Часть 4. Диалектический метод митр. Иоанна (Зизиуласа).

Диалектика одного и многих

В своей богословской системе митр. Иоанн (Зизиулас) широко использует диалектический метод, который выражается в установлении противоположностей и связи между ними. Используя диалектику тварного и нетварного, он рассматривает вопрос творения мира Богом, христологию, Евхаристию. Применяя диалектику «различия» и «разделения», где разделение (διαίρεσις) является негативным аналогом различия (διαφορά) природ, он описывает состояние мира после грехопадения. На этом же уровнемитр. Иоанн (Зизиулас) применяет диалектику свободы и необходимости.Посредством диалектики митр. Иоанн (Зизиулас) пытаетсявыразить противоречия и парадоксы личного бытия Бога и человека. Понятия «общение» и «инаковость» противоположны и в то же время нераздельны – диалектика «общения» и «инаковости», выявляющаяся в тринитарном богословии и антропологии.

В богословской системе митр. Иоанна (Зизиуласа) перечисленные диалектические пары имеют определенные связи и соотносятся между собой. В Божественном бытии, по мнениюмитр. Иоанна (Зизиуласа), общение и инаковость неразделимы, немыслимы друг без друга. В тварном мире до грехопадения  общение и инаковость также совпадали. После грехопадения понятия «инаковость» и «общение», по мнениюмитр. Иоанна (Зизиуласа), в сознании человека стали несовместимыми и даже взаимоисключающими. Грехопадение в этих понятиях выражается как отвержение Адамом Иного (Бога), разрыв общения. Разрыв общения приводит к отождествлению в человеческом мышлении понятий различия и разделения. Но различие становится разделением не только на нравственном или психологическом уровне, но и на уровне онтологии. Здесьмитр. Иоанн (Зизиулас) следует за прп. Максимом Исповедником, для которого различие (διαφορά) и разделение (διαίρεσις) природ являются одними из важнейших онтологических понятий[1].

В основе всего учения митр. Иоанна (Зизиуласа) лежит диалектика «одного» и «многих». Все части его богословской системы демонстрируют его ориентацию на отношения между «одним» и «многими».

В триадологии это проявляется как отношение Лиц Троицы, где единство основывается на единоначалии Отца, в то же время Отец не может существовать без Сына и Духа, то есть один не может существовать без многих. В экклезиологии принцип отношения между одним и многими Зизиуласа усматривается в отношении первоиерарха и синода, а также в отношениях между предстоятелем и лаиками на Литургии. В антропологии соотношение между одним и многими проявляется в отношениях Христа, как совокупной личности, и всех членов Церкви и т.д.

Для нашего исследования важно понять, чем объясняется эта приверженность митр. Иоанна (Зизиуласа) принципу соотношения одного и многих. Если ориентироваться только на утверждения самого митр. Иоанна (Зизиуласа), то необходимо будет сделать вывод, что в основе его идеи о соотношении одного и многих лежит его тринитарная онтология[2]. И действительно, логически учение митр. Иоанна (Зизиуласа) организовано так, что из его тринитарной онтологии выводятся его экклезиология, антропология, христология и т.д.

По мнению митр. Иоанна (Зизиуласа), христианское понимание соотношения «одного» и «многих» было высказано отцами каппадокийцами, когда они формулировали учение о монархии Отца. Зизиулас описывает это следующим образом. Греческая философия той эпохи, пытаясь ответить на вопрос, что является причиной бытия конкретной вещи, давала два варианта ответа. Платоновская школа причину бытия конкретной вещи видела в «вышележащей сущности», или в «идее» этой вещи, а аристотелевская – в «нижележащей сущности», или в «природе», в общем виде к которой относится эта вещь[3]. В обоих случаях причиной частного является общее.

Таким образом, основным принципом классической греческой онтологии был принцип превосходства целого над частями, единого над множеством. Множество воспринималось как разделение бытия, стремление бытия к небытию. Этот принцип повлек за собой «монистический взгляд на реальность», в котором множественность является онтологической производной единства. Поэтому онтологическим принципом (ἀρχή) существ, т.е. то, благодаря чему вещь является самой собой, считалась сущность вещи.

Каппадокийцы заявили, что Бог Отец, а не божественная сущность есть причина (ἀρχή) божественного бытия. Они перевели разговор о причине бытия Бога с сущностного на ипостасный уровень, тем самым ушли от выбора между «вышележащей» и «нижележащей сущностью», который им навязывала философия. Утверждение каппадокийцев «Отец есть причина Троицы» предполагает, что Отец рождает Сына, изводит Дух и является «источником» Божества[4].Движение от Одного к Трем – это движение, инициированное Отцом[5]. Природа/«один» не предшествует Лицам/«многим», но «существует только тогда и постольку, когда и поскольку появляется Троица»[6]. Таким образом, «способ существования Бога подразумевает одновременно бытие «единого» и «многих»»[7].

По мнению митр. Иоанна (Зизиуласа), этот «революционный» поворот тринитарного богословия (учение о единоначалии Отца) определил весь последующий курс восточно-христианской мысли. Поэтому само тринитарное учение об Отце как причине Троицы является для митр. Иоанна (Зизиуласа) основой всей его богословской системы[8]. Таким образом, если опираться на результаты, сделанные из предметно-содержательного анализа текстов митр. Иоанна (Зизиуласа), необходимо признать, что понимание соотношения «одного» и «многих» как взаимной зависимости было сформировано митр. Иоанном (Зизиуласом) именно в процессе развития его тринитарной концепции. 

Однако адекватный результат исследования возможен только при комплексном подходе, что включает как предметно-содержательное понимание, так и субъектно-исторический анализ.

Субъектно-исторический анализ приводит нас к иному выводу: принцип соотношения одного и многих основан на экклезиологических воззрениях Зизиуласа. На это указывают следующие факты. Во-первых, диссертация митр. Иоанна (Зизиуласа), где впервые проявляется и четко прослеживается диалектика «одного» и «многих», посвящена именно экклезиологии и написана гораздо раньше, чем его работы по триадологии. Во-вторых, необходимо учитывать эпистемологический подход митр. Иоанна (Зизиуласа). Как мы уже отмечали, основой его эпистемологии является факт божественно-человеческого общения как участия в Евхаристии[9]. Евхаристическая экклезиология утверждает для человека возможность богопознания. А возможность богопознания создает условие для выражения истины. Соответственно, богословие как интерпретация истины имеет свое основание в Евхаристии. Таким образом, предпосылки к возникновению в богословии митр. Иоанна (Зизиуласа) диалектики «одного» и «многих» следует искать именно в его евхаристической экклезиологии.

В своем экклезиологическом богословии митр. Иоанн (Зизиулас) устанавливает диалектическую взаимосвязь между епископом, как главой евхаристического собрания, и самим собранием. Эту диалектическую взаимосвязь он выводит главным образом из существа евхаристической общины первых веков христианства. Епископ есть тот «один», который выражает «многих», то есть всех верных данного города (сейчас правильнее было бы сказать епархии). В то же время епископ действует не от имени «многих», что равносильно вне, над или вместо «многих», но как один из «многих». Таким образом, соотношение «одного» и «многих» в экклезиологическом богословии митр. Иоанн (Зизиулас) понимает как одновременное, равнозначное[10], немыслимое одно без другого. «Многие» онтологически обусловливают «одного». Но верно и обратное: «многие» не существуют без «одного».

Чтобы рукоположить пресвитера или диакона достаточно одного епископа, тогда как чтобы рукоположить епископа необходимо участие более одного епископа. Причем каждый рукоположенный епископ становится членом Собора (или Синода, как малого Собора епископов).  Эти факты, по мнению Зизиуласа, указывают, что пресвитер или диакон должен исполнять свои функции на местном уровне, а в лице епископа локальность и универсальность встречаются и образуют две стороны одной и той же функции священства. То обстоятельство, что нет и не может быть никакого евхаристического собрания без своего предстоятеля, предполагает, что и Собор епископов (или Синод) должен руководствоваться тем же принципом соотношения «одного» и «многих». Это соотношение выражено в 34-м Апостольском правиле: «Епископам всякого народа подобает знать первого из них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо так будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец, Сын и Святой Дух»[11]. Этот принцип, как считает Зизиулас, должен распространяться как на региональный уровень (митрополий, экзархатов, патриархатов), так и на уровень глав Поместных Церквей. Исторически сложилось так, что «одним» на уровне глав Поместных Церквей («многих») является епископ Константинополя. Это первенство, которое принято называть «первенством чести», не тождественно примату епископа Рима в Католической Церкви, где Папа является главой Церкви, высшей инстанцией. Первенство константинопольского епископа выражается в первую очередь в предстоятельстве на Литургии. Он не вмешивается в дела остальных Поместных Церквей. Он также должен отвечать за созыв Соборов, которые занимаются общецерковными вопросами, причем всегда с согласия других патриархов[12]. Все остальные функции должны исполняться в духе 34-го Апостольского правила.

 Тот же принцип соотношения «одного» и «многих» применяется Зизиуласом на другом уровне экклезиологии – на уровне отношения локальной Церкви к универсальной. К. Ранер и Й. Ратцингер утверждали первенство универсальной или вселенской Церкви над локальной или местной; прот. Н. Афанасьев и прот. И. Мейендорф – обратное, первенство местной Церкви над вселенской[13]. Митр. Иоанн (Зизиулас), согласно своему принципу соотношения «одного» и «многих», говорит, что Церковь является локальной и универсальной одновременно. Универсальная Церковь с локальной Церковью соотносится не как взаимоисключающие понятия и не как целое и часть, но локальная Церковь есть конкретное выражение универсальной[14]. Митр. Иоанн (Зизиулас) выступает против понимания соотношения локальной и универсальной Церкви как «единства в сумме», при котором может возникать превосходство одной над другой. Это соотношение должно пониматься как «единство в тождестве»[15], причем ни одна локальная Церковь не может считаться Церковью, если она не открыта к общению с остальными. Поэтому «универсальность» или «вселенскость» Церкви как «единства в тождестве» неразрывно связана с понятием «общения». «Множественность не может быть подчинена единству Церкви, поскольку ею это единство созидается»[16].

Принцип соотношения «одного» и «многих» выявляется митр. Иоанном (Зизиуласом) и на евхаристологическом уровне. Существует «одна» Евхаристия во всей вселенской Церкви, и в то же время «многие» Евхаристии в местных Церквах. Ставить вопрос, какая Евхаристия является «первичной», абсурдно[17].

Таким образом, митр. Иоанн (Зизиулас) приходит к выводу, что «тайна Церкви… есть не что иное, как тайна «Одного», Который одновременно есть «многие»»[18]. Это означает, что экклезиология неразрывно связана с христологией. Христос есть одновременно и Глава Церкви, то есть «Один», и Тело Церкви, то есть «многие».

В результате исследования вопроса возникновения диалектики «одного» и «многих» в богословской системе митр. Иоанна (Зизиуласа) мы пришли к кажущемуся противоречию. Предметно-содержательный анализ указывает на то, что понимание митр. Иоанном (Зизиуласом) соотношения «одного» и «многих» заимствовано им из его тринитарной концепции, а субъектно-исторический анализ указывает на его евхаристическую экклезиологию.

Чтобы разрешить возникшее противоречие, нужно обратиться к другому уровню объяснения, не к логически исходной составляющей всего его учения в целом, а к итоговой точке его богословия, которая опирается на все остальные разработанные ранее и является выводом из их совокупности. Необходимо выяснить какова подлинная сверхзадача всех усилий Зизиуласа. Наличие этой сверхзадачи придает единство и целостность всей его богословской системе и дает ключ к объяснению особенности его соотношения «одного» и «многих» во всех частях его учения.

На наш взгляд, такой итоговой точкой богословской системы митр. Иоанна (Зизиуласа) является его экклезиология. Именно экклезиология в его богословской системе опирается на все остальные части этой системы, подтверждается выводами из их совокупности. В богословской системе Зизиуласа отправной точкой экклезиологии служит христология, в то же время экклезиология рассматривается им в пневматологическом и тринитарном аспектах. Таким образом, подлинная сверхзадача всех усилий митр. Иоанна (Зизиуласа) лежит в сфере экклезиологии.

Основная цель экклезиологии митр. Иоанна (Зизиуласа) – вернуть равновесие между «одним» и «многими». Это поможет решить следующие проблемы: исчезновение общин, при том что рост титулярных епископов продолжается; синодальные структуры не соблюдают это равновесие, что часто проявляется когда «один» игнорирует «многих», или «многие» действуют в отсутствии «одного»; также это равновесие поможет устранить разрыв между клиром и лаиками (народом Божиим); это равновесие поможет устранить одну из главных причин разделений Православной и Католической Церкви – примат папы[19].

Если сопоставить цели экклезиологии митр. Иоанна (Зизиуласа) с теми задачами, которые призвана решать его методология, то мы сможем выявить сверхзадачу всего богословиямитр. Иоанна (Зизиуласа). Этой сверхзадачей является та проблема, на решение которой направлена как экклезиология, так и методология Зизиуласа. Одной из важнейших задач методологиимитр. Иоанна (Зизиуласа) является преодолениеконфессиональности западного богословия и создание богословия кафоличной Церкви, которая должна включать в себя и Запад, и Восток. Эта задача методологии имеет точки соприкосновения с одной из целей экклезиологии, а именно: с устранением главной причины разделений Православной и Католической Церкви – примата папы. Таким образом, если наши рассуждения верны, то подлинная сверхзадача богословиямитр. Иоанна (Зизиуласа),субъективная составляющая мотивации, которой он мог руководствоваться при написании текстов, лежит в экуменической плоскости и связана с преодолением разногласия по вопросу папского примата.

Некоторые выводы по теме «Исторические и богословские предпосылки генезиса и развития богословской

методологии митр. Иоанна (Зизиуласа)»

В результате проведенного анализа предпосылок становления и развития методологии митр. Иоанна (Зизиуласа) и степени влияния его учителей и предшественников на эти процессы, мы пришли к следующим выводам.  Основные методологические принципы и приемы митр. Иоанн (Зизиулас) перенял у прот. Г. Флоровского, В.Н. Лосского и П. Тиллиха.

От учения прот. Г. Флоровского митр. Иоанн (Зизиулас) воспринял основополагающие принципы «неопатристического синтеза», направленного на преодоление схоластического засилья в богословии: экзистенциальность богословия, творческий подход, опора на святоотеческий опыт при решении современных проблем, экуменичность, преодоление конфессиональной замкнутости богословия. При этом характерной чертой методологии Зизиуласа является отсутствие абсолютизации эллинской философии и свободное обращение с методами и идеями, заимствованными из современной философии. В появлении этой методологической особенности сказывается влияние на Зизиуласа со стороны В.Н. Лосского.

Вслед за В.Н. Лосским, митр. Иоанн (Зизиулас) пытается вести полемику с философским экзистенциализмом его же собственными средствами, противостоять как философскому, так и богословскому «господству детерминистских и имперсоналистских систем». Объединяет богословов и отношение к эпистемологии обоснование ее неразрывной связи с онтологией. Однако при наличии общих черт между богословской методой митр. Иоанна (Зизиуласа) и В.Н. Лосского сохраняются и принципиальные отличия: схожие задачи решаются ими по-разному, а различие источников эпистемологических изысканий приводит к различным результатам богословия в целом.

Богословская система митр. Иоанна (Зизиуласа) выстраивается в виде «теологического круга», в котором отправной и конечной точкой является онтология. По примеру П. Тиллиха, митр. Иоанн (Зизиулас) отдает приоритет онтологии в богословском дискурсе над остальными направлениями.

На наш взгляд, методология митр. Иоанна (Зизиуласа) позволяет его богословской системе быть более живой, динамичной, актуальной, чем система прот. Г. Флоровского, и, одновременно, более последовательной и ясной, чем система В.Н. Лосского.

Яркой чертой методологии митр. Иоанна (Зизиуласа) является его диалектика «одного» и «многих», на которую ориентирована вся его богословская система. Такая ориентация является неслучайной, имеет экуменическую направленность.

Глобальной же задачей богословия митр. Иоанна (Зизиуласа) является преодоление главной причины разделения Церквей – примата Папы Римского.

Своеобразная методология определяет специфику всей богословской системы митр. Иоанна (Зизиуласа) в целом. Влияние, которое на митр. Иоанна (Зизиуласа) оказали его учителя и предшественники, в его богословии не остается зацементированными и консервативными установками, а преломляется в собственную позицию по соответствующим вопросам, что свидетельствует о митр. Иоанне (Зизиуласе) как о самобытном, оригинальном богослове.

БИБЛИОГРАФИЯ

Работы митрополита Иоанна (Зизиуласа)

1.    Being as Communion. Studies in Personhood and the Church. Coll. Contemporary Greek Theologians, № 4. Crestwood N. Y.: St. Vladimir’s Seminary Press, 1985. 269 p.

2.    Communion and Otherness. Further Studies in Personhood and the Church. Edited by P. McPartlan. London; New York: T&T Clark, 2006. 315 p.

3.    Eucharist, Bishop, Church: The Unity of the Church in the Divine Eucharist and the Bishop During the First Three Centuries. Brookline, MA: Holy Cross, 2001.

4.    Human Capacity and Human Incapacity: A Theological Exploration of Personhood // Scottish Journal of Theology. 1975. T. 28. P. 401 – 447.

5.    Lectures in Christian Dogmatics. London: T&T Clark, 2009.

6.    The one and the many : studies on God, man, the Church, and the world today / Metropolitan of Pergamon, John D. Zizioulas; [edited by] Fr. Gregory Edwards. 1st ed. Alhambra, С A : Sebastian Press, 2010.

7.    Бытие как общение: Очерки о личности и Церкви / Предисл. прот. Иоанна Мейендорфа; Пер. с англ. Д.М. Гзгзяна. М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2006. 280 с.

8.    Общение и инаковость. Новые очерки о личности и церкви. / Пер. с англ. (Серия «Современное богословие»). М.: Изд-во ББИ, 2012. 407 с.

9.     Церковь и Евхаристия. Сборник статей по православной экклесиологии / Пер. с греч. Иером. Леонтия (Козлова). Богородице-Сергиева Пустынь, 2009. 332 с.

Литература

1.    Антология восточно-христианской богословской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия: в 2-х т. / Под науч. Ред. Г.И. Беневича и Д.С. Бирюкова; сост. Г.И. Беневич. М., СПб.: «Никея»-РХГА, 2009. Т. 1. 672 с. (Smaragdos Philocalias;  Византийская философия: т. 4.).

2.     Петров В.В . Максим Исповедник: онтология и метод в византийской философии VII в. [Текст] / В.В. Петров; Рос. Акад. Наук, Ин-т философии.  М.: ИФРАН, 2007. 200 с.

3.     Флоровский Г . Восточные отцы Церкви. М.: АСТ», 2005. 633, [7] с.

4.     Шмалий, Владимир , священник. Богословие // Православная энциклопедия / Под общей ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. М.: Церковно–научный центр «Православная энциклопедия», 2007. Т.5.

5.     Иларион (Алфеев), митр . Жизнь и учение святителя Григория Богослова. М.: Изд-во Московской Патриархии Русской Православной Церкви «Вече», 2013. 4-е изд. 576 с.