В статье, являющейся предисловием к публикации фрагмента переписки    С. Л. Франка и  Н. А. Бердяева, восстанавливается история их взаимоотношений в контексте культуры  Русского Зарубежья, проблем русской религиозной философии и церковной жизни. Центральное звено многочисленных размышлений двух русских философов – судьба христианства в Европе и России, свободное философское творчество в неблагоприятных исторических условиях, способность «выразить свое впечатление о бытии».  In this article, an introduction to the piece published correspondence Semyon Frank and  Nikolai Berdiaev, recovering the history of their relations in the context of Russian culture abroad, problems of  Russian religious philosophy and church life. The central part of  the many reflections of the two Russian philosophers – the fate of Christianity in Europe and Russia, free philosophical creativity in unfavorable historical conditions, the ability to «express their impression of  being»

Автор продолжает развивать свой проект «Русская герменевтика» - исследование трудов философов Серебряного века о художественной литературе. В данной статье предпринята попытка описать предысторию герменевтики, вскрыв ее истоки в литературной критике и философии второй половины ХIХ в. Важнейшим направлением отечественной герменевтики является достоевсковедение; предваряют собственно  герменевтические штудии в этой области некоторые работы Н. Михайловского, К. Леонтьева, Вл. Соловьева и В. Розанова. Выводы о новой этике и религии Достоевского, сделанные данными мыслителями, легли в основу книг и трактатов о Достоевском Л. Шестова, Д. Мережковского, Н. Бердяева и др., где  интерпретация текстов и  развитие аксиом «нового религиозного сознания» идут рука об руку. The authoress is developing her project “The Russian hermeneutics”, - she is making a study of the works of the Silber-age philosophers devoted to fiction. In this article she is trying to describe the hermeneutic’s fore-going stage: she looks for it in the domain of the literary criticism and the philosophy of the second half of XIX century. The Dostoevsky’s study is the most important trend of the nativ hermeneutics. The autoress considers N. Mihailovsky, C. Leontjev, V. Solovjev and V. Rosanov as the direct fore-runner of the hermeneutic studies as such. The conclusion of these thinker about the new Dostoevsky’s ethics and religion were taken by L. Shestov, D. Merezhkovsky, N. Berdjaev a.o. as a basis of their books and treatises. Their work as the interpretators was accompanied by developing of the “new religios mind’s” principles. 

Архимандрит Русской Церкви Феодор (Бухарев), наблюдая во второй половине XIX в. начало кризиса религиозного сознания в обществе, пришел к убеждению о необходимости новой и целенаправленной христианизации современности. Христианизация, по Бухареву, требовала обновления традиционного богословия – вовлечения в него и адаптации к православию достижений современной западноевропейской философской и естественно-научной мысли, а также активной церковной деятельности в миру. И если для второго достаточно было волевого усилия, то первое требовало богословского обоснования единства знания и веры, науки и религии. Статья рассматривает концепцию синтеза науки и религии архимандрита Феодора (Бухарева) и систематизирует направления его богословия. Russian Church Archimandrit Theodor (Bukharev) watching in the second half of the XIX century the beginning of the crisis of religious consciousness in society, became convinced of necessity of a new and purposeful Christianization of his time. Christianization, on Bukharev, required the renovation of traditional theology, ‒ involvement in and adaptation to Orthodoxy the achievements of modern Western European philosophical and natural-scientific ideas and --- church activities in a society. To the second condition, it was enough willpower, but the first one required the theological justification the unity of knowledge and faith, science and religion. The article examines Archimandrit Theodor (Bukharev)’s concept of synthesis between the science and religion, and organizes the directions of his theology.

В своей статье автор рассматривает истоки европейского концепта выбора в религиозной традиции от Ветхого к Новому Завету. Христос осознанно принимает миссию, определенную для него Отцом – только так возможна жертва, которой должен будет последовать каждый христианин. Идеологическая составляющая христианского концепта выбора очевидна. Далее эту проблему решали гуманисты Возрождения. Протестантизм отвергал свободу выбора как невозможную для греховного человека, поддерживал деятельность людей в политике, экономике и науке. Классическая философия позволила расширить концепт «выбор» за пределы связи Бог-человек. После войн, революций и террора ХХ в. постхристианская культура осмысляла выбор в двух разных дискурсах: экзистенциального гуманизма и идеи функциональности человека в современном мире. В начале III тысячелетия проблема «выбора» может быть сформулирована так: свободен ли человек в современном трансформирующемся мире? In her article author consider source European concept of choice from Old Testament to New Testament. Christ consciously accept mission, declared for Him God-Father. Ideological component Christian concept of choice is manifest. Later this problem decided Humanists of the Renaissance. Protestantism rejected liberty of choice as impossible for sinful human being, but supported the conscious activity of people in policy, economics and science. Classical philosophy made it possible to extend the sphere of influence of concept “choice” beyond causal relationship God - human being. Afterwards practice of war, revolution, terror in XX century post Christianity culture interpreted choice in two different discourses: existential humanism and idea functionality person in contemporary world. From the beginning of III millennium problem of choice may be to lay down so: have a person liberty in contemporary changeable world.

Мировой масштаб Ивана Александровича Ильина (1883–1954) подтверждается самим фактом активного обращения к его творчеству как в постсоветской России, так и во всем мире. В России с 1993 г. издаётся собрание сочинений мыслителя, насчитывающее на сегодняшний день 28 томов, и  на основе возвращённого в 2006 г. из США архива учёного готовятся новые. В европейской науке интерес к философии Ильина растёт с 1970-х гг. Новым импульсом для привлечения широкого внимания к творческому наследию учёного должны стать юбилейные мероприятия, приуроченные к его 130-летию. В октябре 2012 г. в Москве состоялось учредительное собрание Международного комитета по подготовке и празднованию 130-летия Ивана Александровича Ильина (Международный Ильинский комитет).

Вынесенный в заголовок статьи лозунг царствования Николая I фиксирует проевропейскую, центристскую имперскую идею. Именно это на протяжении уже почти двух веков вызывает неприятие  уваровской идеологии как левыми, так и правыми. Но, с другой стороны, именно в качестве попытки европеизации сверхуидеология «Православия-Самодержавия-Народности» привлекает внимание ряда американских и российских учёных.В статье обоснованы сформулированные выше тезисы. Кратко изложены как история попытки такой европеизации, так и история её провала в «мрачное семилетие» (в последние годы николаевского царствования). Подчеркнуто, что эта попытка заслуживает серьёзного внимания и изучения — особенно в наши дни.  A motto taken as a title of the article expresses pro-European, centrist, imperial idea. This very idea has averted from Uvarov ideology the radicals as well as the right circles for more than two centuries. On the other hand, certain American and Russian scholars are interested in the ideology of “Orthodoxy-Monarchy-Nationalism” taking it for the attempt of Europeanisation imposed from above (i.e. by the government). The above mentioned theses are discussed in the article. The history of this imposed “Europeanisation”, as well as its failure during “the dark seven years” (the last years of Nicholas I reign), are shown. We emphasize that this attempt demands serious attention and studies, particularly nowadays.

Автор статьи продолжает исследовать понятие русского постницшевского христианства - возникшего под влиянием идей Ницше «нового религиозного сознания». Представление Мережковского о Ницше как христианине нового типа Андрей Белый развил с позиций теософии и антропософии. На рубеже 1910-1920-гг. П. Флоренский разработал натурфилософскую концепцию превращения Вселенной в нетленное антропоморфное «тело» по мере развития техники и освящения природной материи средствами церковных таинств. Учение Флоренского о космическом человеке, движимом «волей к власти» над миром, является версией ницшеанского концепта сверхчеловека. The article’s autoress elaborates the concept of the Russian “postnietzschean Christianity” – that is “new religious mind” penetrated by the Nietzschean intuitions and ideas. Andrey Belyi developed Merezhkovsky’s notion of Nietzsche as the “new Christ” from the theosophical and the anthroposophical positions. Between 1910-1920 P. Florenskij elaborated the naturphilosophical theory of the world’s transformation into the immortal anthropomorphic “body” in course of the technical development and the sacring of natural substancies by the Church mysteries. The Florenskij’s doctrine of the cosmic man with his “will to power” over the world is the specifical version of the Nietzsche’s concept of “the superman”.

Всю историю мысли и культуры от древности до современности как на Востоке, так и на Западе пронизывает один из её важнейших смыслов – проблема тонкого и живого взаимодополнения, взаимодействия (вплоть до конфликтного) между религиозным опытом и философствованием, между credo и cogito. Подтверждением тому стала состоявшаяся 23–24 ноября 2012 г. Первая ежегодная научная конференция памяти Н.М. Зёрнова «Философская мысль и религиозный опыт». Её организаторами выступили Научно-исследовательский центр религиозной литературы и изданий Русского зарубежья Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М.И. Рудомино, Научно-учебный центр изучения мировых религий Российского государственного гуманитарного университета, Центр проблем модернизации и развития Института мировой экономики и международных отношений РАН и журнал «Вопросы философии». Информационную и организационную поддержку конференции оказал Центр культурных программ ВГБИЛ.

В статье утверждается, что все метаэтические учения можно разделить на два класса: метафизический моральный эксклюзивизм, идея о потусторонней природе морали, - и метафизический моральный инклюзивизм, или идея о том, что мораль - составной элемент единой реальности. Оригинальность предложенного разделения обосновывается путем исторического обзора и сравнения с известными этическими понятиями. Анализируется, как соотносятся метафизические представления о морали с методологией эмпирических исследований морального сознания. Показывается, каким образом вопрос о месте морали в структуре реальности диктует теоретические ограничения для принципа Юма.
The paper claims all metaphysical views could be divided in two classes: metaphysical moral exclusivism that is the idea of the otherworldly nature of morality, and metaphysical moral inclusivism that is the idea that morality is an intrinsic component of the reality. The originality of the proposed separation is justified by historical review and the comparison with known ethical concepts. We also consider how the metaphysical notions of morality should correlate with the methodology of the empirical study of moral consciousness. We show that asking the question about the place of morality in the structure of reality imposes some theoretical constraints upon the Is-Ought Problem.

В статье обсуждается понимание жизни и творчества Ф. Ницше в качестве религиозного феномена мыслителями Серебряного века (Шестов, Мережковский, Бердяев, Вяч. Иванов). В связи с этим автор статьи вводит понятие постницшевского христианства - пронизанного ницшеанскими интуициями и идеями «нового религиозного сознания». Первым поставив цель соединения христианства и язычества в перспективе Второго пришествия Христа, Мережковский заявил о Ницше как христианине нового типа. Иванов, заимствовав у Ницше неоязыческий мотив, наметил контуры дионисического мистического богословия. Роль Шестова, основоположника ницшеведения в России начала ХХ в., состоит в создании образа Ницше как религиозного учителя, открывшего новый путь к Богу. Постницшевское христианство было ничем другим как декадентским неоязыческим проектом: эту мысль автор доказывает, не только опираясь на тексты религиозных философов, но и учитывая особенности их биографий. The article studies the interpreting of F. Nitzsche’s works and  biography as the religious phenomenby the Silber Age thinkers (Shestov, Merezhkovsky, Berdjaev, Ivanov). At the same time the article’s autoress elaborates the concept “postnitzschean Christianity” – that is “new religious mind” penetrated by the nitzschean intuitions and ideas. Merezhkovsky was the first who projected the connecting Christianity and paganism in the perspective of Second Christ’s coming; he proclaimed Nitzsche as the innovatory Christ’s follower. Ivanov borrowed the Nitzsche’s neopaganish motive and sketched something as the Dionisian mystic-theologian theory. Shestov was the founder of the nitzschean studies in Russia. He created the Nitzsche’s image as the religious teacher, who has opened the new way to God. The postnitzschean Christianity was the decadent neopaganish project: this thesis is being proved not only by the texts of the religious thinkers, but with taking into account their biographies.

Доказывается, что в неклассической философии, помимо критики церковного учения, присутствует стремление к восстановлению истинного смысла христианства, утраченного в истории. Наиболее наглядно эта тенденция присутствует в творчестве Достоевского, который приходит к идее «посюсторонней» религии, в которой Христос понимается как совершенный человек, а Бог – как внутреннее начало человеческой личности, определяющее движение личности к совершенству. Аналогичные религиозные представления можно найти в философии Ницше; если его идею вечного возвращения интерпретировать как идею «посюстороннего» бессмертия человека.   It is proved that in non-classical philosophy in addition to criticism of Church doctrine there is a desire to restore the true meaning of Christianity which was lost in history. Most clearly this tendency is present in the works of Dostoyevsky who comes to the idea of «this-worldly» religion in which Christ is understood as a perfect man and God as the internal principle of the human person, determining the motion of the individual to perfection. Similar religious beliefs can be found in the philosophy of Nietzsche; his idea of eternal return should be interpreted as the idea of «this-worldly» human immortality.

На протяжении XVII - XIX вв. картина исследуемой реальности в медицине менялась по меньшей мере четыре раза. В ходе этих смен пересмотру подвергались не отдельные положения тех или иных разделов медицины, непосредственно связанные с совершенными открытиями, а вся совокупность представлений о фундаментальных основах жизнедеятельности человеческого организма, причинах и сущности болезней и связанные с ними подходы к диагностике, лечению и профилактике.During the XVII - XIX centuries the picture of the investigated reality in medicine changed at least four times. In the course of these shifts review were not certain provisions of those or other branches of medicine, directly associated with perfect discoveries, and the whole set of representations of the fundamental bases of functioning of the human organism, causes and nature of diseases and related approaches to the diagnosis, treatment and prevention.

В статье анализируется дискурс, связанной с самоописанием Японии как «страны солнца». Этот дискурс являлся важным элементом японской культуры начиная с древности и до сегодняшнего дня. В создании образа «солнечной Японии» участвовали мыслители самых разных направлений: синтоистские, буддийские, конфуцианские. Расходясь по многим мировоззренческим вопросам, все они, тем не менее, обосновывали солнечную природу японской земли.The article deals with the self-description discourse of Japan as a "Sun Land", one of the basic features of Japanese culture from ancient times to modernity. Shinto priests, Buddhist monks, and Confucian thinkers contribute to the "Sunny Japan" image, and, by all philosophical differences, they justified a sun-nature of Japanese country.

В своей статье автор рассматривает одно из ключевых явлений русской интеллектуальной культуры – университет как условие выхода русской элиты на уровень европейской цивилизации, более того, как элемент, способствовавший европеизации всей страны. Трагедия русского образования яснее всего видна в судьбе русских университетов. Самодержавие пыталось ограничить свободу науки, большевики просто изгнали русскую профессуру из страны. In his article the author considers one of the key phenomenon of the Russian intellectual culture – university as the condition of Russian elite entering the level of a European civilization, and moreover as the element, that contributed to Europeasation of the whole country. The tragedy of Russian education can clearly be seen in the fate of Russian universities. The autocracy tried to limit the freedom of science, and Bolsheviks simply exiled the Russian professorate from the country.

В статье разбирается проблема спасения в произведениях Керкегора, вышедших под псевдонимом Йоханнес Климакус: «Философские крохи» (1844 г.) и «Заключительное ненаучное послесловие к “Философским крохам”» (1846 г.). К рассмотрению привлекаются также работы 1841–1843 гг. Ощущаемая эпохой необходимость современного истолкования догмата о Царствии Небесном и неоднократные попытки реализации гегелевской философии в политике, теологии и морали составили остро полемический фон керкегоровских размышлений о спасении. The author analyzes the problem of salvation in Kierkegaard’s writings which were published under the pseudonym Johannes Climacus. These are “Philosophical Fragments” (1844) and “ Concluding Unscientific Postscript to Philosophical Fragments” (1846). The author also draws attention to the earlier 1841-43 “left-hand” writings. A need to draw back from the traditional dogmatic vision of salvation and the necessity to see eternal happiness as a polemic challenge of the post-Hegelian epoch resulted in Kierkegaard’s own concept. This concept is analyzed as a reaction to the crisis of the speculative systems in politics, theology and moral philosophy. 

В статье исследуются вопрос образования представлений и мыслей. Эта тема будет рассматриваться на основе анализа взглядов Фреге, Гегеля, Леонтьева и Ильенкована представления и мысли. На их основе будет предложен синтез и в то же время преодоление их недостатков за счет привлечения взглядов Ю. Хабермаса касательно формальной прагматики.The paper targets the issue of production of representations and thoughts as objectively valid and intersubjectivity shared types of thinking performed by cooperated, socialized human beings. This topic will be addressed, first, by analyzing the views of Frege, Hegel, Marx, Leontyev and Ilyenkov. Then, by drawing on Habermas’ formal pragmatics an attempt is made to unify these views and at the same time to overcome their respective deficits.

В статье обсуждается философское творчество Л.П. Карсавина в русле русской религиозной философии Серебряного века и в современном контексте. The article deals with the Lev Karsavin's philosophical work in Russian Silver Age religious philosophy stream and in actual contexts.

Религия выживает, потому что она отвечает на три вопроса: кто  я? Почему я здесь? Как я должен жить? Наука разбирает вещи, чтобы увидеть, как они работают; религия соединяет вещи, чтобы обнаружить в них смысл. Религия остается главным фондом значимых вопросов о нашем существовании. Вера освобождает человека от одиночества. Общество без веры подобно обществу без искусства, музыки, красоты и милосердия, и никакое общество без веры не может выстоять  долгое время.
Religion survives because it answers three questions: Who am I? Why am I here? How then shall I live? Science takes things apart to see how they work; religion puts things together to see what they mean. Religion remains the main repertoire of meaning-based questions. Faith is the redemption of solitude. A society without faith is like one without art, music, beauty or grace, and no society without faith can endure for long.

Статья посвящена истокам и содержанию феноменологии Карла Ясперса. Опираясь, преимущественно, на ранние психопатологические работы философа, автор представляет истоки феноменологического метода Ясперса в единстве его собственной жизненной истории и развития науки начала XX в. При этом феноменология рассматривается в сравнении с гистологией, рентгеноскопией и другими медицинскими науками и методами и подчеркивается, что исходный замысел феноменологии – объективное, точное и научное исследование душевной жизни. Article is analyses the sources and the maintenance of Karl Jaspers’s phenomenology. With special attention on early psychopathological works, the author represents sources of Jaspers’s phenomenological method in the unity of its own vital history and development of a science of the first half of XX century. Thus author considers the phenomenology in comparison with histology, roentgenoscopyand other medical sciences, methods and underlines that its basic plan is objective, exact and scientific research of a mental life.

Впервые на русском языке публикуется перевод 46-й, 47-й и 48-й глав трактата Тань Сы-туна «Учение о гуманности» (Жэнь сюэ), в которых излагаются антропологические, идеологические и историософские схемы китайского философа.

Статья посвящается рассмотрению спора о «божественных вещах», состоявшегося в 1811 – 1812 гг. между Ф.Г. Якоби и Ф.В.Й. Шеллингом. Этот спор касается одного из важных проблематических узлов немецкого классического идеализма – вопроса о построении философской теологии. Шеллинг в 1800-х гг. разрабатывает учение о Боге, находящемся в процессе развертывания из своей темной основы – Природы. Якоби подвергает это представление критике с теистических позиций. Для него природа и Бог соотносятся как тварь и Творец, а обожествление природы воспринимается как спинозизм. Шеллинг отвечает на критику резким полемическим трактатом, атакующим самого Якоби. Кантианец Я.Ф. Фриз также принимает участие в споре, критикуя как Якоби, так и Шеллинга с собственных позиций.

Статья посвящена анализу философии архиепископа Никанора (Бровковича) (1826-1890), чье учение предлагается понимать как первый опыт построения системы онтологической гносеологии в истории русской мысли. В статье исследуется взаимосвязь между онтологией и гносеологией архиепископа Никанора. Эта связь обнаруживается в его учении о «космическом разуме», который понимается и как элементарная сущность мироздания, и как совокупность прирожденных человеческому разуму идей.

Статья посвящена эстетическим аспектам символологии византийского автора "Corpus Areopagiticum" (V - нач. VI вв.). Показано, что практически все уровни символической теории Дионисия Ареопагита (“подобные подобия”, “неподобные подобия”, апофатические обозначения, сакрально-литургическая символика) имеют эстетическую окраску. Символология "Ареопагитик" дала мощный толчок развитию европейской богословской эстетики и художественной практики христианской культуры на многие столетия, как в Западной Европе, так и в России.

Философско-богословское наследие немецкого средневекового мистика Иоанна Экхарта до конца 90-х годов прошлого века фактически оставалось в современной отечественной историко-философской науке и богословии почти не изученным. Лишь недавно начали появляться первые публикации на эту тему: переводы, статьи, монографии философов и филологов молодого поколения (прежде всего М.Л. Хорькова и М.Ю. Реутина). И вот один из них, М.Ю. Реутин, подвел своеобразный итог своего филологического (переводческого) и историко-философского (интерпретативного) творчества, «выстрелив» сразу тремя фундаментальными изданиями, в которых перевод и публикация текстов Экхарта сопровождаются анализом его религиозно-философских концептов или наоборот, историко-философское развертывание философско-богословской теории Майстера из Хоххайма в самом глубоком культурном и мыслительном контексте и диалоге (две монографии) дополняются новыми переводами и публикациями первоисточников.