1. Гуманизм как ключевое понятие гуманистической философии

Идеи гуманизма – основа современной педагогики. Под таким или подобным названием можно найти главу почти в каждом современном учебнике по педагогике[1]. Более того, если этой главы не найдется, учебник будет иметь в высшей степени нелепый вид, потому что из педагогики будет удалено философское и идеологическое обоснования. Попросту говоря, педагог не будет понимать, как ему вести себя в своей профессии в нравственном отношении, как строить процесс воспитания. Вся современная педагогика проникнута идеями гуманизма, потому что «философской основой педагогического процесса (как и современной отечественной педагогики в целом) является гуманизм»[2].

Итак,ключевое понятие гуманистической философии образования – гуманизм. «Гуманизм» – это и название эпохи Возрождения, и название различных культурных движений, идейных течений, направлений общественной мысли. Это также и название области теоретического знания, которая отдает предпочтение гуманитарным наукам. Это и обозначение нравственных качеств личности: человечности, доброты, уважения; выражение особого отношения к человеку как высшей ценности жизни и т. д. С понятием «гуманизм» часто отождествляется понятие «гуманность», под которой рассматривается нравственное понятие, отображающее готовность помогать другим людям, оказывать уважение, проявлять заботу, соучастие. «Гуманность», по-видимому, является первичным понятием по отношению к «гуманизму», хотя последнее представляется гораздо шире первого[3].

В словаре В. Даля сказано: «Гуманный – человеческий, человечный, людской; свойственный человеку, истинно просвещенному; человеколюбивый, милостивый, милосердный»[4]. Глава «Гуманизм» «Философского энциклопедического словаря» гласит: «Гуманизм – исторически сменяющаяся система воззрений, признающая ценность человека как личности, его право на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей, считающая благо человека критерием оценки деятельности социальных институтов, а принцип равенства, справедливости, человечности желаемой нормой отношений между людьми»[5]. Впрочем, все вышесказанное вполне способно поместится в семантическое поле слова humanus , которое в переводе с латинского языка значит человечный.

Гуманизм как идейное течение оформился в эпоху Возрождения, по расхожему мнению, в противовес предшествующей ему идеологии, которая утверждала мысль о ничтожности человеческой природы, а аскетизм и презрение к «бренным благам» и «плотским удовольствиям» объявляла в качестве высших добродетелей человека. Гуманистические идеи исходили из понимания человека как части природы и самоценности его личности. Этим идеям отвечают требования удовлетворения человеком его «земных» потребностей, способностей и возможностей. Гуманизм стал включать в себя такие ценности, как человеколюбие, свобода и справедливость, достоинство человеческой личности, трудолюбие, равенство и братство, коллективизм и интернационализм и др.

В настоящее время подавляющее большинство работников гуманитарной области считает, что гуманизм автономен, потому что его идеи не могут быть выведены из религиозных, исторических или идеологических посылок, всецело зависит от накопленного человеческого опыта по реализации межкультурных норм совместной жизни: сотрудничества, благожелательности, честности, лояльности и терпимости к другим, следования закону и др. На этом основании утверждается, что гуманизм универсален,то есть применим ко всем людям и любым социальным системам, что находит отражение в праве всех людей на жизнь, любовь, образование, нравственную и интеллектуальную свободу и др. Фундаментальность гуманистических ценностей определяется тем, что они не могут рассматриваться как нечто вторичное, ибо они отражают основные условия общественной жизни. Ценности гуманизма – не второстепенные элементы определенной надстройки, по своей значимости они соотносятся с наиболее фундаментальными явлениями социальной структуры. Единство целей и средств в гуманистическом мировоззрении означает пресечение всяких попыток любыми средствами добиться своих целей, например, насилие не может использоваться в качестве средств регулирования отношений между людьми или в качестве методов социальных преобразований, какими бы благородными целями это ни обосновывалось[6].

Гуманистическое мировоззрение строится вокруг человека. Именно человек оказывается системообразующим фактором, ядром гуманистического мировоззрения. Гуманность – это не черта личности, но качество личности[7],то есть сверххарактеристика личности, включающая комплекс свойств, выражающих бережное отношение человека к человеку. В психологическом словаре понятие «гуманность» определяется как «обусловленная нравственными нормами и ценностями система установок личности на социальные объекты (человека, группу, живое существо), которая представлена в сознании переживаниями сострадания и сорадования <...> реализуется в общении и деятельности в аспектах содействия, соучастия, помощи»[8].

Следовательно, с точки зрения гуманистов, гуманность – это качество личности, представляющее собой совокупность нравственно-психологических свойств личности, выражающих осознанное и сопереживаемое отношение к человеку как к высшей ценности.

2. Реальность двух гуманизмов – теистического и деистического

Родители гуманизма, будучи, как известно, христианами, не могли ставить и не ставили во главу мироздания человека, но только напомнили о его интересах как личности богоподобной. Возможно допустить, что в те времена, в которые утверждалась мысль о ничтожности человеческой природы, а аскетизм и презрение к «бренным благам» и «плотским удовольствиям» объявлялись высшими добродетелями человека, в общем в те времена, о которых нам трудно сейчас судить, действительно слишком уж пренебрежительно относились к проявлениям человеческой природы. И первые гуманисты обличили современное им общество в грехах против человечности. В своих трактатах они хотели сказать, что христианское учение в современном им обществе не простиралось на всю полноту человеческой природы. Они хотели сказать, что непочтением, ложью, воровством, завистью и ненавистью по отношению к человеку является пренебрежение его образованием, здоровьем, творчеством, правом выбора супруга, профессии, образа жизни, страны проживания и многим прочим, чем увлекаться в средневековье не поощрялось. Можно спорить о том, правы были гуманисты или нет, но в настоящее время даже самые консервативные христиане пользуются плодами их деятельности, и не считают это зазорным. И напротив, редко кто из самых «правых» христиан не ужаснется тому отношению к человеческой личности, которое принято в странах, где усердное почитание Единого Бога сочетается с отсутствием гуманизма… Но с течением времени в гуманистическом мировоззрении произошла подмена: Бог перестал восприниматься центром Вселенной, центром Вселенной стал человек.

Таким образом, в соответствии с тем, в чем полагает гуманизм свой системообразующий центр, можно говорить о двух видах гуманизма. Изначальный – гуманизм теистический, который «признает бытие личного Бога, и, в отличие от деизма, утверждает возможность и необходимость Его откровения и промысла о мире и человеке. Бог не только трансцендентен миру, но и имманентен ему»[9], так что Бог для человека является в этом случае центром мироздания. В получившем широкое распространение деистическом гуманистическом мировоззрении, Бог «полностью трансцендентен человеку, т.е. абсолютно непостижим и недоступен ему»[10], поэтому человек становится центром мироздания для самого себя, а Бог только «учитывается». Превращение гуманизма теистического в деистический являлось длительным и сложным процессом, анализу которого посвящены многие исследования в гуманитарном мире, для нас же сейчас важным является то, что в результате этого процесса ценности гуманизма совпали с ценностямитак называемого «естественного нравственного закона», что мы утверждаем и покажем ниже.

3. Тождество современного понятия «гуманизма» понятию «естественного нравственного закона», употребляемого в богословии

Непосредственным упоминанием о естественном нравственном законе в Священном Писании считаются слова апостола Павла из Послания к римлянам: «Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах» (Рим. 2:14‑15).

В богословии Православной Церкви принимается положение о том, что естественный нравственный закон – это принцип, имеющий безусловный и всеобщий характер и лежащий в основе всех правовых и этических норм. В основных своих положениях естественный закон изложен в Декалоге (Десяти Заповедях или Десятословии), которые дал Бог пророку Моисею на горе Синай (См. книгу Исход, гл. 20). Из Десяти заповедей: 1. Я – Господь Бог твой, да не будет у тебя богов иных; 2. Не сотвори кумира; 3. Не поминай Имени Божьего всуе; 4. Соблюдай день субботний; 5. Почитай отца и мать; 6. Не убей; 7. Не прелюбодействуй; 8. Не укради; 9. Не лжесвидетельствуй; 10. Не пожелай ничего, что у ближнего твоего, – первые четыре касаются непосредственно взаимоотношений человека с Богом, а остальные шесть регулируют отношения между людьми. Эти шесть заповедей в Новом Завете были переданы одной: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф.7:12). Более того, если первые четыре заповеди были недоступны человеку до того, как сам Господь даровал их, то остальные шесть вполне доступны совести человека и без Откровения свыше. «В признании естественного нравственного закона Церковь исходит из общечеловеческого нравственного опыта… Реальность естественного нравственного закона убеждает нас в том, что личная нравственность отдельных людей, воплощаемая в нравственной культуре как традиционных, так и новых обществ, — это не просто случайный покров, наброшенный на историческую жизнь человечества, это фундаментальная, глубокая и таинственная основа мирового строя человеческой жизни. Быть нравственным — это значит предпочитать и избирать достойный способ существования, то есть осуществлять принцип, гарантирующий порядок в собственной душе и в окружающем мире по образцу того порядка, который мы видим в устройстве и закономерностях физической Вселенной… О том, что содержание естественного нравственного закона тождественно нравственным предписаниям Ветхого Завета, говорит еще одно немаловажное обстоятельство. Изучение мировых религий убеждает нас в том, что в плане человеческих взаимоотношений[11] ни одна религия не проповедует ничего, что могло бы противоречить Десятословию. Таким образом, содержание естественного нравственного закона совпадает с основными понятиями, присущими нравственному сознанию каждого народа. В процессе культурно-исторического развития естественный нравственный закон облекался в те различные конкретные формы выражения, в которых открывалось его действительное содержание»[12]. Так определяется естественный нравственный закон в современном и очень популярном учебнике по Нравственному богословию для духовных учебных заведений Русской Православной Церкви.

С другой стороны, «с позиций гуманизма, конечная цель воспитания состоит в том, чтобы каждый человек мог стать полноценным субъектом деятельности, познания и общения, то есть свободным, самодеятельным существом, ответственным за все происходящее в этом мире… С содержательной стороны реализация принципов гуманизма в воспитательном процессе означает проявление общечеловеческих ценностей… Выражаясь философским языком, можно сказать, что это трансцендентные (запредельные) ценности, то есть ценности, которые носят абсолютный характер. Верующие люди, осмысливая общечеловеческие ценности с позиций религии, считают, что эти ценности имеют Божественную природу… Для неверующих людей, секулярного сознания, за общечеловеческими ценностями стоит многовековой опыт человечества, его потенций и устремлений. Они являются плодом «общественного договора», всеобщего согласия и т.д.»[13]. Так или примерно так в разных учебниках определяется современная гуманистическая основа педагогики, которая состоит из тех же составных частей, что и естественный нравственный закон: из нравственных предписаний по отношению к другим людям и достойного способа существования.

Как видим, отличие христианского понятия «естественного нравственного закона» от педагогического понимания «гуманизма» отличается только предполагаемой природой, только тем, что гуманизм считается социально обусловленным, порожденным социальным опытом явлением, а естественный нравственный закон считается вложенным изначально в душу каждого человека стремлением к порядку и всяческому добру.

4. Недостаточность естественного нравственного закона, а значит и «гуманизма» для достижения христианской нормы человеческой нравственности

В соответствии с христианским учением, как, например, писал Афинагор, «Бог сотворил человека из бессмертной души и тела и дал ему разум и внутренний закон для сохранения всего того, что было дано человеку Богом как нечто необходимое для его существования и жизни»[14]. Но этот закон был искажен после грехопадения Адама и Евы, его голос стал приглушенным и невнятным, отчего, в соответствии с христианским догматическим учением, этот закон требует освящения, то есть фактически возобновления, которое возможно только через богообщение во Христе. Другими словами, христианство не признает действенность естественного нравственного закона достаточным для нормальной христианской жизни. Эта недостаточность может быть компенсирована только воспитанием совести и ее освящением, при этом первое зависит от человеческих возможностей, а второе – от Бога: « Освящение каждого конкретного человека Христос осуществляет в жизни Церкви. Главными средствами освящения совести являются вера во Христа, участие в святых таинствах Церкви и личный подвиг духовно-нравственной жизни. Освященная и чистая совесть является проводником Божественной благодати в душе человека; она становится надежной гарантией того, что человек находится в общении с Богом и в мире с самим собой»[15]. Только обостренное с помощью воспитания и освящения свыше нравственное чувство способно действовать безошибочно: «В совершеннолетнем возрасте, по мере восхождения личности к совершенству, богоподобию и святости, совесть освящается в такой степени, что становится тождественной благодатному дару ведения — способностью безошибочного нравственного выбора в любой, даже самой сложной и противоречивой ситуации в полном соответствии с волей Божией»[16].

Из вышесказанного следует, что гуманизм, с точки зрения христианской, не может привести человека к нравственному совершенству, поскольку он тождественен естественному нравственному закону.

5. Гуманизм и педагогика на основе гуманизма есть с христианской точки зрения регресс

Опираясь на вышеприведенное основание, можно утверждать, что гуманизм и педагогика на основе гуманизма есть, по сути дела, откат назад, ко временам до Христа, когда и благонамеренные люди не могли найти общего знаменателя в своей нравственной деятельности. Такая педагогика недостаточна, как и сам гуманизм.

Чтобы ощутить разницу между педагогикой христианской и педагогикой гуманистической, достаточно заглянуть в Новый Завет, где даны ориентиры абсолютные, превышающие те, которые можно назвать общечеловеческими или гуманистическими. В особенности они контрастно выступают в Нагорной проповеди (Евангелие от Матфея, глава 5): «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: ‘рака’, подлежит синедриону; а кто скажет: ‘безумный’, подлежит геенне огненной. Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта. Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5:21‑30). Естественная нравственность человека никогда не была способна подняться на такую высоту смысла, а тем более на такую высоту исполнения. Обучение именно этому освященному новозаветной благодатью нравственному закону являлось и является целью христианской педагогики. Без божественной благодати устроение сердца человеческого в соответствии с новозаветными заповедями невозможно. Обучение общечеловеческому естественному нравственному закону на основаниях гуманизма есть откат назад в историю, регресс в сравнении с педагогикой христианской, идущей не от этики (социально обусловленного поведения), но от укорененного в Боге сердца… Но регресс этот адептами гуманизма не замечается…

6. Причины незаметности регресса

Этот регресс малозаметен по двум причинам. Во-первых, педагоги, сознанием своим принимая гуманистические ценности, по инерции привычек, неосознанно продолжают обучать своих учеников христианским нравственным ценностям, которые еще не выветрились окончательно из европейской культуры. Так, воздавать злом за зло или требовать суда – вполне гуманное и все более распространяемое требование, но педагоги по-прежнему (по-христиански) учат прощать и воздавать добром за зло, не искать разбирательств[17]. Удовлетворение плотской похоти все чаще воспринимается как естественная физиологическая потребность, которой нельзя препятствовать, а только упорядочивать и обучать безопасному ее удовлетворению, но педагоги по-прежнему учат оберегаться распущенности даже в мыслях. Желание богатства, славы, наслаждений все еще получает отпор со стороны педагогов, хотя все чаще считается нормой и т.д.

Во-вторых, еще недавно и довольно длительное время в педагогике ряда европейских стран была принята модель менее высокого уровня нравственности, чем гуманизм. Это были националистическая и коммунистическая идеологии. В сравнении с этими авторитарными идеологиями гуманизм действительно выглядит предпочтительнее, и шаг в этом направлении воспринимается до сих пор как некий исторический прогресс.

7. Сущность порожденного регрессом педагогики кризиса

Однако в более обширном историческом контексте наблюдается серьезный регресс и даже кризис: «Педагогика остановилась в своем развитии, обкатанные формулировки и различного типа декларации стали выдаваться за научные открытия. Сложился социально приемлемый штамп педагогического оптимизма, далекий от социально-педагогических реалий. Внутреннее неблагополучие педагогической науки и ее кризис осознавались учеными и практиками давно. Суть этого кризиса — неспособность педагогики осуществлять опережающую, прогностическую функцию и показывать практике пути решения назревших в образовании проблем»[18].

Здесь нужно подчеркнуть: суть кризиса заключается в отсутствии научной конкретики… Но откуда она может появиться, если, как выше было уже сказано, основой гуманистической педагогики являются так называемые общечеловеческие ценности? Все, на что способна педагогика в этом случае, есть безликое перечисление этих самых ценностей, наборы которых, несколько отличающиеся, можно увидеть в любом современном учебнике по педагогике. Это умение сочувствовать и сопереживать, быть справедливым и лояльным, общительным и доброжелательным, уважительным, честным и проч., но когда дело касается конкретного воплощения этих качеств, которых в «Словаре по этике» описано более 1500, оказывается, что все эти нравственные качества понимаются и воплощаются в разных культурах по-разному, зачастую в противоположном значении. То, что это так, подтверждается в этих же самых учебниках по педагогике, в главах, посвященных межэтническим проблемам. Вглаве 3 «Социализация и воспитание» п. 4. «Этнические особенности и их роль в социализации» С.А. Смирнов пишет: « Все народы стремятся воспитывать своих детей трудолюбивыми, смелыми, честными. Различия состоят в том, каким образом решаются эти задачи»[19]. То есть там, где только должна начинаться практическая педагогика, там она, не находя общих задач, заканчивается как общая наука и продолжается как наука «национальная», опирающаяся на ценности местной культуры. Следовательно, в современном понимании того, что есть наука, педагогика вовсе не может считаться таковой, распадаясь на науки национальные (т.н. этнопедагогики). Получается, что в основании гуманизма лежат отвлеченные абстракции, и сам современный деистический гуманизм есть отвлеченная абстракция, всего лишь напоминание о том, что «Когда язычники[20], не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах» (Рим. 2:14‑15). Но закон этот не определен и не внятен: с точки зрения христианской религии – по причине греховной поврежденности человеческой природы, а с точки зрения гуманистической идеологии – по причине разности культурных и этнических традиций.

Итак, напрашивается вопрос о том, какие возможны еще альтернативы гуманистическому основанию педагогики?

8. Альтернативы гуманистическому основанию педагогики в современной теории педагогики

Современная светская педагогика не ищет альтернатив гуманизму, считая религиозное и идеологическое основания педагогики устаревшими пережитками прошлого, доказавшими свою неполноценность своими жестокими, негуманными, авторитарными характерами. Вот типичное мнение на этот счет: «Мировая педагогическая мысль развивалась в двух направлениях (авторитарном и гуманистическом), в основе которых – проблема отношения к природе человека»[21]. «В XX веке идеи авторитарной педагогики широко реализовывались в странах с фашистским режимом, с культом «избранности» отдельных рас и народов»[22]. Гуманистическая педагогика признает авторитарными также советскую и религиозную педагогики[23].

Впрочем, возможные альтернативы гуманизму обнаруживают себя сами естественным путем, потому что они, будучи живым воплощением мировоззрений педагогов, не могут не проявляться на практике. По нашему мнению, обнаруживают они себя под названием «стили педагогического общения». «Под стилем педагогического общения понимаются индивидуально-типологические особенности взаимодействия педагога и обучающихся… Общепринятой классификацией стилей педагогического общения является их деление на авторитарный, демократический и попустительский (А. В. Петровский, Я. Л. Коломинский, М. Ю. Кондратьев и др.)»[24].

При авторитарном стиле общения педагог единолично решает все вопросы. Авторитарный стиль общения реализуется с помощью тактики диктата и опеки. Противодействие школьников властному давлению педагога чаще всего приводит к возникновению устойчивых конфликтных ситуаций. Педагоги, придерживающиеся этого стиля общения, не позволяют проявить учащимся самостоятельность и инициативу. Они, как правило, не понимают учащихся, не адекватны в их оценках, основанных лишь на показателях их успеваемости. Авторитарный педагог акцентирует внимание на негативных поступках школьника, но при этом не принимает во внимание мотивы этих поступков. Внешние показатели успешности деятельности авторитарных педагогов (успеваемость, дисциплина на уроке и т. п.) чаще всего позитивны, но социально-психологическая атмосфера в таких классах, как правило, неблагополучная.

Попустительский (анархический, игнорирующий) стиль общения характеризуется стремлением педагога минимально включаться в деятельность учащегося, что объясняется снятием с себя ответственности за ее результаты. Такие педагоги формально выполняют свои обязанности, ограничиваясь лишь урокодательством. Попустительский стиль общения предполагает тактику невмешательства, основу которой составляют равнодушие и незаинтересованность проблемами как школы, так и учащихся. Следствием подобной тактики является отсутствие контроля за деятельностью школьников и динамикой развития их личности. Успеваемость и дисциплина в классах таких педагогов, как правило, неудовлетворительны.

Общими особенностями попустительского и авторитарного стилей общения между преподавателем и учащимся, несмотря на кажущуюся их противоположность, являются дистантные отношения, отсутствие доверия, явная обособленность, отчужденность, демонстративное подчеркивание своего доминирующего положения.

Альтернативой этим стилям общения является стиль сотрудничества участников педагогического взаимодействия, чаще называемый демократическим. При таком стиле общения педагог ориентирован на повышение роли учащегося во взаимодействии, на привлечение каждого к решению общих дел. Основная особенность этого стиля – взаимоприятие и взаимоориентация.

Для педагогов, придерживающихся этого стиля, характерны активно-положительное отношение к учащимся, адекватная оценка их возможностей, успехов и неудач. Им свойственны глубокое понимание школьника, целей и мотивов его поведения, умение прогнозировать развитие его личности. По внешним показателям своей деятельности педагоги демократического стиля общения уступают своим авторитарным коллегам, но социально-психологический климат в их классах всегда более благополучен[25].

Конечно же, подразумевается (адептами гуманизма), что именно демократический стиль, или стиль сотрудничества, соответствует гуманистической педагогике. Конечно, подразумевается, что авторитарный стиль общения соответствует педагогикам, основанным на классовом и националистическом подходе, о чем также много говорилось в научной литературе. Но тогда на каком идеологическом основании возникает стиль попустительский? Неужели просто на безответственности, безо всякой идеологии? Но безответственность должна иметь свою причину! И какой стиль соответствует христианской педагогике? Возможно, также авторитарный, что явствует из книг по истории педагогики? При сопоставлении получаем следующую таблицу, которая, с нашей точки зрения, требует некоторой корректировки:

Таблица 1

9. Альтернативы гуманистическому основанию педагогики по своей природе

Выше приведенная таблица отражает соответствия, принятые в современной теории педагогики. Но это положение вещей, как видим, не имеет логической завершенности и требует прояснения…

Итак, как показывает практика педагогического общения, стили педагогического общения, которые называются авторитарным и попустительским, – порочны. Но какова природа этой порочности?..

Авторитарный стиль общения исходит из главенства педагога, который полагает центром педагогики некую идею, которой должна безоговорочно подчиниться личность учащегося. Но идея – продукт деятельности человеческого ума, общая абстракция. Подчинять человека продукту его деятельности есть, безусловно, насилие над свободной в своем творчестве личностью. Не человек должен служить идее, но идея – человеку. Следовательно, идея как системообразующий центр педагогики по своей ценности находится, во-первых, ниже человека, а во-вторых, по своему положению вне человека.

Вторым отрицательным стилем общения является попустительский. При таком подходе к общению интересы, убеждения и стремления учащегося признаются законными, не требующими коррекции. Если при главенстве педагогики авторитарного типа такой стиль имел место только по неопытности педагога, по «слабохарактерности» или нежеланию участвовать в воспитательном процессе, то в настоящее время этот стиль применяется все большим числом педагогов именно по убеждениям. Ведь системообразующий центр здесь равен самому учащемуся, и большинство воспитательных проблем в этом случае просто исчезает, так как субъект (учащийся) формирует себя же как педагогический объект таким, каким сам себя желает видеть, а педагог ему только помогает. Здесь возможны только спонтанно возникающие конфликты, которые решаются на основании универсального принципа: «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лук.6:31), то есть на основании естественного нравственного закона. «Формируйте свой внутренний мир, как Вам заблагорассудится, только не причиняйте друг другу неудовольствий», – так или подобным образом формулируют свое отношение педагоги данного стиля. Педагогический процесс в этом случае не может прийти к общему знаменателю в плане воспитания, остается только обучение, но и оно затруднено слабой дисциплиной.

Итак, с точки зрения современной да и вообще здравомыслящей педагогики единственно верным стилем педагогического общения является так называемый «демократический»[26]. (Впрочем, термин этот не совсем корректен, что мы покажем ниже). Теперь рассмотрим, каким системообразующим центрам педагогики соответствуют перечисленные стили.

Сколько бы мы ни рассматривали таких системообразующих центров педагогики, можно увидеть, что все они сводятся к трем следующим: Бог, человек и идея, то есть превосходящее человека, равное ему и находящееся ниже человека, которым соответствуют в европейской педагогической традиции христианская педагогика, педагогика гуманизма и педагогики идеологические (классовые, националистические и прочие). В этом случае мы находим, что первому (идея) соответствует авторитарный стиль педагогического общения, второму (человек) – попустительский, третьему (Бог) по остаточному принципу, ибо четвертого варианта не бывает, соответствует демократичный стиль общения.

Ниже в таблице мы приводим данные соответствия, как они должны быть, и к чему, по нашему мнению, они стремятся.

Таблица 2

В реальной практике необходимо учесть, что под системообразующим центром вместо Бога может находиться «идея Бога», и в этом случае вся педагогика будет иметь характер не служения Богу как существу живому, но служения идее, произведению человеческого ума, развиваемой человеческим же обществом. Следовательно, такой педагогике будет соответствовать авторитарный стиль.

10. «Педагогическое доказательство» бытия Божия

Единственный верный вариант, который приводит к единственному же верному стилю педагогического общения, – это вариант, когда Бог как системообразующий центр по своему положению находится не вне человека (учащегося), но в человеке (учащемся), по ценности же превосходит человека (учащегося). В этом случае нет причины подчинять личность находящейся вне человека и ниже его идее, применяя при этом авторитарный стиль. Если Бог отделен от человека, служение Ему невозможно, возможно только служение идее этого Бога.

Также при этом нет причины в попустительском стиле полагать системообразующий центр, равный человеку и находящийся в человеке. Превосходство по ценности порождает стремление к развитию. Единственным вариантом, отвечающим данным требованием, может быть классическое христианство, в котором Бог соединяется с человеком в Богочеловеке. В сущности, эта единственная возможность для существования педагогики как нормальной гуманитарной науки и нормального искусства является доказательством бытия Божия. Более того, бытия Богочеловека Христа. При любом другом представляемом божестве стиль педагогического общения с неизбежностью стремится к авторитарному. Богочеловек в христианстве не может восприниматься как отвлеченная идея, но только как таинственно вошедший во всю глубину духовной жизни человека и формирующий человека по своему подобию (имманентный человеку). Только в подобном процессе возможно избежать подчинения человека ценностям более низкого порядка, чем он сам, то есть авторитаризма. Только в подобном процессе можно избежать слепого и безрезультатного следования самому себе, то есть попустительства. Единственным системообразующим центром, организующим нормальный педагогический процесс, может быть только Богочеловек, не насилующий волю воспитуемого и не относящийся к ней безразлично, но изменяющий волю человека в соответствии со Своей совершенной волей.

В этом случае название «демократический» для данного стиля педагогического общения выглядит некорректно, как, впрочем, и при гуманистическом основании (при чем тут власть народа?). Стилю, соответствующему христианскому основанию, более всего подходит название «теократический», то есть такой, при котором власть отдана не идее, не «народу», но живому Богу. (А демократическим его называют только потому, что он достаточно мягок и учитывает в определенной степени интересы личности учащихся и в то же время не столь безразлично мягок, как попустительский). Ниже в таблице № 3 покажем окончательный результат наших рассуждений:

Таблица 3.

При главенстве в педагогике идеи или иной вещи интересы человека не принимаются в расчет. И результатом, и целью является не человек, но некая идея или дело, что неизбежно порождает диктат, не принимающий во внимание личность. Личность в этом случае является инструментом для достижения цели.

При главенстве человека целями становятся его потребности и желания, которые могут быть столь разнообразными, сколько существует индивидуумов. В этом случае стиль педагогического общения стремится к попустительскому («делай как знаешь и что хочешь, лишь бы не мешал жить другому индивидууму»), для чего и формируются гуманистические ценности, иначе говоря, проявляется социальная обусловленность происхождения гуманизма. В этом случае Я-реальный и Я-идеальный у каждого сам для себя свой, естественно, чаще всего не совпадающий с идеалами учителя.

В третьем случае задается образец Я-идеального в образе Христа Бога, один для всех. Достижение этого идеала всегда являлось задачей в высшей степени творческой и трудной, требующей чуткого отношения и сотрудничества учителя и ученика. Творчество здесь полагается не вовне и не в подчинении тому, что вовне, но в творчестве по достижению в себе самом Бога или Богоподобия.

Наконец, в совсем кратком изложении «педагогическое доказательство» можно сформулировать так: 1. При полагании системообразующего центра педагогики в человеке (при гуманистическом деистическом основании педагогики) необходимость воспитания и педагогического общения стремится к попустительскому стилю, то есть к нулю; 2. При полагании системообразующего центра педагогики в какой-либо идее, в том числе идее бога (при идеологическом основании педагогики), стиль педагогического общения становится авторитарным; 3. Только при полагании системообразующего центра педагогики в Боге, не в идее бога, но в Богочеловеке (христианское основание педагогики), стиль педагогического общения становится теократическим, творческим в отношении устроения внутреннего человека по подобию Богочеловека, обитающего в нем.

Если данные утверждения не являются доказательствами бытия Божия, то педагогика как воспитательный процесс либо просто должна самоустраниться в попустительстве, либо должна превратиться в диктат, не нуждающийся в воспитании, но только в грубой силе принуждения, то есть педагогика должна исчезнуть. Вместе с педагогикой в этом случае либо исчезает вовсе необходимость общения между людьми, либо оно превратится в диктат, потому что общение педагогично в своей сущности, а утилитарно только во вторую очередь (так как духовно-нравственные ценности дают определения ценностям утилитарным). По сути, это есть картина разрушения любого социума.

Если Бога нет, то педагогическое общение между учащим и учащимся либо должно исчезнуть по причине ненадобности, либо стать авторитарным, что в любом из двух случаев не может быть нормой. Более того, если Бога нет, то общение между людьми, которое всегда имеет духовно-нравственный, педагогический аспект, либо должно исчезнуть, либо превратиться в диктат, оставаясь исключительно утилитарным средством. Само существование авторитарной и попустительской педагогик имеет место только благодаря привнесенным в них элементам педагогики сотрудничества, иначе в «чистом» виде эти так называемые «педагогики» вовсе перестали бы существовать.

Но педагогика сотрудничества существует, это педагогика христианская. Следовательно, существует и Бог.