Общеизвестно, что целью текста СМИ является донесение до читателя информации. На второй план ускользает вопрос о том, где и когда существует чисто информация. Но понятие информации есть мыслимая абстракция. В реальности человеческой жизни любая информация имеет смысл (отсутствие смысла, по определению, есть тоже смысл), а смысл – это уже некая интенциональная сущность, непременно воздействующая на читателя конструктивно или деструктивно в плане его духовного роста. А что делать, если газета или, в более широком смысле, текст СМИ окажется в руках лица «недоброго», вовсе не заинтересованного в позитивном движении человечества? Не окажется ли тогда душа отдельно взятого индивида беззащитной перед очередной идеологической агрессией, не станет ли эта душа ведомой неизвестно кем, куда и зачем? И возможно ли использовать текст СМИ в благих целях – для духовного развития личности, ее духовного роста, повышения ее возможностей, развития навыков понимания?
Выразимся вполне определенно – да, возможно. Но это не все; по нашему глубочайшему убеждению, это совершенно необходимо, поскольку место средств массовой информации в условиях нашей цивилизации отнюдь не уменьшается, а наоборот, склонно к увеличению.
В свою очередь, наш скромный опыт показывает, что это обучение и самообучение может быть весьма эффективным упражнением по работе с текстом, обеспечивающим не только «защищенность» индивида от идеологической агрессии, но и его непосредственный духовный рост, умение проникать в суть вещей, понимать, то есть самостоятельно устанавливать связь между элементами содержания (информации) там, где эта связь не выражена явно. При этом через выработанный навык самостоятельного установления связей между элементами ситуации и будет осуществляться создание новой, ранее не существовавшей конфигурации между элементами ситуации, что, собственно говоря, и есть выход к смыслу. В конечном итоге, читатель окажется менее подвластен господствующему набору пошлостей типа «Ельцин развалил Советский Союз» или «большевики уничтожили Россию». Нимало не умаляя роли Ельцина и большевиков, он сможет увидеть гораздо более глубокие течения и механизмы, их работу и зловещую эффективность…[1]
Согласимся, что ничего педагогически революционного в наших соображениях нет. Никто и не подумает спорить, если мы заявим, что абсолютное большинство фактов информации газетной или журнальной статьи, интернет-сайта, выпуска радио- и телевизионных новостей, сводки новостей на пейджере и многого другого, что можно отнести к текстам средств массовой информации, – что все эти и иже с ними факты информации представляют собой лишь некую верхушку айсберга, доступную общественному созерцанию. Ниже «уровня воды», там, куда это общественное созерцание проникает столь редко, таятся бесчисленные связи и причины, вызвавшие ту или иную форму «верхушки». И отсутствие явно выраженной связи между элементами содержания, или информации, зачастую имеет форму преднамеренно вопиющих противоречий и пробелов, которые можно хотя бы частично устранить, тем самым увидев нечто из «подводной части айсберга». Умение восстанавливать эти пробелы и есть важнейший навык работы с текстом СМИ. Смысл, получаемый при этом, может быть неизмеримо выше, чем просто заявление как констатация того или иного факта. Приведем пример.
Вариант первый. Некто говорит: «Товарищи, Россия – это богатейшая страна, ее ресурсы огромны, хотя и не бесконечны. Наблюдаемые нами факты анархии и беспорядка в экономике и работе государственного механизма зачастую являются хорошо организованными и управляемыми извне, поскольку гигантские средства продолжают уплывать за пределы нашей страны». Тут его справедливо прервут: «Вы высказываете очень серьезные обвинения в адрес и руководства страны, и жесточайший упрек в адрес ее населения, которое пассивно позволяет творить такое, или же само творит». Наш выступающий будет вынужден либо пуститься в дискуссию, которая, скорее всего, окажется бесплодной, либо уйти от разговора. Вариант не очень-то эффективен, как и большинство лозунгов.
Вариант второй: мы прибегнем к примеру, задавая попутно необходимый бытийный контекст. Многие помнят, сколь морозна выдалась зима 2002/2003 года. В одном из репортажей общероссийской программы «Время» в феврале месяце говорилось о человеке, ветеране и инвалиде Великой Отечественной войны, который умер в одиночестве от сердечного приступа в неотапливаемой квартире. Факт его смерти был установлен лишь несколько дней спустя, и отделить его тело от пола было очень проблематично, но, разумеется, необходимо: не хоронить же человека вместе с примерзшим к нему куском пола, из которого его буквально «вырубили». Следующий кадр без какой-либо паузы: один из ведущих администраторов энергетической сферы России, крупнейший олигарх (не скрывающий этого), перерезает красную ленточку на торжественной церемонии открытия нового энергетического объекта. Несопоставимость фактов информации столь чудовищна, что у телезрителя может возникнуть вопрос о причинах ее появления, и ответы не замедлят появиться: либо на российском телевидении работают полные идиоты (что вряд ли; по крайней мере их там не большинство), либо монтажер репортажа преднамеренно смонтировал эти кадры именно так, пытаясь сказать нечто. Что именно? Это уже дело каждого из телезрителей, и спор между ними был бы недопустим, так как собственно понимание и способность понимать являются потенциями духовного плана, прямо зависящими от уровня духовного развития личности.
Кстати, в первом варианте, данном нами выше, мы попытались изложить одно из возможных толкований показанного отрывка теленовостей (но мы отнюдь не настаиваем на именно таком понимании). Согласимся, что смысл, который хотел передать автор репортажа, во втором случае намного ярче. Беда в том, что для абсолютного большинства телезрителей этот смысл (или схожий с ним онтологически) оказался недоступен, – человек часто склонен отдыхать перед телевизором, его внимание рассеянно скользит по видимому, ни на чем не фиксируясь, как по сухим горошинам, рассыпанным кем-то на столе…
Мы привели лишь один пример из поистине бесконечного ряда возможных. Некоторый набранный нами опыт по работе с текстами СМИ позволяет сделать комплекс выводов-рекомендаций, которые необходимо учитывать всякому, желающему не просто убить время с помощью газеты или интернет-эксплорера, а узнать что-нибудь действительно интересное. Это следующие аспекты:
- Необходимо помнить, что текст СМИ ни в коем случае не является конечной истиной. Наоборот, ему часто свойственна предельная ущербность, иногда даже, как в приведенном нами выше примере, эта ущербность может являться средством выражения мысли. Именно восполнение этой ущербности в меру своих возможностей, в меру своего духовного развития, и есть то ценнейшее, что может дать для личности читателя (зрителя) работа с информацией из текстов СМИ.
- Новый полученный факт информации следует пытаться как-то связать с тем, что я уже знаю о мире и другими событиями в нем, то есть новая информация не должна оставаться каким-то «бытийным осколком», «горошиной на столе»; напротив, то, что нас заинтересовало, следует стремиться вставить в общий мировой контекст, в общую картину мира, какой я ее вижу. Заранее надо смириться, что и моей картине мира свойственна ущербность, поскольку я тоже всего лишь человек, и знаю мало, сколь много я не знал бы.
- Каждый новый факт «вписывания» новой информации в мое «старое» мировидение и есть мое понимание, в числе тысяч и миллионов других актов моего понимания, через которые и растет моя способность понимать вообще.
Можно было бы продолжить ряд рекомендаций к обучению и самообучению чтению текстов СМИ; вероятно, это следовало бы сделать, хотя прочие аспекты процесса обучения и самообучения чтению стали бы лишь частными аспектами предложенных выше из числа этих трех.
С другой стороны, возникает опасность упрощения задачи понимания текстов СМИ. Абсолютно регламентированных процедур нет и быть не может, каждая статья, сообщение, заметка в чем-то индивидуальна, она обладает своим собственным направлением, заданностью, интенциональностью. Для максимально полноценного понимания из возможного (или, как говорят, социально-адекватного понимания) необходимо установление как можно большего числа связей между элементами текстовой ситуации (интертекстуальности), связей между текстом и внешним миром, усматриваемых внутренним взором самого читателя и, наконец, чувство меры. Иначе может получиться просто придумывание.
Возьмем, например, вечное: «Мама мыла раму». Один скажет: это-де идеальное простое предложение с минимальным синтаксическим набором: подлежащее, сказуемое, дополнение. Налицо классический индоевропейский порядок слов, типичный для языков с развитой флективностью и т.д.
Другой возразит: и все? А то, что окна моют весной, по наступлении теплой погоды? Моет их, как правило, мама, а не бабушка и не сестра; и ты еще мал. Почему именно «мал»? А ты часто замечал чистоту окон, когда взрослел, и у тебя возникали проблемы поважнее? Нет, это именно детство! Ушла зимняя тоска, распустились душистые листочки на деревьях за окном, и яркое солнце светит сквозь хрусталь чисто вымытых мамой оконных стекол, а ты, еще ребенок, сидишь на полу, крутишь волчок, и просто живешь этими светлыми, ясными минутами, которые у тебя потом в течение всей жизни всплывают в памяти, когда ты слышишь слово «детство». А ты мне: «подлежащее»…
Но вмешивается третий и возражает: друзья, не упрощайте! В этой фразе великий мистический и философский смысл: окно – это глаз дома, дом – это внешнее материальное тело семьи; окно – это, например, английское window, которое восходит к древнегерманскому wind-auge – глаз ветра. Окно – это око, которое должно быть чистым, ясным, да не исказит оно то, что видишь. Помните, как в Евангелии: аще будет твое око нечисто, будет нечиста и душа, а вы мне тут – волчок, детство…
Хорошо еще, если наши спорщики не подерутся. С другой стороны, они вряд ли подерутся, поскольку чувство меры можно и нужно отнести к категории социальной адекватности, а что это такое, в той или иной степени доступно большинству психически нормальных людей, не важно, на уровне понимания или ощущения. Так что не стоит, наверное, бояться, если человек поймет немного больше, чем написано. Хуже, если его «заклинит» на том, что лица кавказской национальности всю Москву поскупили, либо же Путин насилует процесс демократизации, борясь с олигархами драконовскими методами. Понимать становится неизмеримо интереснее, если задашь себе вопрос: а что именно я понимаю, и почему именно это? И как раз текст из СМИ в силу своих особенностей – незамысловатости газетного стиля, вероятности социального заказа, который может проступать очень явно, наличия идеологической нагрузки, некомпетентности или, наоборот, таланта и профессионализма автора, его совершенно иного культурного и цивилизационного бытийного фона – подтолкнет читателя-зрителя, и тот вдруг задаст себе вопрос: а что же я понимаю, и почему? Вопрос задать надо!
Под лежачий камень вода не течет…
[1] Возможно и обратное. В апреле 2004 года был вынесен приговор гражданину России, занимавшемуся шпионажем и использовавшему при этом только открытые данные. Приговор составил 15 лет строгого режима! Калужская пресса подробно осветила это событие. – Б.С.