто собрание любопытных фактов и иллюстраций к ним, лучше положить ее на надежное место на книжной полке, чтобы через какое-то время сверить новости с уже знакомыми наблюдениями. Не повторится ли, не приведи Господь, история?..