Николай Федорович Каптерев родился в семье сельского священника. Окончил Звенигородское духовное училище, затем Вифанскую духовную семинарию и Московскую духовную академию. По окончании курса исторического отделения в 1872 году он был оставлен при Академии для подготовки магистерской диссертации. В 1874 году его монография «Светские архиерейские чиновники в древней Руси» была опубликована и защищена на открытом диспуте в Московской духовной академии. Дальнейшая жизнь историка была связана с многолетним и плодотворным трудом на благо Академии. Примечателен и тот факт, что с 1894 по 1902 год он был городским старостой Сергиева Посада. Мало какой профессор мог бы похвастаться таким высоким гражданским назначением.
Тем не менее, Николай Федорович Каптерев стал известен в первую очередь благодаря своим исследованиям в области церковно-государственных отношений времени Патриарха Никона. Однако этим периодом профессор не ограничивался в своих научных изысканиях и не боялся обсуждать разные дискуссионные вопросы церковной жизни. С 1902 по 1904 год в церковной публицистике активно велась полемика по вопросу служения монашествующих миру[1], которая привлекла интерес и заставила высказаться многих уважаемых церковных деятелей начала ХХ века. «Зачинщиком» спора стал писатель Александр Васильевич Круглов[2], который после живого отклика на его публикацию в дальнейшую дискуссию вступать не стал, но его взгляды нашли многих идейных сторонников, среди которых оказался и Николай Федорович.
После сложного для русских монастырей XVIII века, монашеству в ХIХ столетии постепенно удалось оправиться от последствий секулярной политики государства. В то же время в среде иночествующих назрели проблемы, которые требовали разрешения. Все чаще обществом подмечалось расхождение между нестяжательным идеалом монашеской жизни, выраженным в иноческом уставе, и реальным положением дел. К примеру, известный русский святитель Игнатий (Брянчанинов) (1807–1867) в своем письме к епископу Леониду (Краснопевкову) (1817—1876) положение монастырей в ХIХ веке описывал так: «Ныне трудно найти монастырь благоустроенный! Во многих обителях воздвигаются различные здания значительных размеров, которые дают обители вид как будто процветания. Но это обман для поверхностного взгляда. Самое монашество быстро уничтожается. Душевный подвиг почти повсеместно отвергнут; самое понятие о нем потеряно. Этого мало! Во многих обителях совершенно потеряна нравственность»[3]. Неудовлетворительное, как многим казалось, состояние иночества побудило неравнодушных рассуждать о путях выхода из этого тяжелого состояния, что стало причинной упомянутой выше дискуссии уже в начале ХХ в.
Проблемным моментом в ней стало понимание дела спасения души в рамках русской монастырской традиции. А. В. Круглов призывал к «новому служению» иноков миру, под которым понималось привлечение монастырей и монашества к социальной и благотворительной деятельности. Активными участниками полемики стали преподаватели Московской духовной академии, которые почти единогласно отстаивали эту концепцию. На позиции противной академической профессуре стоял известный публицист, насельник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Никон (Рождественский), последовательный сторонник созерцательного аскетического идеала, утверждавший, что благотворительность погубит монастыри, что единственная задача монашеской обители — церковные службы, молитва и воспитание духа, что мир не должен ничего ожидать от монастыря, кроме духовного подвига и молитвы. Обсуждаемый вопрос стал причиной острых межличностных конфликтов в преподавательской и административной среде академии. Каждая из спорящих сторон пыталась обосновать свою позицию, приводя различного рода аргументы, обращаясь в том числе к русской церковной истории и традиции Церкви.
Николай Федорович также поддержал позицию академического большинства и, являясь историком, попытался на основе исторических источников доказать справедливость «призыва» А. В. Круглова. Основной работой, по которой можно судить о взглядах профессора на спорный вопрос, стала статья историко-публицистического характера со следующим заголовком: «В чем состоит истинное монашество по воззрениям преподобного Максима Грека?»[4], которая была опубликована в «Богословском вестнике» в начале 1903 года. В ней была предпринята попытка интерпретации взглядов преподобного Максима (ок.1470–1556) в выгодном для автора ключе. Другой профессор МДА, А. Д. Беляев (1852–1919), дал следующую оценку этой статье: «Каптерев излагает мнения, а лучше обличения русского монашества Максима Грека, но придает им преувеличенное значение. Они обличения, а не история»[5]. Действительно, на протяжении всей статьи приводятся высказывания преподобного Максима, где тот, полемизируя с суевериями, критикует понимание русским народом монашества. По преимуществу содержанием статьи является критика именно русского монашества как такового.
Так, опираясь на высказывания преподобного, профессор писал: «…истинное монашество, по самой своей сущности, заключается не в черных ризах, постах, долгих молитвах и стояниях, не в сохранении девства или в пустынной жизни, не в умерщвлении только плоти и исключительных заботах о своем личном спасении, а единственно в исполнении самым делом заповедей Христовых, в деятельном непрестанном проявлении к нашим ближним любви, правды, милости и проч., без которых ни одному человеку невозможно спастись»[6]. Тем самым автор делает акцент на важности исполнения заповедей и особое внимание останавливает именно на служении ближним. К примеру, описывая «идеального» инока он утверждает: «Общественно-публичный подвиг всегда и необходимо сочетается у него (монаха – диак. В.М.) неразрывно с подвигом чисто личного усовершенствования, – спасение других тесно связывается у него (монаха – диак. В.М.) с личным спасением»[7]. Настоящее монашество, по мнению историка, должно состоять из двух элементов: подвигов личного усовершенствования и из подвигов общественно-публичной деятельности[8]. Публичная деятельность монаха воспринимается автором как осуществление заповеди Христа о любви к ближнему[9].
Профессор также критикует идею «бегства от мира», заявляя следующие: «Монах бежит от мира за искусственно устроенную ограду, – в монастырь, потому что в мире царствует зло и грех бежит с тем, чтобы навсегда остаться в монастыре, никуда уже не выходя из него. Но, понятно, бегство есть признание своего полного бессилия, своей немощи, страха и слабости; бежит тот, кто боится, кто не чувствует себя в силах бороться и побороть зло; бегство от зла; без борьбы с ним, не уничтожает зла, но скорее усиливает его. А между тем задача всякого истинного христианина, а, следовательно, и монаха, бороться с господствующим в мире злом, всячески уменьшать его и уничтожать, – не бежать нужно от зла, а сражаться с ним. Истинный настоящий монах – истинный воин Христа, видя врага смело идет на него, борется с ним и, с помощью Христа, побеждает его»[10]. Далее, он утверждает: «Только слабый человек – монах не настоящий, при виде зла в мире, боязливо спешит поскорее убежать от него в безопасное место – за монастырскую стену»[11]. Из этого следует, что отношение Н. Ф. Каптерева к монашеству носит критический характер. Свою критику профессор излагает устами преподобного Максима, что придает высказываниям авторитетность.
Рассказывая об отрицательном отношении Преподобного к русскому монашеству, автор утверждает, что именно близкое знакомство с отрицательными явлениями монастырской жизни породило эту критику. Историк выделяет четыре условных типа людей, которые в нашем отечестве пополняли и пополняют ряды насельников монастырей, делает он это с целью объяснить читателю негативную реакцию преподобного Максима Грека. Первый тип – это старики, помятые и искалеченные жизнью, пришедшие в монастырь, чтобы спокойно закончить свой путь[12]. Также автор замечает, что этот разряд лиц в наших монастырях никогда не играл особой роли[13]. Второй тип, по мнению историка, «мирские неудачники», обычно малограмотные или вовсе безграмотные, которые приносят в монастырь «низменные стремления, свои мелкие страстишки, все свои, от невежества происходящие, суеверия и предрассудки, всю узость и все убожество своих религиозно-нравственных воззрений и пониманий»[14]. Тритий тип – это люди «относительной» грамотности, но энергичные, предприимчивые, которые быстро возвышаются по монастырской карьерной лестнице и преуспевают в хозяйственной деятельности[15]. Последний, четвертый, тип людей автор связывает с истинным монашеством. По его мнению, сюда нужно включить насельников пришедших в монастырь по призванию, но из-за их небольшого количества, они «делаются совсем незаметными в массе заурядного рядового монашества»[16]. Приводя эти типы, историк старался показать ненормальность сложившийся ситуации. Автор видел ключевую проблему монастырей и монашества в их стремлении к материальному процветанию, при котором нравственное воспитание самого монашества уходило на задний план[17].
Н. Ф. Каптерев критиковал монастырские руководства за нерадение к образованию своих иноков, за отсутствие при монастырях школ и библиотек[18]. Он писал, что в монастырях коренится убеждение, что для настоящего монаха образованность и наука не нужна, так как для спасения достаточно знания Иисусовой молитвы[19]. И эта «монашеская упрощенная теория спасения» при знании одной только этой молитвы, по мнению автора, открывает самый широкий путь невежеству русского иночества[20].
Профессор не обошел своей критикой вопрос монастырских землевладений. Он утверждал, что во времена преподобного Максима русские монастыри были крупными помещиками. Приводил в качестве примера Троице-Сергиев монастырь, который на тот момент имел у себя в подчинении более 100 тысяч крепостных крестьян[21]. В этом он усматривает причину нравственной порчи монашества. Так, историк утверждал: «Обладание землями и крестьянами даже прямо развращало монахов, – монах становился ленивым тунеядцем, корыстолюбцем, великим любителем пображничать, жестоким и немилосердным управителем своих бедных беззащитных крестьян»[22]. Он с одобрением писал о поддержке преподобным Максимом группы нестяжателей в известном споре о монастырских землевладениях преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского.
Прямым убеждением преподобного Максима профессор считал необходимость монахам своими руками добывать средства к существованию. В подкрепление этой мысли приводил слова Преподобного: «своя праведныя труды яждь, якоже искони повелевает божественное Господне повеление… Ниже стяжи под рукою поселян аки властитель, а, якоже Христов ученик, живи апостольски, руками своими добывающе себе хлеб свой, вся своя прежде раздавши нищим…»[23]. Профессор Каптерев обвинял монахов в несохранении обета нестяжания[24], а также в ростовщичестве[25].
Профессор упомянул о симпатии Преподобного к латинским монастырям. В статье приводится характеристика латинских монахов, которую им дал преподобный Максим: «аки чадолюбивые отцы, пекущиеся безпрестани о спасении многих, честни бывают всем вкупе и любими»[26]. Тем самым историк показывает, что именно служение на благо народу и есть суть монашества. Таким образом, в качестве примера русским инокам поставляются латинские монахи и их монастыри с их социальной направленностью. Более того, по мнению историка именно католический монах Иероним Савонарола, которым восхищался преподобный Максим, стал воплощением монашеского идеала[27].
Из рассмотренного выше видно, что Н. Ф. Каптерев сделал попытку отстоять свое видение проблемных сторон жизни русского монашества, опираясь на исторический материал. Однако, преподнося факты, он отошел от научного подхода и не избежал предвзятости при их интерпретации, помещая облечения преподобного Максима в контекст полемики о служении монашествующих миру. Подспудно им проводилась мысль, что русское монашество носит ущербный характер и давно уже нуждалось в реформе, о чем свидетельствовало, по его мнению, письменное наследие преподобного Максима Грека. Профессору было важно доказать, что спорная концепция имеет историческую основу. Наличие аргументов из прошлого в суждениях преподобного Максима Грека должны были придать спорным суждениям убедительность, а концепции «нового служения» древность. Однако даже для современников, державшихся нейтрально по отношению к спорному вопросу, была очевидна тенденциозность интерпретации текстов святого.
Более того, помимо рассмотренной статьи, профессор Н. Ф. Каптерев написал еще одну, под заголовком «Современный инок публицист (ответ о. архим. Никону)»[28], которая не была опубликована[29]. Тем не менее, сохранился ее рукописный оригинал. Именно в нем можно встретить прямые полемические выпады профессора истории против монастырей и монашества, что доказывает вывод о его личном негативном отношении к монашеству как к институту. Тем самым можно констатировать, что в этом споре профессор заявил себя общественности в качестве критика русских монастырей и монашества.
Библиография
- Беляев А. Д. Дневник за 1903 г. // ОР РГБ. Ф. 26. Картон 3. Ед. хр. 2. Л. 6 об.
- Голубцов Сергий, протод. Полемика по монашескому вопросу в Московской Духовной Академии (1902–1904 гг.) Журнал историко-богословского общества. М.: Центр «Братина», 1991. С. 104–116.
- Игнатий (Брянчанинов), свт. Избранные письма. Т.6. СПб.: Изд-во Общества памяти игумении Таисии, 2010. 656 с.
- Каптерев Н. Ф. В чем состоит истинное монашество по воззрениям преподобного Максима Грека? // Богословский вестник. 1903. Т.1. № 1. С. 114–171.
- Каптерев Н. Ф. Современный монастырский инок публицист (ответ о. архим. Никону) // ЦИАМ. Ф.1869. Опись 2. Дело 38. лл. 22–35.
- Круглов А. В. На службе миру – на службе Богу // Душеполезное чтение. 1902. Октябрь. С. 186–193.
- Масин В.В. Молитвенник или социальный работник: взгляд на православный идеал монашества в начале ХХ века // Богослов. ru.: [сайт]. URL: https://bogoslov.ru/article/5241587 (дата обращения: 07.10.2020.)
[1] Масин В.В. Молитвенник или социальный работник: взгляд на православный идеал монашества в начале ХХ века // Богослов. ru.: [сайт]. URL: https://bogoslov.ru/article/5241587 (дата обращения: 07.10.2020.)
[2] Круглов А. В. На службе миру – на службе Богу // Душеполезное чтение. 1902. Октябрь. С. 186–193.
[3] Игнатий (Брянчанинов), свт. Избранные письма. Т.6. СПб.: Изд-во Общество памяти игумении Таисии, 2010. С. 53–54.
[4] Каптерев Н. Ф. В чем состоит истинное монашество по воззрениям преподобного Максима Грека? // Богословский вестник. 1903. Т.1. № 1. С. 114–171.
[5] Беляев А. Д. Дневник за 1903 г. // ОР РГБ. Ф. 26. Картон 3. Ед. хр. 2. Л. 6 об.
[6] Каптерев Н. Ф. В чем состоит... С. 116–117.
[7] Там же. С. 126–127.
[8] Там же. С. 127.
[9] Там же.
[10] Там же. С. 133.
[11] Там же.
[12] Каптерев Н. Ф. В чем состоит… С. 137.
[13] Там же.
[14] Там же. С. 138.
[15] Там же. С. 140–142.
[16] Там же. С. 144.
[17] Там же.
[18] Там же. С. 145.
[19] Там же.
[20] Там же.
[21] Каптерев Н. Ф. В чем состоит… С. 149.
[22] Там же. С. 145.
[23] Там же. С. 150.
[24] Там же. С. 151.
[25] Там же. С. 154.
[26] Там же. С. 128.
[27] Там же. С. 129.
[28] Каптерев Н. Ф. Современный монастырский инок публицист (ответ о. архим. Никону) // ЦИАМ. Ф.1869. Опись 2. Дело 38. лл. 22–35.
[29] Голубцов Сергий, протод. Полемика по монашескому вопросу в Московской Духовной Академии (1902–1904 гг.) Журнал историко-богословского общества. М.: Центр «Братина», 1991. С. 108.
Источник: Масин В. В., диак. Н. Ф. Каптерев как критик русского монашества // Церковный историк. 2020. № 2 (4). С. 126–132