Часть III

 Положи въ нихъ словеса знаменiй своихъ

От монограммы до Христограммы (эволюция образа креста) 

Вторым направлением развития образа «печати Иезекииля» – Тав (креста) – в древней Церкви первых трёх веков стал поиск знака, который мог бы обозначать имя Мессии и стать символом Боговоплощения. Согласно археологической науке таким символом вскоре стала Монограмма Христа,  выраженная в двух своих формах:  и . Аббревиатура в форме   была широко известна и в античном мире задолго до её адаптации христианами, в то время как лигатура  появилась среди иудеохристиан в конце первого века по Рождестве Христовом. В свою очередь, её формальная разновидность   начиная с середины III века была знаком языческого культа «Непобедимого солнца». Целью данного исследования будет попытка определить: а) почему эти знаки ( и ) стали адаптироваться христианами; б) когда они перестали быть атрибутом языческого мира; в) когда были осознаны этим языческим миром как христианские. И, наконец, какова их история в христианстве, и с какой смысловой нагрузкой они были усвоены приверженцами учения Христа.

Аббревиатура  в античном мире

Лигатура двух букв Х и Р () использовалась в античном мире задолго до пришествия Христа. В юриспруденции эта аббревиатура означала « existimare », в смысле «судить» или «расследовать». При последующем добавлении к ней буквы о, она читалась как « existimatio », – «судимый», «оценённый»[i]. Считается, что в латинскую традицию проникновение этих греческих букв произошло через мюнцмейстерское дело. В монетном производстве эллинизированной античности знак  имел два прочтения. В период греческих полисов-государств это первые буквы уже знакомого слова χριστοζ – «помазанный». К такому типу монет можно отнести бронзовую драхму Птолемея VI Апиона (около 200 года до Р.Х.) и драхму псекдо-родосского чекана из Миласа (Mylasa), датируемую II веком до Р.Х. Даже если цари не получали физически помазания, они мыслилось как χριστοι в силу сакральной функции их служения[ii]. Собственно эта апелляция к царственному величию и помазаннику и стала одной из главных причин принятия и использования христианами данного знака по отношению к Иисусу Христу, царю Евангелия[iii].

Лигатура  на монетах древнегреческих городов.

Драхма Птолемея IV Апиона и драхма города Миласа.

Второе прочтение этот знак получил в период греческих республик, когда он мог прочитываться как ’άρχων – ’άρχοντοζ[iv]. Вообще в древнегреческой нумизматике система аббревиатур (монограмм) была очень развита, в ней можно найти любые комбинации различных букв. С их помощью отмечали монетные выпуски, обозначали номер оффицины, автора штемпеля, его порядковый номер, имя городского магистрата. Указанные монограммы в каталогах встречаются в огромном количестве – с «XP» или «XAP» иногда приводятся несколько страниц. Чаще всего они чеканились с лица архонта в греческом полисе, находящемся в провинции эллинистического мира. К примеру, монеты с такой монограммой: тетрадрахма Антиоха VI Диониса (ок. 148 г до Р. Х.—138 г. до Р.Х.) или статер Истрии (IV век до Р.Х.). На приведённой ниже серебряной монете царя Митридата IV Понтийского, Евпатора (правившего с 121 по 63 годы до Р. Х.), сзади повёрнутого пегаса также прочитывается означенная лигатура «ХАР».

Из более поздних римских примеров можно привести монету императора Траяна Деция (248–251 гг.), где лигатура  вписана в слово АРХОНТ, расположенное над двухколёсной колесницей, запряжённой львами. Безусловно, во всех этих случаях речь не идёт о христианском знаке.

О понятии монограмма

Согласно словарному определению[v] монограммой является «символ (или цифра), состоящая из одной буквы, позже композиции или знака, состоящей из двух или более совмещённых букв. Буквы, переплетающиеся таким образом, могут быть либо всеми буквами имени, либо инициалами данных имен и фамилии человека, которые использовались на документах, печатях или в других местах. На многих ранних греческих и римских монетах были изображены монограммы правителей или городов. Монограммы вышивались на белье и одежде.  Самая известная из всех монограмм, Chi-Rho, известная как священная монограмма, состоит из соединения первых двух греческих букв слова ΧΡΙΣΤΟΣ, означающего Христос, и выглядит обычно как , иногда с α (альфа) и ω (омега) Апокалипсиса по бокам».

То есть монограмма обозначает имя владельца или его личную печать, ставимые на документах (завещаниях – заветах).  В нашем случае это тот знак, который по отношению к Богу в иудеохристианской традиции обозначался знаком, «печатью»  Иезекииля (Иез. 9. 4) и Апокалипсиса (Ап. 7.3), то есть буквой Тав[vi]. Проследим теперь, какую связь имеет эта буква (знак) с уже обозначенной нами монограммой.  

Лигатуры  и  как монограммы Христа

Леклерк в своём уже ставшем классическим Словаре Христианских Древностей приводит самые древние знаки  и , использованные как христианские символы, найденные в Риме, относя их к 279-му и 298-му годам соответственно. Они употреблялись первыми христианами как уже знакомая им по монетным печатям графическая аббревиатура слова Христос – Χριστοζ (Помазанник)[vii].

В этом случае ближайшим объяснением их происхождения, без учёта языческой и иудейской традиций, может быть механическое соединение начальных букв имени Иисуса из Назарета [в греческой транскрипции (Ι – Ιησούζ)  и греческого слова Помазанник – Христос (Χ – Χριστόζ)], что образовало фигуру первой монограммы (), и букв (Χ «χι») и (Ρ «ρω»), [первая и вторая буквы греческого слова Мессия – Христос] в фигуру монограммы второй (). Однако фигуру первого типа археологическая наука встречает раньше, среди носителей иудейской традиции и, в частности, носителей арамейского языка[viii].

Монограмма Христа 

Уже в апостольский век происходит осмысление связи человеческого имени Мессии и креста (Филипп. 2. 5-9). В Послании Апостола Варнавы, написанном около 130 года в Александнии[ix],  автор, говоря об обрезании, которое совершали и многие языческие народы, видит его цену и смысл только через подвиг Мессии, напрямую связывая имя Иисуса и крест – Тау (в архетипе Тав – Х). Он пишет: «Ты скажешь: народ иудейский обрезывается для запечатления завета. Но обрезывается и всяк сириянин, и аравитянин, и всяк жрец идольский: а ужели и они принадлежат к завету Божию? Обрезываются и египтяне! Итак, узнайте, чада, о всем обстоятельно. Авраам, который первый ввел обрезание, предвзирая духом на Иисуса, обрезал дом свой, содержа в уме своем таинственный смысл трех букв. Писание говорит: “Обрезал Авраам из дома своего (Быт.17:27) десять, и восемь, и триста мужей” (Быт.14:14). Какое же ведение было дано ему в этом? Узнайте сперва, чтó такое десять и восемь, а потом, чтó такое триста. Десять и восемь выражаются: десять буквою йота (I), восемь буквою эта (H), и вот: начало имени Иисус ( ΙΗΣΟYΣ ). А так как крест (σταυρός) в образе буквы тау (T) должен был указывать на благодать искупления, то и сказано: “И триста” [здесь следует помнить, что буква Т в греческом языке обозначает триста]. Итак, в двух буквах открывается имя Иисус, а в одной третьей — крест»[x].

Иудеохристианское прочтение имени Мессии

Автор для прочтения имени Мессии использует метод гематри́и (ивр. גימטריה‎), согласно которому числа переводятся в значении букв, и наоборот. Если слова имеют одинаковое числовое значение, то считается, что между ними существует скрытая связь, даже если в значениях этих слов имеются существенные различия. Именно в этом видели некоторые иудеохристиане, (а позднее гностики) связь креста и имени Иисус с буквой Вав ( ו, I). Так уже наряду со знаком Тав, (стоящим + и лежащим Х), найденном в Палестине на древнем оссуарии,  относящемся к первому веку [и, возможно, самому древнему иудеохристианскому знаку креста, обозначающему имя Яхве][xi], встречается и буква Вав I, несущая в себе сакральное значение Мессии[xii].

Это шестая буква (ו, I) еврейского алфавита (произошла от финикийской (waw)), исторически её начертание порождено изображением посоха (крючка). Виврите она обозначает звуки [в], [о] и [у]. Буква ו в начале слова означает соединительный союз «и». Вбиблейских текстах очень часто союз ו используется в качестве инструмента, изменяющего грамматическую категорию времени. Будущее ו превращает в прошедшее, а прошедшее — в будущее. Её связь с посохом и похожесть на змею возводили к библейскому повествованию о змее Моисея (Числ. 21. 4-9). В свою очередьнавершие посоха имело форму Т, что в латинском именовалось крестом – crux commissa[xiii].

Наконец, согласно евангельскому тексту, Христос предсказал свою кончину, также проведя параллель со змеем Моисея (Ин. 3, 14).  Еврейскиеслова «змий» (נחש), «мессия» (משיח) и (מחודש) – «обновлённый, восстановленный» имеют одинаковый числовой эквивалент (358), что согласно методу гематри́и говорило об их скрытой смысловой связи. Эта прямая параллель Христа со змеем в тексте Евангелия вызывала вопрос о том, как возможно их сравнить. Объяснение этому дал Богати, который показал, что среди христиан-арамейцев буква Вав, через свою похожесть на змею, несла в себе сакральное значение человеческого имени Мессии, то есть Иисуса[xiv].  Всё это привело к осмыслению того, что буква Вав (ו,ו)  обозначала имя Мессии, призванного восстановить и обновить человека[xv].

Это позволяет сделать вывод, что в послеапостольский век толкование образа креста-знака Мессии как знака Боговоплощения (см. ниже) и образа змия как знака спасения при Моисее не осмыслялись как антагонистические. Оттенок такого осмысления толкование будет приобретать позднее, когда образ змия устойчиво приобретёт значение врага (и искусителя), а окончательно сформировавшееся третье направление развития образа креста – как победного знаменинад ним. Точка в этом процессе будет поставлена при Константине, с его знаменитым «Hoc vince» – «ἐν τούτῳ νίκα» – «сим победиши»[xvi].

Для иудеохристиан и «крест-знак» Мессии, и «знамя-знак» Моисея в обоих случаях  обозначались одним термином – «тав-крест-знак», изображаемый одной и той же буквой Тав, что позволяло выстраивать параллелизм: Распятый Мессия и висящий на кресте змей.

Следы такого понимания мы можем наблюдать в ранней экзегезе на известное место из Евангелия (Ин. 3.14). Так, в уже приводимом послании апостола Варнавы автор пишет: «Моисей делает образ Иисуса, – что именно Он пострадает, и Сам дарует жизнь Тот, Кого думали погубить на знаке – [σημειον] креста,– в то время, когда Израиль гибнул от змеев. Так как преступление Евы произошло посредством змия, то Бог попустил всякому змию угрызать израильтян (…). Тогда Моисей, который дал заповедь: «не будет вам Богом ни изваяние, ни слияние», сам вот что делает, чтобы показать образ Иисуса. Он делает медного змия, полагает его на дереве и чрез глашатая созывает народ. Собравшись (…), Моисей сказал им: «Когда кто-нибудь из вас будет угрызён, то пусть идёт к змею, повешенному на дереве, и с верою надеется, что, хотя он мёртв, но может даровать жизнь, и тотчас исцелится. (…). Видишь, и здесь слава Иисуса, ибо все в Нём и для Него»[xvii].

То же мы видим и в латинской языковой традиции у Тертуллиана: «А сам Моисей, после запрещения подобия всякой вещи, зачем предложил во спасительное зрелище медного змия, возложенного на древо посредством повешения? Он так простирал силу Креста Господня, которой пресмыкающийся диавол обличается»[xviii].

И в греческой языковой традиции у Оригена: «(…) образ змеи, на древе повешенной Моисеем, не иное что обозначает, как страсть Спасителя, согласно сказанному: Был повешен на древе»[xix].

Эхо такого же объяснения даёт чуть более столетья спустя и святитель Григорий Нисский (ок. 335 – после 394 гг.), который, несколько перефразируя апостола Павла – τὸν γὰρ μὴ γνόντα ἁμαρτίαν ὑπὲρ ἡμῶν ἁμαρτίαν ἐποίησεν ἵνα ἡμεῖς γενώμεθα δικαιοσύνη θεοῦ ἐν αὐτῷ (2 Кор.5:21), – говорит, «что грех соименен с породившим его». «И превращение жезла в змия да не смущает христолюбцев тем, что понятие о таинстве приспособляем к животному противного вида, ибо Сама Истина не отвергает этого изображения, когда говорит в Евангелии: Якоже Моисей вознесе змию в пустыни: тако подобает вознестися Сыну человеческому (Ин. 3.14). Слово это ясно, так как если отец греха в Божественном Писании наименован змием и рожденное змием, без сомнения, есть змий, то следует, что грех соименен с породившим его. Апостольское же слово свидетельствует, что Господь ради нас соделался грехом (2 Кор.5:21), восприяв на Себя греховное наше естество. Следовательно, образ этот справедливо прилагается к Господу. Ибо, если грех есть змий, и Господь соделался грехом, то тот, кто есть грех, соделывается для нас змием»[xx].

В целом надо отметить, что русский (синодальный) перевод этого стиха апостола нельзя назвать удачным: «И бо не знавшего греха Он сделал для нас [жертвою за] грех, чтобы мы в Нём сделались праведными пред Богом». В то время как славянский перевод отражает смысл оригинала правильно: «Не ведавшего бо греха по насъ грехъ сотвори, да мы будемъ правда Божия о немъ». – Ибо Тот, Который не знал греха, для нас вменился греху, чтобы мы в Нём сделались праведными пред Богом.

Монограмма Христа    в иудеохристианской традиции

Наложение Тав и Вав давало лигатуру   . Описание такой монограммы  мы встречаем у Блаженного Иеронима[xxi]. (Даниэлу реконструирует эту лигатуру в следующем виде –   )[xxii]. Блаженный Иероним считал, что линия, наклонённая слева направо, является буквою Вав, в то время как вертикальная – йота, а поднимающаяся слева направо – апекс, которые вместе образуют фигуру, традиционно обозначающую крест. Интерпретация Блаженного Иеронима  особенно ценна тем, что он видит букву Вав, читающуюся в слитности со крестом. То есть в этом понимании Вав обозначает на монограмме имя Иисуса[xxiii].

Уже говорилось о тождестве понимания Христа и креста в Церкви, традиции, восходящей к первым векам христианства. Так, святой Иустин Философ в толковании на пророка Исаию «Отрок родился у нас и юноша дан нам, коего начальство на раменах Его» (Ис. IX,6) говорит: «Слова эти предозначали силу креста, к которому распятый приложил рамена (плечи) свои»[xxiv]. Позднее это понимание обеспечит крещатый нимб с надписью «Сущий» на иконографии Христа.

Арамейская традиция понимания знака Мессии в виде буквы Х (Тав) в соединении с ו,ו (Вав), знаком человеческого имени Мессии, стала прочитываться среди иудеохристиан в данной комбинации  как знак Боговоплощения. А в контексте вышеуказанной традиции «знака Господня» воспринималась как Его печать[xxv].

В свою очередь для христиан из язычников Тав (Х) стала пониматься как её греческий эквивалент по начертанию – Χ «χι», а Вав (ו,ו) как греческая Ι – йота,  собственно обозначая то же самое, что и у арамейцев – соединение знака Мессии (Χριστόζ) и его человеческого имени  (Ιησούζ). Однако позднее, дабы не смешиваться с похожим символом из языческой традиции, среди христиан из язычников эта монограмма постепенно замещается вторым типом .

В наше время, когда прослеживается удаление знака креста из повседневной жизни, такая монограмма   появилась на каретах скорой помощи. Вместо креста (исторически красного креста) появилась монограмма , вполне прочитываемая в иудеохристианской традиции как «знак Мессии».

Криптографическое прочтение знака креста

Граф А.С. Уваров в своём классическом труде «Христианская символика» пишет: «Что касается христианских монограмм, то в них замечается общая наклонность принимать форму, как можно ближе подходящую к форме креста. Если в них находится буква Т, то эта буква таким образом расположена в монограмме, чтобы явственнее выступать перед всеми другими, так как Т считался не только символом, но даже и самим изображением креста. Пример такой монограммы находится на саркофаге третьего века. Из имени усопшего TYRANIO составлена монограмма, в которой буквы T и Y превышают все остальные буквы (…), чем резчик хотел выразить равенство в их символическом значении. И действительно, к ак видно из надписей Синайских, буква Y также принималась за символ и за настоящее изображениекреста »[xxvi].  

В своём труде Уваров отсылает читателя к французскому исследователю Франсуа Ленорману, опубликовавшему древние синайские надписи на еврейском, греческом, арабском, латинском и коптском языках[xxvii]. Французский автор в своих публикациях в частности приводит древнюю надпись, заканчивающуюся на буквы  דו в имени בשי דו , по бокам которой изображены, с одной стороны, буква Тав + (крест), а с другой – Вав Y . Если рассматривать эту надпись в контексте исследования Богати, то она прочитывается как знак Боговоплощения: то есть первая фигура Тав – уже известный нам «знак Иезекииля» – как знак Мессии и вторая как знак явленного (то есть пришедшего) имени Его[xxviii].

Учитывая интерпретацию Блаженного Иеронима, здесь Вав читается в слитности со крестом, то есть обозначает на этой надписи имя Иисуса[xxix]. Криптографическое прочтение отсылает читателя к фразе из Евангелия от Иоанна (3, 14): «И как Моисей вознёс ( Y ) змею ( ו ) в пустыне, так должно вознесену ( + ) быть Сыну Человеческому».  

Это объяснение свидетельствует о понимании древними христианами иудейской традиции связи между буквами Вав с посохом-крестом, а в традиции эллинской связи с ним производной двойной (греческой) гаммы –ϝαυ , которая произошла от той же финикийской буквы . Именно это позволило христианам ранней Церкви использовать её как криптографический знак креста. В контексте этого же понимания христиане греческой традиции стали использовать и букву ипсилон Υ , которая так же своим генезисом обязана финикийскому «посоху-крючку».

Криптографическое прочтение имени Мессии у гностиков

Поздние следы этой темы прослеживаются у грекоязычных гностиков, для которых греческое слово Иисус – Ιησούζ, передаваемое шестью буквами, говорило о скрытой связи этого слова с шестой буквой еврейского (и греческого) алфавита Вав (ו).

Такая же буква Вав («фав») – ϝαυ была шестой и в архаическом алфавите греческого языка, δίγαμμα, которая позднее утратилась. (Происхождение её также восходит к финикийской waw –  – «посоху»). Но, выпав из алфавита, она криптографически сохранилась как цифра 6.  Это дало гностикам почву для собственных интерпретаций, безусловно, восходивших ещё к иудеохристианским понятиям[xxx].

Семантический ряд: посох (жезл) и знак Мессии

Жезл в иудеохристианской традиции «во образъ тайны прiемлется, прозябенiемъ бо предразсуждаетъ священника»[xxxi], так как жезл Моисея в контексте Ветхого Завета интерполировал к семантическому ряду своих символов: как орудие знамений Божиих, (собственно, это был единственный предмет, с которым Бог послал Моисея в Египет: «Им ты будешь творить знамения» (Исх. 4.17); как орудие спасения (при переходе через море) (Исх. 14.16); как знак старейшины и первосвященника (Числ. 17. 5); как знак избранничества (Числ. 17. 8); и, наконец, как знак грядущего Мессии (Числ. 24.17), то есть Тав – крест. Это породило к жизни новые виды монограмм Христа и позволило выстроить семантический ряд буквы Вав как посох , как проросший посох, и как проросший посох , стилистически приближающийся к букве «Р» –  .

Знак     в языческих культах

Аналогичной монограмме Христа иудеохристианской традиции является языческий знак времён Римской империи, обозначающий Непобедимое Солнце в древней галльской (кельтской) религии, –   (вертикальная черта пересекающая букву Х).

По общему мнению историков, это культ позднего Рима, синтезирован из почитания Гелиогабала, Сола и Митры. Первые надписи, относящиеся к этому римскому культу Sol Invictus, «Непобедимого Солнца», связывающие непобедимого императора с солнцем, относятся ко второму веку[xxxii].

Септимий Север (146–211 гг.) употребляет надпись «Sol Invictus» на своих монетах, не относя её к своему имени[xxxiii]. Аврелиан (270–275 гг.) учреждает культ солнца и посвящает его императору. Sol Invictus считается главным божеством империи. В 271 году он воздвиг ему в Риме храм, открытие которого состоялось в 274 году. Тогда же была учреждена коллегия понтификов, избираемых из сенаторов. Аврелиан, первый из римских императоров, принимает официальный титул «Dominus et Deus», «Господин и Бог», и начинает носить диадему. Проводя реформы в армии, он устанавливает для воинов культ Непобедимого Солнца обязательным[xxxiv], выпускает монету (которая после него продержится ещё у нескольких императоров) с изображением себя в короне из солнечных лучей. После него каждые четыре года в Риме проводятся игры, посвящённые Непобедимому Солнцу.

Император Аврелиан в короне из солнечных лучей на антонианине.

Также в ходе своей реформы в армии Аврелиан впервые в римской истории создаёт в составе регулярных войск вспомогательные подразделения из пленных германцев (ютунгов, алеманов и вандалов)[xxxv].

 Это были чисто варварские формирования с принятыми у германцев значками отличия, эмблемами на щитах и обмундированием[xxxvi]. Ко времени императора Константина (272–337 гг.) культ Непобедимого Солнца в армии был распространён повсеместно, равно как и среди воинов галлов (так римляне называли конгломерат кельтских племён), с которыми Константин шёл из Лондиниума (Londinium) в Рим.

Продолжалась допустимая Аврелианом традиция – национальные формирования могли сохранять среди своей воинской амуниции варварские знаки и эмблемы. Для галлов знаком Непобедимого Солнца была уже известная нам фигура . Она обозначала знак солнца, огня, блистания (кельтск. laber) и ударов молнии и грома (кельтск. корень labra). Кельтский знак Солнца  на щитах воинов современников Константина был повсеместно распространён среди галлов[xxxvii].

Монограмма Христа 

Мысль о том, что  буква Х в контексте повествования о Мессии (и Боге) является крестом была очень устойчивой в послеапостольский период. Это прослеживается в проповеди, обращённой к язычникам. Так, святой Иустин Мученик в первой апологии, написанной около 150 года и направленной императору Антонину Благочестивому (138–161 гг.), говорит: «И то, что у Платона в Тимее говорится в физиологическом отношении о Сыне Божием, когда говорится, что Он (Бог) поместил Его во вселенной на подобие буквы Х (χι), он также заимствовал у Моисея. Ибо в Моисеевых писаниях рассказано, что в то время, как израильтяне вышли из Египта и были в пустыне, напали на них ядовитые животные, ехидны и аспиды и всякий род змей и истребляли народ; и Моисей по вдохновению и действию Божию взял медь и сделал образ креста и поставил его во святой скинии и сказал народу: если вы посмотрите на этот образ и уверуете, вы спасётесь через него. (См. Числ. ХХ1. 8 и далее). В следствии того змеи, как написал Моисей, стали умирать, а народ чрез такое средство избежал смерти. Платон прочитал это, и, не зная точно и не сообразивши, что то был образ креста, а видя только фигуру буквы Х «χι», сказал, что сила, ближайшая к первому Богу, была во вселенной на подобие буквы Х «χι». И его упоминание о третьем произошло, как я уже сказал, от чтения слов Моисея, что дух Божий носился над водами; ибо он второе место даёт Слову Божию, которое по его словам, помещено во вселенной на подобие буквы Х, (выделено нами)а третье место – Духу, о котором сказано, что он носился над водами...»[xxxviii].

Забегая несколько вперёд, мы можем видеть, что буква Х и в последующие полтора века устойчиво отождествлялась с Христом и христианством. Император Юлиан Отступник пишет о том, как он носился по империи, чтобы истребить ненавистные ему буквы Х (χι) и Κ (κάππα) – Христос и Константин[xxxix].

Здесь буква Х осмысляется в своей принадлежности Помазаннику-Мессии, знаком которого с античных времён была лигатура .  Леклерк считает, что в силу общеизвестности этого знака в античном мире, его не следует рассматривать только как христианскую криптограмму, но как общеизвестный знак, использованный верующими для сокращения (аббривиатуры). В доказательство он приводит надгробные надписи III века на кладбище Калиста: PAX D M ET  CUM FAVSTINATTICO – «Pax D(o)m(ini) et Chr(isti) cum Faustin(o) Attico»; или «VINCENTIA IN »[xl]. Однако в том же третьем веке этот знак встречается и как криптограмма, если находится на надгробьях один, без поясняющих текстов[xli].

Таким образом, к концу третьего века знак (монограммы-лигатуры)  был усвоен как христианский и употреблялся ими и как аббревиатура, и как криптограмма. Он считался атрибутом помазанника, интерполируя к имперскому значению царского служения. То есть в контексте рассматриваемой темы это был ближайший (наравне с крестом) знак христиан (христианства), изображающий печать (signatio - σφραγις) Бога с оттенком, возвещающим о Его воплощении (Богоявлении).

Знак Христа у Лактанция

Согласно ближайшим историческим свидетельствам об обращении в христианство императора Константина, последний видел чудесное явление креста во сне и на небе, о чём сообщают Лактанций[xlii] и Евсевий Кесарийский[xliii]. Результатами этого обращения стало изображение императором на щитах своих воинов христианского знака – «имени Христа». В основной своей массе его галльский легион уже имел на щитах языческий знак «Непобедимого Солнца» – , который стилистически совпадал с иудеохристианским «Знаком Мессии». Константин приказал изобразить этот знак в греко-латинской христианской традиции , согласно которой «Знаками Христа» были крест и монограмма. Крест император поставил как монумент в Риме[xliv]. А на щитах приказал изобразить знак христиан, тот знак, который уже был известен всем как «знак Мессии».

В этом плане весьма интересно первое описание христианского знака царя Константина, сделанное Лактанцием. Автор не утруждает себя в рассказе о нём подробными деталями, скупо перечисляя признаки как бы уже известного всем знака   – вертикальная черта, пересекающая букву Х. Он добавляет только один штрих, новую его особенность: «Fecit ut jussus est et transversa X lettera, summo capite circumflexo, Christum in scutis notat» –  Константин «[вертикальной] чертой закруглённой вверху, пересекающую букву Х,– [знак] Христа на щитах написал»[xlv]. Константин принял «знак Мессии» – стал христианином.

Как предположил Мартини, к этому времени монограмма Христа была уже не только общеизвестна, но, окружённая Альфой и Омегой, предлагалась оглашенным как первый знак в их научении христианству[xlvi]. От этой эпохи она сохранилась в большом количестве в запаянных донцах стаканов. Де Росси только в катакомбах Саллиста нашёл 12 таких изображений монограмм Христа[xlvii].

Между тем, стилистически знак «Непобедимого Солнца»  и «Знак Мессии»  совпадали, что вызывало неопределённость, особенно в провинциях Запада, где преобладало галльское население. Поэтому, по мнению Тристана, была предпринята попытка отказаться от  него в пользу другого, более «христианского» знака – хризмы [xlviii]. Однако его появление можно рассматривать и как результат взаимозаменяемости двух вариантов написания «Знака Мессии» в иудейской традиции в виде буквы Тав: крест «лежащий – х» и «стоящий – +», то есть в вышеуказанном контексте семантики Вав как посоха , как проросшего посоха   и как проросшего посоха  стилистически понятной грекоязычной традиции как бука Р – . То, что христиане Рима даже в IV веке помнили, откуда идёт их архетип креста (через греко-латинское Тау к еврейскому Тав), показал Де Росси[xlix]. Среди захоронений тех же катакомб он нашёл на плоском камне для светильника монограмму довольно редкого типа, с перевёрнутой буквой Тау – , с Альфой и Омегой по бокам, и всё заключено в круг. Слева изображение лежащего креста х, а справа пальмы. Под всем этим написано имя «MERCURUS»[l]. Это даёт возможность считать, что Тау воспринимался ещё через свой древний прототип Тав и вписывался в концепцию крещальной хризмы. Тема «победы» – пальма – здесь ещё присутствует, но это уже победа не при Мульвийском мосте, а Христа над смертью. В ещё более поздний период он появляется в виде монограммы .

«В оспел Константин в делах своих Бога, Верховного Владыку, даровавшего победу. С победными песнопениями вступил он в Рим, и все вместе с женами и детьми, сенаторы, видные магистраты со всем римским народом встретили его с веселыми лицами и сердцами, как избавителя, освободителя и благодетеля, приняли с громкими восклицаниями и беспредельной радостью. Он же, словно по врожденному благочестию, не был потрясен криками и не превознесся от похвал; прекрасно понимая, что от Бога подана помощь, он распорядился изобразить себя держащим в руке победное знамениеСтрастей Спасителя. И когда на самом людном месте Рима была воздвигнута ему статуя со спасительным символом в правой руке, он приказал начертать под ней следующую надпись на латинском языке: "Этим спасительным знамением, истинным свидетельством мужества, я освободил ваш город и спас его от ига тирана, а освободив, вернул сенату и римскому народу прежние блеск и славу"»[li].

В видении Константина завершилось ещё одно обозначенное направление стилистического развития образа креста, креста как знамени. Это усилило в дальнейшем употребление его как штандарта, как главного знамени христианской Церкви. Формирование его также проходило многосложно. Однако рассмотрение этого вопроса требует отдельного изучения.

Бронзовая монета двойной сентенионалис императора Магненция, выпуск 353 года, на реверсе Христограмма (монограмма Христа в окружении греческих букв альфы и омеги). Выпущена в галльском городе Амбиан – (AMB) совр. Амьен.