Девятнадцатый век дал много замечательных архипастырей нашей Церкви. Одним из них является святитель Феофан, затворник Вышенский — аскет, богослов, экзегет, духовный писатель, учитель христианской жизни и нравственности. О святителе Феофане написано много, но при работе над собранием всего его литературного наследия выявлены интересные сведения о его детстве, жизни в отеческом доме и времени обучения в духовных школах, что позволяет лучше проследить влияние традиций семьи Говоровых и окружающей среды на формирование личности этого выдающегося просветителя и духовного писателя нашей Церкви.

Семья, место и дата рождения

Родиной святителя Феофана является Российское Черноземье — плодородные лесостепные земли в 410 км (385 верст)[1] к югу от Москвы, имевшие стратегическое значение для Московского царства. Борис Годунов основал в этих местах линию крепостей для защиты от набегов крымских и ногайских татар. К таким пограничным поселениям принадлежал Усть-Чернавский острог (впоследствии город Чернавск или Чернавск-на-Сосне, в настоящее время село Чернава[2]), позволявший русским держать контроль над бродом через медлительную полноводную реку Сосну при впадении в нее мелкого и быстрого притока — Большой Чернавки. Этот брод, как часть Кальмиусского шляха, служил вратами в русские земли для татар во время их опустошительных походов до середины XVII века. В XVIII столетии Чернавск утратил значение уездного города, и в 1779 году за ним официально был закреплен статус села. Ближайшими уездными городами были Елец и Ливны, расположенные в 38 и 28 верстах соответственно[3]. При образовании в 1796 году Орловской губернии село Чернава оказалось в ее границах и входило в Елецкий уезд[4].

В XIX веке Чернавск был довольно большим и многолюдным селом на оживленном тракте, соединявшем губернские центры Орел и Воронеж. Через него проходило множество богомольцев, совершавших паломничество в Задонский монастырь. В то время в Чернавске было три действующих храма. Один из них — тот, что располагался на месте упраздненного при Екатерине II Владимирского мужского монастыря — был освящен в честь иконы Божией Матери «Владимирская»[5]. В этом храме служил отец святителя Феофана — священник Василий Тимофеевич Говоров.

Предыдущие поколения предков святителя по мужской линии, как минимум, с первой половины XVIII века[6] проживали в другом уезде, также вошедшем в состав Орловской губернии — Малоархангельском, в селе с двойным названием: Богоявленское или Фошни (Фошня). Многие поколения церковно- и священнослужителей Говоровых служили в этом селе в храме Святого Богоявления. По данным последних исследований, прямая родословная святителя Феофана прослеживается в следующих клириках и причетниках Богоявленского храма: священник Андрей Говоров (1655—1720), дьячок Петр Андреевич Говоров (род. 1687), священник Петр Петрович Говоров (1713—1744), диакон Петр Петрович Говоров (род. 1730) и, наконец, дед святителя — пономарь Тимофей Петрович Говоров (род. 1750)[7].

В этом же селе в 1776 году родился Василий Тимофеевич Говоров. В 1800 году по окончании семинарии, которая в те годы еще пребывала в Севске, но уже называлась Орловской, он был оставлен при ней как senior. Название этой должности в переводе на русский означает «старший». В обязанности сениоров ряда семинарий того времени входило наблюдение за поведением и прилежанием семинаристов, помощь отстающим в освоении семинарских дисциплин, а иногда — надзор за учащимися, которые квартировали вне стен семинарии.

Два года спустя, в 1802 году, епископ Орловский и Севский Досифей (Ильин)[8] рукоположил Василия Говорова во священника к храму Владимирской иконы Божией Матери в Чернавске[9]. В этом храме отец Василий служил до своей кончины в январе 1839 года. Большую часть своего священнического служения — последние три десятка лет — священник Василий Говоров был благочинным Елецкого уезда, то есть старшим в уезде над причтами храмов. Подобно тому, как в молодые годы он помогал семинарскому начальству в воспитании обучающихся, так и в сане священника он был помощником епархиального архиерея, наблюдая за порядком в храмах своего благочиния и поведением клира.

Особенностью характера священника Василия Говорова, по воспоминаниям знавших его людей, была деликатность в разрешении конфликтов: он не спешил придавать огласке неурядицы и ссоры между причтом, терпеливо примиряя враждующих[10]. За это миролюбие клирики всего уезда особенно любили отца благочинного. При этом он сам подавал пример ревностного пастырского служения. Как свидетельствовали его современники, отец Василий не снимал епитрахили («Наш батюшка из епитрахили не выходит»)[11]. В воспоминаниях знавших его людей он предстает открытым и прямодушным собеседником, хлебосольным и добросердечным хозяином, чей дом неизменно славился гостеприимством.

В проявлении гостеприимства современники усматривали немалую роль его супруги Татьяны Ивановны Говоровой (в девичестве Поповой). Ее предки проживали в соседних с Чернавском селах Елецкого уезда. На основании переписей уездного клира установлено, что с начала XVIII века они служили в храме святых Космы и Дамиана села Крутое[12], а с постройкой в 1776 году приписного к нему храма во имя святителя Николая Чудотворца в селе Паниковец (Пониковец) они переехали в это село. В Никольском храме служил другой дед святителя (отец его матери) — священник Иван Саввич Попов[13].

Татьяна Ивановна Говорова была кроткой, сострадательной и радушной хозяйкой большого семейства. По воспоминаниям ее внука (племянника святителя) Н.А. Крутикова, «мать Преосвященного Феофана жила неподдельным, чистым религиозным чувством»[14]. Ее великодушием и мягким нравом во многом обеспечивалось спокойное и согласное течение семейной жизни. Когда же дом посещали гости, ее непосредственной обязанностью было всех «накормить, напоить, уложить спать; самой лечь позже всех и раньше всех встать, чтобы служить опять другим»^[15].

По мнению родных, святитель Феофан более на мать «походил и ростом (несколько ниже среднего), и лицом, и голосом (тихим)»[16]. Но что еще более существенно, у него проявлялись сходные с нею черты «духовного настроения: его замечательная обходительность со всеми, добродушие... и особенное внимание к нуждам других»[17]. Не жалея своих сил и времени, Татьяна Ивановна заботилась о родных и всегда находила возможность помочь бедствующим. «Из средств, доступных ей, она старалась помогать всем нуждающимся, — свидетельствовал другой ее внук И.А. Крутиков, — и никто из бедных, нищих и больных не отходил без посильной помощи»[18].

Скончалась Татьяна Ивановна в конце 1838 г., а в начале следующего 1839 г. преставился ее супруг священник Василий Говоров. «Они умерли через две недели друг от друга», — писал о своих родителях святитель[19]. Следует отметить, что его отец и мать были едиными не только в жизни и в смерти, но, что самое главное, они были едины во Христе, Который стал их вечным наследием, соединив их навеки, о чем святитель Феофан, по его словам, получил внутреннее уверение, утешавшее его в скорби по утрате самых близких ему людей.

Будущий святитель Феофан родился 10 января по старому стилю[20]. И если указанные день и месяц не вызывали споров, то год его рождения варьировался у разных биографов святителя. Стоит отметить, что правильная дата (1815 год) была опубликована вскоре после блаженной кончины преосвященного Феофана профессором И.Н. Корольковым на основании записи в метрической книге[21]. Однако документ, который Корольков имел возможность изучать в архиве Орловской духовной консистории, не сохранился. И это давало основания рассматривать сведения других авторов, которые помимо 1815 называли годом рождения святителя 1813, 1814 и 1817[22].

Только совсем недавно в библиотеке Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой Горе Афон была выявлена официально заверенная копия свидетельства о рождении Георгия Васильевича Говорова. Этот документ в числе прочих был приобретен монастырем у наследников святителя и хранился все эти годы за пределами нашей страны. Ввиду значимости документа, приведем его полностью.

«Свидетельство о рождении Георгия Васильевича Говорова

копия от 8 сентября 1861 года

Мы нижеподписавшиеся, Орловской Епархии, Елецкаго уезда, села Чернавска Владимирской церкви священнослужители, сим свидетельствуем, что в Метрической книге нашей церкви за 1815 год, в первой части — о родившихся, под № 3-м записано: “Генваря десятаго дня у местнаго священника Василия Тимофеева сына Говорова [родился] сын Георгий. Восприемники были: села Пониковца Священник Иван Саввин, Паниковский и села Чернавска Покровскаго священника Аврамия Попова дочь, девица Анна”. Священник Александр Крутиков. Диакон Алексей Вавилов. Уездный Дьячек Гавриил Виноградов. Пономарь Феодор Вал<нрзб>ав. 8 Сент<ября> 1861 г.»[23]

Крещение Георгия состоялось 11 января 1815 года[24], то есть на следующий день после его рождения, что было принято в то время. Согласно свидетельству о рождении его восприемником был священник Иоанн Попов из села Пониковец, который приходился ему дедом со стороны матери. Восприемницей также была родственница святителя по материнской линии, его двоюродная сестра — дочь сестры матери Устиньи и священника Авраамия Иоанникиевича девица Анна 14 лет [25]. Восприемники святителя скончались, когда он был еще семинаристом[26].

Братья и сестры

Георгий был пятым ребенком в семье. Всего у священника Василия и матушки Татьяны Говоровых было семеро детей: четыре сына (Иван, Семен, Георгий и Гавриил) и три дочери (Любовь, Евдокия и Анна). Один из них, Семен, умер в юные годы, во время обучения в старших классах Севской духовной семинарии[27]. Остальные его братья и сестры имели типичную для семейств сельского духовенства XIX столетия жизнь, полную трудов и лишений. Они с семьями проживали преимущественно в родном Чернавске и в селе Вышнее Ольшаное Ливенского уезда, а также в других селах Елецкого и Ливенского уездов.

Детей Василия и Татьяны Говоровых связывали не только теплая дружба и молитвы друг о друге, но и деятельная взаимопомощь, забота о младших братьях и сестрах, племянниках и племянницах, и особенно о тех, кто оставался без родительского попечения. Сам будущий святитель после смерти родителей устраивал судьбу несовершеннолетних членов своей семьи: брата Гавриила и сестры Анны, а позже брал под свое руководство или хлопотал о многих детях своих сестер и братьев. В последующих поколениях этой большой семьи мы видим не только сельских священнослужителей, но и выпускников духовных академий, которые впоследствии занимались преподавательской деятельностью. Их воспоминания легли в основу первых биографических очерков о святителе.

Старшая из детей священника Василия Говорова дочь Любовь родилась в 1802 году. В год ее рождения глава семейства Василий Говоров был рукоположен во священника, и вся семья переехала из Севска в Чернавск. Когда родился Георгий она его нянчила. Замуж Любовь Васильевну выдали в 1816 году, то есть на 14 году жизни. Ее супруг Владимир Никитич Макринов, после рукоположения в священники, служил в Вознесенско-Георгиевской церкви села Козаки (Казаки или Александровская слобода) Елецкого уезда, в 25 верстах от Чернавска.

У супругов Макриновых были три дочери: Александра, Елизавета (род. 12.10.1820) и Мария (род. 10.08.1831). Родители не имели средств к устройству дочерей, и святитель Феофан деятельно помогал их семье. Известно, что он хлопотал за племянниц перед Орловским епископом Евлампием (Пятницким)[28] и впоследствии не оставлял попечения об их семьях. Святитель поддерживал переписку с сыном одной из дочерей Макриновых Иваном Андреевым, который в 1892 году окончил Московскую духовную академию и впоследствии стал ее профессором.

Иван Васильевич, старший сын четы Говоровых, родился в 1809 году в Чернавске. Подобно отцу он получил семинарское образование, но на самостоятельное место приходского священника был назначен только после смерти родителей зимой 1838—1839 года. По ходатайству брата (святителя Феофана) он был определен во Введенскую церковь в село Вышнее Ольшаное Ливенского уезда. Его служение было непродолжительным: в 1844 году священническое место в селе Вышнее Ольшаное было вакантным. Не исключено, что священник Иван Васильевич скончался в этом селе вскоре после жены Анны Ивановны, которая умерла от болезни 21 декабря 1843 года[29]. Наряду с этим предположением невозможно игнорировать утверждение, что, овдовев, священник Иван Говоров еще некоторое время служил в родном Чернавске[30]. В пользу второго мнения свидетельствует обычай того времени, согласно которому вдовые священнослужители уходили в монастырь или становились заштатными и оставались в семье, так или иначе теряя свое место.

Как бы то ни было, святитель Феофан деятельно заботился и о детях брата. Старший сын Иван Иванович по окончании Ливенского духовного училища постоянно находился в поле зрения своего дяди епископа, получая семинарское образование сначала в Тамбове, а затем во Владимире — местах архиерейского служения святителя Феофана. Завершив обучение во Владимирской семинарии, Иван Иванович Говоров был назначен священником в Успенский Княгинин монастырь во Владимире. Одна из его сестер, Дарья Ивановна, проживала в селе Вышнее Ольшаное, где служил ее супруг священник Евграф Николаевич Острогорский. Вторая его сестра, Ирина Ивановна, была супругой Василия Афанасьевича Орлова (род. 1834), который служил диаконом в селе Медвежье Ливенского уезда.

Родители святителя Феофана скончались, когда его младший брат Гавриил Васильевич Говоров был еще студентом Орловской духовной семинарии, а сам будущий святитель проходил обучение в Киевской духовной академии. Взяв на себя опеку над младшим братом, он выхлопотал его перевод в Киев, где младший из братьев Говоровых окончил духовную семинарию. В 1844 году он вместо брата Ивана Васильевича заступил на вакантное место священника Введенской церкви села Вышнее Ольшаное Ливенского уезда. Священник Гавриил Говоров служил в этом селе до своей смерти, которая наступила не позднее 1852 года. Его единственный сын Алексей Гаврилович Говоров был очень близок со святителем Феофаном и впоследствии стал его наследником.

Вторая дочь четы Говоровых, средняя из сестер святителя Феофана Евдокия Васильевна, была замужем за Гавриилом Никифоровичем Переверзевым, который сначала служил священником Введенского храма в селе Вышнее Ольшаное Ливенского уезда. Затем, по ходатайству тогда еще студента Киевской духовной академии Георгия Говорова, его зять получил место скончавшегося тестя (священника Василия Тимофеевича Говорова) и переехал в Чернавск, где осталась несовершеннолетняя младшая сестра святителя Анна Васильевна[31]. В Чернавске священник Гавриил Переверзев служил во Владимирском храме до своей смерти в 1852 году.

Сын Переверзевых Иван Гавриилович в конце 1850-х годов поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, когда ее ректором был архимандрит Феофан. По окончании Академии Иван Гаврилович был преподавателем в Тамбовской духовной семинарии и в классической гимназии. В годы пребывания на Тамбовской кафедре епископа Феофана его племянник был уже в протоиерейском сане. Многие годы протоиерея Ивана Гаврииловича Переверзева и святителя Феофана связывали теплые и доверительные отношения, что видно из их переписки.

Третья, самая младшая дочь в семье священника Василия и Татьяны Ивановны, Анна Васильевна Говорова, родилась в 1825 году. Несмотря на 10 лет разницы, она была наиболее близка святителю по религиозности характера и обостренной нравственной чуткости. В 1871 году, перед тем, как святитель Феофан всецело отрекся от мира[32], он пригласил к себе свою младшую сестру[33]. Она приехала с сыном и пробыла у него неделю. Прощаясь, святитель отдал ей все свое имущество, кроме самого необходимого, собственноручно упакованное им в два ящика[34].

В 1843 году святитель Феофан способствовал браку младшей сестры Анны Васильевны и Александра Захаровича Крутикова, который окончил Орловскую духовную семинарию немногим позже святителя, в 1839 году. Сохранилось письмо будущего святителя к епископу Орловскому и Севскому Евлампию с просьбой познакомить Анну и Александра, а в случае их свадьбы назначить его приходским священником[35]. Взяв в жены Анну Васильевну, Александр Крутиков был рукоположен в сан священника и назначен в село Семеновское Елецкого уезда. В этом селе было два храма: основной в честь святителя и чудотворца Николая, архиепископа Мир Ликийских, и приписной в честь преподобного Симеона Столпника.

Впоследствии, после кончины священника Гавриила Переверзева — мужа средней сестры святителя Евдокии Васильевны, Крутиковы переехали в Чернавск, где отец Александр служил во Владимирской церкви последние 32 года своей жизни[36]. В 1877 году он построил храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» с приделами в честь святителей Митрофана Воронежского и Тихона Задонского. Осуществляя строительство, он прибегал к советам святителя Феофана и получал от него пожертвования, в частности икону святителя Тихона Задонского и крест с частицей его мощей. Святитель Феофан регулярно переписывался с отцом Александром до конца его дней[37], узнавая из его писем о своих родных, их заботах и нуждах.

Следуя семейной традиции, отец Александр Крутиков заботился о воспитании и обучении сына Переверзевых — Ивана Гаврииловича. Благодаря этому попечению Иван Гавриилович поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, где обучались трое сыновей четы Крутиковых. Анна Васильевна умерла в 1874 г. в Чернавске[38]. Одиннадцать ее детей умерли в младенчестве и еще один — в юности, будучи студентом духовного училища (сохранились сведения о его необычной одаренности). Из детей, которых вырастила чета Крутиковых, известны: Николай Александрович — священник Покровского храма города Ельца; Иван Александрович по окончании Московской духовной академии преподавал сначала в Орловской духовной семинарии, а затем — в Ефремовском духовном училище[39]; Тихон Александрович — священник в Воронеже и преподаватель церковной истории в духовной семинарии; Александра — супруга священнослужителя.

Детство в родительском доме

Первые восемь лет своей жизни Георгий рос в родной семье, которая дала ему домашнее воспитание и азы обучения.

Главными его воспитателями и учителями в это время были старшие члены семьи, прежде всего — отец и мать. «Своим от юности высоко благочестивым настроением преосвященный Феофан был обязан, при Божией благодати, благочестивым и просвещенным своим родителям. Он неоднократно об их благочестии воспоминал в разговорах, касавшихся христианского воспитания детей»[40], — писал знавший его протоиерей Николай Флоринский. Пример старших, как известно, имеет наиболее сильное воспитательное воздействие на ребенка. Имевший в своей семье живой пример веры и благочестия святитель Феофан подчеркивал, что даже посредством взгляда — этой точки «встречи одной души с другою», от родителей ребенку должны передаваться «не одна любовь, которая так естественна, но и вера», и молитва, «непрерывно в духе совершаемая»[41].

Большая семья Говоровых жила дружно и сплоченно, о чем свидетельствует их взаимная забота друг о друге на протяжении всей жизни. Глава семейства добивался мира и взаимопонимания между своими многочисленными домочадцами, поступая так же, как с духовенством своего благочиния: не столько строгостью и авторитетом своей власти, сколько любовью и терпением приводил провинившихся к раскаянию, а ссорившихся к примирению. В отношении малолетнего Георгия священник Василий Говоров поступал, «руководясь здравым своим смыслом, не стеснял резвого и от природы бойкого мальчика, требуя лишь одного: чтобы урок приготовлялся, и мальчик не слишком зашаливался»[42].

Из-за занятости отца Василия на приходе существенную нагрузку в деле воспитания и обучения детей несла Татьяна Ивановна. О своей матери святитель Феофан говорил с особой признательностью, отмечая, что благодаря ей научился христианскому богословию еще в свои семь лет. «Матушка наша, — говорил он, — знала так хорошо Четьи Минеи, что и богословам не уступала. Когда батюшке, по делам приходского пастырства, было некогда заняться с детьми, она нам рассказывала о житиях святых, либо прямо оные вслух нам читала по книге»[43].

Также в воспитании Георгия принимала деятельное участие его тетя со стороны отца Марфа Никифоровна[44], чьи рассказы он очень любил слушать в детстве. Помимо родных братьев и сестер Георгий рос вместе с детьми своего дяди по материнской линии, священника Авраамия Попова — Андреем и Петром. Также часто он бывал у своего деда священника Иоанна Попова в селе Паниковец. В этом селе семейство Говоровых останавливалось всякий раз, направляясь в Задонск для поклонения святителю Тихону Задонскому.

Несмотря на то, что святитель Тихон был причислен Церковью к лику святых только в 1861 г., вся семья Говоровых, подобно многим верующим окрестностей Задонска, относилась с большим почтением к этому подвижнику, духовному писателю и богослову и регулярно совершала паломничества к месту его захоронения в Задонский монастырь. Благодаря этому еще ребенком Георгий часто соприкасался с монастырской средой и с раннего детства был хорошо знаком по меньшей мере с внешней стороной иночества — одного из двух путей достижения христианского совершенства наряду с другим путем — благочестивого супружества, пример которого он видел в собственной религиозной семье.

Все окружавшее Георгия в его родном доме: обстановка, домашний быт, распорядок дня — отличалось простотой и настраивало на религиозный лад. «В то время не воздвигали больших построек члены клира, довольствовались малым; во всем же царила у нас простота нравов…, — вспоминал Н.А. Крутиков.— Простоте причтовых помещений в начале настоящего столетия соответствовал и быт их обитателей. При этом нельзя не отметить одной выдающейся черты в их жизни ― религиозности»[45].

Всех детей в семье, включая Георгия, в первую очередь учили «молиться Богу, правильно складывать персты для крестного знамения и класть поклоны»[46]. Впоследствии, научая главной для христиан науке — спасению, святитель Феофан уподоблял храм, церковность и Святые Тайны скинии, под которой все дети должны пребывать неисходно[47], будучи сам взращен именно под этим благодатным покровом. «Зазвонят, бывало, к вечерне, увяжется мальчик с о. Василием и пойдет в церковь, — сообщал о его детских годах один из родственников. — Там постоит на клиросе с дьячками, выслушает их пение, подтянет; побывает в алтаре, чем-либо прислуживая; слазит вместе с церковным сторожем на колокольню и позвонит»[48].

Детство, проведенное вблизи храма, среди верующих людей — родни и прихожан, посещавших богослужения, — навсегда отпечаталось в личности святителя. Выросший в такой же церковной среде его племянник справедливо считал, что расположением вблизи храмов домов причта обеспечивалась «близость членов клира и их детей к порядкам церковной жизни. Приход и причт в данном случае составляли одно целое, одну общину»[49]. Вся семья Говоровых посещала храм не только в праздничные дни, но и в будни. Этот порядок, существовавший для всех принадлежавших к духовному сословию лиц, давал будущему святителю возможность видеть в своих родителях, братьях и сестрах, а также других родственниках образец церковности, всецелого погружения в богослужебную жизнь.

Обучение грамоте Георгия началось, когда ему шел седьмой год. Первый день его учебы начался с молебна пророку Науму, покровительствующему учащимся. Молебен совершил его отец в присутствии родных: вся семья сообща молилась об успешном обучении отрока Георгия. Несмотря на занятость, отец Василий отнесся с большой ответственностью к первому шагу своего сына на поприще ученичества. По окончании молебна он дал ему наставление о том, как следует приобретать знания и умения, а затем вручил азбуку и сам провел первый урок. Посадив отрока вместе со старшими детьми, он раскрыл учебник и прочитал вслух первые буквы, велев Георгию повторять за собой. Память об этом дне сохранилась в семье и была передана племянником святителя И.А. Крутиковым[50].

Как правило, дошкольное обучение для детей духовенства того времени составляло овладение навыками чтения и письма, а также усвоение основных молитв и Священной истории. Чтению учили по гражданской и церковной печати, начиная со сложения букв, слогов и слов, затем переходя к чтению Часослова и Псалтири. Обычно ученик вслух складывал буквы или слова, водя по написанному тексту указкой, а его наставник следил за правильностью чтения и верностью произношения. Обучая письму, наставник вычерчивал гусиным пером на предварительно разлинованной бумаге одну или две строки палочек, крючков, букв, слов или цифр, а ученик переписывал образец. Такого рода обучение происходило изо дня в день. После научения чтению учили начальным правилам грамматики и арифметики.

По воспоминаниям родных, Георгий был очень способным учеником и учился с большим желанием. Он быстро схватывал суть и, подготовив уроки, бежал играть с соседскими ребятами, в то время как его братья еще долго сидели за уроками, причем их успехи в учении были не столь велики.

Георгий отличался живым и непосредственным поведением. «Под именем резвого Георгий Васильевич был известен даже и знакомым о. Василия»[51], — вспоминал Н.А. Крутиков. Однажды под впечатлением от сказки он выщипал хвост у имевшейся в доме птички, объяснив с детской наивностью, что он «думал, это — жар-птица, и перышки тоже будут светиться»[52]. Когда в Чернавске строился храм, Георгий, «упражняясь в хождении по лесам, вздумал спуститься по канату с некоторой, может быть, и не особенно значительной высоты»[53] и сильно стер себе руки, что потребовалась помощь врача. Однако, по замечанию внучатой племянницы святителя Ю.М. Тихомировой, «несмотря на шаловливость, все семейные сильно любили Егорушку», как называли его в семье, видя что «шалости Егорушки происходили от пытливости и предприимчивости, от желания самому все узнать, испытать и проверить, а не от сознательного ослушания»[54].

Тихомирова в своих воспоминаниях еще приводит интересный случай из детского периода жизни святителя Феофана, показывающий его любовь к храму еще в совсем юные годы, а также целеустремленность и смекалку. Его старшая сестра жила в селе Казаки, где ее супруг священник Владимир Макринов служил настоятелем Вознесенско-Георгиевской церкви. Каждый год мать святителя Татьяна Ивановна ездила к ним на престольный праздник Вознесения Господня. Георгий также очень хотел побывать на празднике и увидеться с сестрой. Как-то, готовясь к поездке в Казаки, мать сказала, что берет его с братом Семеном с собой. Выезд был назначен накануне праздника. Утром этого дня все были в своем храме на богослужении (отдание праздника Пасхи), а после службы начались сборы в дорогу. Дети были одеты во все чистое с утра. Георгий, пока мать и Марфа Никифоровна готовились к поездке и собирали все необходимое для стола на праздник, побежал в сад, а потом — на реку вместе с сельскими ребятами ловить раков. Когда он вернулся домой, мать, увидев его всего грязного и в изорванной одежде, всплеснула руками и строго сказала: «Я тебя с собой не возьму. Тебя одели во все чистое, а ты вот каким вернулся! Ну, как же тебя везти? Ты и на празднике этак с нас голову снимешь; люди скажут: какой замарашка! Вот Сенюшка умничек! Его и возьмем! А ты оставайся дома!»

Георгий, выслушав все, молча исчез. Когда сборы закончились, и повозка была заполнена разными узлами, Татьяна Ивановна, Марфа Никифоровна и Семен удобно расположились и отправились в дорогу.

После двух часов езды вдали показалось село Казаки, и был виден храм. Марфа Никифоровна сказала: «Вот, Сеня, мы и приехали, версты три осталось». В эту минуту что-то зашевелилось в узлах, и все с удивлением увидели выглянувшего из под них Георгия. Пот крупными каплями скатывался по детскому лицу, смывая с него пыль. Мать, волнуясь и сердясь, сказала: «Ах ты, сорвиголова! Да что ж нам теперь с тобой делать? Среди поля разве оставить. Да ведь это стыд — с таким замарашкой на праздник приехать. Как мы тебя завтра к обедне возьмем?» Георгий выслушивал все невозмутимо: он достиг своей цели, приехал на праздник. Его привели в порядок, и надели запасную рубашку Сени. На празднике он был в центре внимания. Его поступок вызвал всеобщее восхищение, и все удивлялись его умным суждениям и «необыкновенной живости»[55].

Имея открытый и доброжелательный характер, отрок Георгий любил играть со сверстниками-сельчанами. Благодаря этому он хорошо знал жизнь простого народа. Без сомнения, любовь к живому народному языку, которой исполнены все сочинения святителя, зародилась в нем еще в детстве, во время игр со сверстниками и в результате наблюдений за жизнью людей разных сословий.

Но самое главное, что еще до обучения в духовных школах — в годы, проведенные в родительском доме, через постоянное непосредственное участие в церковной жизни, ежедневную домашнюю и церковную молитву, регулярные паломничества, на примерах благочестивой жизни взрослых и рассказов о житиях святых формировались духовно-нравственные основы жизни будущего святителя: церковность и религиозность.