Сегодня на всем постсоветском пространстве с помощь СМИ, контролируемых политико-финансовой элитой Запада, осуществляется массированная пропаганда западных культурных ценностей, насаждаются новые способы восприятия и отношения к действительности, новые поведенческие практики вместо традиционных. Целенаправленно и систематически осуществляется размывание национальных духовных ценностей за счет насаждения ценностей глобализационных. Это приводит к трансформации массового сознания украинского и всего постсоветского населения, к его переформатированию (переобразованию и перевоспитанию) в западном духе – в духе индивидуализма, гедонистического эгоизма, потребительства, доминирования телесных горизонтальных потребностей над вертикальными духовными, ценностного нигилизма, релятивизма, аморализма. Комплексной целью массированного информационного «промывания мозгов» постсоветских аборигенов является уничтожение не только остатков коммунистической идеологии, но и самой традиционной ментальности, культурное порабощение и эксплуатация ее носителей.
С сожалением приходится констатировать, что программа национально-патриотического воспитания и образования, вот уже 19 лет реализуемая в «независимой» Украине, в силу своего русофобско-прозападного содержания не только не противостоит этим деструктивным тенденциям, но и прямо способствует им. Сейчас уже очевидно, что эта программа является замаскированным под патриотические лозунги средством разрушения традиционной этнической (малороссийской) идентичности украинской нации, которая является естественной частью русской (восточно-славянской) цивилизационной идентичности. Ее главная цель – неолиберально-западническая перекодировка сознания украинцев и формирование фактически новой нации, полностью лояльной по отношению к базовым ценностям евроатлантической цивилизации.Этой цели, в частности, подчинено проводимое украинским государством форсированное приобщение к Болонской системе высшей школы. Болонский процесс есть не что иное, как путь инкорпорирования украинской образовательной системы в систему высшего образования Европейского Союза. Как справедливо заметил современный социолог Андрей Фурсов, Болонская система насаждается исключительно в интересах мировой политической сверхэлиты и является одним из эффективных средств формирования нового мирового порядка и соответствующего ему человеческого материала.
Согласно таким генеральным документам, как университетская хартия «Magna Charta Universitatum» (Болонья, 1988 г.), Сорбонская декларация (1998 г.), Совместное заявление европейских Министров образования «Европейское пространство высшего образования» (Болонья, 1999 г.), мировоззренческой основой Болонского процесса является идеология европоцентристского секулярного гуманизма, а его целью – систематическое укрепление, насаждение и распространение этой идеологии не только в масштабах европейского континента, но и всего мира. Так, авторы этих документов выступают от имени «просвещенной Европы» как некоего единого цивилизационного пространства, подчеркивают центральную роль университетов в развитии европейских культурных ценностей, а также экстраординарный статус европейских культурных и научных традиций, которые в основном сохраняются, приумножаются и транслируются все теми же университетами. Они ставят перед собой задачу в ближайшей перспективе создать европейскую зону высшего образования и распространить европейскую систему высшего образования по всему миру, преодолевая сопротивление других образовательных систем в международной конкурентной борьбе. По всей видимости, здесь, прежде всего, подразумевается образовательная система США, как наиболее влиятельная в мире. Все методологические и технологические составляющие Болонского процесса (два цикла обучения, кредитно-модульная система, мобильность студентов и проч.) прямо обусловлены и подчинены его цивилизационно-идеологическим установкам – просвещенческому секулярному гуманизму, европоцентризму и культурной глобализации, которые провозглашаются необходимыми европейскими воззрениями в высшем образовании.
Таким образом, совершенно очевидно, что Болонский процесс – это не просто, как многие думают, идеологически нейтральный, исключительно образовательно-методологический процесс, не касающийся мировоззренческого содержания образования, а процесс откровенно идеологически мотивированный и цивилизационно экспансионистский. Речь, по сути, идет о насаждении цивилизационных ценностей «просвещенной Европы» по всему миру с помощью создания и распространения единой европейской системы высшего образования, то есть о европоцентристской версии глобализационного проекта, которая конкурирует с американоцентристской.
По своим исходным идеологическим принципам, содержанию и направленности Болонский процесс противоречит традиционному менталитету наших людей (учащихся и обучающих) и потому деструктивно влияет на него. Как известно, менталитет украинцев, как и всех восточнославянских народов, в целом определяется такими идеалами, как патриотизм, иерархическая соборность, государственный патернализм, ответственность, дисциплинированность, традиционализм. В связи с этим для нас всегда была характерна модель традиционно-консервативного патерналистско-императивного образования, примат личного долга по отношению к воле общины и государства, идеал смиренного послушания, в отличие от индивидуалистско-правовой модели, свойственной либеральной западной цивилизации и воплощенной в Болонской системе, которая руководствуется приматом индивидуальных прав и свобод, идеалом инициативно-предприимчивого субъекта. Практика показывает, что отсутствие четко определенных требований и задач, широкая свобода выбора образовательных услуг, их объема и качества в большинстве случаев приводят к мировоззренческой дезинтеграции учащихся с восточнославянским менталитетом, к ослаблению или полному отсутствию у них мотивации для обучения.
Радикальное различие восточнославянского и западноевропейского менталитетов и соответствующих им моделей образования является главной причиной не только пробуксовывания Болонского процесса, но и тех проблем, от которых сегодня страдает украинская система высшего образования – коррупция, формализм, декларативность, расчет на внешний эффект, концептуальный и методологический эклектизм, бюрократизация. На бумаге все выглядит благопристойно, в реальности же мы имеем всесторонний кризис образовательной сферы. Формально, согласно отчетам и декларациям, Болонская система у нас уже внедрена, в действительности же, по меткому народному выражению, под её видом нам навязана некая «болванская система» - парадоксальный советско-глобалистский гибрид, в целом деструктивный по своему воздействию как на обучающихся, так и на обучающих.
Так, двухконтурная структура Болонской системы (бакалавриат и магистратура) с существенным преобладанием первого преимущественно ориентирует человека на узкую профессионализацию его сознания и деятельности, на выходе превращая его в функцию, жестко привязанную к сиюминутной конъюнктуре рынка труда и всецело зависимую от нее. Здесь преимущество отдается не фундаментальному знанию, позволяющему человеку достаточно легко перестроиться и адаптироваться к изменяющейся ситуации, но прагматической компетентности, которая существенно ограничивает адаптационные и творческие возможности человека.
Кредитно-модульное распределение учебного материала на обязательный и вариативно-добровольный, при котором общеобразовательные дисциплины преимущественно относятся к последнему компоненту и в глазах большинства студентов проигрывают содержательно более примитивным прикладным, прямо способствует развитию фрагментарной бессистемности мировоззрения студента (чем, заметим в скобках, делает его беззащитным перед внешними манипулятивно-идеологическим влияниями).
Тестовая форма контроля знаний препятствует выработке творческого мышления, приучает студента к стандартному воспроизведению усвоенного информационного материала. Согласно выводам психологов и моим личным наблюдениям, с тестами лучше справляются учащиеся, не склонные к самостоятельному мышлению, нежели личности творчески мыслящие. Для успешного решения тестовых заданий не нужно думать, достаточно усвоить около 10% знаний по предмету, остальные 90% компенсируются за счет угадывания на основании данных вариантов ответов.
Столь восхваляемая приверженцами Болонского процесса мобильность студентов, возможность обучаться в заграничных вузах, входящих в Болонскую систему, с одной стороны, в большинстве случаев превращается в студенческий туризм и нисколько не ведет к повышению качества образования, с другой же, еще более способствует выкачке интеллекта из нашей страны, которая и так осуществляется стремительными темпами.
В силу принципиальной коммерциализации Болонского процесса университетское образование перестает быть храмом фундаментального знания, превращается в сферу образовательных услуг и товаров, в некий образовательный супермаркет, где обучаемые - покупатели, а обучающие – поставщики образовательных услуг (торговые консультанты и продавцы).
Также необходимо учитывать, что Болонская система предполагает механизм контроля за своей организацией, укреплением, развитием и распространением. Поэтому, добровольно инкорпорируясь в нее, украинское государство лишает себя свободы действий в сфере высшего образования.
В результате «независимая» Украина целенаправленно подчиняет систему своего высшего образования европейской, укрепляя позиции прозападной гуманистическо-секулярной идеологии и обеспечивая необратимость цивилизационного дрейфа в сторону Западной Европы. Очевидная деструктивность Болонской системы для нашего общества, по всей видимости, не смущает никакие государственные и общественные институты.
А что же Православная Церковь? Сегодня, в условиях всеохватного, общего для всего постсоветского пространства, кризиса государства и всех общественных институтов, их прямого участия в разрушении традиционной духовности народов бывшего Советского Союза, Православная Церковь является наиболее организованной и массовой силой, противостоящей деструктивно-глобализационным процессам. В этой ситуации по логике Церковь, руководствующаяся миссионерско-патриотическим императивом, должна занять резко отрицательную позицию по отношению к Болонской системе и развивать альтернативную систему образования, хоть как-то противостоящую духовной деградации общества. Тем более, что для этого вполне подходит традиционная для Церкви и всего постсоветского пространства Берлинская система образования, которая, во-первых, по своим мировоззренческим и методологическим установкам соответствует нашему менталитету, а во-вторых, уже доказала свою историческую эффективность. Не надо ничего изобретать. Достаточно просто с умом использовать и развивать то, что мы уже имеем.
Однако начавшаяся при Патриархе Кирилле реформа духовного образования явно ориентируется на современную Болонскую систему. Поставлена стратегическая задача максимально интегрировать духовные школы в систему светского образования, развивающуюся по Болонскому пути.
Примечательно, что и в светской, и в церковной среде Болонская система насаждается сверху и, по моим наблюдениям, отрицательно оценивается большинством преподавателей. Неприятие Болонской системы нельзя объяснить только субъективными факторами (консерватизмом, нежеланием перемен, апатией, леностью…), главная причина, по моему мнению, состоит именно в небеспочвенных опасениях разрушительных последствий Болонского процесса для традиционной духовности.
Насколько возможна реформа духовного образования РПЦ по образцу Болонской системы, если ее европоцентристская цивилизационная идеология прямо противоречит концепции Русского мира как цивилизационного пространства, альтернативного западноевропейской цивилизации? Как совместить традиционный образовательный теоцентризм Церкви и Болонский секулярный антропоцентризм «просвещенной Европы»? Зачем это нужно Церкви, которая всегда говорила об опасности углубления секуляризации по западноевропейскому образцу? Не станет ли духовное образование подконтрольным светским образовательным институтам в силу своей инкорпорации в Болонскую систему? Все эти вопросы пока не получили ясных обнадеживающих ответов и потому продолжают будоражить церковную общественность.
Очевидно, что всецелое «оболонивание» системы церковного образования чревато для нее очень серьезными (возможно, катастрофическими) последствиями. Видимо, что-то подозревают и сами реформаторы духовного образования, иначе как объяснить то, что они стараются игнорировать содержательно-мировоззренческий аспект Болонской системы, выпячивая только ее формально-методологическую составляющую. Вероятно, они надеются наполнить ее традиционным православно-церковным содержанием. Но возможно ли это в принципе – вот в чем вопрос. А что если эта система не трансформируема в православном духе – можно ли будет потом дать задний ход, не нанеся серьезного ущерба духовной школе?
На мой взгляд, это слишком серьезные вопросы, чтобы от них отмахнуться и просто ждать, чем закончится эта затея.