Человек – существо социальное. Это так не только с точки зрения марксистки ориентированных философов, но и с точки зрения религиозных мыслителей. Уже с самого начала бытия человека Бог определяет одиночество, как «нехорошее» состояние (Быт. 2.18). И сама жизнь человека, по мысли митр. Иоанна (Зизиулоса),«… должна рассматриваться как результат некоего состояния взаимоотношений, отношения личностей»[1].

Однако прежде, чем рассмотреть и осмыслить проблемы человеческих взаимоотношений с религиозной точки зрения, обратимся к современному их состоянию.

Размышление над процессами, проходящими в современном обществе, приводят нас к пониманию того, что внешне оставаясь существом общественным, человек, по сути, «изменяет» своей «социальности». Мы видим все большее стремление личности закрыться в себе, быть в своей жизни самодостаточной. Некоторые ученые (Х. Янарас) называют современную цивилизацию атомоцентричной, а процессы обособления личности, происходящие в ней, атомизацией общества (В. Дамье). Под социальной атомизацией понимают «обособление индивидов друг от друга вследствие распада социальных и личностных взаимодействий между ними»[2].

Однако, несмотря на это, человек еще никогда не был настолько зависим от социума, как сегодня, причем не только в бытовой, но и в этической сфере. Он вынужден существовать сразу в нескольких социально-этических парадигмах; приученный существовать в рамках общественных ценностей и ориентироваться на них в нравственно маркированных ситуациях, он в тоже время начинает воспринимать себя как меру, и нравственным ориентиром начинает считать свое представление или представление определенной группы. Так, например, происходит с уголовными преступниками, которые не нарушают всех существующих норм, но в тех случаях, когда что-то нарушают – руководствуются своим представлением о норме.

Христианское богословие лица

В откровении Бог являет себя не только как совершенная сущность, но и как Личность, в том смысле, что с Ним можно вступить в общение. Это обусловлено самим образом Его бытия. Отцы Церкви не доказывали Его существования, для них оно было очевидно, однако им было важно понять, «как Он есть». Ибо в конечном счете от этого зависело, как должен существовать человек, это связано с тем, что целью его существования является причастность Божественной жизни. Для этого человек должен обладать чем-то, что делало бы его способным к этой причастности. Можно с уверенностью сказать, что возможность общения человеку дана в образе Божием. Говоря о творении человека по образу Божию, мы утверждаем, что его Богообразность в самой краткой формулировке заключается в слове «личность». Человек так же, как и Бог, обладает личным бытием. Сам термин лицо, обозначающий в античности театральную маску, получил в христианском богословии «онтологическое наполнение»[3] – лицо «…перестало быть просто предикатом бытия, т.е. тем, что добавляется к конкретной вещи»[4]. Однако Бог существует не как одно Лицо, но как три Лица. Таким образом, Троичная модель бытия является иконой, или архетипом человеческого бытия. По мысли В. Лосского, «Отец не был бы истинным Отцом, если бы не был обращен к другим Лицам»[5], это значит, что, хотя Божественное бытие является тайной, для нас в откровении оно является «общением любви».

Важно подчеркнуть, что это именно общение Лиц, т.е. они предельно открыты Друг Другу, они не являются Друг для Друга неизвестными.

Когда в XIX веке Н.Ф. Федоров писал о том, что догмат о Пресвятой Троице есть наша социальная программа, он имел ввиду, что общение людей должно быть общением любви, именно таким его задумывал Бог. В таком случае можно сказать, что тот, кто скрывает лицо, – разрывает эти отношения любви. В Священном Писании мы встречаем мысль о том, что лицо человека выражает его сердце (Сир.13:31), закрытие лица – означает расторжение сердечного общения.

«Общение лиц» в мире после грехопадения

Грехопадение прародителей стало причиной изменения образа бытия человека, извратило Божественный замысел. Первое знание, которое они получили после греха, было знание собственной наготы. По мысли православного богослова Христоса Яннараса, «ощущение наготы – это потеря Богодарованного лица, они перестали узнавать друг друга, стали друг для друг для друга чужими. Ощущение наготы вызвано тем, что смотрит “чужой”»[6].

Более того, кроме потери истинного лица, мы видим попытку создания себе собственного лица, по своему разумению: «…узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясание» (Быт.3,7). Несмотря на то, что внешне они просто шьют себе одежду, все отцы понимали это место как первый шаг к утверждению в падшем состоянии. Ведь вместо Богодарованного света и попытки его возвращения через покаяние происходит попытка обойтись без него, своими силами. Закрываясь от чужого – человек видит в нем опасность, таким чужим становится для человека не только другой человек, но и Бог. Адам и Ева бегут от общения с ним, прячутся «от лица Господа Бога между деревьями рая» (Быт.3,8).

Одним из результатов грехопадения является то, что «природа дробится на множество индивидов, каждый из которых живет лишь для себя – индивидов, вероломных по отношению друг к другу и оспаривающих друг у друга право на жизнь»[7].

Современные проблемы человеческого общения

Естественно, что те изменения в человеческой природе, которые произошли после грехопадения, распространяются на человека и сегодня – на последней глубине он ощущает разрыв и разобщенность с людьми. С богословской точки зрения такое его состояние не нормально, чаще всего оно характеризуется как болезнь человеческого бытия, его испорченность. Однако вследствие того, что Образ Божий в человеке не был уничтожен, но был искажен и замутнен, – в нем есть внутреннее стремление, необязательно осознанное, к восстановлению должного состояния.

Ответственность есть способность осознавать ответ, жить им, ибо слово это этимологически восходит к слову *vet[8]: во-первых, обозначающему «договор», во-вторых, родственному слову «вить, связывать» (договор – то, о чем говорили до этого), и в конечном итоге обозначает «общественную нравственную договоренность», «общую позицию». Поэтому способность человека быть ответственным означает глубину осознания им некоторых общих для всех принципов устройства общества и мира. И если принять как истинное, что норма человеческих отношений есть общение в любви, которое в падшем мире предполагает общие нравственные нормы и ответственность друг перед другом, точеловек, отказывающийся от ответственности, отказывается отистинного общения, от обладания лицом – и в конечном итоге от своей человечности.

Ответственность в сети Интернет

Нет смысла описывать, что такое общение через интернет сегодня. Не секрет также, что интернет дает возможность быть анонимным при распространении любых сообщений, по почте, на форумах и в блогах. У человека есть возможность подписываться чужим именем, поставить чужое изображение; таким образом,благоприятные условия для анонимности есть благоприятные условия для безответственности. Если у человека появляется возможность незаметно «покидать» пределы общественной морали, появляется разделение на мораль «их» и «мою». Суть именно в том, что человек находится в некоей пограничной аксиологической ситуации. Как отмечает И.Л. Полотовская, «сознание современного человека весьма склонно к такому поведению, когда сближаются границы нормального и ненормального и патологического, вымысла и действительности, искажаются смысл и ценности обычных ситуаций»[9]. Живя в таком мире двоящихся ценностей и норм, человек каждый раз имеет возможность выбрать основание для совершения и оправдания поступка. Уверенный в возможности и нравственной допустимости такого избирания, он считает себя по-настоящему свободным. Возникает феномен «нравственного скатывания» –его описывает и на большом материале обосновывает Томас Ширрмахер, – при котором при внутреннем согласии с безнравственным человеку все труднее и труднее остановиться в нравственном падении.

Что же происходит, когда человек освобождается от ответственности? Дело в том, что человеку свойственно все оправдывать. Один из векторов оправдательной деятельности направлен на самого человека, он чувствует необходимость нравственно оправдывать акт, детерминированный его свободной волей, т.е. все то, что этика называет поступком. Оправдывая свои поступки, человек соотносит их с признаваемыми им нравственными нормами, но (что важнее), существуя в обществе, он оправдывает свои действия не только перед собой, но и с оглядкой на общественную мораль. Получая возможность быть анонимным, человек постепенно теряет необходимость оправдывать свои поступки – сначала в сети, но потом он переносит привычку «не искать нравственного основания для своих поступков» и в повседневную жизнь. Такая свобода от оправдания увсе большего числа людей говорит о возрастании волюнтаристских воззрений на нравственность и деградации нравственной картины мира. Причем в отличие от волюнтаризма Нового Времени, в котором Спиноза, Лейбниц и др. исходили из благости человека, хотя и выводили ее из природы человека, сегодняшний волюнтаризм –это волюнтаризм скатывания. Для человека исчезает сама необходимость морали, т.к. общества, перед которым он должен оправдываться, нет, да и сам он, как личность, готовая к встрече и ответственности, исчезает.