Решением Священного Синода от 21 мая 1959 г. архиепископ Днепропетровский и Запорожский Гурий (Егоров) был назначен на Минскую и Белорусскую кафедру с возведением в сан митрополита[1].
На 1 января 1959 г. в Белорусской ССР было зарегистрировано 966 храмов[2]. На территории республики находились три действующих православных монастыря, в которых на начало 1959 г. проживало 137 монашествующих: в Жировицком Свято-Успенском мужском монастыре — 31 насельник, в Гродненском женском монастыре Рождества Богородицы — 58 насельниц, в Полоцком Свято-Евфросиниевском женском монастыре — 48 насельниц[3]. В епархии действовала Минская духовная семинария, расположенная в Жировицах.
Свято-Успенский мужской монастырь. Жировицы. Конец 1950-х гг.
Жировицкий мужской монастырь, по мнению уполномоченного Совета по делам РПЦ, был «более крепким» в экономическом плане. В его пользовании до 1959 г. находился земельный участок площадью 42,5 га, имелся крупный рогатый скот и лошади. В соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 16 октября 1958 г. была установлена ставка сельскохозяйственного налога с земельных участков монастырей в размере 15 рублей с 0,01 га. В связи с этим Жировицкий монастырь по указанию правящего архиерея отказался от дальнейшего пользования земельным участком в 38 га за пределами монастыря. Постановлением Совета Министров БССР были установлены следующие размеры угодий для монастырей: Жировицкому мужскому монастырю в размере 4,5 га (в пределах монастырской ограды), Гродненскому женскому монастырю — 0,58 га, Полоцкому женскому монастырю — 2,17 га.
Этим же постановлением монастырям запрещалось использование наемного труда в «кустарных мастерских» и для обработки земельных угодий. Все строения на территории монастырей, кроме церковных зданий, являлись муниципальной собственностью и использовались по договорам аренды. По словам уполномоченного, наместник Жировицкого монастыря архимандрит Антоний (Мельников) по поводу данного правительственного постановления заявил: «Сейчас, по-видимому, решили вначале урезать земли, а затем закроют монастырь. Видимо, придется наших монахов и монашек против их веры и убеждения направлять в дома инвалидов»[4].
В Жировицком мужском монастыре помимо монахов находились еще и монахини, работавшие на послушании в монастырском хозяйстве. В связи с этим уполномоченный по БССР Г. И. Семенов провел беседу с митрополитом Питиримом (предшественником митрополита Гурия) о «ненормальности» такого положения. Правящий архиерей согласился, но уточнил: «Монашки расположены отдельно от монахов. Они живут в помещении колокольни, которая находится вне монастырской ограды через дорогу. Многие монашки находятся в монастыре еще со времени Первой мировой войны, которые были переведены из Гродненского монастыря»[5]. В соответствии с постановлением «О монастырях» 18 монахинь были освобождены от работ в Жировицком монастыре и ожидали перевода в женские обители.
Гродненский монастырь находился на месте старинного православного Пречистенского храма, построенного в конце XII в. С введением унии Пречистенская церковь в 1609 г. перешла к униатам. В 1633 г. при церкви поселились четыре монахини во главе с Василисой (Базилией) Сапегой из Вильно. В XVII в. пожары уничтожили Пречистенскую церковь. В 1720–1751 гг. был построен каменный комплекс монастыря с собором. После вхождения Гродно в состав Российской империи в 1795 г. униатский монастырь был упразднен. В 1843 г. в бывших корпусах базилианского монастыря был учрежден женский православный монастырь[6].
Гродненский женский монастырь имел в своем распоряжении два храма — Рождества Пресвятой Богородицы и преподобного Сергия Радонежского. Также монастырю принадлежали два каменных двухэтажных корпуса для размещения монахинь. Земельный участок Гродненского монастыря был изъят местными властями и превращен в городской сквер. Бюджет монастыря складывался из доходов монастырских церквей, добровольных пожертвований и ежегодного пособия от Минского епархиального управления в сумме 60 тыс. рублей[7]. Настоятельницей Гродненского монастыря с 1953 г. была игумения Гавриила (Рисицкая).
Свято-Евфросиниевский женский монастырь. Слева — Спасо-Преображенский храм, справа — разрушенный Крестовоздвиженский собор. Полоцк. 1960-е гг.
Полоцкий женский монастырь был основан святой княгиней Евфросиньей Полоцкой около 1125 г. Ее попечениями была построена каменная церковь во имя Всемилостивого Спаса. В 1582–1820 гг. (за исключением 1654–1667 гг.) Спасский монастырь принадлежал католическому ордену иезуитов, но после их изгнания был возвращен православным в 1832 г. По возвращении белорусских униатов в лоно Православной Церкви в 1839 г. через два года вышел высочайший указ о возрождении Полоцкого женского монастыря «у церкви Спаса». В 1847 г. в монастыре была построена церковь в честь преподобной Евфросинии. В 1910 г. из Киева в Полоцк были перенесены ее святые мощи, но после большевистской революции они в 1922 г. были перевезены в Витебский историко-археологический музей. В 1923 г. Полоцкий монастырь был закрыт, территория монастыря передана войсковой части, монастырские жилые дома были переоборудованы под жилье офицерских семей. После закрытия обители сестры рассеялись по Полоцку и его окрестностям, продолжая тайно в миру нести свой монашеский подвиг. Во время Великой Отечественной войны, когда Полоцк был оккупирован немцами, в Спасо-Евфросиниевский монастырь стали возвращаться сестры. Монахиням удалось получить разрешение у немецкого командования на возвращение мощей преподобной Евфросинии — в октябре 1943 г. они прибыли в Полоцк и были размещены в Софийском соборе. Настоятельницей Полоцкого женского монастыря после войны стала игумения Елевферия (Новикова), под ее руководством начала устраиваться жизнь обители, возрастало число сестер[8]. Игумения пыталась вернуть монастырю и отремонтировать разрушенный Крестовоздвиженский собор[9].
По мнению Семенова, Полоцкий монастырь являлся самым неприспособленным монастырем из трех существовавших в республике по своей экономике и в бытовом плане: насельницы жили в одном корпусе, остальные монастырские постройки были заняты войсковой частью и педагогическим училищем. В Полоцком районе на тот момент не было действующих церквей, поэтому верующие города и окрестных населенных пунктов посещали монастырский храм. Экономика монастыря складывалась из доходов монастырской церкви и пожертвований верующих. В пользовании монашествующих имелся небольшой участок под огороды. Существенный доход монастырю (по данным уполномоченного, более 100 тыс. рублей) приносило большое количество паломников (до 6–7 тыс. человек в год), особенно 5 июня, в ежегодный престольный праздник преподобной Евфросинии Полоцкой[10].
Нарастающая волна хрущевских гонений затронула и белорусские монастыри. В начале 1959 г. Гродненский облисполком на основании правительственного постановления «О монастырях» внес в Совет Министров БССР предложение о закрытии женского монастыря в Гродно и переводе 58 насельниц в Жировицкий мужской монастырь. Республиканский уполномоченный Семенов посчитал это решение поспешным и доложил в совет: «Для того, чтобы переселить монашек из Гродненского монастыря в Жировицкий, надо прежде всего ставить вопрос о закрытии Жировицкого монастыря и решить, куда девать 31 монаха. Так как жировицких монахов переселять некуда, то вопрос о переселении гродненских монашек отпадает»[11].
Уполномоченный сообщил о наличии на территории Жировицкого монастыря Минской духовной семинарии и указал на нежелательность соседства «монашек и семинаристов». Семенов привел еще один аргумент — по его мнению, небольшие земельные угодия в Жировицком монастыре (всего 2 га под сад и огород) не смогут обеспечить существование 58 монахинь, и тогда они будут вынуждены ходить по окрестным селам и деревням и «заниматься поборами, мракобесием и религиозной пропагандой среди колхозников». Решением проблемы могло быть трудоустройство молодых монахинь и размещение престарелых и больных по инвалидным домам. Но тут же уполномоченный оговорился, что вряд ли «старые и фанатичные монашки» (которых было около двух третей) захотят переходить в дома для инвалидов. Семенов подчеркнул, что «если прибегнуть к насильному их переводу, то это может вызвать нежелательную нам реакцию»[12]. По всей видимости, республиканский уполномоченный был в курсе последствий ликвидации в 1959 г. Овручского, Речульского, Кременецкого и Тихвинского монастырей.
Немногим ранее Совет по делам РПЦ предложил ликвидацию Полоцкого монастыря, и уполномоченный по БССР Семенов поддержал это предложение, подчеркнув, что «Полоцкий монастырь не приспособлен для монастырских целей: не имеет ограды и находится на территории военного городка»[13]. В своем же докладе о монастырях Семенов отметил, что легче будет закрыть Полоцкий женский монастырь, так как для этого имеются более веские мотивы, чем для закрытия Гродненского женского монастыря, а тем более Жировицкого мужского. Уполномоченный подчеркнул, что для закрытия Полоцкого монастыря также необходимо будет решать вопрос о переселении 48 монахинь, большинство из которых были преклонного возраста, нетрудоспособные и больные. Был предложен вариант — часть монахинь, которые ранее проживали в Полоцке, переселить к родственникам, а 10–15 монахинь переселить в Гродненский монастырь. Правда, Семенов предположил, что против такого переселения будут возражать «гродненские товарищи». Республиканский уполномоченный в конце своего доклада о монастырях сделал вывод: «Следовательно, если ставить вопрос о закрытии монастырей, то более подходящий в этом отношении Полоцкий женский монастырь. В связи с этим требуется дополнительное изучение возможности размещения монашек по квартирам их родственников, проживающих в гор. Полоцке и его окрестностях»[14].
В марте 1959 г. уполномоченный Семенов получил из Москвы сообщение от заместителя председателя совета П. Г. Чередняка о том, что к нему будет направлен сотрудник совета для решения вопроса о сокращении монастырей и согласования с республиканскими органами. Семенову было рекомендовано подробно изучить состав монашествующих для дальнейшего их определения[15].
На совещании белорусских уполномоченных в мае 1959 г. Семенов сообщил, что руководство БССР поддержало ходатайство гродненских областных организаций о закрытии местного женского монастыря. Совет по делам РПЦ не возражал против закрытия, все материалы были отправлены в Совет Министров БССР для практического решения этого вопроса[16]. В 1959 г. республиканский уполномоченный выезжал в Жировицкий мужской монастырь для изучения возможности переселения туда монахинь в связи с намеченной ликвидацией гродненской обители[17]. Согласно решению Совета по делам РПЦ, было намечено закрыть Гродненский монастырь в 1960 г., а монашествующих переселить в Жировицкий монастырь. Но дата закрытия монастыря еще не была окончательно согласована «в инстанциях»[18].
Настоятельница Гродненского монастыря игумения Гавриила (Рисицкая) с сестрами.
В октябре 1959 г. митрополит Гурий посетил Гродно и местную обитель. После этого в женском монастыре побывал уполномоченный по Гродненской области С. М. Голубкин. Он встретился с настоятельницей монастыря игуменией Гавриилой (Рисицкой), а по итогам встречи доложил уполномоченному по БССР Семенову: «Во время приезда в Гродно епископа[19] Гурия последний в разговоре с Рисицкой рассказал ей, что весной 1960 года Гродненский женский монастырь будет закрываться. Вначале было решение всех монашек разместить в женском монастыре, расположенном на территории Эстонии, там же предполагалось разместить и монашек из Вильнюсского монастыря, но руководство женского монастыря Эстонии не согласно забрать монашек. В связи с этим игумения Рисицкая вела беседы с монашками монастыря, некоторые из них выразили желание уехать к своим родственникам, больные и не имеющие родственников, по-видимому, пожелают пойти в дома престарелых. <…> Рисицкая также рассказывала, что некоторые монашки, особенно из тех, кто не имеет родственников, интересовались, нельзя ли переехать в Жировицкий монастырь. Рисицкая им ответила, что не исключено, что Жировицкий монастырь тоже могут закрыть, а стоит ли переезжать на год в Жировицы, поэтому она им это делать не рекомендовала. Рисицкая осталась очень довольна, что их заранее предупредили о закрытии монастыря, что обеспечит спокойное их размещение и не вызовет волнений, как это имело место в других монастырях»[20].
Голубкин докладывал непосредственно и в Москву: «Наряду с этим Гавриила посетила в 1959 году патриарха Алексия, у которого просила оставить монастырь на месте, на что якобы получила его отказ. За последнее время Гавриила дважды посетила уполномоченного с вопросом, нет ли каких-либо изменений в решении вопроса по Гродненскому женскому монастырю. В связи с предполагаемым закрытием монастыря Гавриила прекратила ремонтные работы, которые начали ранее»[21].
По всей видимости, наученные негативным опытом ликвидации ряда монастырей в 1959 г. в Молдавии и на Украине, власти к закрытию женской обители в Гродно подошли основательно. Для этого был разработан специальный план, учитывающий различные нежелательные последствия. В нем были предложены следующие мероприятия: «1) Нужно работу по закрытию монастыря делать руками духовенства. 2) Учитывать, чтобы закрытие монастыря не совпало с монастырским праздником. 3) Учесть полностью, куда расселять и устроить монашествующих, чтобы они не болтались по республике. 4) Необходимо, чтобы о закрытии монастыря было указание патриарха правящему архиерею. 5) Не допускать поспешности в проведении мероприятий по закрытию монастыря. 6) Принять меры по недопущению провокации со стороны монашествующих (уход с шумом, удар в набат и т. п.). 7) Учесть количество имущества монастыря, подлежащего вывозке, также личное имущество монашек. 8) Срок эвакуации должен быть минимальным. 9) Изучить состав монашествующих, с тем чтобы кликуш и больных изолировать заранее. 10) Во время проведения переселения монашествующих не допускать проникновения в монастырь посторонних лиц. 11) Добиться прекращения продажи водки. 12) Иметь надежных рабочих, которые будут помогать в погрузке монастырского имущества. 13) Перевозку имущества монастыря и монашествующих производить за счет епархиального управления. 14) Монашествующим, которые пожелают переехать к своим родственникам, выдается по 500 рублей. 15) Принять меры, чтобы не дать возможностей сжечь переписку и другие материалы, отражающие жизнь монастыря. 16) Проявлять особую тактичность лицам, которые будут принимать участие в ликвидации монастыря. 17) Беседы с монашествующими по вопросу их переселения, трудоустройству и определению в дома престарелых должны быть проведены раньше духовенством. 18) В ближайших церквах установить наблюдение. 19) Учесть занятость населения, чтобы было меньше болтающихся. 20) В ближайшие пункты послать актив для проведения массовой работы. 21) Работа с родственниками по вопросу о приеме своих родных монашек»[22].
В ноябре 1959 г., когда митрополит Гурий был в Витебске, он встретился с местным уполномоченным А. М. Кладовым. По итогам встречи с правящим архиереем Кладов доложил в совет: «В беседе с ним затрагивались вопросы о Полоцком женском монастыре, об иконостасе и о штате духовных служителей Витебской церкви и ряд других вопросов. На поставленный мною вопрос — какие меры намерен предпринять Митрополит по отношению к Полоцкому монастырю в связи с тем, что условия существования этого монастыря являются крайне неудовлетворительными (теснота и антисанитария), он ответил, что мог бы всех монашествующих перевести в монастырь Гродненской области, но уполномоченный Совета по БССР, наоборот, хочет перевести в Полоцкий монастырь несколько человек монашествующих из других монастырей»[23].
Наряду с этим Совет по делам РПЦ, чтобы затруднить поступление в монастырь, ввел для желающих принять монашество минимальный возрастной порог. Патриарх Алексий, вынужденный принять эти условия, 2 июня 1959 г. выслал свое распоряжение митрополиту Минскому и Белорусскому Гурию: «Опыт показал, что принятие из мира в монастырь и затем быстрое пострижение в монашество лиц юношеского возраста не только в большинстве случаев не обеспечивает доброго, сознательного несения ими послушания в обители, но даже часто ведет к весьма нежелательным с их стороны поступкам, обличающим неустановившееся монашеское настроение. А потому я нахожу целесообразным поручить Вашему Преосвященству предписать подведомым Вам настоятелям монастырей принимать в состав иночествующих лиц не моложе 30 лет и о каждом принятом в обитель лице особым рапортом докладывать Епархиальному архиерею»[24].
В апреле 1960 г. на всесоюзном совещании уполномоченных председатель совета В. А. Куроедов выступал по вопросу о монастырях. Он указал, что на 1 января 1960 г. в СССР имелось 44 действующих монастыря и скита с 3724 монашествующими. В 1959 г. было ликвидировано 19 монастырей на Украине и в Молдавии. Сокращение монастырей и скитов в названных республиках, по словам Куроедова, прошло «в основном организованно». Осложнения имели место лишь при закрытии Речульского женского монастыря в Молдавской ССР, где были попытки организовать сопротивление. В Украинской ССР при закрытии Овручского монастыря не было учтено желание монашествующих перейти в другие монастыри, вместо этого им предлагалось перейти в дома престарелых или выехать к местам их прежнего жительства.
Куроедов озвучил планы совета по закрытию в 1960 г. 14 монастырей: девяти на Украине, двух в Молдавии и по одному в Белоруссии, Латвии и Литве. Чтобы не допустить повторения ошибок, совершенных при закрытии монастырей в 1959 г., Куроедов призвал уполномоченных совета упомянутых республик незамедлительно развернуть подготовительную работу: одних монашествующих переместить в другие монастыри, других — трудоустроить, третьих — отправить в дома престарелых. При этом потребовать от правящих архиереев, настоятелей монастырей и духовенства монастырских церквей провести «соответствующую работу» среди монашествующих закрываемых монастырей[25].
В Полоцком женском монастыре 5 июня 1960 г. отмечался праздник в честь преподобной Евфросинии Полоцкой. По данным заместителя республиканского уполномоченного Н. Л. Крайко, в текущем году паломников было значительно меньше — 2 тыс. человек против 4 тыс. человек в 1959 г. Верующие объяснили уменьшение количества паломников в 1960 г. совпадением монастырского праздника с праздником Троицы. Крайко привел в докладной записке примечательные сведения: «В Полоцком монастыре, в монастырской церкви, хранятся “мощи Евфросинии”, основательницы Полоцкого монастыря, в честь которой ежегодно 5 июня проводится монастырский праздник. Доступ верующих к указанным “мощам” 5 июня не проводился. По инициативе работников Витебского областного управления КГБ Полоцким горисполкомом принято решение о создании комиссии для вскрытия и исследования “мощей” и передаче их на хранение и для общего обозрения Полоцкому историческому музею. О чем в Полоцкой газете “Флаг коммунизма” от 4 июня напечатана статья “О так называемых “нетленных мощах” Евфросинии Полоцкой”, где помещен акт комиссии о вскрытии в мае месяце 1922 г. “мощей Евфросинии”. Надо сказать, что помещение статьи о “мощах” накануне монастырского праздника в честь Евфросинии сыграло на руку духовенству, так как “мощи” были популяризированы, и многие верующие, о существовании “мощей” не знавшие, после опубликования статьи будут проявлять интерес к указанным “мощам”. Хуже того, 7 июня было намечено комиссии выбыть в монастырь для вскрытия “мощей” и исследования их, намечалось составить акт и напечатать его в местной газете, а “мощи” забрать и передать Полоцкому историческому музею для общего обозрения»[26].
Музей истории религии в зданиях закрытого женского монастыря в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Гродно. 1960-е гг.
Обеспокоенный тем, как разворачиваются события, Крайко провел беседу с председателем Полоцкого горисполкома, разъяснил, что вскрытие и изъятие мощей без разрешения Совета Министров БССР и без санкции Совета по делам РПЦ производить нельзя, а потому рекомендовал весь собранный материал по вопросу мощей Евфросинии Полоцкой вместе с ходатайствами общественных организаций о закрытии Полоцкого монастыря направить в Витебский облисполком.
Гродненский женский монастырь Рождества Богородицы был ликвидирован 2 июля 1960 г. Гродненских сестер перевезли в Жировицы, где им было предоставлены комнаты, изолированные от помещений мужского монастыря. При переселении 12 насельниц отказались переезжать в Жировицы: пять монахинь остались в Гродно, две уехали в Брест, пять переехали к родственникам на Украину. Монастырские корпуса после закрытия женской обители были переданы Гродненскому медицинскому институту под студенческое общежитие, а церковные здания — под библиотеку и физкультурный зал. Следует отметить, что монастырские церкви, если они не являлись приходскими и не обслуживали верующих, по решению совета закрывались. По данным председателя Совета по делам РПЦ, 29 монастырей и скитов, намеченных к закрытию в 1959–1960 гг., имели 50 церквей, и только три из них были приходскими[27].
По итогам закрытия монастыря республиканский уполномоченный Г. В. Ковалев (в марте 1960 г. уполномоченный по БССР Г. И. Семенов был освобожден) сообщил в совет: «Переселение монашествующих проведено организованно. Каких-либо жалоб со стороны монашествующих не поступало. Большую помощь в организации переселения монастыря оказали Гродненский обком партии и облисполком»[28]. Местным властям не давало покоя то, что женский монастырь оказывал «известное влияние» на население Гродно и ближайших деревень. Ковалев с чувством исполненного долга докладывал в совет: «В настоящее время женский монастырь находится на территории Жировицкого мужского монастыря и никакого влияния на окружающее население не оказывает»[29]. Но духовная жизнь в Гродно после закрытия женского монастыря не прекратилась, православным центром стал местный Покровский собор.
Более полную картину этого события воссоздает докладная записка гродненского уполномоченного Голубкина от 9 июля 1960 г. на имя председателя совета Куроедова «О закрытии Гродненского женского монастыря, переводе монашек в с. Жировицы Слонимского района и закрытии двух монастырских церквей»[30]. Голубкин сообщил, что для сокращения монастырей на совещаниях уполномоченных совета в Москве и в Киеве в 1959 г. было принято решение о ликвидации Гродненского женского монастыря. Первоначально перевод монахинь планировался в Пюхтицкий женский монастырь, расположенный на территории Эстонской ССР, но позже это решение было изменено. В 1959 г. Гродненский монастырь не был готов к переезду в Жировицы, поэтому советом было принято решение осуществить это мероприятие в мае–июне 1960 г. О принятом в Москве решении уполномоченные в устной форме поставили в известность митрополита Минского и Белорусского Гурия, настоятельницу монастыря игумению Гавриилу (Рисицкую) и священника монастырской церкви Константина Севбо. При этом был составлен план подготовительных мероприятий, в котором были учтены все положительные и отрицательные факторы, имевшие место при закрытии монастырей в Молдавской и Украинской ССР. Подготовительные мероприятия сводились к выяснению настроений руководства монастыря и монахинь в связи с предполагаемым переселением, изучению возможной реакции духовенства и верующих, посещавших монастырские церкви. Гродненский уполномоченный провел личные беседы с каждой насельницей монастыря, уточняя их пожелания — переехать вместе с монастырем или выехать на другое место жительства. Голубкин в докладной записке сообщил: «В ходе подготовки было установлено, что руководство монастыря в лице игумении Рисицкой, ее секретаря Шаповаловой, ректора Минской семинарии Мельникова и патриарха Алексия решение о переводе Гродненского женского монастыря в Жировицы Слонимского района встретило с непожеланием, и на всем протяжении подготовительного периода пытались принимать меры к срыву данного решения. Эти противодействия сводились к следующему: Патриарх Алексий все время добивался встречи с председателем Совета Министров СССР товарищем Н. С. Хрущевым, ставя своей целью его согласие на отмену принятого решения по закрытию Гродненского женского монастыря»[31].
Действительно, Патриарх Алексий, обеспокоенный закрытием монастырей при игнорировании положений, выработанных Советом по делам РПЦ вместе с Московской Патриархией, в октябре 1959 г. просил Карпова отменить решение по закрытию монастырей в Гродно, Вильнюсе и Риге «по понятным причинам». Веской причиной было наличие на этих территориях католических и лютеранских церквей[32].
Уполномоченный Голубкин обвинил наместника Жировицкого монастыря архимандрита Антония (Мельникова) в том, что хотя он и был предупрежден о сроках перевода монахинь, но в разгар ремонтных работ уехал в Москву, не выделив строительных материалов для подготовки помещений. А по возвращении из Москвы архимандрит Антоний послал «дезинформационную телеграмму» в адрес Патриарха Алексия о неподготовленности помещений для размещения насельниц Гродненского монастыря и о намерениях местных властей вселить их в неотремонтированные помещения. По мнению уполномоченного, наместник Жировицкого монастыря тем самым пытался воздействовать через Патриарха на Совет по делам РПЦ, чтобы приостановить переселение гродненских монахинь в Жировицы. В добавок ко всему архимандрит Антоний якобы убедил Патриарха Алексия выделить на ремонтные работы 300 тыс. рублей, в которых не нуждался. Для разрешения этого вопроса республиканский уполномоченный Ковалев был вынужден «провести беседу» с наместником, после чего тот «признал свои ошибки в затяжке подготовки помещений» и пообещал подготовить к назначенному сроку (30 июня 1960 г.) выделенные помещения: 12 жилых комнат с отдельным двором, кухней и санузлом.
В июне 1960 г. уполномоченный Голубкин доложил Ковалеву, что Жировицкий монастырь посетила игумения Гавриила (Рисицкая), которая лично осмотрела все предоставляемые помещения и особых возражений не высказала. Голубкин сообщил: «Как заявил Мельников, игумения получит благословение от Патриарха, возможно, посетит председателя Совета тов. Куроедова, и в этом месяце, как договорились с епископом, монашки переедут в Жировицы. Не возвращаясь в Гродно и не дожидаясь приезда в Жировицы епископа Гурия, Рисицкая вместе с Шаповаловой направилась в Москву»[33].
Гродненский уполномоченный при посещении Жировицкого монастыря лично осмотрел предоставляемые монахиням площади и установил, что для них в жилом корпусе с изолированным входом выделены три хорошие комнаты и еще четыре комнаты из митрополичьих покоев. Внизу этого корпуса было предоставлено помещение для пищеблока (кухня, трапезная, кладовые), помимо этого — две комнаты в жилом крыле собора и жилое помещение бывшей семинарской кладовой. Уполномоченный при этом отметил: «Основным тормозом в переезде монашек служит не их мнение, а желание Рисицкой сохранить те прибыли, которые она имела от монастырских церквей, которых она в Жировицах иметь не будет, так как придется довольствоваться только дотациями на их содержание со стороны епархии. Во время посещения монастыря один из монахов заявил уполномоченному, что после переезда женского монастыря в Жировицы будет в ближайшее время поставлен вопрос о переводе из него всех монахов»[34].
Накануне переезда Гродненский монастырь посетили викарный епископ Леонтий (Бондарь) и ревизор Епархиального управления протоиерей Михаил Чуприс. Они провели беседу с монахинями, изложили им причины переселения и передали благословение Патриарха Алексия на переезд. По словам уполномоченного, возражений со стороны монахинь по итогам беседы не поступило, к тому же им был предоставлен выбор — переезжать в Жировицы или возвращаться к своим родственникам с возможностью трудоустройства.
Уполномоченный Голубкин составил детальный план переселения монахинь. Этот план предусматривал выделение пассажирского автобуса и грузового автотранспорта (37 грузовых четырехтонных машин) для перевоза личных вещей насельниц монастыря, продовольствия, топлива и других хозяйственных предметов, а также выделение грузчиков для погрузочных работ. Была организована медицинская помощь больным монахиням — их перевозили на санитарной машине. При этом все расходы по переезду оплачивало Епархиальное управление — 13 тыс. рублей за автотранспорт и 2100 рублей за погрузку (для этого привлекли учащихся местного техникума). С учетом небольшой площади монастырского двора на погрузку ставили не более семи автомашин одновременно. Загруженные грузовики отправляли в Жировицы автоколонной в сопровождении автоинспектора. После отправки 22 автомашин с личным имуществом в Жировицы проследовали монахини в автобусе. Последние автомашины вывезли продукты, топливо и хозяйственное имущество.
В конце июня 1960 г. уполномоченного Голубкина посетили местные верующие, настаивавшие на том, чтобы монахинь оставили в Гродненском монастыре, и просили не закрывать монастырские храмы. Уполномоченный разъяснил ходокам, что женский монастырь переводится из Гродно в Жировицы по указанию Патриархии, условия для проживания монахинь там созданы нормальные, а район местонахождения монастыря подлежит реконструкции. Верующих не устроили доводы Голубкина, и они накануне переселения направили телеграмму Хрущеву с просьбой не закрывать Гродненский монастырь.
За день до переезда в обкоме партии было проведено совещание с ответственными за переселение. В день переезда для организации постов на подступах к монастырю привлекались работники милиции и дружинники, что, по словам уполномоченного, исключило «просачивание верующих и отдельных нежелательных лиц к зданию монастыря». Во избежание «провокаций с колокольным звоном» на колокольне был выставлен отдельный пост. Серьезные меры предосторожности были применены местными властями неспроста — со стороны отдельных верующих последовали угрозы физического сопротивления выселению монахинь.
Таким образом, в течение двух дней, 1 и 2 июля 1960 г., сестры Гродненского женского монастыря были перевезены со всем личным и монастырским имуществом. Затем из Жировиц прибыли рабочие семинарии, которые с 3 по 5 июля вывозили церковную утварь из монастырских храмов в Жировицкий монастырь. После освобождения зданий и передачи их медицинскому институту уполномоченный ходатайствовал о снятии с регистрации двух монастырских церквей. Голубкин в конце своего доклада подвел итоги переселения: «Из бесед с монашками каких-либо претензий к лицам, принимавшим участие в переселении, они не высказали, наоборот, многие высказывали удовлетворение заботой о них. После переселения в с. Жировицы руководство монастыря, ректор Минской семинарии и представитель епархиального управления сообщили телеграммой в Совет о хорошем размещении в с. Жировицах и благополучном переезде»[35].
Из 56 насельниц Гродненского женского монастыря 44 человека переехали в Жировицкий монастырь, остальные пожелали остаться у своих родственников или знакомых.
Келейник наместника Жировицкого монастыря архимандрита Антония (Мельникова) А. К. Шалькевич вспоминал об этих событиях: «Отец Антоний, братия и семинаристы тепло встретили гродненских <…> переселенок. Сестры прибыли автобусом, а лежачую больную почтенную 94-летнюю монахиню Серафиму привезли из Гродно на скорой помощи. В келью доставили ее на носилках. Среди приехавших были: столетняя монахиня Леонтия и согнутая до пояса незрячая монахиня Игнатия. Переселенок у монастырских ворот встречали со слезами, а у некоторых людей, стоящих на улице, эта печальная сцена вызывала улыбку. Переселенцы с великой благодарностью приняли отцовскую заботу на новом месте жительства отца Наместника Антония, который оценил труд сестер и предложил игумении Гаврииле выдавать сестрам денежное пособие наравне с братией»[36].
Патриарх Алексий прислал благодарственную телеграмму архимандриту Антонию: «Божие благословение гродненским сестрам, нашедшим приют в Вашей Обители. Вниманием к делу их устройства и сердечным отношением к ним всецело обязаны Вашему Высокопреподобию. Выражаю Вам за эти заботы Ваши искренно душевную благодарность и призываю Вам милость Господа, обещавшего награду за оказание любви странникам. “Странен бех и введосте мя”»[37].
Шалькевич в своих воспоминаниях тепло отзывался о настоятельнице Гродненского монастыря: «Считаю уместным вспомнить из того же Гродненского монастыря игумению Гавриилу как знатока прикладного искусства и человека великой души. Она имела агрономическое образование. До закрытия женского Гродненского монастыря я имел возможность осмотреть огород монастыря, работами которого руководила игумения Гавриила. Обработка почвы, ее удобрение, планирование участка были поставлены игуменией Гавриилой на уровень показательных полей, игумения Гавриила пользовалась у о. Антония, сестер и духовенства большим авторитетом. Она была награждена голубым Патриаршим крестом. В прошлом она была на приеме у Святейшего Патриарха Алексия. Игумения Гавриила участвовала в церковном хоре, а также с большим умением руководила работами золотошвеек Обители»[38].
Епископ Леонтий (Бондарь) в отчете в Патриархию за 1960 г. отметил, что Гродненский женский монастырь после переселения в Жировицы остался «самостоятельной единицей», вел свою хозяйственную жизнь, и «только храмы монастыря и молитва объединяют жителей его в одну христианскую семью»[39]. Гродненские сестры сохранили свой монастырский устав, привели в образцовый порядок и чистоту все храмы Жировицкого монастыря, стали петь на клиросе, чередуясь с братией. Женский монастырь на тот момент насчитывал 51 насельницу: 3 игумении, 22 монахини, 20 рясофорных инокинь и 6 послушниц. К 44 переселившимся монахиням на новом месте жительства добавились монахини, проживавшие в Жировицах. Настоятельницей женского монастыря по-прежнему оставалась игумения Гавриила, плодами забот которой, по словам епископа Леонтия, были «христианская настроенность и трудолюбие сестер». Через два года после переселения в Жировицкий монастырь игумения Гавриила приняла тайный постриг в схиму. Оставшиеся четырнадцать лет ее жизни никто из сестер не знал об особом молитвенном подвиге их настоятельницы.
После закрытия Гродненского монастыря власти не успокоились — на очереди был Полоцкий женский монастырь с 46 насельницами. Намерение закрыть Полоцкую обитель возникло еще в начале 1959 г., о чем свидетельствует резолюция Карпова на докладной записке в совет уполномоченного по Витебской области В. Ф. Сидорова от 12 января 1959 г. «О положении и деятельности Полоцкого женского монастыря Витебской области»: «Т[оварищу] Сивенкову. С этим монастырем можно кончать, то есть войти в Совмин СССР вместе с Советом Министров БССР»[40]. Председатель совета Куроедов 28 января 1961 г. докладывал в ЦК КПСС о планах закрытия в 1961 г. девяти монастырей, в том числе и Полоцкого[41].
Настоятельница Полоцкого монастыря игумения Елевферия (Новикова) почила 30 октября 1960 г.[42] Принявший во временное управление Минскую епархию после отъезда митрополита Гурия в Ленинград викарный епископ Леонтий (Бондарь) свои указом от 6 декабря 1960 г. назначил новую настоятельницу — монахиню Евлампию (Борисову)[43]. В монастырском храме на тот момент служил полоцкий благочинный протоиерей Василий Семенков[44]. И хотя сестрам Полоцкого монастыря было по 60–70 лет и практически все они были нетрудоспособными, епископ Леонтий отмечал: «Жизнь монастыря определяется строгим уставом, насельницы ревностно исполняют свои обеты и с усердием несут свое послушание»[45].
Доход монастыря, складывавшийся из выручки монастырской церкви и пожертвований, увеличился с 116 тыс. рублей в 1959 г. до 133 тыс. рублей в 1960 г. Это, по мнению уполномоченного, свидетельствовало о том, что уровень посещения храма верующими не снижался, хотя местные власти и принимали меры для сокращения числа паломников. Планы республиканского уполномоченного Ковалева были следующие: «Намечено в 1961 году закрыть Полоцкий женский монастырь, а монашек переселить в Жировицкий монастырь, объединив его с бывшим Гродненским женским монастырем»[46].
Витебский уполномоченный Кладов в плане работ на 1961 г. обозначил одну из первоочередных задач: «Изучить деятельность и состояние Полоцкого женского монастыря, подготовить материал на закрытие его и внести на рассмотрение облисполкома, одновременно развернуть подготовительную работу по размещению монашествующих в другие монастыри, трудоустройству и приему их в дома престарелых. Потребовать от настоятеля монастыря и священника монастырской церкви, чтобы они провели среди монашествующих монастыря соответствующую работу»[47].
В отчете за 1960 г. Кладов указал, что им была подготовлена докладная записка в Витебский обком партии и облисполком. Но областное руководство, ознакомившись с материалами о закрытии Полоцкого монастыря, решило временно воздержаться от закрытия, посчитав вопрос «преждевременным и неподготовленным». Уполномоченный отметил, что закрытие Полоцкого монастыря будет решаться в 1961 г., и этот вопрос будет ставиться в том числе перед Советом по делам РПЦ, для чего необходимо незамедлительно начать подготовительную работу по размещению монашествующих в другие монастыри, устройству на работу и в дома престарелых[48].
Полоцкий женский монастырь официально был закрыт в июне 1961 г.[49] Уполномоченный по БССР Ковалев в докладе в ЦК КПБ от 10 июля 1961 г. сообщил, что закрытие монастыря намечалось в первой половине 1961 г. в рамках выполнения задачи по сокращению православных монастырей и для «лучшего использования свободной площади» в Минской духовной семинарии. В мае–июне 1961 г. изучались настроения монашествующих, руководителей монастыря и посещающих монастырскую церковь верующих. В процессе бесед с монахинями было установлено, что многие из них не желают переезжать в Жировицкий монастырь и не намерены освобождать монастырские помещения. Против закрытия монастыря и переезда в Жировицы выступила новая настоятельница монахиня Евлампия, ездившая в Москву в Патриархию и в Совет по делам РПЦ и добивавшаяся оставления монастыря в Полоцке. Отдельные полоцкие монахини, не желающие переезжать в Жировицы, опасались, что их вывезут в неприспособленные для жилья бараки или направят в дома престарелых.
Митрополит Гурий (Егоров) с наместником Свято-Успенского монастыря архимандритом Антонием (Мельниковым). Жировицы. 1960 г.
Уполномоченный Ковалев, понимая, что в распространении таких слухов немалую роль играла настоятельница Полоцкого монастыря, поставил перед правящим архиереем Минской епархии митрополитом Антонием (Кротевичем) вопрос об отстранении монахини Евлампии от занимаемой должности и привлечении ее к ответственности. Митрополит Антоний отстранил ее от руководства монастырем, наложив «строгое духовное взыскание». Об этом свидетельствует рапорт архимандрита Антония (Мельникова) и протоиерея Виктора Бекаревича от 8 июня 1961 г.: «Настоятельница Полоцкого женского монастыря монахиня Евлампия (Борисова) проявила непослушание к распоряжению Вашего Высокопреосвященства. Несмотря на разъяснения, сделанные Архимандритом Антонием, монахиня Евлампия старалась убедить сестер не подчиняться указанию Митрополита и самовольно ездила хлопотать о монастыре в Москву и Одессу. Такие незаконные действия настоятельницы нарушили предполагаемый план о перемещении монахинь в Жировицкую обитель»[50]. На этот рапорт минский митрополит наложил резолюцию: «За разложение насельниц быв[шего] монастыря и явное неподчинение моему распоряжению монахине Евлампии запрещается принятие Святых Таин на один год. Ответственной за передачу имущества монастыря определяю монахиню Феоктисту»[51].
В Полоцк для проведения разъяснительной работы среди монахинь и подготовки их к переезду в Жировицкий монастырь были командированы заместитель уполномоченного по БССР Крайко и уполномоченный по Витебской области Кладов. Всем монахиням персонально было разъяснено, что они могут бесплатно перевезти свое имущество в Жировицкий монастырь. Тем же, кто изберет другое место жительства и пожелает переехать к своим родным или знакомым, будет выдано по 50 рублей и оказана помощь в перевозке личного имущества за счет Епархиального управления. Одновременно епархиальный ревизор протоиерей Михаил Чуприс объяснил монахиням причины отстранения от должности настоятельницы монастыря монахини Евлампии и наложения на нее взыскания.
В результате «разъяснительной работы» десять монахинь изъявили желание переехать в Жировицкий монастырь. Остальные насельницы отказались от переезда — 28 человек остались в Полоцке и Полоцком районе у родных и знакомых, шестеро уехали за пределы Белоруссии. Уполномоченный привел высказывания отдельных сестер. Так, монахиня Яковлева якобы заявила: «Я уже побыла монашкой и хорошо узнала монашескую жизнь, больше не хочу быть монашкой. Пока я имею силу, буду работать нянькой. По крайней мере, меня будут уважать и считать за человека». Монахиня Лялина, если верить словам уполномоченного, среди собравшихся верующих заявила: «Мы больше не монашки»[52].
Ковалев указал на одно «характерное обстоятельство» — уволенная с должности настоятельницы Полоцкого монастыря монахиня Евлампия (Борисова) одна из первых отказалась переезжать в Жировицкий монастырь и уехала к родственникам в Витебск. Ее примеру последовали другие насельницы, покинувшие Полоцкий монастырь 19 июня, также переехав к своим родным и знакомым. Каждой из них было выдано по 50 обещанных рублей и предоставлен транспорт для перевозки вещей. Оставшиеся десять монахинь 21 июня 1961 г. на автомашинах переехали в Жировицы и присоединились к сестрам бывшего Гродненского женского монастыря. В конце докладной записки Ковалев подвел итог: «Таким образом, Полоцкий женский монастырь ликвидирован, а здание его передано Полоцкой больнице. Прошу Совет снять с учета действующих Полоцкий женский монастырь, который 21 июня 1961 г. прекратил свою деятельность»[53].
Верующие Полоцка обращались в Патриархию с просьбой оставить им бывший монастырский Спасо-Преображенский храм[54]. В итоге этот храм стал приходским, настоятелем которого согласно указу архиепископа Минского и Белорусского Варлаама (Борисевича) был назначен протоиерей Василий Семенков[55]. В Спасо-Преображенском храме, к великому утешению верующих, пребывали мощи преподобной Евфросинии Полоцкой. Оставшиеся в Полоцке сестры закрытой обители продолжали совершать свой монашеский подвиг близ мощей преподобной Евфросинии, вынужденно проживая в домах мирских людей.
Советская власть прекрасно осознавала, что большинство монашествующих не оставят своего пути следования за Христом. Поэтому власть избрала тактику закрытия максимального количества монастырей и изгнания насельников для разорения не только духовной жизни, но и повседневной бытовой. Для республиканского уполномоченного Ковалева недостаточно было «загнать» всех монашествующих Белоруссии в одну ограду Жировицкого монастыря, необходимо было подорвать и его материальную базу, чтобы потом закрыть последний оплот монашествующих в республике. Одной из задач для местных властей стало ограничение доступа паломников в Жировицкую обитель.
В феврале 1961 г. уполномоченный по Гродненской области А. Гашников докладывал в совет: «В 1961 году в Жировицкий женский монастырь в связи с закрытием женского монастыря в гор. Полоцке было переведено 11 монахинь. Вновь поступивших в 1961 году не было. <…> Следует сказать, что начиная с 1958 года доходы монастыря ежегодно увеличиваются. <…> Это объясняется тем, что с лишением монастыря земельных угодий активизировалась деятельность монастырских церквей. <…> В 1961 г. увеличился поток верующих в монастырский собор в связи с тем, что находящийся на покое в Жировицах архиепископ Гермоген[56] вместе с архимандритами Мельниковым (Антоний) и Кудюк (Афанасий) проводят торжественные службы по архиерейскому церемониалу. Несмотря на запрещение им в проведении таких служб, сделанное через Минское Епархиальное управление, все же они продолжают их проводить. Правящий архиепископ Варлаам вместо принятия строгих мер и пресечения их самовольства за последнее время участил свои поездки в семинарию, откуда увозит дорогие подарки и продукты, не внося никаких изменений. Целесообразно было бы убрать с Жировицкого монастыря архимандрита Кудюк А. Г. (Афанасий), предоставив ему приход, а также сделать строгое предупреждение через высшие духовные инстанции Гермогену, запретив ему проводить церковные службы по архиерейскому церемониалу. Кроме того, решить вопрос о закрытии мужского монастыря в Жировицах. Из 24 чел[овек] монашествующих мужчин 12 чел[овек] имеют родственников на территории БССР, все они вполне трудоспособны и могут быть определены на работу по их специальностям и физическим возможностям, а остальных, более престарелых, перевести в другие монастыри. Предлогом к закрытию мужского монастыря может служить несовместимость его нахождения в одном здании с женским»[57].
Таким образом были ликвидированы две женские обители — Гродненская и Полоцкая — с переводом сестер в Жировицкий монастырь, который остался единственным действующим на территории Белорусской ССР.
Список литературы:
- Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Народных комиссаров – Совете Министров СССР (1945–1970): в 2-х т. Т. 1: 1945–1953 гг.; Т. 2: 1954–1970 гг. М: РОССПЭН, 2009.
- Воспоминания А. К. Шалькевича о митрополите Антонии (Мельникове). Ч. 1. Вступительная статья, подготовка публикации и примечания протоиерея Феодора Кривоноса и А. В. Слесарева // Церковно-исторический альманах XPONOΣ. 2017, № 5. С. 162–190.
Сайт, посвященный митрополиту Гурию (Егорову): https://guriyegorov.ru/
[1] Определения Священного Синода // ЖМП. 1959. № 6. С. 29.
[2] См.: Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1648. Л. 29.
[3] См.: Там же. Д. 1717. Л. 4.
[4] Там же. Л. 8.
[5] Там же. Л. 8–9.
[6] См.: Гавриила (Глухова), игум., Кулаженко Л. Е. Гродненский в честь Рождества Пресвятой Богородицы женский монастырь // Православная энциклопедия. Т. 13. М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия», 2006. С. 167.
[7] См.: ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1717. Л. 9.
[8] См.: Сайт Полоцкого Спасо-Евфросиниевского монастыря. [Электронный ресурс]. URL: http://spas-monastery.by/history/articles/ (дата обращения: 24.03.2020); НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 28. Л. 35.
[9] См.: ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 179. Л. 216.
[10] См.: Там же. Д. 1717. Л. 10.
[11] Национальный архив Республики Беларусь (НА РБ). Ф. 951. Оп. 3. Д. 28. Л. 34.
[12] Там же.
[13] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1717. Л. 11.
[14] НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 28. Л. 35.
[15] См.: ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1717. Л. 35–36.
[16] См.: Там же. Л. 101–102.
[17] См.: Там же. Д. 1814. Л. 31.
[18] Там же. Л. 7.
[19] Митрополита.
[20] НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 38. Л. 6–7.
[21] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1818. Л. 15.
[22] НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 38. Л. 5.
[23] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1816. Л. 7.
[24] НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 29. Л. 264.
[25] См.: ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1745. Л. 225–226.
[26] НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 41. Л. 13.
[27] См.: ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1648. Л. 113.
[28] Там же. Д. 1814. Л. 41–42.
[29] Там же. Д. 1914. Л. 35.
[30] См.: НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 38. Л. 14–20.
[31] Там же. Л. 15–16.
[32] См.: Письмо Патриарха Алексия Г. Г. Карпову от 30 ноября 1959 г. // Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам РПЦ. Т. 2: 1954–1970. С. 290–291.
[33] НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 42. Л. 145.
[34] Там же. Л. 146.
[35] Там же. Д. 38. Л. 19.
[36] Воспоминания А. К. Шалькевича о митрополите Антонии (Мельникове). С. 175.
[37] Там же. С. 175–176.
[38] Там же. С. 189.
[39] Архив Минского епархиального управления (АМЕУ). Ф. 1. Оп. 1. Д. 54. Л. 14.
[40] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1632. Л. 34.
[41] См.: Там же. Д. 1844. Л. 23.
[42] См.: АМЕУ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 924-в. Л. 130.
[43] См.: Там же. Л. 135.
[44] См.: Там же. Л. 152.
[45] Там же. Оп. 1. Д. 54. Л. 16.
[46] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1914. Л. 36.
[47] Там же. Д. 1916. Л. 7.
[48] См.: Там же. Л. 30.
[49] В российской и белорусской историографии, включая «Православную энциклопедию», повсеместно присутствует хронологическая ошибка: указывается одновременный переезд монахинь Гродненского и Полоцкого монастыря в 1960 г.
[50] АМЕУ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 924-в. Л. 143.
[51] Там же. С. 144.
[52] НА РБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 49. Л. 34.
[53] Там же. Л. 34–35.
[54] См.: АМЕУ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 924-в. Л. 141.
[55] См.: Там же. Л. 150.
[56] Архиепископ Ермоген (Голубев). После освобождения с Ташкентской кафедры в сентябре 1960 г. он был отправлен в бессрочный отпуск. Местом его пребывания был определен Успенский мужской монастырь в Одессе, а через некоторое время — Жировицкий монастырь, где архиепископ Ермоген пребывал до июня 1962 г.
[57] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 2017. Л. 19–20.
Источник: Богослов.Ru