Лоис Макмастер Буджолд знакома нам как автор «Саги о Форкосиганах», самом необычным и интересном цикле романов в жанре космической оперы. Прочитать о ней вы можете в статье «Христианская этика в мире Лоис Буджолд». Тогда мы говорили о некоторых ограничениях, накладываемых жанром. В частности, время действия саги — далекое будущее, развитые технологии, генетические эксперименты и, как следствие, очень неуютный мир, в котором героизм, верность слову и традиции благородства возможны лишь как любопытный анахронизм, закономерно сменяющийся господством либеральной толерантности. Вот бы создать мир, в котором эти добродетели были бы совершенно естественными, как воздух. Именно таким желанием руководствуются авторы фэнтезийных романов в стиле «меча и магии». Именно поэтому Лоис Буджолд пишет цикл романов «Шалион», за которые, по традиции, получает премии «Хьюго» и «Небула».

Естественно, Буджолд не стала создавать стандартный фэнтези мир, в котором на затейливом рельефе равномерно раскладываются средневековые замки, гномьи пещеры, эльфийские леса и болота с нечистью, а в тавернах разношерстные обыватели, поеживаясь, рассказывают о «великом нашествии магического зла с востока». В мире живут только люди. Для Буджолд не является проблемой показать, что взаимоотношения человека с человеком более интересны, чем, скажем, человека и эльфа.

Никакого особо мощного мирового зла не наблюдается, хотя мир не является слащавым пряничным домиком. Когда-то в мире хозяйничали демоны, порождения хаоса, но они давно побеждены и изгнаны. Иногда они появляются, но их существование подчинено таким ограничениям, что не является сколько-нибудь значительной угрозой. Это не духи зла и отрицанья, а, скорее, паразиты, которые питаются разумом жертв и дают им магические способности. Соответственно, магии в мире тоже нет. Можно побыть немного магом, но расплачиваться приходится разрушенным разумом. Так что, желающих находится мало, а у подцепивших демона только одно стремление — добраться до ближайшего храма для проведения обряда изгнания.

Храмов и священных мест много. Религия и вера — самое сердце жизни этого мира. Религиозные церемонии на праздниках богов — самые желанные и веселые. Наличествует разработанная священная иерархия, и даже самые элитные военные части состоят из дедикатов того или иного религиозного ордена. Почему-то почти все фантасты любят делать иерархию и вообще организованную религию сосредоточием зла и неправды, коим противопоставляется свободомыслящие одиночки. Буджолд откровенно любуется теми священниками, монахинями и иерархами, которые у нее получились. Да, они обычные люди с недостатками и пороками, но официальная церковь стоит на страже добра, и люди при этом не чувствуют себя рабами. При чтении Буджолд невольно закрадывается мысль, что так надо, и так будет лучше для всех. Основная загадка сюжетов, по существу, является теологической, и эта разгадка ни в коем случае не «рояль в кустах» или «Deus ex machina», поэтому не обойтись без некоторых разъяснений.

Творение

«В начале был мир, и мир был огонь, текучий и ужасный. Когда огонь остыл, появилась материя и приобрела силу и твердость — огромный шар с пламенем в сердце. И из пламени в сердце мира медленно поднялась Душа Мира. Но как глаз человеческий не может увидеть самое себя, так же не мог увидеть самое себя и Глаз Души Мира. И раскололась Душа Мира надвое, чтобы познать себя, и так возникли Отец и Мать. И от сладкого осознания родилась в Душе Мира любовь. Любовь стала первым плодом, который сфера души принесла в дар сфере сущности, ибо любовь была источником сферы души и ее основой. Но этот дар не был последним, за ним последовала песня, а потом речь

И стали Отец и Мать править миром так, чтобы мир снова не поглотили огонь, хаос и разрушение. И от их любви появились на свет Дочь и Сын, и разделили боги между собой времена года, каждое из которых обладает собственным особым очарованием, и все боги получили по одному во владение. И в безопасности и гармонии такого устройства стремительно начал расти материальный мир. И из стремления создать красоту возникли растения, животные и люди, ибо любовь проникла в жаркое сердце мира, и сфера материи жаждала вернуть дары сфере души так же, как влюбленные горят желанием обменяться залогами своих чувств».

Если в сердце мира — Любовь, то и религиозному пессимизму возникнуть неоткуда, не правда ли. Описание очень походит на платоническую или орфическую космогонию, но без всяких трагических моментов, вроде создания материи как тюрьмы для духа или взаимных божественных оскоплений. Буджолд упорно хочет создать лучший из миров и пока у нее получается. «Материя жаждет вернуть духу красоту как влюбленный стремиться обменяться залогом своих чувств». То же самое торжество творческой любви мы может прочитать в «Беседе на Шестоднев» свт. Василия Великого, где Бог Отец, Сын и Дух Святой предстают как творцы (поэты) полные любви создающие прекрасный мир. Наименования Отец, Мать, Сын, Дочь являются всего лишь масками или образами Души Мира. «Говорят, что если один бог воплотит в себе всех остальных, то истина станет единой, простой, совершенной, а мир вспыхнет светом». Скажем, Отец — это начало мужественное, суровое. Мать — это любовь и появление новой жизни. Дочь — юность, песня, весна, чистота. Сын -— речь, поэзия. Все они объемлют мир Духа в который после смерти вернется каждая человеческая душа.

Смешение

И это мир не избежал зла. «...огонь, таящийся в сердце мира, сохранил разрушительные силы, с которыми трудно было бороться. И из этого хаоса восстали демоны, которые вырвались на свободу и наводнили мир, охотясь за хрупкими юными душами, словно волки за агнцами, пасущимися в долах. Настало время Великих Магов. Порядок мира был нарушен, зима, весна и лето смешались. Засухи и наводнения, лед и огонь угрожали жизни людей, и множество дивных цветов и животных, созданных любовью, были возложены на алтарь Души Мира».

Если творение мира навевает мысль об орфизме, высшей форме древнегреческой религии, то описание зла взято из зороастризма — религии наиболее полно приблизившейся к нравственному учению христианства.

«Телесный мир, хотя он и был совершенным, все же, в отличие от мира духовного, оказался уязвимым для сил зла, чем не преминул воспользоваться Ангхро Майнью. Поднявшись из своего обиталища, он пробил металлическую небесную сферу и ворвался в мир вместе с созданными им бесами. В каждое из благих творений Ахура Мазды он внес какой-либо изъян: большую часть вод сделал соленой, образовал на земле пустыни, испортил огонь дымом, иссушил растения, убил Быка и Человека и заселил землю вредными тварями. Нападение Ангхро Майнью ознаменовало начало второй эры — Смешения».

Появление зла не следует из естественного хода вещей, а является некой катастрофой, преимущественно нравственного характера. Мир, казалось, необратимо смешался со злом. Зороастризм предсказывает появление Спасителя. «После окончания Эры смешения наступит черед третьей, последней эры — Разделения, когда добро будет вновь полностью отделено от зла. Откроет ее пришествие Спасителя, который будет рожден чудесно зачавшей девой. Сам Заратустра чает его явления: "Пусть Он достигнет того, что лучше блага, Тот, Который научит нас прямым путям блаженства в этой жизни телесной и в той жизни духа — верным путям, которые ведут в мир, где пребывает Ахура Мазда" (Ясна 43,3). Все прежде умершие люди воскреснут в своих телах (Яшт 19)».

Разделение

В мире Буджолд явление «спасителя» уже состоялось, правда история на этом не закончилась. Один из могучих демонов однажды попытался завладеть душой столь чистой и непорочной, что она сама взяла над ним верх. Демон, получивший душу в дар, обрел возможность раскаяния и получил благословение от Матери, после чего начал изгонять и преследовать демонов в мире материи, где боги уже не имели власти. Он поразил всех демонов, но погиб в последней битве. «Мать, скорбя, собрала с поля боя останки демона с великой душой, смешала его кровь со своей и, благодаря своему великому искусству, создала пятого бога — Бастарда. Ему было вверено управление и сущим, и духом, ибо Его слугами стали демоны, которых великая жертва его отца победила, поработила и изгнала из мира».

Пятый бог соединяет в себе мир богов, духов и людей и является богом равновесия. «Бастард, хоть и самый слабый из Семьи, но он бог равновесия. Это большой палец, что помогает остальным четырем надежно и ловко держать предметы. В то же время Бастард, не связанный с каким-либо одним сезоном, присутствует в каждом из них и оберегает всех нас, — и пальцы Умегата — Дочь, Мать, Сын, Отец — поочередно ударились о подушечку большого». Интересно, что в мире существует иная версия появления Бастарда, сторонники которой называются не кинтарианцами, а квартернианцами и верят только в четырех богов, считая Бастарда — повелителем демонов. Крестятся они четырьмя пальцами, и очень любят сжигать на кострах еретиков.

Было бы абсолютной безвкусицей делать сопоставление Бастарда и Христа, несмотря на то, что по происхождению они представляют соединения земного и небесного и оба повелевают демонами и избавляют людей из ада. Христос пришел, чтобы все люди стали Богами и были избавлены от зла навсегда. Высшая форма взаимодействия Бога и человека в мире Буджолд — это святость, которая не несет умиротворения и требует максимального смирения и отдачи от человека, делая его инструментом бога в материальном мире. Да и от человеческого зла никто мир не освобождал. Оно являются внутренней проблемой людей. Пространство мифа в истории человечества предчувствует образ спасения человека в ряде божественных фигур, умерших и воскресших. И это не Адонис, Осирис, Аттис, Таммуз и подобные им, связанные с инициацией земного плодородия и со сменой времен года. Они не в коей мере не являются персонификациями того спасителя, о котором говорил Заратустра, освобождающего человека от вечного круговорота и соединяющего его с небом. Более всего Бастарду в мире Шалиона соответствует греческий Дионис.

«В евангельских притчах и повествовании мы встречаем непрерывную череду образов и символов, принадлежащих кругу дионисических представлений. Виноградари, убивающие сына хозяина в винограднике, — как титанические виноградари в винограднике умерщвляют Вакха, он же непосредственно сын Диев, рожденный из чресл небесного отца; чудесное насыщение народа хлебами и рыбами; хождение по водам и укрощение бури; полевые лилии и дети, играющие на флейте; облик сына человеческого, как гостя и хозяина пиршеств и участника веселий, как жениха, окруженного девами, несущими светильники, как пастыря и как агнца; отмена поста для сынов чертога брачного, и обещание нового вина в жизни новой; причащение хлебом и вином на жертвенной вечере (как в вакхических мистериях); вход в Иерусалим на осле (животное Диониса) среди вдохновенных кликов и в окружении пальмовых ветвей; эпифании и очищения; в четвертом Евангелии — претворение воды в вино на свадебном пире, речи о воде живой, о виноградной лозе, о съедении тела и выпитии крови Христа, — все это намечено в прообразах Дионисовой религии, как намечен и самый жертвенный облик Бога и человека вместе, родившегося от земной матери, по успению своем взятой на небо, преследуемого и бегством спасенного во младенчестве, распространяющего свое внутреннее царство в охваченных священным восторгом «обратившихся» — наконец, плененного врагами, страдающего, убитого, погребенного, женщинами оплаканного, воскресшего, взошедшего на небеса до своего нового молнийного явления...» (Вячеслав Иванов. Религия Диониса. С. 134-135).

Три смерти Люпа де Кесерила

Первый роман цикла «Проклятие Шалиона» повествует о судьбе Люпа де Кесерила. Некогда блестящий офицер и придворный, из-за предательства был продан на галеры. Годы издевательств и лишили его всяких амбиций и стремлений. Израненный душой и телом, он возвращается в свой родной город, где некогда служил пажом при дворе провинкара Баосии. Он становится наставником принцессы Исель, которую держат далеко от столицы, чтобы на нее не перешло проклятие королевского дома.

Это проклятие вовсе не дело колдунов или демонов. Оно, как и все чудеса этого мира, является не принятым вызовом бога. Социальное устройство мира, войны, политика всегда были прерогативой Отца. Он всегда тяготел к простым и ясным решениям. Например, прекратить междоусобные войны королевств и объединить мир под властью Золотого генерала. Проблема была в том, что Золотой генерал оказался рокнарским королем, сторонником кватернианства и начать свой победоносный поход он решил с Шалиона. Пикантный момент состоял в том, что после победы почитание Бастарда было бы уничтожено. Ни тени сомнений не бросает Буджолд на великого Отца, но задуматься о том, а все ли гладко в идеальном мире не помешало бы.

Король Шалиона — Фонса выполняет ритуал Бастарда по смертельной магии и уничтожает Золотого генерала, который «был очищающей волной судьбы, которой было предначертано снести весь мир. Душа Фонсы смогла справиться с его душой, но не смогла противостоять великому предначертанию. Когда демон смерти унес из мира их души, невыполненное предначертание бременем легло на потомков Фонсы — миазмы неудач и мучение душ».

Согласно пророчеству, снять проклятие может только тот, кто трижды добровольно умрет за дом Шалиона. Новый король Шалиона и королева Иста пытались провести выдуманный ими самими ритуал, но приближенный короля ди Льютес, после того как его второй раз вернули к жизни после клинической смерти, отказался умирать, и его опустили в бочку с водой насильно. Естественно, ничего не изменилось, и проклятие продолжало действовать. Снять проклятие выпало де Кесерилу.

Характер героя словно списан Буджолд из описания справедливого человека в диалоге Платона «Государство»: «Он должен быть лишен всего, кроме справедливости. Ни в чем не будучи несправедлив, пусть имеет Он громкую славу несправедливости, чтобы быть замученным во имя справедливости... И пусть идет Он твердый посреди смерти, почитаясь несправедливым в жизни, будучи же справедливым... Будучи в таком положении, Справедливый будет сечен плетьми, пытаем, связан, Ему выжгут глаза, в заключение же всех страданий Он будет распят...». И действительно, Кесерила ложно обвиняют в самых тяжелых преступлениях. На галерах его спину изорвали в клочья плетями за то, что он заступился за мальчика — соседа по веслу. Такому наказанию в Шалионе подвергали насильников. Справедливость и смирение. Справедливость заставляет его твердо следовать к цели, а смирение — принимать волю бога.

Другой справедливый человек Заратустра испытал в своей жизни, как это ни странно три смерти. Сначала он пережил предсказание об испытаниях, когда во сне бог провел его через огонь, затем вылил на грудь расплавленный металл и разрезал тело. После этого он испытал эти смерти в реальности. Вторая «смерть» случилась при дворе царя Витшаспы, когда Заратустру морили голодом для испытания истинности веры. После этого царь принял зороастризм и сразился с предводителем диких племен Ареджатаспой, желающим чтобы он отверг веру в единого бога. Между прочим, царь Витшаспа служил идеалом и образцом для подражания всех последующих персидских царей. Например, для царя Кира, о котором сказано в Библии так: «Так говорит Яхве помазаннику своему Киру: Я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы, и сниму поясы с чресл царей, чтобы отворялись для тебя двери, и ворота не затворялись; я пойду пред тобою, и горы уравняю, медные двери сокрушу, и запоры железные сломаю». (Ис.45.1). Между прочим, положение пророка Даниила и детали его жизнеописания как духовного советника при царях Дарии и Кире было практически аналогичным положению Заратустры.

У Буджолд, Кесерил после всех испытаний занял должность канцлера при дворе королевы Исель и короля Брегона. Броегон был тем мальчиком, которого он спас на галерах ценой непомерного истязания. Второй раз он пережил «смерть» при совершении ритуала для спасения Исель. Третья смерть, когда он был пронзен мечем главного злодея Мартоу ди Джиронала, окончательно избавила Шалион от проклятия. Описание третьей «смерти» в мельчайших деталях совпадает с третьей смертью Заратустры, вплоть до мгновенной смерти убийцы. «Он проник в храм огня, где Заратуштра сосредоточенно молился. Злодей подошел к нему сзади и, вынув клинок, вонзил его в спину Заратуштры. Но тут же он упал сам и в судорогах испустил нечистую душу».

Кэсерил был воскрешен богиней Дочерью, которая «собирала проклятие Шалиона в руки, словно густую черную шерсть. Где-то на улицах Тариона она сняла его с Исель и Бергона; затем — с Исты в Валенде, с Сары в Кардегоссе. Со всей земли Шалиона — с гор, равнин и рек. Леди отослала собранную тьму обратно, в другой мир. Там ожидало иное Присутствие  — торжественное и серое, — принявшее это нечто к себе. И в себя... затем Оно вздохнуло с облегчением... как будто обретя завершенность... или равновесие... "Я думаю, это была кровь бога". Пролитая, смешавшаяся с грязью, вновь собранная и очищенная. И наконец возвращенная обратно».

Миф об Ариадне

Вторая книга цикла — «Паладин Душ» посвящена матери Исель — Исте. Именно она провела тот неудачный ритуал, во время которого погиб де Льютес. Под тяжестью вины и проклятия она в 35-лет доживает свои дни в Валендском замке, где все считают ее сошедшей с ума. Книга начинается с того, что Иста решает совершить паломничество по святым местам Шалиона под духовным руководством служителя Бастарда ди Кэйбона. Во время путешествия она сталкивается с еще одним последствием появления Золотого Генерала — демонами, которых рокнарцы целенаправленно подсаживали к разным людям чтобы создать боевых магов. Встречается она и с сыном ди Люютеса — Иллвином, которого надо освободить от изощренного проклятия.

Главным героем книги, помимо Исты, обретающей себя и свою любовь, становится Бастард желающий видеть Исту своей святой. «У Дочери просили процветания, познания и любви; у Матери — детей, здоровья и исцеления; у Сына — крепкой дружбы, удачной охоты и обильного урожая; у Отца — детей, справедливости и легкой смерти, когда придет время. — И пусть Бастард ниспошлет нам... — голос ди Кэйбона, нараспев произносящий слова церемонии, замедлился и впервые практически сошел на нет, — в самой страшной нужде столь малые дары: гвоздь в подкове, спицу в колесе, перо, спиралью летящее вниз, камешек на вершине горы, поцелуй в отчаянии, единственное верное слово... и во тьме — понимание».

Бастард — прямая калька древнегреческого Диониса. Дионис (Загрей) тоже рожден дважды. Сначала от ада (Прозерпины) и Зевса, а после того как он был растерзан титанами, Рея собрала остатки его тела и отдала Зевсу, который съел их и родил от смертной женщины Семелы Диониса, ставшего богом.

История Исты воплощает, наверное, самый таинственный миф, связанный с Дионисом. Оставленная Тезеем, после того, как он прошел лабиринт и убил Минотавра, одна на острове Ариадна жалуется богам. К ней пришел Дионис, и Дионис к ней пришел в виде голого старика, который начал к ней приставать. И только холодные золотые глаза выдавали в нем бога. Все это буквально теми же словами описано в книге. «Мы все ничто. Гибриды духа и материи. Посредники богов в мире материи, куда им нет входа. Двери. Он стучит в мою дверь и просит войти. Он прощупывает меня языком, словно любовник, выявляя те желания, что таятся внутри. Он не так прост, как любовник, он хочет, чтобы я раскрылась перед ним, чтобы я сдалась. Но позвольте заметить вам, я презираю его метафоры»!

И Ариадна (Иста) понимает, что это бог и говорит — зачем ты мучаешь меня — и так моя жизнь полна боли и муки. Когда она сказала ему, «ты мой палач» Дионис ей сказал: «Я твой лабиринт». Чтобы полюбить себя, надо сначала возненавидеть ветку любви. Исте нужно провести героя (брата Иллвина — Эриса) по лабиринту, в котором запуталась его душа. «Он слеп, он глух, он спотыкается, и некому взять его за руку и привести ко мне. Но ты можешь коснуться его в окружающей его тьме. А я могу коснуться тебя в той тьме, что окружает тебя. Возьми эту нить и проведи его по лабиринту, куда мне хода нет».

Лоис Буджолд, без сомнений, хочет сказать нам несколько больше. Внешняя канва событий напоминает эпизод из «Хроник Нарнии», когда лев Аслан отдает себя в руки колдунье.

Иста добровольно сдается рокнарцам, бог покидает ее и она оказывается перед колдуньей, которая торжествующе готовится поработить ее душу демоном. «В ее закованной в броню душе не было трещины, куда бы демон мог вклиниться, зацепиться и удержаться; и не только потому, что сейчас ее душу наполнял бог. Она чувствовала, как демон, сжавшийся от ужаса, вышел с другой стороны ее души. Прямо в руки своего Владыки. Ушел».

Буджолд поднимает намного более интересные вопросы, чем Льюис. Почему Отец прямо соперничает с Бастардом? Когда ждать появления очередного Золотого генерала? В какой мир уходят души умерших? «Шалион» вне всякого сомнения, можно назвать «Хрониками Нарнии» для взрослых. Идеальный мир с идеальной религией находится на грани падения. Буджолд собирает все возвышенные слова и представления о божественном дохристианского мира и составляет их них величественную мозаику, в которой не хватает самого важного кусочка.

«Космическая атмосфера богосыновства давно уже назревала в мире, в разных частях мира было уже много христианского. Одно только абсолютно ново и оригинально в христианстве — Сам Христос; Его только не было еще в мире и другого Христа никогда не будет. Христос есть единственная, неповторимая точка соединения божеского и человеческого; только однажды в истории мира можно было увидеть Бога во плоти, притронуться к Нему, прикоснуться к Его телу, ощутить Его близость. Только через Христа отношение человека к Богу становится интимным, через Христа Бог стал родным и близким человеку. Бог открывался человеку и в древних религиях, сообщал людям Свою волю через избранных Своих людей, но никогда до Христа не воплощался Бог, не являлся в образе личности. Всё уже было в мире по частям, всё назрело, всё подготовилось, но Самого Христа еще не было. Была в Греции религия Диониса, но Дионис был лишь космической атмосферой, стихией, полной предчувствий. Только однажды в истории мира была дана возможность увидеть Бога в человеческом образе, и то было чудом истории, единственным по своему значению, чудесным фактом искупления и спасения. Вера в этот чудесный факт, любовь к этой таинственной личности, приобщение к Христу — спасительны». (Николай Бердяев)