Самый древний источник, в котором упоминается мученик Елевферий и мученица Анфия, это Мартиролог, приписываемый Иерониму Стридонскому, но ему не принадлежащий (составлен где-то во 2-ой половине V века). В нем к 18 апреля («14 день до майских календ») относится указание: «[Пострадавших] в Риме годовщина святых Елевферия и Анфии, его матери» [1]. В древнем Римском Мартирологе (не позднее VIII века) приводится несколько отличная информация о тех же святых, память которых совершается в тот же день: «В Месане Апулейской (Apud Mesanam Apuliae)Елевферия, епископа, и Анфии, его матери» [2]. Д.В. Зайцев, автор статьи о святом мученике Елевферии в «Православной энциклопедии», видит здесь ошибку, которая восходит «к Мартирологу Флора, который... указал местом почитания Елевферия г. Мессана в Апулии» [3]. Та же ошибка повторяется в ряде других более поздних мартирологов IX-X веков. И действительно, здесь налицо явная географическая путаница, ведь Мессана (совр. Мессина) - это город в Сицилии, а не в Апулии (область на юго-востоке Италии). При этом если появление «Апулии» в мартирологах вполне понятно (г. Экана, место, где была сделана Эканская редакция, находился в Апулии, где и было засвидетельствовано раннее почитание святого), то причина появления в указанных документах города Мессана пока не поддается объяснению. Кроме того, в Мартирологе Рабана Мавра Апулия, видимо, из-за ошибки составителя или переписчиков жития название города передается как «Аквилея» и Елевферий обозначается как «епископ, поставленный в Аквилее» [4]. Однако самые древние как греческие, так и латинские источники говорят о том, что местом рождения Елевферия был Рим, как и, вероятно, местом, где началось его церковное служение; относительно же места его епископства все источники указывают на Иллирик. 

Не вдаваясь в подробности текстологической проблематики разных редакций Мученичества святого Елевферия (эта проблематика очень хорошо в общих чертах изложена в уже цитировавшейся статье Д.В. Зайцева), стоит лишь отметить довольно позднее происхождение его предполагаемого греческого оригинала (около VIII века). Кроме того, как считает большинство исследователей, «Мученичество лишено всякой исторической достоверности» [5], что, впрочем, никак не может служить доказательством фантастичности образов мучеников. Учитывая солидную историческую традицию их почитания, нужно даже с позиций самой строгой критической точки зрения признать факт существования рассматриваемых святых и то, что они пострадали за Христа где-то во II веке (вполне возможно, что и в царствование Адриана, хотя указаний на это в древнейшем источнике - Мартирологе, приписываемом Иерониму - не содержится).

Так как Мученичество не может служить историческим источником для реконструкции обстоятельств страданий и смерти воспоминаемых сегодня святых мучеников, то взглянем на него как на литературное произведение, отражающее определенные богословские, исторические и художественные воззрения и установки составителя (или составителей) Мученичества и редакторов разных изводов. Сразу надо сказать, что сюжетная канва Мученичества почти полностью (за исключением некоторых имен и деталей повествования) сходна во всех его версиях, многие из которых могли создаваться независимо друг от друга (это последнее и может в некоторой степени объяснять расхождения в изложениях истории святого Елевферия). Итак обратимся к немногим наиболее интересным моментам Мученичества.

В первую очередь в повествовании бросается в глаза описание очень раннего поставления Елевферия на различные церковные служения (в 16 лет [по некоторым версиям в 15] его посвящают в диаконы, в 18 лет - в пресвитеры; в 20 - он становится епископом). Особенно необычным это может показаться с точки зрения довольно ранней церковной традиции (не позже III века; ср. 1 Тим 3) посвящать в частности в диаконы не раннее 25 лет [6]. Но раннее рукоположение Елевферия не покажется странным, если не забывать про неисторический характер повествования (очень вероятно, что и сам составитель Мученичества не стремился представить сказание о святом в качестве исторически достоверной биографической хроники) [7]. Очень правдоподобным при этом кажется предположение, что при помощи означенных событий автор хотел, во-первых, показать необычайную (не по возрасту) одаренность и мудрость своего героя, и с этой целью, во-вторых, дать читателю провести параллель (может быть, для контраста) между юным Елевферием и, наиболее вероятно, юным Александром Македонским, которому уже в 16 лет отец доверял на период своего отсутствия государственное управление, в 18 лет - предоставил командование конницей, а в 20 лет Александр сам стал царем. Подобно ему и Елевферий мог представляться составителем Мученичества как очень талантливый молодой человек, достигший вершины церковной иерархии (как Александр светской) в те же 20 лет. Кроме того, в-третьих, в вышеупомянутых обстоятельствах вполне можно видеть попытку автора использовать античные взгляды как на процесс воспитания, так и на параллельный ему процесс возмужания и интеграции юноши в сообщество граждан государства в качестве формы для наглядного изображения духовного и церковного взросления-возрастания святого Елевферия. Как известно, в 16 лет греческий мальчик начинал заниматься в гимнасиуме вместе со взрослыми мужчинами, а в Риме 16-летие ознаменовывало конец основного обучения и начало этапа высшего образования и в том же возрасте юношу причисляли к совершеннолетним, надевая на него мужскую тогу; 18 лет в античной Греции считалось возрастом совершеннолетия, когда юноша начинал служить в ополчении, в 20 лет становился полноценным гражданином и мог жениться и т. д. [8]. Акцент на возрастании в познании, в данном случае Священного Писания, делается, собственно, и в рассказе об обучении Елевферия у римского епископа; при этом последний предстает здесь в виде софрониста - специально назначаемого для обучения наставника в античной Греции или преподавателя-ритора античного Рима [9]. Все это в определенной степени подтверждает вышеприведенное предположение.

Перейдем к следующему важному повествовательному элементу Мученичества: описание-перечисление одного из наиболее изощренных видов пыток, которое практиковалось в Римской империи - поджаривание или опаливание обвиняемого, привязанного к металлической решетке, огнем. После этой пытки святой вместе с новообрщенным префектом претории (называемом часто неточно епархом, то есть наместником или правителем провинции) по имени Корив приговариваются к сожжению в печи, или жаровне. Помимо этого описывается привязывание к колеснице (или к волам, в одной из версий) и проволакивание по земле святого мученика, а затем травля его дикими зверями (и хотя последнее было видом казни, случалось, что приговоренные к битве со зверями не погибали, а лишь получали увечья, почему и можно условно причислить это к одному из видов истязаний).

Во всех указанных сценах составитель Мученичества, скорее всего не располагая сколько-нибудь достоверными сведениями об обстоятельствах страданий и кончины святого, приводит в своем повествовании наиболее типичные виды истязаний и казни, встречающиеся в житиях других мучеников и мучениц. Здесь стоит выделить лишь одну особенность: в Мученичестве святого Елевферия последний независимо от рода пыток остается всегда невредимым, что выдает либо гипертрофированно сказочный, либо чисто символический характер всего рассказа. Автор, несомненно, при описании чудесного избавления из растопленной печи пользуется повествованием о спасении от гибели в огне трех мужей Седраха, Мисаха и Авденаго, осужденных царем Навуходоносором на казнь, как об этом рассказывается в Дан 3. Окончательный смысл этого ветхозаветного сюжета остается предметом горячих дискуссий среди библеистов, однако, здесь несомненно воплощены две идеи: идея божественного присутствия в жизни, страданиях и гибели верных Закону иудеев и пророчество о грядущем воскресении праведников (в первую очередь мученически погибших), символом которого и должно было послужить божественное избавление от гибели в огне (гибели нечестивцев-язычников и отступников-иудеев). Обе идеи очень хорошо вписываются в контекст всей Книги Даниила, поводом к созданию которой послужили неимоверные страдания и гибель многих праведников Израиля в период гонений Антиоха Епифана и вызванного ими Маккавейского восстания. Очень возможно, что автор Мученичества вкладывал в сюжет тот же смысл.

Также обнаруживается еще несколько библейских параллелей и аллюзий. В сцене с колесницей, святой Елевферий избавляется непосредственным вмешательством ангела Господня, который «высвобождает мученика от веревок и уносит его на высокую гору». Там Елевферий «пребывал с дикими животными», которые вели себя очень кротко и послушно. Здесь несомненно есть намек на пребывание Христа в пустыне со зверями (см. Мк 1:13, где проводится параллель с Ис 11:6 и далее). Также в сцене освобождения содержатся аллюзии на Пс 33:8; 90:11.

В заключение хотелось еще привести цитату из статьи Д.В. Зайцева: «По форме описания страдания Елевферия в повествовании Мученичества более похожи на театральное действо, где император Адриан представлен в комическом виде безумного тирана, нежели на историческое повествование»[10]. Как добавляет автор статьи о святом мученике, последняя особенность «весьма характерна для римской апокрифики Деяний апостолов Петра и Павла (Скогорев А. П. Апокрифические деяния апостолов. СПб., 2000. С. 94-95), оказавшей влияние на римскую агиографию» [11].

В Синаксаре Константинопольской Церкви X века (кодекс Сирмунда) упоминается храм во имя Елевферия в столичном квартале Ксиролоф [12]. Эта цековь была построена при императоре Аркадии (395 - 408 гг.) патрикием Василием [13]. Однако с Константинополем был связан мученик Елевферий Кувикуларий (память которого, кстати, тоже празднуется сегодня), пострадавший в Вифинии, но погребенный, скорее всего, в Константинополе, откуда, согласно житию, он был родом. «Очень вероятно, что в честь этого мученика и была построена церковь патрикия Василия и именно его мощи издревле в ней хранились. С распространением в IX - X вв. в Византийской империи почитания Елевферия Римского оно могло смешаться с культом мученика Елевферия Кувикулария» [14].

Примечания:

[1] Martyrologium Vetustissimum Hieronymi Nomine Insignitum // PL 30. Col. 466-467.

[2] Vetus Romanum Martyrologium // PL 123. Col. 153-154.

[3] Елевферий, сщмч., еп. Иллирийский // Православная энциклопедия, т. 18. - М., 2004. - С. 275-278. - http://www.pravenc.ru/text/189703.html

[4] Rabanus Maurus. Martyrologium // PL 110. Col. 1140.

[5] Зайцев. Там же.

[6] Н. Афанасьев. Экклезиология вступления в клир. Часть II: Условия вступления в клир. - http://www.golubinski.ru/ecclesia/klir21.htm#g2

[7] Чего только стоит множество совершенно невероятных чудес в повествовании о пытках, которые были применены к святому; однако ясно, что все эти чудесные эпизоды несут символическую нагрузку в сочинении.

[8] История цивилизации. Быт и нравы древних греков и римлян. М., 2000. С. 320-321, 338-339.

[9] Следует учитывать, что примерно те же формы воспитания и образования сохранялись и в Византии в тот период, когда составлялся текст Мученичества.

[10] Зайцев. Там же.

[11] То же.

[12] Synaxarium Constantinopolitanae. Col. 307, 831, 834.

[13] Архиепископ Сергий (Спасский). Полный Месяцеслов Востока, т. III. М., 1997. С. 506.

[14] Зайцев. Там же.