Введение в Финляндской Православной Церкви в 1923 году нового стиля (пасхалии) послужило поводом к образованию в Финляндии двух старостильных общин – Покровской и Никольской, – которые и сейчас существуют, находясь под омофором Русской Православной Церкви.

Инициативу в создании Покровской общины проявила группа православных жителей г. Выборга во главе с инокиней Анной (в миру Пугина Анна Дмитриевна). Эта группа, начиная с 1925 года, начала тайно совершать богослужения на дому у Пугиной, а в 1926 году правительству Финляндии было подано прошение об открытии частной общины в Выборге на основе Устава, разработанного протоиереем Григорием Светловским. Правительство утвердило «Устав частной православной общины в г. Выборге» и разрешило открыть общину, в которой богослужения исполнялись бы на славянском языке, а праздники праздновались по юлианскому календарю[i]. Митрополит Евлогий (Георгиевский), управлявший в то время частью русских зарубежных приходов, принял общину под свой омофор.

Возникновение частной старостильной Никольской общины в гор. Хельсинки происходило в условиях, во многом сходных с обстоятельствами зарождения и организации Покровской общины. В 1927 году Министерством Просвещения Финляндии было дано разрешение на открытие частного Никольского прихода, который до 1984 года именовался «Сестринской Гельсингфорской общиной» и жил по уставу Покровской общины. В 1984 году Никольская община вышла из состава Покровской общины и в настоящее время именуется «Православный Свято-Никольский приход в г. Хельсинки» и живет по новому уставу, утвержденному в том же году министерством просвещения Финляндии.

С 1931 году оба прихода, будучи под управлением митрополита Евлогия (Георгиевского), находились во временной юрисдикции Константинопольского Патриархата. Прибывший в октябре 1945 года в Финляндию митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков) воссоединил их с Русской Православной Церковью. Решением же Священного Синода от 24 октября 1945 года за № 27 две общины г. Хельсинки, подчиненные митрополиту Евлогию, приняты в юрисдикцию Московского Патриархата[ii]. Управление общинами было возложено на митрополита Ленинградского Григория.

На конец 1950-х гг. Покровский и Никольский приходы, находящиеся в юрисдикции Московской Патриархии, объединяли незначительное количество русских эмигрантов, проживающих в Хельсинки и в ближайших окрестностях финляндской столицы. Так, в Никольской общине состояло 1200, а в Покровском всего около 400 прихожан, к тому же из этого количества всего лишь около 30% прихожан принимало участие в церковной жизни[iii].

Расходы по храмам и на содержание священнослужителей сами приходы осуществлять не могли, поэтому с возникновением общин были организованы в Покровском приходе «Ортодоксальное братство», в Никольском приходе «Братство св. Николая», которые ежегодно проводили базары-лотереи, а вырученные средства шли на нужды храмов[iv]. Московский Патриархат с 1945 г. выплачивал незначительную дотацию на содержание клира, но все же духовенство, в сравнении с духовенством Евангелическо-лютеранской церкви Финляндии и Финляндской Автономной Православной Церкви, жило бедно и было вынуждено часто сочетать пастырское служение с мирской работой[v].

Восстановление в 1957 году молитвенно-канонического общения между Русской и Финляндской Православными Церквами не могло не затронуть жизнь и Патриарших приходов в Хельсинки. Так, анализируя деятельность Патриарших приходов, сотрудники Советского посольства в Финляндии в 1958 г. отмечали, что «настоятели приходов, сами не являясь сторонниками сближения с Финляндской Православной Церковью, в своей повседневной работе не разъясняют своим прихожанам значение решений Синода и не пресекают разговоров и выпадов, наносящих вред отношениям между русской и финляндской церквами»[vi].

Есть свидетельства, что решение Священного Синода Русской Православной Церкви о восстановлении общения с Финляндской Православной Церковью духовенство и прихожане обоих приходов встретили холодно, а некоторые даже с обидой. Последние заявляли: «Мы пережили большие тяготы и гонения, но сохранили чистоту веры и преданность русской церкви, но нас может постигнуть участь монахов Валаамского монастыря, которых Московская Патриархия так легко отдала реформаторам»[vii]. О подобном же священноначалию в 1960 г. сообщал и благочинный протоиерей Михаил Славнитский, говоря, что клирики Патриарших приходов «очень плохо настроены по отношению к официальной (Финляндской) Православной Церкви и делу молитвенного общения Русской Православной Церкви и Финляндской»[viii].

Советское посольство в 1962 году указывало новому благочинному Патриарших приходов протоиерею Евгению Амбарцумову, что «Патриаршие Приходы в их настоящем виде не являются проводниками политики Русской Православной Церкви в деле укрепления и развития восстановленного молитвенно-канонического общения с Финляндской Православной Церковью, не укрепляют наших позиций в кругах местной русской эмиграции»[ix].

В качестве желательных преобразований указывались и смена настоятелей, и слияние двух приходов в один. Но на деле, в целях улучшения взаимоотношений, было решено весной 1960 года обратиться к архиепископу Карельскому и Финляндскому Герману (Ааву) «с братской просьбой дать указания одному из епископов Финляндской Православной Церкви совершить рукоположение диакона Покровской общины Николая Старостина в сан иерея»[x].

Предстоятель Финляндской Православной Церкви архиепископ Герман ответил согласием на данную просьбу в мае того же года, духовником ставленника был назначен настоятель Покровской общины священник Борис Павинский, который 9 сентября опросил, исповедал и привел к присяге диакона Старостина, а опросный лист и присягу передал местоблюстителю архиепископа – епископу Гельсингфорсскому Александру (Карпину)[xi].

 Епископ Александр сообщил в июне о. Борису Павинскому, что посвящение Старостина будет проходить не в храме Покровской общины, как предполагалось, а в Успенском соборе города Хельсинки, а также что в связи с летним периодом и отпусками «необходимого и нужного персонала хиротония откладывается до августа, а так как в августе ожидается очередной Собор Финляндской Православной Церкви, то вероятнее всего рукоположение состоится не раннее сентября»[xii].

Несмотря на это, в письме митрополита Николая архиепископу Герману от 3 июня 1960 г. мы читаем следующее: «Имея духовную потребность, дорогой Владыко, примите Вашему Высокопреосвященству от нас сердечную благодарность за Ваше постоянное внимание к нашим просьбам и за Ваше и Ваших Преосвященных иерархов отеческое отношение к клирикам наших приходов в Хельсинки»[xiii].

В Успенском соборе 11 сентября 1960 г. епископом Гельсингфорским Александром (Карпиным) священник Борис Павинский был возведен в сан протоиерея, а диакон Николай Старостин рукоположен в священнический сан[xiv]. Это была первая из немногих хиротоний священнослужителя Русской Православной Церкви архиереем Финляндской Православной Церкви.

Большую роль в сближении Русской и Финляндской Православных Церквей оказали совместные богослужения. Еще в конце 1950-х годов с финской стороны сохранялась некоторого рода настороженность к более активному взаимодействию с Патриаршими приходами. Так, на предложение благочинного Патриарших приходов в Хельсинки прот. М.Славнитского о совместном богослужении в Успенском соборе г. Хельсинки епископ Александр (Карпин) ответил: «К сожалению, за последнее время очень много разговоров не в пользу нашего объединения и главным образом с Вашей стороны. Не принимается никаких мер к прекращению резких выпадов против нашей Церкви. В недалеком будущем от Вас должна приехать делегация и по вероятности будет возглавлена епископом, вот тогда мы и устроим торжественное богослужение в нашем храме»[xv].

Ситуация серьезно изменилась с начала 1960-х гг.: финские православные клирики стали участвовать в богослужениях в Покровском и Никольском храме, а духовенство Русской Православной Церкви приглашалось на службы в храмы Финляндской Православной Церкви. Одно из первых совместных богослужений заключалось в соборном служении Литургии в храме Покровской общины 24 декабря 1961 г., когда в нем принял участие священник Успенского собора г. Хельсинки Андрей (Арви) Карпов[xvi].

Закрепление же этой доброй традиции положил в 1964 году архиепископ Павел (Олмари), сменивший в 1960 г. ушедшего на покой Германа (Аава). На престольный праздник Покровской общины Владыка Павел возглавил в ее храме совершение Божественной литургии. В дальнейшем и архиепископ Павел, и сменивший в 1969 году епископа Александра на Гельсингфорской кафедре митрополит Иоанн (Ринне) часто совершали богослужения в храмах Патриарших общин.

Благочинным Патриарших приходов и их священнослужителям чаще всего приходилось общаться с причтом Хельсинского прихода Финляндской Православной Церкви. В исследуемый нами период особо теплые отношения сложились с протоиереем Михаил Касанко, настоятелем Успенского собора, с законоучителем протоиереем Серафимом Филиным, с священником Мстиславом Могилянским, протодиаконом Михаилом Крысиным и другими.

К концу 1960-хх гг. сближение двух церквей на примере взаимоотношений Хельсинского прихода и Патриарших общин было налицо. Так, на очередном совместном ужине столичного духовенства Финляндской Православной Церкви и клириков Никольской и Покровской общин протоиерей Михаил Касанко сказал, «что теперь, когда вопрос стиля потерял свою актуальность, казалось бы, нет большой необходимости в существовании старостильных общин, но в то же время их существование в настоящее время играет большую положительную роль, так как богослужение в них совершается на церковно-славянском языке, тогда как в официальной церкви богослужения все чаще вынуждены совершать на финском языке»[xvii]. Известно и то, что в 1966 году отец Михаил Касанко и протодиакон Олли Бергман обратились к благочинному Патриарших приходов прот. Амбарцумову с просьбой «скажем раз в месяц, проводить в Покровском храме богослужения на финском языке, так как де в том районе живет много православных финнов»[xviii].

В 1968 г. тяжелая болезнь настоятеля Никольской общины протоиерея Георгия Павинского и преклонный возраст настоятеля Покровской общины протоиерея Бориса Павинского послужили причиной поднять вопрос о временном приглашении священника или из Финляндской Православной Церкви, или же из Советского Союза для помощи престарелым настоятелям Патриарших приходов. Известно, что также во время празднования престольных праздников в храмах общин по причине служения клира той или иной общины в храме-имениннике для богослужения приглашались священники Финляндской Православной Церкви. Так известно, что на Покров в 1969 году в Никольском храм приглашен был служить молодежный священник Хельсинского прихода Стефан Сиили, а отца Бориса иногда подменял протоиерей Серафим Филин[xix].

Государственные власти Финляндии в лице министра просвещения пастора Густава Бёрнстранда (и предыдущих министров просвещения), министра внутренних дел, начальника канцелярии Министерства просвещения постоянно высказывали мнение, что «приходы Русской Православной Церкви играют большую роль в развитии взаимопонимания, добрососедских отношений и дружбы между народами Финляндии и СССР и в осуществлении совместной миротворческой деятельности»[xx].

Также рассматривало роль Патриарших приходов и руководство Евангелическо-лютеранской церкви Финляндии, отмечая «положительную роль приходов в осуществлении богословской, экуменической и миротворческой деятельности между Русской Православной Церковью и лютеранской»[xxi].

Однако имелись и трудности, в первую очередь связанные со статусом Патриарших приходов. В мае 1965 года стало известно, что, возможно, на ожидаемом Церковном Соборе Финляндской Православной Церкви будет поднят вопрос о «ненормальном положении Патриарших двух общин, по праву долженствующих быть в ведении Финской церкви»[xxii]. Благочинный Патриарших приходов протоиерей Евгений Амбарцумов об этом писал в Москву следующее: «Во всяком случае, согласно Уставу наших частных общин, их положение может быть изменено только совместным постановлением общего собрания обеих общин, так что «новостильникам» будет почти невозможно завладеть нашими общинами, даже если бы Патриархия пошла на эти уступки»[xxiii].

О том, что руководство Финляндской Православной Церкви действительно волновал статус Покровской и Никольской общин, мы узнаем из следующего события. В 1967 г. на торжественном акте по случаю 40-летия Патриарших приходов в Финляндии архиепископ Павел сказал, «что возглавляемая им Финская Церковь до сих пор остается стороной, лишь приемлющей через два прихода любовь Русской Церкви, и он радуется за тех русских в Финляндии, которые могут слышать на родном языке богослужение, но его Церковь также могла бы духовно окормлять своих единоплеменников, живущих на территории Советского Союза»[xxiv]. Представлявший на торжествах Московскую Патриархию епископ Зарайский (ныне митрополит Крутицкий и Коломенский) Ювеналий (Поярков) в ответ отметил всегдашнее стремление Русской Православной Церкви всегда к диалогу в разрешении подобных вопросов, «свидетельством чего служит наличие представительств Православных Поместных Церквей на ее канонической территории». На это архиепископ Павел ответил, что «к вопросу Патриарших приходов ему приходится подходить не с точки зрения канонов, а снисходя из любви, имея в виду, что это положение временное»[xxv], а конкретных предложений или требований у него не имеется.

Накануне отъезда московской делегации из Финляндии с епископом Ювеналием встретился активный прихожанин Покровской общины Андрей Саарло, который высказал свое мнение о будущем Покровской и Никольской общин, предлагая для дальнейшего существования данных приходов:

• Введение богослужений на финском языке, «так как молодое поколение прихожан не говорит на русском языке»[xxvi];
• Изменение юридического статуса общин и преобразование их в подворье.

Епископ Ювеналий сделал следующий вывод: «У меня сложилось впечатление, что Саарло не только знаком с мыслями архиепископа Павла, но и представляет местные интересы», а благочинный прот. Евгений Амбарцумов, поддерживая идею о преобразовании общин в подворье, сообщал Управляющему Приходами в Финляндии митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Никодиму (Ротову) следующее: «Наши приходы, по примеру финских приходов, надо слить в один приход с одним церковным Советом, общим причтом и настоятелем. Если обстоятельства позволят, то было бы хорошо, если бы настоятелем был священник из России, который сможет развернуть экуменическую работу»[xxvii].

В октябре 1969 года во время поездки в Финляндию уже новый благочинный Патриарших приходов прот. Игорь Ранне услышал от клирика Покровской общины иеромонаха Лонгина (Талыпина) (впоследствии архиепископ Клинский) такое же пожелание о необходимости изменения устава общин[xxviii]. На следующий день благочинный встретился с активным прихожанином Покровской общины Андреем Саарло, и оказалось, что уже готов проект нового Устава, в котором будут изменены следующие параграфы прежнего:

• Наименование общин (что действительно было оправданным);
• Совершеннолетие (по уставу общин совершеннолетие считалось с 24-х лет, а по новым гражданским законам – с 21 года);
• Переход членов из общин в Финляндскую Православную Церковь, и наоборот.

Подобная активность сразу вызвала сильное подозрение отца Игоря в том, что ввиду сильного уменьшения членов в Патриарших приходах Саарло стремился к тому, чтобы «облегчить их переход в юрисдикцию Финляндской Православной Церкви»[xxix]. Протоиерей Ранне отмечал, что ему «уже неоднократно приходилось слышать о желании Финляндской Православной Церкви, чтобы наши общины вначале объединились в одну, а потом были бы превращены в представительство РПЦ, или что то же, в русское подворье»[xxx]. Были также разговоры и о том, чтобы в г. Хельсинки в Покровской общине устроить скит, переселив в него оставшихся Валаамских монахов, а из Никольской общины устроить «Подворье Русской Православной Церкви». В частности сторонником данного проекта был священник Финляндской Православной Церкви Олли (Олег) Бергман.  

Все же протоиерей Игорь Ранне 22 октября 1969 г. провел заседание Церковного Совета Никольской общины, на котором «вопрос об изменении наименования общины и обновления устава был принят советом с большим воодушевлением»[xxxi].

Заседание Церковного Совета в Покровской общине по данному вопросу было проведено 26 октября 1969 г. и, в отличие от Никольской общины, к вопросу об обновлении устава и изменении некоторых его параграфов Совет отнесся очень настороженно и вынес решение, что «этот вопрос требует тщательной подготовки и обсуждения»[xxxii].

Тревожные слухи о том, что «Московская Патриархия, не имея больше средств к содержанию своих приходов, собирается передать их в ведение Финляндской Православной церкви», стали распространятся среди членов общин осенью 1972 года[xxxiii]. В Покровской общине в связи с этим даже была произведена инвентаризация имущества[xxxiv].           

В дальнейшем слухи подтвердились. В 1973 году 16 августа митрополит Гельсингфорсский Иоанн (Ринне) отмечал свой 50-летний юбилей. После торжественной Литургии в Успенском соборе в течение всего дня он принимал поздравления. В отведенное время поздравить владыку Иоанна прибыли и священнослужители, и избранные прихожане Патриарших приходов во главе с благочинным протоиреем Игорем Ранне. После того, как юбиляру было пропето многолетие, митрополит «поблагодарил гостей за добрые чувства и отношения и тут же неожиданно сказал, что он все же хотел бы видеть в своей епархии единую Православную Церковь»[xxxv]. В рапорте протоиерея Ранне митрополиту Никодиму от 8 сентября 1973 года мы читаем, что Иоанн (Ринне) не высказал напрямую своего желания, а лишь намекнул, что «наступило время перехода наших общин в юрисдикцию Финляндской Православной Церкви, и что он надеется, что это нисколько не повлияло бы на добрые отношения с Русской Православной Церковью»[xxxvi].

Данной мыслью о переходе Патриарших приходов под его омофор митрополит Иоанн поделился с прессой, что вызвало недоумение даже у лютеран. Так, глава Евангелическо-лютеранской церкви Финляндии архиепископ Мартти Симоекки 24 августа 1973 года в беседе с прот. Ранне заметил, что «он читал высказывания митрополита Иоанна в отношении наших приходов в Хельсинки, что он был чрезвычайно удивлен вообще и в частности тем, что эти высказывания были сделаны в день юбилея. Архиепископ сказал, что не верит, чтобы этот вопрос был предварительно согласован с архиепископом Павлом»[xxxvii].

Сам митрополит Иоанн комментировать свои высказывания по поводу Патриарших приходов отказался, сказав, что вернется к этому вопросу при первой же встрече с Управляющим Приходами митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом (Ротовым). В то же время он отказался и от приглашения посетить Ленинград 9-го октября того же года, так как на это время у него была запланирована поездка в Грецию[xxxviii].

Русскую Православную Церковь Иоанн (Ринне) посетил в ноябре 1973 года, но если до поездки в Советский Союз митрополит Иоанн неоднократно говорил о том, что хочет непременно в личной беседе с митрополитом Никодимом обсудить вопрос присоединения Патриарших приходов к Гельсингфорской епархии, то при состоявшейся встрече он почему-то отказался от своего решения. За время пребывания в Советском Союзе Иоанн (Ринне) к вопросу о статусе Патриарших приходов вернулся лишь один раз – 24 ноября в Ленинграде на квартире прот. Игоря Ранне. «На поднятый мною тост о расширении и углублении церковных контактов митрополит Иоанн шутя заметил: “Я настолько «за», что даже хотел бы объединения ваших приходов с нашей Церковью”[xxxix], – писал отец Игорь. Больше к проблеме Патриарших приходов Иоанн (Ринне) в описываемый нами период не возвращался.

Но к ней возвращался Андрей Саарло, и это касалось в первую очередь Покровской общины. Из отчета благочинного Патриарших приходов протоиерея Богдана Сойко председателю ОВЦС митрополиту Минскому и Белорусскому Филарету (Вахромееву) от 29 октября 1985 года мы узнаем, что он был «намерен предложить Вашему Высокопреосвященству организовать подворье, что означало бы номинальное закрытие приходов и передачу зданий на баланс Московского Патриархата»[xl]. Однако планируемой встрече помешала скоропостижная кончина Андрея Саарло 9 марта 1986 года.

В апреле 1986 года в ОВЦС узнали о «стремлении большинства членов Церковного Совета присоединить Покровскую Патриаршую Общину к Православному Хельсинкскому Приходу Финской Православной Церкви»[xli]. Об этом протоиерею Богдану Сойко еще в марте того же года сообщал тяжелобольной настоятель Никольской и и.о. настоятеля Покровской общин отец Георгий Кильгаст, который просил «от его имени успокоить прихожан Покровской общины, которые потрясены были смертью А. В. Саарло и усилили свои намерения перейти в Финскую Автономную Православную Церковь»[xlii].

На заседании Церковного Совета Покровской общины 19 апреля 1986 года согласно повестке дня планировалось поднять этот вопрос и предполагалось, что подавляющее большинство голосов будет за переход (отмечалось, что только два, самое большое три члена из восьми против)[xliii]. По результатам заседания председатель Церковного Совета священник Михаил Поляченко направил митрополиту Филарету (Вахромееву) рапорт, в котором сообщал, что «обстановка в Покровской Общине сильно обостряется и затрудняется из-за все уменьшающегося количества активных лиц, которые могли бы полностью отдавать свое время для работы на пользу Покровской Общины. К тому же две перенесенные, неожиданные смерти (Саарло и прот. Кильгаста) отражаются на состоянии и силах членов Церковного Совета, большинство из которых уже в преклонном возрасте. Церковный Совет ставит в известность Вашего Высокопреосвященства, что он вынужден изыскивать конкретные пути для решения будущего Покровской Общины, которое не безразлично для членов Церковного Совета, а также и всех прихожан Покровской Общины»[xliv].

В октябре того же года отец Михаил в беседе с отцом Богданом Сойко сообщал, что «Церковный совет Покровского прихода намерен расходовать свои средства как можно быстрее с тем, чтобы, ссылаясь на финансовые трудности, закрыть приход»[xlv]. К концу года большинство прихожан ожидало вести из Москвы о решении ликвидировать общину, но на 14 декабря того же года все же было назначено Выборное общецерковное собрание.

Но в 1987 году новым Управляющим Патриаршими приходами в Финляндии был назначен митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (будущий Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II). В том же году он посетил Финляндию и, в частности 27 июня, Покровскую общину.

После всенощного бдения состоялась встреча владыки Алексия с членами Церковного совета, на которой некоторыми из них было высказано требование, чтобы «службы совершались на финском языке и по новому стилю, что можно осуществить, передав приход Финляндской Православной Церкви»[xlvi]. В качестве объяснения говорилось, что «если Московский Патриархат против передачи прихода Финской Автономной Православной Церкви, то приход нужно закрыть, так как он имеет финансовые трудности, и дом нуждается в ремонте, что требует затрат в 30 000 фин. марок»[xlvii]. Будущий Первосвятитель в ответ поблагодарил Церковный Совет за подробную информацию о жизни прихода, призвал к усердной молитве всех тружеников в связи с 1000-летием Крещения Руси и сказал, что «в канун 1000-летия Крещения Руси вопрос о передаче прихода Финской Церкви или его закрытие является просто неэтичным, с чем согласились члены церковного совета»[xlviii].

Более вопрос об изменении статуса Патриарших приходов ни с их стороны, ни со стороны руководства Финляндской Православной Церкви в исследуемый нами период не поднимался.