В предлагаемую читателю книгу вошли наиболее значимые избранные труды священномученика Иоанна (Поммера) как российского, так и латвийского периода его служения. Материалы раскрывают не только исторический контекст его исповеднического подвига, но и уникальность личности церковного иерарха и политика. Опыт защиты церковного единства в России и Латвии, а также поиск симфонии между русскими и латышами на основе веры характеризуют его наследие как актуальное и востребованное современной Церковью. Публикуемый материал подробно прокомментирован и иллюстрирован.

В издании помещен текст путевых записок черниговского иеромонаха Ипполита Вишенского, совершившего в начале XVIII в. хождение в Святую землю и описавшего крупнейшие центры православного мира: Константинополь, Иерусалим и Палестину, Египет и Синай, Сирию и Афон. Автор следует традиции средневековой паломнической литературы, обогащая ее новациями украинской барочной культуры. По богатству исторического материала и художественной выразительности описаний этот памятник находится в ряду лучших произведений путевой литературы Петровского времени. Для сравнения в книге помещено «Хождение» Андрея Игнатьева, совершившего вместе с Ипполитом Вишенским путешествие по Египту и Синаю. Новое издание «Пелгримации», в основе которого лежит единственный сохранившийся список (РНБ. Собр. М. П. Погодина. № 1544), вызвано труднодоступностью и несовершенством двух предыдущих публикаций, осуществленных в 1876 г. архимандритом Леонидом (Кавелиным) и в 1914 г. С. П. Розановым.

Новый Завет был основой, на которой строилась вера и культура византийцев. Однако в отличие от более поздних эпох, он был для них не столько текстом для чтения, сколько звучащим словом. Византийцы знакомились с Новым Заветом не через книги или свитки, но в первую очередь через церковные лекционарии, в которых новозаветные отрывки размещались в соотвествии с богослужебным календарем и воспринимались соотвественно. Авторы этой книги пытаются разобраться, чем был для византийцев Новый Завет, какие его части они знали лучше всего, в какие моменты и как именно он влиял на их жизнь, как его сюжеты определяли изобразительное искусство, литературу, литургию, богословскую и философскую мысль, и как понимание Нового Завета зависило от всех этих факторов.

Главным мотивом для написания этой книги стала убежденность автора в том, что божественная тринитарная любовь есть истина реальности. Бытие творения, обретаемое им как сияющий дар красоты, истины и блага, аналогически указывает на щедрость и совершенство бесконечного трансцендентного истока – триединого Бога. Радость, свобода, наслаждение и полнота бытия, признание инаковости и позитивности различий, столь необходимые современному миру, рождаются в активном созерцании и экзистенциальной причастности к тринитарной жизни.

Книга представляет собой подборку важнейший с точки зрения составителей текстов по десяти важным разделам христианского вероучения. Внутри каждого раздела тексты представлены в хронологичеком порядке. Среди авторов текстов - отцы Древней Церкви, средневековые философы и теологи, авторы эпохи Реформации и Нового Времени, а также современные православные, католические и протестантские богословы.

Данная книга включает разделы по всем темам, имеющим отношение к жизни и работе Карла Барта. Каждая из 66 глав 2-томника написана специалистом именно в этой областьи. I том посвящен догматике Барта в отношении к традиционному христианскому богословию, ключевым событиям его жизни, а также его влиянию на других мыслителей. II том рассказывает об отношении Барта к различным феноменам своего времи (людям, идеям, событиям, религиям) в богословском, церковном и историческом контексте.

Как полагал Н. Бердяев, в эпоху закона и искупления нравственная сторона человеческой природа одерживает верх над эстетической и коннитивной стороной; христиаство отождествило религиозное и нравственное. Булгаков задавался вопросом, возможно ли достичь освящения на пути религиозно-аскетического и религиозно-когнитивного совершенства? Кто угоднее Богу - человек нравственный или служитель красоты или искатель знания? Автор книги видит за этим бердяевским вопросом более серьезные дилеммы: нужен ли человек Богу? Важны ли самые высокие человеческие устремления для Того, Кто всеведущ и всемогущ? Классическая концепция Божественного всемогущества предполагает, что единственное имеющие смысл делание человека - молитва о спасении. Но в таком случае, если даже лучшее в нас лишено смысла в вечности, что именно из нашей природы "спасается"?

Путеводитель посвящён тому, как иконописцы средневековой Руси визуализировали Ад — демонов, грешников, загробные муки и прочее. В сравнении с прошлыми изданиями, в это вошло больше изображений, многие из них ранее не публиковались. Тема загробного воздаяния - один из лейтмотивов средневековой иконографии и средневековой культуры в целом. Однако это визуальное наследие до сих пор не только плохо изучено, но и мало доступно читателю. Древнерусская книжная миниатюра публикуется не часто, а при издании икон и фресок демонологические и инфернальные образы редко заслуживают особого комментария. "Анатомия ада" - первый визуальный "путеводитель" по основным сюжетам древнерусской демонологии и иконографии преисподней. Авторы показывают, как иконописцы средневековой Руси и старообрядческие мастера XVIII - начала XX в. представляли демонов и как демонизировали грешников; как они изображали дьявольские искушения и призрачные иллюзии; как визуализировали невидимое: исход души из тела, спор ангелов и бесов за душу умершего, ее странствия по мытарствам и пеструю череду загробных мук. В альбом вошло около 300 изображений, большинство из которых ранее не публиковалось. 4-е издание, исправленное и дополненное.

Представленная работа посвящена изучению концепции священной войны в Византийской империи. Автор показывает, что ромеи, даже читая в Священном Писании описание захвата древними иудеями «Земли Обетованной» и имея перед глазами опыт джихада и крестовых походов, так и не приняли идеологию священной войны, хотя и достаточно часто использовали образ войны справедливой. В то же время в византийской культуре на определенном этапе, а именно в конце VI и начале VII века, появляется нечто близкое к этим феноменам, которое можно охарактеризовать как своеобразную политико-религиозную идеологию, распространяемую императорами и их единомышленниками из числа полководцев, политических деятелей и интеллектуалов. Эта концепция достигла пика своего развития в X веке, но уже к концу XI века практически угасла, и даже сравнительно благоприятные для восстановления этой идеи тенденции последних веков Византии не привели к ее возрождению.

Книга «Вещь – символ – знак в славянской и еврейской культурной традиции» включает материалы одноименной международной конференции, состоявшейся в Москве 5–7 декабря 2018 г. В книгу вошли 17 статей ученых из России и Республики Беларусь, посвятивших свои исследования анализу предметного кода в текстах книжной и устной традиции. Внимание авторов сосредоточено на роли предмета / вещи /артефакта в обрядах и ритуалах, вторичном использовании обрядовых атрибутов; были освещены такие темы, как предмет и символ в языке культуры, образ предмета / вещи в устных нарративах (семейные реликвии, локальные символы и бренды и т.п.), предмет / артефакт как носитель культурной информации.