Тема диссертации представляется весьма актуальной и своевременной. Работа написана на стыке нескольких дисциплин: философии, филологии, богословия, культурологии, литургики, истории, семиотики. Диссертация затрагивает сферу церковной науки, в которой давно назрела необходимость отхода от идеологической позиции синодального периода в отношении никоновской литургической реформы. Диссертация является логическим продолжением кандидатской работы исследовательницы о никоновской справе. От текстологического анализа реформы богослужебных книг автор переходит к тому, что «стоит за текстом», и анализирует реформу как следствие перемен в мировоззрении и религиозном сознании, и как попытку трансформировать религиозное сознание через справу. Этот подход является принципиально новым и помогающим комплексному и контекстному анализу реформы и формированию нового видения никоновской литургической реформы всвязи с трансформацией ряда аспектов религиозного сознания.

Подобный подход интонационно намечался в исследованиях некоторых современных ученых (упомянутых Сазоновой во Вступлении), но не в формате большого исследования, которое было насущно необходимо. В диссертации на основании текстологических прецедентов справы наглядно расшифровывается, что стоит за формулировками, употребляемыми современными учеными в отношении никоновской реформы: десакрализация, десемиотизация и секуляризация. Кроме богослужебных текстов автор привлекает к анализу полемические сочинения старообрядцев и их противников, свидетельства иностранцев, и другие документальные источники, что также не производилось систематически никем ранее.

Впервые автор последовательно доказывает, что причиной книжной справы стало не исправление накопившихся ошибок, а мировоззренческий сдвиг (я бы сказал, «мировоззренческая революция»), и что литургическая реформа патриарха Никона была попыткой выйти из кризиса религиозного сознания путем воздействия на сознание через изменение богослужебного текста. Сазонова разработала и обосновала методологию исследования трансформации религиозного сознания в связи с изменением богослужебного текста — семиотико-диалоговый методологический подход (1-ая глава диссертации), который возможно употреблять впредь при исследовании литургических реформ.

В 1-ой главе автор говорит о богослужении как о сверхсложной семиотической структуре, о коммуникационной системе, связывающей человека и Бога. Отмечен текстоцентризм религиозного сознания, сформулирована задача выявления механизмов смыслообразования в рамках текста как семиотической системы и характера взаимодействия текста и слушателя (влияние текста на мировоззрения молящегося). Определено неразрывное единство плана выражения (который, в свою очередь, имеет сложную структуру, будучи синтезом словесного текста и ритуала со всеми его составляющими) и плана сакрального содержания (обряд как выражение догмата): планы выражения и содержания тесно переплетены в богослужебном тексте и неотделимы друг от друга в религиозном сознании (изменение выражения трактуется как потенциальное изменение содержания, и наоборот). Рассматривая богослужение как сакральный диалог, Сазонова определяет его как смыслообразующую структуру религиозного сознания и отмечает единство гетерономии и автономии в этом диалоге. Поэтому изменение богослужебного текста с неизбежностью влечет изменения и в области формируемого им сознания. Следует отметить, что в своих исследованиях Сазонова опирается в основном на отечественную философскую и семиотико-религиоведческую школу, и было бы очень интересно сопоставить выводы, сделанные в 1-ой главе диссертации, с выводами западных исследователей религиозного сознания, в основном с работами Мирчи Элиаде и его коллег и последователей (богослужение и сакральные архетипы, пространственные и временные прорывы, переходы и посвящения и проч.).

2-ая, 3-я и 4-ая главы посвящены собственно никоновской литургической реформе и изменению фундаментальных религиозных представлений в процессе ее осуществления. Для церковной науки особенно актуальны практические выводы, сделанные Сазоновой о результатах никоновской книжной справы и мировоззренческих переменах в религиозном сознании в конце XVII в. Перечислим кратко эти выводы, которые, без сомнения, являются новым словом в исследовании реформы.

В результате справы текста изменились основы представлений о степени близости событий Священной истории: восприятие событий Священной истории в никоновском богослужебном тексте скорее предполагает осмысление исторически завершенных событий, нежели «выход из времени» и экзистенциальное переживание событий, как происходящих «сейчас», как это было в дониконовском тексте (последнюю особенность религиозного сознания, кстати, талантливо и несколько иначе описывает Элиаде, рассуждая о Священном Времени — еще одна параллель, заслуживающая внимания). К этому выводу Сазонова пришла в результате нестандартной трактовки мотивации многочисленных исправлений аористных форм глаголов на перфектные при никоновской справе.

В результате реформы по-новому была осмыслена догматика (акцентирование внимания на роли всей Св. Троицы в спасении людей, тогда как дониконовский богослужебный текст был склонен к «конкретному» восприятию ипостасей Божества), трансформирована позиция Бога в сакральном диалоге (удаление из текста представлений о Боге как Судии и подчеркивание милости Бога к человеку, смягчение эмоциональности мистической встречи человека и Бога и проч.). Основной результат этих перемен однозначно свидетельствует о секуляризации: воцерковление всей жизни человека заменяется на разделение мирской и церковной жизни. Если дониконовский текст «воцерковляет» всю жизнь человека, то никоновская редакция разделяет сферы мира и церкви, причем достаточно целенаправленно.

В 4-ой главе автор указывает на некоторую протестантизацию сотериологических позиций реформаторов (представления о спасении человека как о уже завершенном акте), выявляемую опять-таки через анализ справы аорист→перфект. Я бы несколько смягчил выводы, сделанные исследовательницей в этом отношении: аорист изымался из сакральных текстов всвязи с его десакрализацией — он не вписывался в грамматические нормы, положенные в основу справы и отсутствовал в некнижном языке. Но, вероятно, исправленные на перфект фрагменты церковным сознанием воспринимались «в свете» бывшего аориста, т.е. незаконченного действия. Таким образом, функции аориста (эта форма глагола расценивалась как предназначенная для описания Бога и атрибутов вечности) частично брал на себя перфект (т.н. введение перфекта в аористную парадигму — выражение Б. А. Успенского). Однако мировоззренческие перемены, отмеченные исследовательницей, без сомнения также присутствовали.

Сазонова указывает на изменение позиции человека в сакральном диалоге, об изменении характера и форм предстояния человека Богу. Наблюдается переход от личного предстояния к соборному, снижение покаянности и общей эмоциональности молитвенных прошений, обобщается понятие греха. Это «скрытое содержание» литургической реформы впервые выявлено в полноте и систематически описано.

В заключение позволю себе не согласиться полностью с основным выводом исследовательницы о сознательном стремлении патр. Никона и справщиков к перемене посредством справы мировоззрения паствы и к выходу через это из кризиса религиозного сознания. В моем понимании, изменение некоторых аспектов религиозного мировоззрения было не столько сознательным актом реформаторов, сколько подспудным, как бы подсознательным следствием перемен в их собственном мировоззрении. Воистину, не ведали, что творили!

Диссертация Н.И. Сазоновой открывает новые перспективы для дальнейших исследований в области литургических реформ. Работа соответствует требованиям ВАК для присуждения ученой степени доктора философских наук.

 
С авторефератом можно ознакомиться здесь