Технологии современных религий

Не будем отрицать тот факт, что современная цивилизация технологична. И воспитанный ею человек также всюду ищет технологий. «Как выучить английский язык за 20 уроков?» «Как выйти из запоя за 5 сеансов?» «Как самому построить дачный домик за один месяц?» «Как попасть в Царствие Божие в пять шагов?» «А православие нетехнологично. В отличие от современных сект, у нас нет готовой технологии, которую можно было бы предложить “клиенту”. Поэтому мы проигрываем тем, у кого эти технологии есть»[1].

Многие религии хорошо встраиваются в современное понимание мира. Восточные религии и неохристианские – весьма технологичны.

«Ты принимаешь Христа как личного Спасителя? Аллилуйя! Ты спасен! Распишись вот тут и поставь дату!» Неопротестант помнит, как его обратили. Он помнит, как к нему подошли, как обратились, в каком порядке задавали вопросы и какие библейские цитаты или аргументы приводили в ответ... А потому обращенный протестант и сам в состоянии воспроизводить эту миссионерскую технологию уже в своем общении с другими людьми»[2]. Такие люди не пришли к вере, а были к ней приведены.

Однако у людей часто возникает и отрицательная реакция на вездесущую технологичность. Критикуя технологию и популярные ныне религии, мы можем радоваться, что православие нетехнологично, что оно отлично от мира. Ведь верующему человеку важно найти не общее во всех религиях, а то, что отличает его религию от остальных.

Основная цель таких технологий в том, чтобы человек пришел к вере быстро и чтобы ему было комфортно. Быстрое достижение состояния комфорта – отличительная цель любой технологии. Технологичная религия настроена не на внутреннее догматическое утверждение, а на максимальное расширение и распространение. Для этого необходимо максимально упростить проповедуемую религию. Такая религия становится подобна дому, построенному из бамбука – быстро, экономично и легко. Куда легче, чем строить дом из железобетона. При этом опускается множество вопросов, остаются непонятными многие идеи и постулаты. Такие религии рассчитаны на человека недалекого. Потенциальные исповедники такой веры – потребители, то есть люди, привыкшие потреблять товары и пользоваться услугами.

«Надо быть очень талантливым человеком, чтобы пережить религию как идею служения, а не потребления»[3].

«Нью Эйдж» предлагает такую систему тренинга и работы над собой, которая позволяет достичь той же степени совершенства, не требуя никакого отказа от обычной жизни. Короче, «быстрорастворимая нирвана» и «карма-кола» в одном флаконе[4].

Такой радикальный редукционизм неизбежно ведет к радикальному экуменизму. Упрощение ведет к схожести. Неопротестантизм перестает отличаться от йоги. Яркий тому пример – синтез таких религий: христианская йога[5] и христианский дзен[6], практикующийся на Западе даже в Католической Церкви.

Религия начинает подстраиваться под человека, а не человек – под религию. Религия превращается в услугу, в бизнес. Но разумно ли всю человеческую жизнь сводить к его желаниям? Так ли хороши желания человека, чтобы религия могла на них ориентироваться? Представьте себе врачей, которые бы стали потакать желаниям больных пациентов.

Врачи заботились скорей

О репутации своей,

А не о том, чтобы леченье

Несло больному облегченье;

Стремясь доверье заслужить,

Старались чуткими прослыть:

Войти с улыбкой в дом больного,

Приветливое молвить слово

И угодить его родне,

Любой внимая болтовне.

(Б. Мандевиль. Возроптавший улей,

 или мошенники, ставшие честными)

Таких врачей называют шарлатанами. Такая религия бесполезна: она не лечит, а обманывает. Христианству подходит совсем иной образ врача – доброе и усталое от проведенных операций лицо свт. Луки (Войно-Ясенецкого).

Технологичная религия, как любая услуга, стремится дать быстрый заметный результат, который можно получить лишь на уровне чувственных ощущений. «Для начинающего самое важное – не думать, не касаться интеллектуальной области вообще (Харпер и Роу, стр. 22)»[7]. Зачем думать, когда можно проглотить таблетку и получить необходимые ощущения?

Религия становится товаром. Религию хотят поставить на прилавок супермаркета. Но человек изменчив – сегодня он хочет клубничное мороженое, завтра – банановое, послезавтра – соленые сухарики. Хочешь сегодня «погрузиться в православие» – пожалуйста, завтра попробуй немного протестантизма, послезавтра – буддизма, а вот новый вкус – последняя новинка из оккультной секты! «В. Розанов по этому поводу как-то заметил, что нормативный интеллигент "утром верит в Ницше, в обед — в Маркса, и вечером – в Христа"»[8]. Христос становится одним из божков, даже еще проще – пользовательским ресурсом!

Легко предположить, что будет с таким религиозным потребителем, стоит только вспомнить евангельскую притчу о доме, построенном на песке. При наступлении бури вода нашла на такой дом и смыла его. Если даже человек прожил в удовольствии и достатке всю жизнь, бури ему не избежать – неминуемо придет смерть. И это будет самая великая катастрофа его жизни.

Так или иначе, все человеческие проблемы и вопросы упираются в проблему смерти, поэтому эта проблема и есть самый главный вопрос, который необходимо решить каждому человеку. «Роковая догма “смерть есть необходимость” силой своей вездесущей реальности стала лозунгом человечества»[9].

Технологичная же религия не решает эту проблему. Она пытается удовлетворить насущные потребности человека как любая услуга, зачастую довольно навязчиво.

Постановка главного вопроса

Остается другой важный вопрос: если православие не технологично, то что делать православному миссионеру, да и просто православному человеку при встрече с инаковерующими, особенно с теми, кто придерживается технологических религий? Ведь таких встреч становится все больше. Агрессивные современные религии, стремясь максимально расшириться, видят в Православной Церкви серьезного конкурента.

Прежде всего, надо знать свою веру – это условие обязательно. Причем каждый православный христианин должен осознавать всю возложенную на него Богом ответственность. От него зависит, какое мнение составит о православии его неверующий друг, знакомый или просто прохожий.

Дело тут не в том, чтобы человек сразу же пришел к православию. Само чудо веры является Божественной прерогативой. «Мое дело — дать человеку некоторое представление о Православии. А уж когда его душа откликнется — не в моей власти эти времена и сроки… Дело миссионера — бросить семя. А когда оно взойдет — дело Господина жатвы»[10].

Однако это не повод говорить, что «кого надо, Господь сам приведет». Эта фраза убивает любую миссионерскую деятельность. Тогда бы весь титанический труд апостолов был бесполезен. Не только через молитву и чудеса, но и проповедью утверждалась Церковь на Земле. Расширение христианства происходило благодаря неустанному миссионерскому труду апостолов.

Таким образом, существуют две крайности: попытка сразу же окрестить человека и привести к православию (метод, который используют как раз технологичные религии) и замалчивание религиозной темы с оговоркой, что это «не нашего ума дело».

Прежде всего, человек должен задуматься. Должен появиться вопрос, обозначиться проблема. Осознание проблемы – это необходимое условие. Но что мешает человеку осознать проблему именно как таковую?

Тут мы сталкиваемся со вторым важным моментом: православному необходимо знать не только свою веру, но и предрассудки и мифы, связанные с его верой. «Главный и почти единственный враг, с которым предстоит теперь сразиться, это предрассудок... этот демон общества»[11], писал Т. Пейн, а я добавлю – это и главный враг Церкви. Френсис Бэкон изменил отношение людей к науке (от подозрительного к престижному), мы же должны изменить отношение людей к православию. Поэтому полемику с инаковерующими или неверующими следует вести через борьбу с предрассудками. Я не говорю, что критический способ проповеди хорош или эффективен, но вспомните историю Церкви: именно через критику и обличения ересей возник Символ Веры, уточнились и определились христианские догматы. «Весь труд Первого Собора – поиск слов, с которыми несогласились бы все участники Собора, поиск тех слов, которые отделили бы ариан от православных»[12].

Церковь, как любой живой организм, отделяет себя от неживой среды (ересей), потому что растворение в среде равноценно смерти, разложению.

К тому же обывателю не стоит объяснять отличие католического виденья загробной жизни от православного. Полезнее было бы объяснить, что ад в представлении верующего человека – это не подземная пещера, находящаяся чуть пониже Московского метро, где людей варят в огромных кастрюлях и жарят на широких сковородах.

Людей больше интересует не учение о Троице, а почему попы такие толстые и носят бороду. Поэтому на первом этапе нужно разрушать предрассудки, начиная с самых нелепых, заканчивая самыми глубокими, касающимися христианских догматов.

Религиозный конструктивизм

Зная множество предрассудков и мифов, связанных с православием, возникает желание их как-то систематизировать. Для выработки методики борьбы с предрассудками необходимо их упорядочивание в системе. Это похоже на средневековую схоластику, когда верующие люди пытались рационалистически объяснить свой духовный опыт. Здесь можно обратиться именно к западной, католической схоластике. Я объясню почему.

Человек, имеющий талант красноречия, верующий и желающий поделиться своей верой с другими – просто идеальный миссионер. Но надо понимать, что таких людей мало. Мало талантливых и ярких миссионеров, таких как Честертон или Достоевский. Такие люди не нуждаются в какой-либо системе. Они – поэты или даже певцы, а не математики.

Еще показательней пример святых. Помните золотую формулу преподобного Серафима: «Стяжи дух мирен и вокруг тебя спасутся тысячи». Это правда, это прекрасно. Но я допускаю тот факт, что в мире полно людей не святых и не талантливых. Как же быть православному не талантливому человеку при встрече с неверующим? Ведь таких встреч гораздо больше, чем святых с неверующими. Более того, чтобы неверующий человек обратился к святому, он уже должен как-то изменить свои взгляды, уже должен быть к этому готов. Плохо, что Толстой не решился говорить со святыми, и хорошо, что решился поехать в Оптину пустынь. Многие не способны и на это.

Святые и поэты православия блестят как звезды на темном своде неба. Но что делать в повседневной жизни? Поэтому я и прибегаю к систематизации. Это не попытка сделать из религии науку или технологию, это попытка объяснения веры в рамках человеческого рассудка. Именно этим занимались средневековые западные схоласты. В то время как на Востоке время от времени вспыхивали новые звезды (святые), на Западе католические монахи планомерно систематизировали свой духовный опыт для просвещения остальных. Я не защищаю Католическую Церковь, я просто хочу подчеркнуть, что западная миссия оказалась успешнее восточной (в смысле распространения).

Религиозный конструктивизм и систематизм полезен для тех миссионеров, которые сомневаются в своей убедительности.

Яркий пример систематизации: Бонавентура выделял шесть ступеней, по которым ум продвигается в познании Бога, шесть возможных способов символического знания о нем. Это созерцание вещи, сама познавательная способность, обращение ума в себя, преображение благодатью, умосозерцательность, безмолвие. «В основе акта познания, согласно Бонавентуре, всегда лежит акт веры. Без помощи свыше, без откровения, разум не способен найти путь к истине»[13].

Еще пример – «Древо познания» Боэция:

Проецируя эти схоластические конструкции, можно создать свою систему. Допустим, лестницу предрассудков. Систематизировать предрассудки по их важности и глубине мысли. Я надеюсь, что, построив такую конструкцию, православным миссионерам будет легче разобраться, о чем говорить прежде всего, а о чем – позднее.

Об этом говорил Фома Аквинский: «Часть истин Откровения носит сверхразумный характер (догматы троичности, первородного греха и др.), другие являются рационально постижимыми (существование Бога, бессмертие души и др.). Откровенное (сверхразумное) и естественное знание не могут противоречить друг другу, поскольку и то, и другое является истинным. Задача теологии состоит в систематическом изложении и истолковании спасающей истины откровения; для того чтобы сделать положения веры понятными и убедительными для "естественного разума" человека, теология прибегает к помощи философии»[14].

Лестница предрассудков (уровни познания обывателя):

1) «Ничего не знаю и знать не хочу». Это скорее даже нулевой уровень. К сожалению, очень распространенный. Именно таким людям сложнее всего что-то объяснить. Уши их не слышат, и глаза не видят.

2) «Ничего нет». Человек уже принимает некоторую догму: он верит, что ничего нет. На самом деле таких верующих атеистов мало. Это тот самый тип человека, о котором восторженно писал Г.К. Честертон в романе «Шар и Крест». Хорошо, что человек уже имеет какие-то убеждения, большинство просто не задумывается о Боге. Тут уже есть о чем поговорить. Возможно такому человеку стоит объяснить, что его вера в ничто – именно вера, а не «истинное знание», что у него нет никаких преимуществ перед верующими в Бога.

3) «Что-то есть». Такие люди уже принимают условие, что есть Нечто сверхъестественное. Миссионерам нужно стремиться переносить человеческие убеждения на следующий уровень. Приводить к личностному пониманию сверхъестественного: есть не только что-то, но кто-то. Такие люди особенно не задумываются о религии, но некоторые могут пойти по опасному пути оккультизма.

4) «Много чего есть». «От неверия мода бросается во всеверие, минуя трезвую середину Традиции»[15]. Современный пантеизм очень распространен. Многие люди верят и в гороскоп, и в полтергейста, и в Иисуса, ставя их на один уровень. Обычное дело для обычного потребителя – подпитаться из всех розеток, чтоб светило ярче! Миссионер может сказать таким людям: есть не они, а Он, есть не кто-то, а Кто-то.

5) «Есть Бог, но нет Адама». Наконец, многие верят в Бога, но не верят в существование Адама. Для них это просто сказка, к тому же скучная. Обезьяна Дарвина глубоко запала им в душу. Полемика с таким человеком может быть долгой и разнообразной. Можно привести много доводов. Сказать про недостатки эволюционной теории (советую по этому поводу прочесть «Очерки христианской апологетики» профессора Н.Н. Фиолетова), рассказать о недостатках практического подтверждения этой теории (тут поможет о. Серафим Роуз с его критическими статьями об эволюции), упомянуть о коллекции Джульсруда[16] и сказать о «проблеме археоптерикса» Г. Фоллмера[17]. Возможно, именно в существование Адама поверить сложнее, чем в Бога. Ведь Бог для таких людей так далеко, что вполне можно предположить, что Он где-то существует. А вот человек так близко, и обезьяну в зоопарке можно легко увидеть.

Переступив эту черту, человек приобретает новую массу предрассудков. Я бы назвал их новозаветными, т.к. вышеописанные предрассудки больше относятся к Ветхому Завету, к вопросам о Боге и человеке. Следующий комплекс вопросов затрагивает Христа и его Церковь.

6) «Христа нет и не было». Самое лучшее опровержение Воскресения – это утверждение того, что Христа вообще не было. Это вымышленный и сказочный герой, тогда евангельские проблемы уходят в область мифа. Нам следует ответить: С тем же успехом можно отрицать и Марка-Аврелия, и Платона, и даже Сталина. «А как же фото- и киноархив?» – спросят вас. Ну и что?! Все это великая подделка, фальсификация, все подстроено. Такие люди забывают очень важное правило юриспруденции: свидетельство двух и более человек признается истинным. Если бы не было такого правила, не было бы и судопроизводства. Пришлось бы судье самому  ловить преступников с поличным. Так недолго дойти до абсолютного Декартовского скепсиса – сомнения во всем.

7) «Христос был человеком». Это очень важный вопрос, заключающий в себе всю важность и всю парадоксальность христианства. Здесь ошибались не только люди, но и целые народы, поэтому такие мифы присутствуют и в других религиях. У мусульман Христос – пророк. У оккультистов – экстрасенс. Главное здесь, что Христос не Бог. В лучшем случае Христос – некий бестелесный дух или некая энергия. В данном случае миссионеру помогут предания святых отцов. Церковь разбирала эти вопросы в эпоху Вселенских соборов. Конечно, для убеждения недостаточно изучить довольно сложный текст тысячелетней давности. Необходимо искать современных авторов, например книги о. Андрея Кураева. Следует также сказать, что этот важный вопрос связан с учением о Троице, потому что как только человек признает Христа Богочеловеком, он автоматически принимает догмат о Троице.

8) «Есть Христос, но нет Церкви и ее таинств». Это утверждение говорит о том, что истинной христовой Церкви на земле нет, а есть только ее жалкие и несовершенные подобия. Часто приходится слышать: «Мне посредники не нужны, я сам общаюсь с Богом». «Строго говоря, невозможно придти к Богу. Бог приходит к нам — не мы к Нему. Не существует пути человека к Богу. Где, куда вы хотите идти? По луне, по небу? Бог — это бесконечность. И не существует пути к Нему. Он приходит к нам. И Он приходит Церковью, через Церковь. Христос не существует без Церкви. Нет Христа на земле, предшествующего Церкви»[18]. На самом деле это очень емкий вопрос. Это и спасение души, и авторитет святых, и церковные Таинства, и отличие христианства от других религий. Вообще на эту тему написано достаточно много книг и статей[19], которые отлично показывают несостоятельность таких убеждений. Задача миссионера: убедить в существовании не церкви и церквей, а Церкви одной истинной.

9) «Есть Церковь, но не православная». Наконец, человек соглашается и с существованием апостольской Церкви, но его еще смущает такое множество различных христианских направлений. Он еще с интересом посматривает на восточные религии и скептически – на западные. Впечатление портит католическая инквизиция (точнее то, что о ней говорят и пишут в газетах), навязчивость различных постхристианских сект и, конечно же, недостатки Православной Церкви. Ни в коем случае нельзя отрицать недостатки собственной церковной жизни, именно жизни, а не самой Церкви. Уличная проповедь сектантов начинается именно с жесткой критики православия. Конечно, они ожидают нашего отрицательного ответа и поэтому провоцируют нас, чтобы начать опровергать наш предрассудок о непогрешимости церковной жизни. Мы же ответим им: «Да, у нас есть недостатки, но это не повод предавать Христа». К тому же сами секты страдают точно таким же предрассудком. Изменения к лучшему предполагают не только признание собственных недостатков, но и раскаянье в грехах. Это вообще обязательное условие Церкви – признание грехов. Радости спасения нельзя ощутить без покаяния. Тут же можно говорить и о различиях не только православия с постхристианскими сектами, с католиками и протестантами. Об этом было также написано множество книг[20].

В завершение я хотел бы сказать о некоторых особенностях данной конструкции. Начну с рекомендации прочесть замечательную книгу протоиерея Валентина Свенцицкого «Диалоги», где в духе классической античной полемики разбираются основные заблуждения людей. Вообще идея религиозного конструктивизма не нова, просто мало кто сознательно ее разбирал в православии.

Я не настаиваю на завершенности и полноте данной конструкции. Именно поэтому я призываю всех неравнодушных и знающих людей продолжить строительство этой конструкции. «Если я и видел дальше, то лишь потому, что стоял на плечах гигантов»[21], – говорил Ньютон, поэтому и нам надо подниматься все выше общими усилиями.

Конечно, нельзя не сказать и об условности данных ступеней. Человек – существо сложное, он одновременно сомневается и в Боге, и в Церкви, и в Адаме. Поэтому не следует воспринимать ступени последовательно, часто они могут быть собраны в том или ином виде в одном человеке. Причем человеку свойственно менять свои убеждения, а это значит, что с течением времени появляются новые предрассудки и исчезают старые, как лес с разновозрастными деревьями, мешающими разглядеть солнце.

И все же вера – дар Божий. Бог волен дать веру, волен не дать. Человеку нужно сделать лишь шаг ко Христу, и Христос уже будет у дверей его сердца. Дело миссионера – помочь человеку сделать этот шаг. Дело религиозного конструктивизма – попытка объяснить миссионеру, как сделать этот шаг.

Используемая литература:

1. О. Андрей Кураев. Перестройка в церковь. Эскиз семинарского учебника по миссиологии. – М, Центр библейско-патрологических исследований.: Alapa, 2009. – 512 с.

2. Диакон Андрей Кураев, О нашем поражении / СПб.: Изд-во «Светлояр», фонд «Благовест», 1999.

3. «Приношение православного Американца» / Отец Серафим (Роуз) / 3-е издание / Братство Преподобного Германа Аляскинского / Платина, Калифорния, Российское Отделение Валаамского Общества Америки / Москва, 2001 год.

4. Диакон Андрей Кураев, Вызов экуменизма, Православная аплогетика на пороге XXI века / М.: Изд-во «Благовест», 1998.

5. Преподобный Иустин (Попович), Философские пропасти. – 2-е изд., испр. – Издательский Совет Русской Православной Церкви, М., 2005. – 288 с.

6. Fennesy R. Burke, Paine and the Rights of Man. La Haye, 1963. P. 35.

7. Диакон Андрей Кураев, Дары и анафемы. Что христианство принесло в мир. Размышления на пороге.

8. История философии: Запад – Россия – Восток, книга 1, учебник для студентов высших учебных заведений, под редакцией проф. Н.В. Мотрошиловой, стр. 291.

9. Кезин А.В. Идеалы научности и паранаука.

10. Протоиерей Александр Шаргунов, Миражи любви и церковь / Изд-во «Русский Дом», 2009.