Полемизируя с атеистическими взглядами, авторы ряда современных миссионерско-апологетических публикаций[1] в качестве аргументации в пользу бытия Творца часто руководствуются принципом целесообразности мироздания в контексте т.н. теории Разумного замысла. Данное направление в христианской апологетике стало особенно популярным в конце ХХ в. благодаря работам двух американцев – биохимика проф. М. Бихи ( MichaelJ. Behe ) и математика В. Дембски (William Dembski )[2]. Сторонники Разумного замысла, или Разумного дизайна( Intelligent Design ; сокращенно – ID ), отказавшись от крайностей младоземельного неокреационизма[3], говорят о поиске свидетельств «Разумного божественного замысла» в сложных неживых и живых системах (на молекулярном уровне – огромные биологические молекулы: ДНК, РНК, белки; на субклеточном – мельчайшие, но чрезвычайно сложно устроенные органеллы, например, рибосома и подвижный бактериальный жгутик; на организменном уровне – глаз, система приобретенного иммунитета, каскад свертывания крови у человека; на популяционном – системы коммуникаций и поведенческие инстинкты животных, например, пчел или муравьев; в макромасштабах – экосистемы и биосфера планеты в целом). Естественный отбор не мог создать «неупрощаемую сложность» ( irreducible complexity ) этих и других систем, поскольку они функционируют только при наличии всех составных частей-блоков, а случайное усовершенствование только одной «детали» скорее приведет к общей дисгармонии и, следовательно, все равно окажется вредным (подобно тому, как нельзя заменить деталь на другую – более хорошую – в работающей машине, не останавливая ее). Когда некоторый объект имеет «определенный уровень сложности» (specified complexity), можно показать, что он был создан разумным Творцом, а не возник в ходе естественных процессов. К таковым, как предполагается, могут относиться системы, вероятность возникновения которых случайным естественным путем «совпадения деталей» ниже отношения 1:10150.

На первый взгляд концепция Разумного замысла кажется весьма убедительной и успешной благодаря своей наглядности: в каждом приводимом примере действует принцип «все или ничего», постепенность развития полностью исключается. Однако более взвешенное рассмотрение данного подхода приводит нас к совершенно другим выводам. Ниже мы и постараемся это показать.

Первое слабое место Разумного дизайна заключается в том, что это – «обоюдоострое оружие». ID может быть не только апологией, с тем же успехом он может направлен против христианского Откровения о Боге как Всеблагом Творце, т.к. в окружающем мире мы можем найти целый ряд примеров «дизайна», связанных с изощренным паразитизмом, страданием и смертью.

Совершенно устроенная оса одним уколом жала в заданную часть тела парализует гусеницу, должную стать живой пищей для ее личинок, причем медленное поедание всегда начинается с менее значимых органов гусеницы, чтобы максимально долго сохранить «живые консервы», одновременно продлевая мучения жертвы.

Небольшой морской рачек Sacculina carcini паразитирует на нижней стороне брюшка краба Carcinus maenas. На последней стадии развития паразита его личинка женского пола прикрепляется к клешне краба, найдя сустав с мягкими покровами. Все ее туловище с ножками сбрасывается, а на голове образуется шип, который пробуравливает покровы краба. Через этот полый шип вся самка саккулины переходит в полость тела краба в виде микроскопического скопления клеток. Клетки паразита оседают на поверхности пищеварительного тракта хозяина и делятся, образуя тело с корневидными выростами, оплетающими внутренние органы краба. Эти выросты поглощают из гемолимфы хозяина питательные вещества, причем заходят даже в глазные стебельки. Через некоторое время участок тела паразита выходит наружу и приобретает мешковидную форму, оставаясь прикрепленным к брюшку хозяина. На месте крепления к брюшку краба саккулина образует плотный нарост, в котором со временем открывается крошечное отверстие, предназначенное для спаривания. Когда свободноплавающий в морской воде самец саккулины прикрепляется к телу самки, то отбрасывает большую часть своего туловища и внедряется в упомянутое отверстие. Проходя далее по узкому каналу внутри самки на протяжении 10 часов, самец саккулины теряет остатки покровов и, прибыв на место, всю оставшуюся жизнь – свою и партнерши – будет заниматься производством спермы, постоянно оплодотворяя яйца. Почти каждая самка саккулины имеет два канала, где могут одновременно жить два самца. Оплодотворённые яйца вынашиваются в мешковидном выросте тела самки, который расположен на нижней стороне панциря краба-хозяина — как раз там, где находятся брюшные ножки, на которых самки краба вынашивают свои собственные яйца. Когда саккулина переходит к размножению, то поведение краба-хозяина резко меняется, как и функционирование его организма. Краб теряет способность линять и размножаться. Обычный, незараженный краб, теряя клешню, может отрастить новую. Носитель оплодотворенного паразита уже не способен к регенерации конечностей. Самка-краб заботится о яйцах саккулины как о собственных, тщательно ухаживая за ее яйцевым мешком. Если носителем является краб-самец, то он начинает вести себя точно так же, как самка, и даже приобретает широкое брюшко, свойственное крабам-самкам. При созревании яиц краб-хозяин взбирается на высокий камень, раскачивается на нем и машет клешнями, перемешивая воду, тем самым помогая личинкам паразита выбраться из сумки и попасть в морское течение. Жизненный цикл начинается сначала…

В 1961–1962 гг. в Германии и Англии были зафиксированы случаи, когда личинки микроскопического плоского червя Dicrocoeliumlancetatum заставляют зараженных ими насекомых – муравьев – вести себя так, чтобы их съели те животные, внутри которых личинки червей могут развиться до взрослого состояния. Первая личинка паразита, попав во внутреннюю полость муравья, всегда мигрирует в его подглоточный нервный узел-ганглий и там гибнет, а остальные остаются в брюшной полости. Вследствие воздействия на подглоточные узлы муравьи вползают на растения, прикрепляются там с помощью своих челюстей и переходят в состояние оцепенения, а затем, как правило, поедаются пасущимся скотом, который в иной ситуации почти не имел бы шансов проглотить зараженного муравья[4].

Еще один удивительный паразит, принадлежащий к типу плоских червей,–Лейкохлоридий парадоксальный (Leucochloridium paradoxum). Окончательным хозяином этого паразита являются птицы. Осуществляет свой жизненный цикл Лейкохлоридий следующим образом: вместе с пометом птиц, в кишечнике которых он паразитирует, яйца паразита оказываются в окружающей среде. Их проглатывают широко распространенные, ведущие наземный образ жизни мелкие стебельчатоглазые улитки из рода Succinea. В теле улитки из яиц развивается личинка, а потом спороциста, внутри которой возникают многочисленные мелкие личинки, напоминающие взрослого червя. Со временем особый вырост спороцисты достигает щупальца улитки, увеличивается в размерах, становясь ярко-зелёным, затем на выросте появляются пятна, и он даже начинает подергиваться. В итоге щупальце улитки становится похожим на гусеницу бабочки. Насекомоядные птицы не могут пролететь мимо такого лакомства, склевывают «гусеницу» и заражаются паразитом – цикл начинается снова.

Одноклеточный паразит Toxoplasma gondii,жизненный цикл которого проходит через двух хозяев – промежуточного (мышь) и конечного (домашняя кошка) – способен к стабильным направленным манипуляциям поведением высших животных. Чтобы кошка с большей вероятностью съела зараженную жертву и заразилась сама, Toxoplasma gondii посредством химического воздействия на нейроны головного мозга изменяет поведение мышей — они становятся более активными и смелыми, не боящимися ни кошек, ни их запаха, пробуждается острый интерес к исследованию новых территорий. В результате кошки съедают в основном зараженных жертв, а паразит достигает своей цели — попадая в конечного хозяина, он приступает к половому размножению[5].

Биологии известны не только сверхсложные жизненные циклы паразитов (например, бычьего цепня, сосальщика и проч. – их можно увидеть и в школьных учебниках), последовательно в строго определенное время сменяющих 3-4 хозяев, но и случаи т.н. сверхпаразитизма, характеризующегося сложным «каскадом» паразитирования серии организмов друг на друге. Один из примеров — заражение наездником Asecodes albitarsus многоядного сверхпаразита Dibrachys boucheanus, который, в свою очередь, нередко поражает наездников Apanteles glomeratus, паразитирующих на личинках бабочек-белянок ( Pieridae ). Некоторые черви живут в ракообразных — паразитах морских рыб, в полном соответствии с эпиграммой Дж. Свифта:

Гоббс доказал: везде война!

Тебя кусает под одежкой

Блоха, а в свой черед она

Укушена мельчайшей блошкой.

На меньшей меньшая сидит,

И все идет ad infinitum[6]…

Не стоит забывать и о более низших уровнях «паразитического каскада» – бактериальном и вирусном.

Отдельного обсуждения заслуживают и сложнейшие системы отношений «хищник-жертва», включающие в себя не только классические анатомические и физиологические аспекты, но и чрезвычайно тонко отрегулированные поведенческие механизмы (эхолокация у дельфинов, летучих мышей, терморецепция у гремучих змей или «электрическая охота» хищного угря[7]).

Лишь малая часть из приведенных фактов была известна уже в XIX в., сыграв тем не менее свою негативную роль и в последовательном формировании личного мировоззрения самого Ч. Дарвина – от преклонения перед гармонией мироздания в контексте «Естественной теологии» В. Пэли к холодному деизму, а затем к мертвому агностицизму[8]. Таким образом, напрашивается вполне антихристианский вывод: «Вселенский Конструктор» всемогущ, сверхразумен, гениален, но чужд любви и сострадания.

Второй существенный недостаток концепции Разумного дизайна заключается в методологическом подходе. Дело в том, что апология ID активно использует модель «Бога белых пятен» («Бога пробелов») – « Godofthegaps »: присутствие, действие Творца требуется или допускается в тех областях, где нет возможности в настоящий момент временидать научное объяснение наблюдаемым феноменам, непонятным нам сейчас[9]. История XVIII–XXI вв. показала богословскую ущербность и даже определенную опасность данной методологической концепции, связанную с желанием обосновать бытие Творца наличием нерешенных проблем в естествознании – как часто оказывалось, впоследствии разрешимых. Ф. Коллинз – руководитель Международного проекта «Геном человека» – считает, что обращение к теории ID в апологетике непродуктивно с научной точки зрения, т.к. она не может быть проверена научными экспериментами[10], не в состоянии представить какие-либо прогнозы и не предлагают новых гипотез, а также с точки зрения богословия – активное привлечение концепции «Бога белых пятен» дискредитирует идею Творца во всех случаях, где ученые в силах дать объяснение «несократимой сложности» или указывают на неполное совершенство живых конструкций[11].

Поэтому в настоящее время вокруг концепции ID ведутся ожесточенные споры. Многие структуры, имеющие «неупрощаемую сложность», как выяснилось на рубеже XX–XXI вв., все-таки могут быть объяснены как результат постепенной естественной эволюции. Например, в 2009 г. канадские биохимики Константин Боков и Сергей Штейнберг (Монреальский университет), исследовав трехмерную структуру рибосомной РНК кишечной палочки ( Escherichia coli ), пришли к выводу, что рибосомы могли сформироваться в результате постепенных случайных преобразований из очень простой маленькой молекулы РНК – «проторибосомы», способной катализировать реакцию соединения двух аминокислот, а все остальные структурные блоки рибосомы последовательно добавлялись к проторибосоме, не нарушая ее структуру и постепенно повышая эффективность работы органеллы[12].

Аналогичным образом постепенно разрешились и «головоломки» со многими «несократимо сложными» макрообъектами – глазом, ухом, мозгом, а также классическим примером ID – жуком-бомбардиром и проч.

В отечественной биологии эти сложные естественные механизмы получили названия аддитивности[13], а также гетеробатмии[14].Они характерны как для геномов, так и для биосферы в целом, для осмысления симбиоза-кооперации и паразитизма – новые компоненты исторически добавляются к старым, не заменяя их, но вступая в сложное взаимодействие, а возникающие системы воспринимаются как «неупрощаемые и целостносложенные», «сотворенные разом».

Своды собора св. Марка в Венеции покрыты великолепными мозаиками четырех евангелистов и четырех священных райских рек, которые идеально вписаны в треугольные участки свода – т.н. «паруса» – участки стен между расходящимися арками и опирающимся на них куполом. Каждая из четырех композиций столь совершенна, столь прекрасно гармонирует с остальным убранством храма, что складывается представление, будто бы замысел архитектора специально предусматривал создание «парусов» для расположения на них мозаичных панно. Однако очевидно, что четыре треугольных свода – побочное следствие конструкции здания, способа сочленения основных несущих элементов. Художник должен был исходить из тех плоскостей, которые задавались архитектурным решением собора[15].

В конструкциях, используемых в апологетике сторонниками ID, ряд биологов отмечают присутствие т.н. «инженерных промахов» (например, наличие слепого пятна на сетчатке глаза, нерациональное размещение возвратного гортанного нерва у млекопитающих, особенно с длинной шеей – жирафов, пересечение желудочно-кишечного тракта у млекопитающих с дыхательными путями, в результате чего невозможно одновременно дышать и глотать, а кроме того существует опасность подавиться и т.п.)[16].

Между тем, справедливым будет отметить, что «Разумный дизайн» посредством самой постановки непростых вопросов стимулирует научный поиск, оставаясь весьма перспективным направлением и в ряде областей, например, богословско-философского осмысления современной космологии (интерпретация Антропного принципа – тонкого соотношения, настройки («fine-tuning») фундаментальных мировых констант, без которой не только бытие разумной жизни, но и существование простых структур не было бы возможным).

Как нам представляется, в целом современные подходы к осмыслению фактологии и теории эволюции заключаются не в отрицании возможности развития форм материи, равно и не в признании мировоззренческой нормой деистических или пантеистических представлений. Православное богословие может предложить совсем иной подход, с которым не был знаком ни Лаплас[17], ни Дарвин, ни западные теологи.

Речь идет о привлечении учения свв. отцов о божественных логосах и способах их реализации – тропосах – посредством непрестанного действия (энергии) Творца в контексте Библейского откровения, повествующего нам о Замысле Божием, Его Промысле о мире, центральноисторических («метаисторических») событиях грехопадения и Искупления.

Всеблагой Бог-Творец и Промыслитель постоянно активно присутствует в мировой истории: то, что в естествознании эмпирически наблюдается как непрестанная цепь случайностей или причинно-следственных закономерностей, является на тонком, нетварном уровне не фиксируемым научным инструментарием непрестанным воздействием Творца на материю: «Ибо Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей» (Пс. 138:13); «Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом… Ты, как глину, обделал меня… Не Ты ли вылил меня, как молоко, и, как творог, сгустил меня, кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня, жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой?» (Иов 10:8-12). Благоукрашенный изначально нетленный храм Мироздания вместе со служащим в нем священником-человеком, носителем образа Божия, существовал предвечно в замысле Бога и получил бытие, подобно Скинии, явленной пророку Моисею целостно, во всех своих не только вещественно-культовых, но и тонко смысловых, прообразовательно-пророческих деталях на Синайской горе. В первозданном бытии вследствие неверной реализации дара свободы прародителями у Древа познания добра и зла, после облечения их в «кожаные ризы» (Быт. 3:21), тропос существования материального мира вместе с его пространственно-временной структурой хаотически изменился сообразно с состоянием человека, началась реконструируемая современной наукой история мира падшего, «состаревшегося… многими грехами»[18], «проклятой земли» (Быт. 3: 17-19). Но «Бог – и в этом вся тайна «кожаных риз» (Быт. 3:21) – вносит, во избежание полного распада под действием зла, некий порядок в самую гущу беспорядка. Его благая воля устрояет и охраняет Вселенную. Его наказание воспитывает: для человека лучше смерть, то есть отлучение от древа жизни, чем закрепление в вечности его чудовищного положения. Сама его смертность пробудит в нем раскаяние, то есть возможность новой любви. Но сохраняемая таким образом Вселенная все же не является истинным миром: порядок, в котором есть место для смерти, остается порядком катастрофическим; «земля проклята за человека», и сама красота космоса становится двусмысленной», – отмечал В.Н. Лосский[19].

Таким образом, познавая падший, поврежденный по попущению Творца тропос своего бытия как бы «изнутри скорлупы», человек православно верующий вместе со всем Мирозданием ожидает через Искупителя восхождения «от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8:21)[20]. При этом необходимо различать недоступную для научного метода реальность райскую, нетленную, где все изначально дано в нераздельной целостности, но в то же время – «по роду» (Быт. 1:11-12) и печально знакомую нам падшую, тленную, ветхую. Противоречие между Откровением и современной научной картиной мира снимается не на уровне дискуссий о «белых пятнах», смысловых противоречиях ID, отказе естествознанию в праве строить исторические реконструкции развития материи, а на уровне святоотеческой богословской интерпретации Книги природы без какой-либо вынужденной «модернизации» церковных догматических установлений, действительно свидетельствующих о первозданном мире как о «хорошем весьма» (Быт. 1:31)[21].