Роман Силантьев, к.и.н.
доцент Института международных отношений
и социально-политических наук МГЛУ

 
Богословский диалог между исламом и христианством развивается со Средних веков. Переписка императора Никифора и халифа Гарун-аль-Рашида, полемика другого византийского императора Мануила II Палеолога с мусульманским улемом, многие трактаты отцов Церкви об исламе и сочинения мусульманских богословов о христианстве составляют уже немалый массив информации. Стиль ведения полемики между двумя крупнейшими мировыми религиями, правда, вряд ли можно было бы назвать взаимоуважительным - о политкорректности его участники не слышали и в выражениях не стеснялись, максимально откровенно излагая свое отношение к не своей религии. Бывали, впрочем, и исключения - преподобный Феофан Исповедник свидетельствовал, что Мухаммед учил "сострадать друг к другу и помогать обижаемым" (Хронография), святитель Григорий Палама говорил, что "считает хорошим ритуал" мусульманского погребения (Письмо своей Церкви), а Папа Григорий VII (1073-1085) направил правителю Мавритании ан-Насиру письмо с признание того факта, что христиане и мусульмане верят в одного Бога.

Дополнительным фактором, осложняющим христиано-мусульманский диалог, стали принципиальные различия в системе мусульманского и христианского богословия. Оказалось, что мусульманское богословие очень вариативно и допускает различные толкования, казалось бы, базовых догматов - например, причин отпадения Иблиса от Аллаха или определения неверия («куфра») и многобожия («ширка»). Естественно, что и вещи, принципиальные для диалога как то отношение к Троице, жертвоприношению Авраама, распятию Иисуса Христа, искажению христианами Библии понимались разными мусульманскими богословами по-разному. Поэтому по большинству острых вопросов с исламской стороны высказывалась не позиция ислама как такового, а позиция конкретных ученых, которая могла быть оспорена их коллегами или впоследствии пересмотрена ими же.

В новое время богословский диалог между христианами и мусульманами заглох ввиду начавшегося упадка исламского мира и возобновился лишь в новейшее время, когда ребром стал вопрос о религиозно-мотивируемом терроризме и столкновении цивилизаций. К настоящему времени такой диалог ведется по двум направлениям. В первом случае (например, при диалоге Русской Православной Церкви с богословами Ирана) стороны пытаются лучше узнать позиции друг друга по актуальным вопросам и найти новые точки соприкосновения. Целью такого диалога является поиск путей совместного противостояние секуляризации общества и нравственному релятивизму, в то время как богословские компромиссы и иное размывание границ между религиозными традициями находятся под строгим запретом.

Во втором случае мусульманская сторона пытается объяснить христианам, что их религия - это закономерное развитие христианства, Коран - суть Третий Завет, а Мухаммед - последний из пророков Всевышнего. Параллельно христианам предлагается покаяться за Крестовые походы и иные случаи агрессии в отношении мусульман, а также четко уяснить, что террористы не имеют национальности и вероисповедания, в отличие от крестоносцев, солдат Карла Мартелла и авторов датских карикатур.

Следует отметить, что главным партнером для диалога мусульмане считают Ватикан. Именно в этом городе их наиболее радикальные представители призывают водрузить знамя ислама в знак его торжества надо всем христианством. И именно слова Папы Римского воспринимаются большинством мусульман как общехристианская позиция, тем более, что среднестатистические приверженцы ислама отнюдь не различают христиан по конфессиям, равно как и большинство христиан воспринимают исламский мир как единое целое.

Со второй половины XX века диалог между католиками и мусульманами шел по второй схеме - католики извинялись за деяния своих предков и призывали к укреплению межрелигиозного мира, а мусульмане благосклонно принимали эти знаки внимания. В принятой на Втором Ватиканском соборе декларации «Nostra aetate» прямо говорится: «Церковь высоко ценит мусульман. Они поклоняются Богу живому и сущему, милостивому и всемогущему, Творцу неба и земли, открывшему себя человеку. Они стремятся беззаветно подчинить себя велениям Бога, как Божьему плану подчинил себя Авраам, к вере которого мусульмане крепко привязывают свою веру». Особое внимание католическо-мусульманскому диалогу уделялось в годы понтификата Иоанна Павла II, который посещал мечети и призывал католиков в знак солидарности с мусульманами поститься в последний день месяца Рамадан.

К моменту избрания Папы Бенедикта XVI мусульманская община в Италии и многих других странах Европы вышла на второе место по численности, а на исторической территории Римско-Католической Церкви были построены тысячи мечетей. Межрелигиозный диалог, безусловно, приносил заметные плоды, однако приносил их он только одной стороне - католические общины в мусульманских странах за это же время заметно деградировали. Мусульманская экспансия в Европу обеспокоила многих католиков, которые стали создавать антимусульманские общества - «Северную лигу» в Италии или французский «Комитет Карла Мартелла для защиты христианской Европы». Члены этих организаций требовали от Католической Церкви противодействовать наступлению ислама, однако долгое время их призывы игнорировались.

С интронизацией Папы Бенедикта XVI политика Католической Церкви по отношению к исламу стала меняться. В числе своих первых дел новый понтифик понизил статус Совета по межрелигиозному диалогу, который и был главным генератором диалога с мусульманами, а в сентябре 2006 года Бенедикт XVI выступил с речью в университете города Регенсбурга, которая была посвящена как раз богословским аспектам христиано-мусульманских взаимоотношений. В ходе речи он процитировал слова  императора Мануила II Палеолога: «Покажите мне, что нового принес Мухаммед, и вы найдете злые и бесчеловечные вещи, такие, как приказы мечом нести веру, которую он проповедовал». Эта цитата немедленно вызвал всплеск негодования мусульманских лидеров, многие из которых обвинили Папу в провоцировании антиисламских настроений и потребовали от него немедленных извинений[1]. Как и в случае с датскими карикатурами не обошлось без погромов в христианских общинах, от которых пострадали в первую очередь православные.

«Взять назад» сделанные высказывания от Папы потребовали министры иностранных дел государств-членов Организации Исламская конференция. Комментируя сложившуюся ситуацию, председатель Германской конференции католических епископов кардинал Карл Леманн, заявил, что «диалог между христианами и мусульманами находится практически на нуле». «Папа Бенедикт беспрецедентно чутко отреагировал и сожалел о возможном недопонимании. И ему не надо ничего забирать обратно и извиняться. Поэтому следует прекратить эти открытые и скрытые угрозы», - подчеркнул лидер католической общины Германии.

К своей чести, римский понтифик извиняться не стал, выразив лишь сожаление по поводу того, что его превратно поняли. После этого часть мусульманских деятелей «простила» Папу, направив ему специальное письмо, в котором помимо принятия невысказанных извинений, содержалась также критика его, с их точки зрения, чересчур неаккуратных высказываний. Ровно через год те же самые люди - 37 мусульманских богословов и московский муфтий Равиль Гайнутдин[2], выбивающийся из их ряда отсутствием высшего богословского образования и незнанием арабского языка, направили лидерам всех ведущих христианских церквей обращение, названное «A Common Word between Us and You» (дословно - «Общее слово между нами», в иносказательном смысле - «Что нас сближает?»).

Инициатором и, по всей видимости, автором текста обращения выступил Абдул-Салам Аль-Аббади, президент иорданского университета «Ахл-аль-Бейт» (Потомков пророка Мухаммеда) и бывший министр религиозных дел Иордании. Следует заметить, что именно Иордания всегда выступала инициатором наиболее честных форм межрелигиозного диалога и именно ее представители заслужили наибольшее уважение среди христиан. Вполне возможно, что вместе с Аль-Аббади инициатором подготовки этого обращения выступил дядя короля Иордании, наследный принц Хасан бин Талал, модератор Всемирной конференции религий за мир - наиболее авторитетной на данный момент постоянной действующей межрелигиозной структуры.

К настоящему времени под обращением «A Common Word between Us and You» стоят подписи 138 исламских деятелей, среди которых есть как шииты, так и сунниты разных мазхабов - ханафиты, шафииты и маликиты. Подписали обращение и несколько представителей Саудовской Аравии, Кувейта и Катара, показав тем самым, что изложенные в нем мысли не противоречат и ваххабитской доктрине.

Рассматривая текст «Обращения 138» можно заметить, что оно написано очень нейтрально и не затрагивает острых моментов. В обращении содержится краткий и поверхностный богословский анализ понимания любви к Богу и к ближнему в исламе (на основании аятов Корана) и в христианстве (на основании цитат из Ветхого и Нового Завета). Поясняются базовые принципы ислама - «Символ веры в Исламе состоит из двух свидетельств, или шахад: "Нет божества, кроме Единого Бога, и Мухаммад - Его посланник". Эти два свидетельства - обязательное условие для того, чтобы исповедовать Ислам. Тот, кто признает их, является мусульманином, кто отрицает - не мусульманин». Указывается на раскол в христианстве - «сами христиане до сих пор не могут прийти к единому мнению о природе Христа». И, наконец, содержится призыв не рассматривать богословские различия между христианством и исламом как  причину для взаимной ненависти,  наоборот, уважать друг друга, быть честными и праведными.

На первый взгляд, все содержание «Обращения 138» можно выразить тремя словами «Давайте жить дружно!». Во всяком случае, именно так его поняли большинство из христианских деятелей, опубликовавших свои ответы. Большинство из них оценили «Обращение» сугубо положительно и призвали открыть им новую страницу диалога. В свою очередь, председатель Папского совета по межрелигиозному диалогу кардинал Жан-Луи Торан заявил, что между Римско-католической церковью и исламом может вестись плодотворный диалог культуры, любви и духовности, однако отметил, что «если мусульмане считают правильным иметь большую и красивую мечеть в Риме, то так же правильным является то, чтобы христиане имели церковь в Эр-Рияде», а также указал на то, что не может быть никакого диалога с тем исламом, который проповедует и практикует терроризм, так как тогда речь шла бы не о настоящем исламе, а об извращении этой религии[3]. Русская Православная Церковь пока не дала ответ на «Обращение», однако сделает это в ближайшее время.

По оценкам как мусульманских, так и христианских экспертов «Обращение 138» реально активизировало исламо-христианский диалог, в частности, позволив Ватикану выступить с целым рядом ответных инициатив и укрепить свои пошатнувшиеся позиции в исламском мире. Сейчас Папа собирается вновь повысить уровень ответственного за межрелигиозный диалог подразделения Курии и планирует провести ряд встреч с мусульманскими богословами.

В России, впрочем, развитие заложенных в «Обращении 138» мыслей вызвало очередной межрелигиозный скандал. 14 сентября 2007 года муфтий Равиль Гайнутдин, выступая на конференции «Межкультурный и межрелигиозный диалог в целях устойчивого развития», сделал ряд сенсационных заявлений, которые в наиболее полном виде воспроизвело агентство «Благовест-инфо»:

В интервью «Благовест-инфо» муфтий отметил, что межрелигиозный диалог в социальной сфере, в борьбе против экстремизма, в борьбе против наркотиков развивается в России активно. Однако он считает это недостаточным. Сегодня необходимо вывести осмысление межрелигиозных отношений «на совершенно новый уровень», начав богословский диалог между тремя авраамическими религиями. Основой для такого диалога станет «исключительно позитивное отношение» мусульман к верующим других монотеистических религий как к «людям Писания». С точки зрения мусульманского лидера, цель такого диалога - добиться «уважительного отношения к исламу», показав, что «ислам - богоданная религия, а Коран - богоданное священное писание».

По словам муфтия, со стороны православных он не раз сталкивался со взглядом на ислам как на «христианскую ересь». «Христиане веками отрицали Коран как богоданную книгу, считая, что ислам - это никакая не религия, а Аллах - это сатана, как прозвучало в проповеди одного иерарха в храме в наше время, - им будет трудно уйти от такого понимания. Сейчас на словах - мы братья, ислам как мировая религия уважается. Но пока богословски, догматически никаких позитивных шагов в этом направлении не сделано», - посетовал  Р. Гайнутдин.

По его мнению, чтобы сломать эти стереотипы, стоит начать богословский диалог с «новых интерпретаций базовых понятий, нового понимания логики ниспослания божественных откровений», исходя из «углубления понимания духовной близости по линии Авраама-Ибрагима».

С трибуны конференции председатель СМР внес конкретное предложение для начала такого богословского диалога: «Возможно, наряду с названием "Коран" в качестве его смыслового эквивалента во время научно-практических конференций и богословских дискуссий можно было бы использовать понятие "Коран-Третий завет". Триада: "Ветхий завет - Новый завет - Коран как третий завет", подчеркивая общую богооткровенную природу иудаизма, христианства и ислама, может вывести осмысление межконфессиональных отношений в нашей стране совершенно на новый уровень».

В беседе с корреспондентом «Благовест-инфо» он пояснил идею преемственности «заветов»: «Пророки, посланники Божьи принесли священное писание человечеству, и одно писание развивалось другим писанием. И тем самым человечеству приходили новые совершенные установки. Коран - это продолжение тех заветов, которые были переданы пророками и посланниками Всевышним. Коран только дополняет, а не приносит что-то новое, продолжая и Авраама, и Моисея, и Иисуса, дополняет учение, которое было дано им».

В ответ на замечание о том, что, по крайней мере, христиане вряд ли с энтузиазмом воспримут эту идею как основу богословского диалога, Р.Гайнутдин сказал: «К сожалению, пока со стороны христиан и представителей иудаизма размышлений по этому поводу нет. Христиане, возможно, пока недопонимают смысл моих слов».

В подтверждение своей мысли о возможности богословского межрелигиозного диалога в России Гайнутдин привел примеры подобного диалога в мире: «Католики ведут богословский диалог на уровне Ватикана с Греческой Православной Церковью и с мусульманами Ирана, со всемирно известной академией Аль-Асхар в Египте. Я вижу, как Русская Православная Церковь развивает богословский  диалог не с российскими мусульманами, а с мусульманами Ирана», - с сожалением добавил лидер СМР.

Шейх Гайнутдин убежден, что если бы состоялось богословское признание ислама со стороны христиан, то, в конечном счете, «православные были бы более доброжелательны по отношению к мусульманам и не считали бы, что только православие в нашем государстве имеет право на жизнь, а остальные - это какие-то пришельцы. Ислам пришел на нашу землю раньше, чем крещение Руси - на территории Дербента (Дагестан) уже в VIII в. была построена мечеть. Ислам - это религия не пришельцев, не мигрантов, а коренных россиян.

 

Таким образом, в отличие от «Обращения 138», высказанные московским муфтием мысли несли более конкретный призыв: «Чтобы вести с мусульманами эффективный межрелигиозный диалог, православные должны принять ислам». Действительно, признав Коран Третьим заветом, а Мухаммеда - пророком, христиане просто перейдут ту грань, которая отделяет их от мусульман.

Реакция Русской Православной Церкви на подобные заявления была вполне предсказуемой. «Можно ли назвать призывом к диалогу идеи, высказанные недавно муфтием Равилем Гайнутдином? Согласно ему, результатом диалога должно быть богословское признание ислама со стороны христиан. То есть призывая христиан к дискуссии, Гайнутдин говорит о заведомой цели, которую он хочет достигнуть в результате этого процесса. Но если цель уже определена, какое отношение будет иметь ее обсуждение к равноправному обмену мнениями? Это уже не настоящий диалог, а лишь его инсценировка, в которой одна сторона будет пытаться внушить другой свое понимание вопроса», - отметил в интервью «НГ-Религии» заместитель председателя ОВЦС епископ Егорьевский Марк.

Понятно, что заявления московского муфтия были высмеяны не только представителями Православной Церкви, но и единоверцами Равиля Гайнутдина. То, что мусульмане уважают Иисуса Христа и Деву Марию, а также признают Священным Писанием Библию (правда, с оговорками), конечно, прекрасно. Но ведь, например, последователи «новой религии» Вера Бахаи, признают и Коран Третьим Заветом, и Мухаммеда пророком, однако их книги и их пророков мусульмане признавать не торопятся, определяя бахаизм как особо опасную антимусульманскую секту.

Тем не менее, высказывания Гайнутдина в очередной раз ребром поставили принципиальный вопрос - для чего вообще нужен диалог между мусульманами и христианами? Помогает ли он избежать трений между двумя крупнейшими мировыми религиями или же, наоборот, их усиливает?

В «Обращении 138» содержится принципиальная  для мирного сосуществования ислама и христианства фраза: «Мы, мусульмане, говорим христианам, что мы ничего не имеем против них, что Ислам ничего не имеет против них, до тех пор, пока они не развяжут войну против мусульман на почве религии, до тех пор, пока они не начнут угнетать нас и изгонять нас из наших домов». В теории это выглядит четко и справедливо - вы нас не трогаете, и мы вас не трогаем. На практике, правда, все сложней - уже несколько лет мы являемся свидетелями того, что попытка введения «Основ православной культуры» расценивается рядом мусульманских лидеров России, включая подписанта «Обращения 138» Равиля Гайнутдина, как «мина замедленного действия под Российским Государством». Сопредседатель Гайнутдина муфтий азиатской части России Нафигулла Аширов считает оскорбительными для мусульман кресты на гербе России. Многим мусульманам не нравится практика установки поклонных крестов, освящения воды в реках на Крещение и «якорные» кресты на храмах. Все вместе это расценивается как открытая агрессия в адрес ислама, ответом на которую вполне может стать газават.

К сожалению, агрессия против ислама понимается сейчас мусульманами очень широко. Ввод американских войск в Ирак аукается православным христианам в Египте, датские карикатуры приводят к гибели протестантов в Нигерии, а запрет на ношение хиджаба провоцирует захват заложников на Ближнем Востоке. С одной стороны христиане понимают, что ислам как таковой - религия вполне традиционная и мирная, но с другой все чаще задаются вопросом - почему большинство терактов сейчас совершаются людьми, называющими себя мусульманами? И почему весьма многие авторитетные мусульманские богословы их оправдывают?

Содержащиеся в «Обращении 138» утверждение о том, что любой человек, признающий шахады, является мусульманином, по сути, дает положительный ответ на вопрос, являются ли мусульманами выступающие от имени ислама террористы. Действительно, и Бен Ладен, и другие его коллеги шахады сомнению не подвергают. Так как же разделить добропорядочных мусульман и «не имеющих национальности и вероисповедания» террористов? Кто имеет полномочия лишать их вероисповедания и национальности? Увы, подобные вопросы остаются без ответа.

Другой серьезной проблемой в исламо-христианском диалоге являются двойные стандарты, на которые обратил внимание кардинал Жан-Луи Торан. Действительно, мусульмане в христианских странах пользуются всеми правами и могут вести свою проповедь в любых масштабах, в то время как христиане в странах с мусульманским большинством ощущают себя людьми второго сорта и зачастую являются таковыми официально - как «зиммии», поражаемые в правах меньшинства «Людей Писания». Саудовская Аравия, самая богатая и влиятельная страна исламского мира, до сих пор сохраняет драконовские законы в отношении немусульман, категорически запрещая им посещение Мекки и Медины (хотя в этих городах христиане и иудеи появились задолго до мусульман), любые формы проповеди и даже молитвенных собраний. Запрет на ношение нательного креста и хранения Евангелия для христиан в Саудовской Аравии плохо сочетается с призывами саудовских богословов улучшать исламо-христианское взаимопонимание и бороться и исламофобией.

«Христиане должны жить в мусульманских странах так же, как мусульмане живут в христианских» - именно эта фраза должна стать лозунгом для христианской стороны в межрелигиозном диалоге. «Развенчивание мифов» и «разрушение стереотипов» об исламе должно сопровождаться аналогичными действиями в отношении христианства, а то до сих пор большинство мусульман считают, что апостол Павел сознательно исказил учение пророка Исы и изобрел свою собственную религию[4]. Если Саудовская Аравия готова начать вещание на Россию русскоязычного канала «Мекка», призванного пропагандировать «истинные исламские ценности», то ее лидеры должны создать все условия для трансляции на своей территории арабских версий телеканалов «Спас» или «Союз». Только так станет возможным вести честный и взаимополезный диалог.

В заключение хотелось бы отметить еще одну важную деталь. Исламское сообщество сейчас исключительно раздроблено в богословском плане. Такого плюрализма воззрений в нем не было никогда за всю историю. Да, письмо христианским лидерам подписали 138 мусульманских богословов, большинство из которых - уважаемые и известные в своей среде люди. Но выражают ли они мнение значительной части мусульман?

Нет, не выражают, утверждает авторитетный российский исламовед Александр Игнатенко. В своей статье «Не звать же нам на саммиты Бен Ладена!? Заметки на полях Всемирного саммита» он приводит результаты социологического исследования «Исламский экстремизм: озабоченность мусульманских и западных сообществ», проведенного в 50 странах.

Согласно этим результатам, Бен Ладену в качестве лидера доверяют 60% опрошенных мусульман в Иордании, 51% - в Пакистане, 35% - в Индонезии, и 26% - в Марокко. К этому можно добавить, что в ходе опроса, проведенного в 2003 году среди прихожан московской Соборной мечети и призванного выявить наиболее авторитетных для мусульман духовных лидеров, третье место после муфтия Равиля Гайнутдина и настоятеля мечети на Поклонной горе Шамиля Аляутдинова занял пресловутый Бен Ладен. А вместе со своими идейными сподвижниками он набрал 20% голосов среди прихожан «главной мечети России».  

Как справедливо замечает А. Игнатенко, «исключительно важно, что бен-Ладена считают духовным, религиозным лидером, а не только политическим». Получается, что пока христиане договариваются о взаимопонимании и мире с одними мусульманскими деятелями, их убивают по благословению других. К сожалению, гораздо более популярных в мусульманской среде.

[1] С похожей реакцией части мусульман в 2005 году пришлось столкнуться и автору этой статьи, который в своей книге «Новейшая история исламского сообщества России»  воспроизвел некоторые цитаты из информационных войн между российскими муфтиями и был немедленно обвинен в клевете на весь ислам в целом.

[2] Председатель Совета муфтиев России (СМР) - прим. ред.

[3] Сообщение ИА ИТАР-ТАСС от 9 декабря 2007

[4] Желающим более подробно ознакомится с самым популярным в мусульманской среде взглядом на христианство можно порекомендовать книгу Вячеслава-Али Полосина «Евангелие глазами мусульманина», которую он скомпилировал  из наиболее известных сочинений арабских и африканских мусульманских популяризаторов своей религии.