Житие протопопа Аввакума. Издание подготовили Н. С. Демкова и Л. В. Титова. СПб.: Наука, 2019
Мощнейшее и, глядя на новостную повестку, своевременнейшее издание автобиографии мятежного священномученика старообрядцев, составленное так, что лучше, пожалуй, и представить нельзя. Помимо трех авторских редакций, две из которых найдены в автографах и по ним публикуются, в книгу вошла «особая» компилятивная версия, обнаруженная в сборнике начала XIX века и сохранившая подлинные фрагменты не дошедшей до нас первоначальной редакции памятника. Такое соседство редакций в одном издании предпринимается впервые и их сопоставление позволяет наглядно увидеть подпоплеку и смысл творческих переделок Аввакума.
Кроме того в книгу вошли еще два текста протопопа: «Первая челобитная» царю Алексею Михайловичу с запиской о жестокостях Даурского воеводы (Забайкальский край и в XVII веке мог влегкую забить ленту «Медиазоны») и «О трех исповедницах слово плачевное».
Издание дополняют статьи ныне покойной исследовательницы древнерусской литературы Натальи Демковой, проясняющие, помимо прочего, соотношение публикуемых редакций и такие тонкости, как композиционные решения, которые использовал старообрядческий священник в своем драматическом и страстном житии.
Книга снабжена подробными комментариями и необходимыми словарями (без которых человек XXI века вряд ли в полной мере поймет текст пустозерского борца за правду против «начальных людей»), а также иллюстративными материалами, среди которых — карты скитаний Аввакума и его единомышленников.
«Событийный принцип повествования преобладает в Прянишниковском списке. В нем нет тех эпизодов вершинного мастерства Аввакума, которые делают его Житие произведением, сумевшим раскрыть душу человеческую. Знаменитой сцене с Настасьей Марковно („Пять недель по льду голому ехали на нартах. Мне под ребят и под рухлишко дал две клячи, а сам и протопопица брели пеши, убивающеся о лед. Страна варварская, иноземцы немирные; отстать от лошадей не смеем, а за лошедьми итти не поспеем, голодные и томные люди. Протопопица бедная бредет-бредет, да и повалится, — кольско гораздо! В иную пору, бредучи, повалилась, а иной томной же человек на нея набрел, тут же и повалился; оба кричат, а встать не могут. Мужик кричит: „матушка-государыня, прости!” А протопопица кричит: „что ты, батько, меня задавил?” Я пришел,— на меня, бедная, пеняет, говоря: „долго ли муки сея, протопоп, будет?” И я говорю: „Марковна, до самыя до смерти!” Она же вздохня, отвещала: „добро, Петрович, ино еще побредем”. В Прянишниковском списке соответствует текст: „...Пять недель мы с женою рекою брели по го[ло]му льду, убивающеся о лед, гладни и наги. Везли на нартах нужную пищу и робят малых. Я же с детьми зимами промышлял нужную рыбенко и на всяк день долбил пролубей по десятку. Лед же тамо толст намерзает, в человека вышиною. И от тое работы не могу раскорчитца и ныне, да уже так будет и до смерти”».