Из сборника «Выражение монашеского опыта». Письмо 9  [*]


От Своего богатства Он наделяет [нас], а мы, нищие, и слепые, и хромые, от Него обогащаемся, само же это богатство остается в Нем, не убывая и не избыточествуя. О величие невообразимое! Он всех обогащает! Тысячи тысяч, тьмы и тьмы обогатились и стали святыми, а само богатство остается в Боге.

Поэтому, во-первых, знай, чадо мое, что всякое благо имеет начало от Бога. Не бывает благого помысла не от Бога и лукавого не от диавола. Итак, все, что бы ты ни подумал, ни сказал, ни сделал хорошего, – все это дар Божий. Всяк дар совершен, свыше есть сходяй [1]. Все – дар Божий, своего собственного мы не имеем ничего.

Так вот, всякий, кто желает и просит благодати, кто желает, чтобы Бог дал ему дар, должен прежде всего хорошо познать свое собственное существо – [исполнить заповедь] «познай самого себя». И это – сущая истина. Ведь у каждой вещи есть начало. И если не познаешь, в чем состоит начало, то в конце не получишь добра.

Итак, начало и истина – в том, чтобы познать, что ты ничто, ноль и что из ничего произошло все. Рече и быша, повеле и создашася [2]. Он сказал – и стала земля. И, взяв глину, создал человека: без души, без ума – [простого] глиняного человека. Вот твое собственное существо. Вот что такое все мы. Земля и брение [3].

Это первый урок для того, кто хочет получить благодать, да так, чтобы она осталась близ него навсегда. Из этого [урока] он приобретает познание себя, а от этого познания рождается смирение. Пусть он не праздными словами смиреннословствует, но говорит истину, имеющую твердое основание: «Я земля, я глина, я брение». Эта [земля] – наша первая мать.

Так вот, землю топчут, и тебя – как землю – должны топтать. Ты брение, ты ничего не стоишь, тебя бросают туда-сюда, из тебя строят. Тебя из одного переделывают в другое, как бесполезный материал.

Итак, вдунул в тебя Творец и дал тебе дух жизни. И вот ты сразу стал человеком разумным. Ты говоришь, трудишься, пишешь, учишь: ты стал машиной Божией. Однако не забывай, что корень твой – земля. И если возьмет [твой] дух Тот, Кто тебе его дал, из тебя снова будут строить стены.

Поэтому поминай последняя твоя, и не согрешиши во веки [4]. Это первая причина, которая не только привлекает благодать, но и умножает ее, и удерживает. Она возводит ум в первое созерцание естества. А без этого начала человек хотя и найдет какую-нибудь малость, но по прошествии времени ее потеряет, ибо строит не на твердой почве, а добивается этого разными способами и ухищрениями.

Ты говоришь, например: «Я грешник!» Но внутри себя думаешь, что ты праведен. Тогда ты не можешь избежать прелести. Благодать хочет остаться, но, так как ты еще на деле не нашел истину, то она по необходимости должна уйти. Ведь ты, несомненно, поверишь своему помыслу, что ты есть то, чем [на самом деле] не являешься, и обязательно прельстишься. И посему благодать не остается.

Ведь у нас есть противник, крепкий и искусный, изобретатель зла и создатель всякой прелести, который бдит у нашей пяты [5], который из света стал тьмой и знает все, который есть враг Бога и стремится всех нас сделать Его врагами. И наконец, он – лукавый дух и поэтому легко смешивается с духом, который нам даровал Бог, и берет нашу машинку и двигает ею, как хочет. Смотрит, куда склоняется стремление души и каким образом ей помогает Бог, и сразу сам изобретает [что-нибудь] подобное.

Ведь есть войны, о которых человек знает и их избегает. Но есть и другие, о которых он не знает, потому что это борьба умная, и нелегко человеку их различить. Это – душевные изменения, движения мысли, телесные болезни и перемены.

Ведь Творец, Который создал глину, взял состав из четырех стихий: сухого, влажного, горячего и холодного [6]. Поэтому с необходимостью в каждое мгновение человек страдает согласно изменению каждой стихии. То есть он сохнет, увлажняется, нагревается, охлаждается. И если преобладают свойства какой-нибудь стихии, по необходимости заболевает тело. И следовательно, вместе с ним страдает и душа. И ум не может выполнять свои умные движения, поскольку хромает вместе с телом.

Сохнет от солнечного жара тело? Сохнет и ум. Увлажняется, если идет дождь, и становится вялым тело? Становится вялым и ум. Охлаждается, если дует ветер, тело? Умножается с избытком желчь, и ум помрачается, и торжествуют победу мечтания.

Так вот, во всех этих изменениях благодать хотя и присутствует, однако не действует, так как органы больны, а наш враг диавол знает, как надо воевать при каждом изменении. Сухостью он тебя ожесточает, чтобы ты становился камнем, чтобы прекословил, чтобы не слушался. Холодом он умеет охлаждать в тебе ревность, чтобы ты становился холодным к Божественному и закоченевшим. Жаром – чтобы ты гневался и волновался, дабы не позволить тебе различать истину. Ведь [тогда], как мы сказали, появляется избыток крови, который теплом приводит в движение вожделение – страстную часть души – и гнев. А влажностью он рождает в тебе сонливость, вялость, упадок сил, расслабление всего тела.

Итак, от всего этого страдает тело, страдает вместе с ним и душа, хотя она и умная, и бестелесная.

Подобным образом и благодать. Когда она приближается к человеку, тогда изменяет не [его] естество, а те же самые естественные свойства и благие преимущества, которыми одарено это естество. Она, насколько позволяют вместилища каждого, восполняет и переполняет или, наоборот, уменьшает и отнимает.

Так вот, поскольку создание предшествует дуновению [7], постольку делание должно предшествовать созерцанию. И деланием называется то, что совершается телом, а созерцанием – то, что умно делает разум.

Невозможно без делания прийти к созерцанию. Итак, подвизайся сейчас в том, чего требует делание, а высшее придет само собой.

Вот ты узнал, что ты – глина, нищ и наг. Теперь проси у Могущего воссоздать естество, чтобы Он тебя обогатил. И если Он тебе даст, много или мало, знай, кто твой Благодетель. И не приписывай себе чужое как свое собственное.

С болью и слезами ты примешь благодать. И опять же со слезами радости и благодарности, со страхом Божиим ее удержишь. Теплотой и ревностью она привлекается, холодностью и нерадением – теряется.

Христос не просит от тебя большего, чтобы дать тебе Свои святые дарования. Только признания: если и есть у тебя что хорошее – это Его. И сострадай тому, у кого [этого хорошего] нет. Не осуждай его за то, что он не имеет [этого], что он грешный, злой, лукавый, болтливый, вор, блудник и лжец. Если приобретешь это познание, то никогда не сможешь никого осудить, даже если увидишь кого-то смертно согрешающим. Ведь тогда ты сразу скажешь: «Нет у него, Христе мой, благодати Твоей, поэтому он согрешает. Если и от меня Ты уйдешь, то я сделаю еще худшее. Если же я стою, то стою потому, что Ты меня носишь. Брат как видит, так и делает. Он слеп. Как же Ты хочешь, чтобы он видел без глаз? Он – нищ. Как же Ты требуешь, чтобы он был богат? Дай ему богатство, чтобы оно у него было. Дай ему глаза, чтобы он видел».

Если потребуешь справедливости в каком бы то ни было деле, когда твой ближний поступит с тобой несправедливо, опозорит тебя, оскорбит, ударит, выгонит или покусится на твою жизнь, то опять же ты сам окажешься несправедливым, посчитав его виновным или по страсти его осудив. Ведь ты требуешь от него того, чего ему не дал Бог. И если хорошо уразумеешь то, что я тебе говорю, все будут для тебя не повинными ни в каком согрешении и только ты будешь во всем виноват.

Ведь три врага ведут брань с человеческим родом: бесы, наше собственное естество и привычка. Помимо этого другой брани не существует.

И если удалишь беса, который мучает все человечество, тогда мы все будем хорошими. Вот кому ты должен приписать несправедливость. Его ты должен возненавидеть, его осуждать и до самого конца помнить, что он враг.

Другой [враг], как мы сказали, – это [наше] естество, которое, как только человек познает этот мир [8], сопротивляется закону духа и требует всего того, что на погибель душе. Вот и второй враг, который достоин ненависти до конца твоих дней. Его ты должен осуждать и обвинять.

Есть у нас вдобавок и третий враг – привычка. Поскольку мы привыкаем делать всякого вида зло, это становится для нас навыком, который занимает место второй натуры и исполняет грех, как закон. И требуется, соответственно, равный подвиг, чтобы приняли мы божественное изменение и избавление. Итак, вот и третий враг, который достоин совершенной ненависти.

Итак, если хочешь, чтобы твой ближний во всем был хорошим, [таким], как тебе нравится, отними от него этих трех врагов благодатью, которой обладаешь. Вот что такое справедливость, если хочешь ее найти: совершай молитву Богу, чтоб Он избавил твоего ближнего от этих врагов. И тогда будет у вас согласие.

Если же ты захочешь найти справедливость по-другому, то будешь всегда неправ и, следовательно, благодать будет вынуждена то уходить, то приходить, пока не найдет в твоей душе упокоения. Ведь у человека есть право иметь в себе столько благодати, насколько сильное искушение он с благодарностью терпит, насколько тяжкое бремя ближнего он безропотно несет.

Итак, предыдущие письма, которые я тебе посылал, содержали в себе делание. Содержание этого, которое написал сейчас, – просвещение. От делания получает человек просвещение ведения. Ибо делание слепо, а просвещение – это глаза, которыми ум видит то, чего не видел прежде.

И теперь у него есть светильник и глаза, и он видит вещи иначе. И прежде была благодать делания, а теперь он принял десятикратную благодать. Теперь ум стал небом, видит далеко, имеет вместительность, превосходящую прежнюю. Сейчас ему недостает созерцания. Он обрел престол, как царь, и ему недостает зрелища, о котором скажем в другой раз. Ты же перепиши эти письма чернилами, чтобы не стерлись (так как они [написаны] карандашом), чтобы их изучать и исправлять свое житие.

Источник: Старец Иосиф Исихаст. Полное собрание творений / Пер. с греч. и примеч. архим. Симеона (Гагатика).  – М.: Ахтырка: Ахтырский Свято-Троицкий монастырь, 2015. С. 53-59.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[*] В сборник вошли письма старца Иосифа Исихаста (1897-1959) к духовным чадам.

Старец (греч. «геронда» или «геронта» в звательном падеже) – духовный отец, наставник в духовной жизни. Также употребляется греками и как форма обращения к игумену (настоятелю) монастыря, так как игумен в греческих монастырях всегда является единственным духовником всей братии.

Исиха́ст (от греч. Слова ἡσυχαστής, означающего «безмолвник») – православный подвижник, стремящийся достичь безмолвия (греч. «иси́хия») ума, т.е. состояния покоя и свободы от помыслов, для беспрепятственного общения с Богом, при помощи сосредоточенной молитвы, главным образом – Иисусовой («Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго»).

[1] Иак. 1, 17.

[2] Пс. 148, 5.

[3] Λάσπη – этим словом обозначается как строительный раствор, так и размокший после дождя грунт, который в русском языке обычно называют «грязью». Однако в Греции эта «грязь» есть не что иное, как смесь глины и воды. Таким образом, в слове, которое Старец Иосиф употребляет для определения природы человека, нет всех тех смыслов, которые связываются со словом «грязь» в русском языке. Оно, скорее, обозначает самый простой исходный строительный материал, в котором нет ничего такого, чем можно было бы гордиться.

[4] Сир. 7, 39.

[5] См.: Быт. 3, 15.

[6] Античное учение о четырех первоэлементах (стихиях) – земле, воде, огне и воздухе, свойствами которых являются соответственно сухость, влажность, тепло и холод, – использовалось многими святыми отцами.

[7] Т.е. вначале Бог сотворил из земли тело человека, а потом вдунул в него дыхание жизни (См.: Быт. 2, 7).