Учение о грядущем земном тысячелетнем царстве Иисуса Христа (премилленаризм, или хилиазм) в настоящее время широко распространено в баптистской среде. Оно находит свое отражение в исповеданиях веры («Вероучение евангельских христиан-баптистов» 1985 и 1997 гг., «Исповедание веры Одесской богословской семинарии ЕХБ» 1993 г.), в богословских сочинениях, учебниках догматического богословия, комментариях к Библии, в многочисленных публикациях в периодической печати.

Для баптистов-премилленаристов именно тысячелетнее царство стало сутью благовестия Спасителя: «Евангелие Царства — это Благая Весть о том, что Христос грядет, чтобы установить Свое Царство на земле, и те, которые во время великой скорби примут Его верой, будут наслаждаться благословениями Тысячелетнего Царства»[1].

Такое понимание, конечно, существенно отличается от общепринятого и не имеет серьезных аналогов в древности. Известно, что в древней Церкви были отдельные сторонники учения о 1000-летем царстве Христа со святыми. Вместе с тем, баптистское учение существенно отличается от хилиастических взглядов древних. Так, св. Ириней Лионский, по утверждению митр. Макария (Оксиюка), «смотрел на земное царство Христа, как на одну из стадий постепенного восхождения праведных людей к Богу, общение с Которым, созерцание Которого и подобие Которому составляет высшую ступень небесного блаженства»[2]. Вместе с тем, уже начиная с IV в. Церковь не знает святых-хилиастов. Более того, ряд древних и современных святых отцов убедительно пишут против идеи грядущего тысячелетнего царства. И если, например, сочинения свт. Дионисия Александрийского на эту тему дошли лишь фрагментарно, то тем более важным для нас является развернутое учение об этом прп. Ефрема Сирина[3].

Современные премилленаристы воспринимают тысячелетнее царство как пищу и питие, а вовсе не как праведность и мир и святость во Святом Духе (Рим. 14:17), причем эта пища и питие предназначены преимущественно для иудеев. В этом смысле заслуживает внимание отмеченная Л.И. Писаревым разница между хилиазмом мужей апостольских и хилиазмом раввинистов и эвионитов. Мужи апостольские для всех праведников ожидали «будущего века», который будет продолжаться тысячу лет (ап. Варнава) и придет на смену «веку настоящему» — веку борьбы за идеалы христианства. Напротив, раввинисты и евиониты учили о хилиазме националистическом: «В зависимости от воззрений на личность Мессии, как Царя-завоевателя, будущее царство Христово у тех и других вырисовывается со всеми признаками царства политического, — “плотского” в полном смысле этого слова и по его строю, и по определяющим этот строй мотивам. Тысячелетнее царство Мессии-Христа иудаистов — это в полном смысле политическая утопия, проникнутая идеей политической теократии, построенной в духе крайнего национализма»[4]. Иными словами, иудеи смешивали представления о мессии (мессиологию) и эсхатологию вплоть до полного отождествления[5]. Вместе с тем, в древности сами иудеи первоначально не считали царство машиаха в Иерусалиме ограниченным во времени. Напротив, еще у пророков оно предполагалось вечным (Иер. 24:6, Иез. 37:25, Иоил. 3:20)^[6]. Впоследствии, сравнительно незадолго перед Рождеством Христовым (и, возможно, под персидским влиянием), оно стало пониматься временным — перед концом этого мира, судом и воскресением мертвых. В этом своем виде иудейские представления повлияли на древних хилиастов, а затем и на современных протестантов.

В современной концепции премилленаристов главным основанием концепция тысячелетнего царства имеет отрывок Откр. 20:1-6 и связанные с ним ветхозаветные пророчества (Ис. 11:1-10, 65:18-25; Мих. 4:1-8; Зах. 14:7-12).

Изложим основные пункты аргументации премилленаристов. В этом царстве они видят исполнение Божиих обетований Аврааму и Давиду. Так, Господь сказал Аврааму: «Потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата» (Быт. 15:18). По убеждению премилленаристов, это был не двусторонний договор, а личное обещание Бога Аврааму о его потомках, т.е. их праведность или неправедность не могла впоследствии отменить Божиего обещания. Мы видим, что Господь Сам проходит между рассеченными животными, но не принуждает к тому же Авраама (Быт. 15:17-21). Таковы же по содержанию и так же еще не исполнены обетования Божии Давиду: «Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном; и если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него, как Я отнял от Саула, которого Я отверг пред лицем твоим. И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки» (2 Цар. 7:12-16). Ч. Райри восклицает: «Сейчас Израиль не владеет всей обетованной землей целиком и навеки; это время наступит в будущем. Премилленаристы считают, что это произойдет в эпоху тысячелетнего Царства. Итак, завет с Авраамом является серьезным свидетельством в пользу премилленаристского подхода к эсхатологии»[7]. Правда, он не поясняет, почему ожидаемое вечное царство Израиля будет иметь временный (тысячелетний) характер.

Г.К. Тиссен, пытаясь найти обоснования миллениума вне Откр. 20, приводит ряд библейских мест о царстве Мессии, которое никогда не разрушится (Дан. 2:44; 7:13 и далее; 7:26 и далее; Откр. 11:15). Автор говорит об этом в сильных выражениях: «Чтобы сохранить Свой завет с Давидом (2Цар. 7:11-16), клятвенно запечатленный (Пс. 88:3 и далее; 88:20-36), Бог вынужден восстановить земное царство»[8].

Как видно, Г.К. Тиссен и другие премилленаристы вынуждают Бога создать вечное царство для евреев, делают его заложником якобы несбывшегося обещания. Но нет и не было вечного израильского царства в Палестине. Тем более евреи не занимают всей территории от некоей реки египетской (ее местоположение неясно) до Евфрата, и даже во времени Соломона им не принадлежал весь Синайский полуостров до Египта. Следовательно, по мнению премилленаристов, эти обетования Божии Израилю должны осуществиться.

Во многом по этим причинам премилленаристский диспенсационализм[9] проводит резкую грань между евреями и Церковью. Церковь — это «эпизод в исполнении Божиего замысла, касающегося Его отношений с Израилем»[10]. Именно евреи будут играть главенствующую роль в тысячелетнем царстве[11], и даже храм с богослужением будет восстановлен; Палестина будет разделена между 12 коленами Израилевыми, в Израиле будут судьи, евреи будут евангелизировать язычников[12]. Изменится и живая природа (в частности, природа хищных животных; восстановится плодородие почвы, на землю будет проливаться обильный дождь, «а неурожаи постигнут только тех, которые не придут в Иерусалим с поклонением (Зах. 14:17-19)»[13]), что, однако, не лишит ее законов роста и умирания. Равно и люди будут рождаться, болеть и умирать, впрочем, жить они будут дольше и болеть меньше. Сила и слава Христа в этом царстве «будут оказывать очень заметное преображающее влияние на всех людей». Пребывать Он будет по-прежнему «на престоле Своей вечной славы в обителях неба», хотя и будет иногда являться людям[14].

Единственное сходство между тысячелетним царством и Церковью для премилленаристов видится в том, что в промежутке времени от Пятидесятницы до восхищения Церкви внутреннее содержание царства созидается из Церкви, точнее, из людей, образующих ее[15].

Чувствуя недостаток библейских обоснований в пользу такой позиции, диспенсационалисты нередко даже Елеонскую беседу Спасителя считают обращенной не к Церкви, а к Израилю[16], хотя это противоречит и ее содержанию, и обстановке произнесения: Господь противопоставляет апостолов и иудеев (Ин. 13:33, 16:2-3), обещает прийти лишь к избранным ученикам (14:18) и лишь им дает Свой мир, любовь и радость (14:27, 15:9,11, 16:33), только к ним обещает послать Святого Духа (14:16,26), и т.д.

Премилленаристы полагают, что в этот период будут восстановлены храмовые жертвоприношения. Так, У. Макдональд утверждает: «В Иез. 43:20, 26; 45:15, 17 ясно говорится, что некоторые жертвы в период тысячелетнего царства будут приноситься для искупления». Конечно, такое представление входит в конфликт с христианской сотериологией, представлением о единственной и уникальной жертве Христа, после которой все остальные жертвы не нужны и недопустимы. В Евр. 10 содержится ясное учение о преходящем значении закона в целом и жертв в частности: «Невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи… Всесожжения и жертвы за грех неугодны Тебе… Освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа… Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (Евр. 10:4, 6, 10, 14). У. Макдональд таким образом разрешает это противоречие: «Жертвоприношения в истории Израиля предвещали совершенную и полную жертву Христа. Жертвы в тысячелетнем царстве будут приноситься в память о том, что Он совершил на Голгофе… То, о чем говорится в Послании к Евреям, не исключает возможности церемониальных жертвоприношений в будущем. Автор хочет лишь подчеркнуть, что жертвоприношения сами по себе неэффективны для искупления грехов — ни в прошлом, ни в будущем»[17]. Как видно, прямое указание новозаветного текста об отмене жертвоприношений (наряду с другими, не менее ясными указаниями о преходящем значении закона, особенно в Гал. и Рим.) подвергается интерполяции ради идеи иудейского тысячелетнего царства. Декларируется неэффективность этих жертв, но сама их необходимость не подвергается сомнению.

В. Хендриксен на примере пророчества Михея (Мих. 4:1-8) показывает несостоятельность методологии толкования соответствующих пророчеств. По его мнению, современные премилленаристские толкователи не учитывают исторический контекст: «Главный смысл этих стихов состоит в следующем: придет время, когда Израиль, благодаря рождению Христа в своей среде, станет духовным благословением для всех народов и передаст обильный мир всем, кто примет его живой верой». В подтверждение своих слов он ссылается на соседние несколько стихов: Мих. 5:2, где говорится о Рождестве Христа, и на Мих. 5:5 («И будет Он мир»). Выражение «в последние дни» не обязательно относится к концу мира, но может означать просто будущее, «грядущие дни»[18].

Среди ветхозаветных прообразов тысячелетнего царства премилленаристы называют ходившего перед Богом Ноя («верный остаток еврейского народа», тогда как другой ходивший перед Богом Енох — «символизирует церковь, восхищенную на небо до начала Великой Скорби»); пророчество Иакова Завулону, субботний покой, праздник Кущей, царство Соломона[19] и т.д. В свою очередь, и некоторые новозаветные обетования относят к тысячелетнему царству, например притчу о неводе (Мф. 13:47-50). Апостолы займут «влиятельное положение» также именно в этом царстве: «Награды в Новом Завете взаимосвязаны с занимаемыми местами в системе управления Тысячелетнего Царства»[20]. Даже проклятие смоковницы оказывается не иллюстрацией бесплодия всего иудейства, а лишь предсказанием о разрушении Иерусалима, тогда как остаток будет приносить свои плоды во время великой скорби и тысячелетнего царства.

Толкуя Ис. 11:4 («Духом уст Своих убьет нечестивого»), А.В. Карев предполагает, что Христос «силою Своего божественного Слова будет убивать грех и нечестие в людях нечестивых». Именно поэтому, по его мнению, пророк говорит, что «не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» (Ис. 11:9)[21]. Как это соотнести с представлением о свободе воли человека — вопрос остается открытым. Очевидно, в этом царстве неделание зла будет результатом эффективной системы наказаний, а не личного свободного выбора каждого.

Премилленаризм не предлагает убедительного ответа на вопрос о том, почему царство, обещанное Давиду вечным (в подтверждение вечности этого царства обычно ссылаются на 2 Цар. 7:8,12,16; Лк. 1:32-33; Откр. 11:15), все-таки оказывается конечным, тысячелетним, да еще и с таким трагическим исходом, как восстание против Бога и битва при Армагеддоне. Однако ясно, что признание конечности царства наследников Давида ведет к отрицанию премилленаристского якобы буквального толкования соответствующих библейских обетований: как раз буквально речь идет именно о вечном характере царства.

Любопытно, что «придерживающиеся исключительно буквально метода толкования» премилленаристы все-таки иносказательно («образно»), но в свою пользу толкуют предсказание прор. Захарии «В то время даже на конских уборах будет начертано: “Святыня Господу”, и котлы в доме Господнем будут, как жертвенные чаши перед алтарем» (Зах. 14:20). Впрочем, чудесное изменение животного мира в Ис. 11:6-8 («волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе… и младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи») понимается все-таки буквально, хотя смерть в этот период не отрицается[22].

Важным доказательством в пользу ожидаемого тысячелетнего царства премилленаристы считают Откр. 20:2-3: «Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время». Они усматривают следующие свидетельства в пользу того, что сатана сейчас не связан: он является князем мира сего (Ин. 16:11), князем, действующим в воздухе (Еф. 2:2), и богом века сего (2 Кор. 4:4). Ап. Петр говорит: «Противник ваш диавол ходит как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1 Пет. 5:8). «Конечно,— заключает Г.К. Тиссен,— он еще не на цепи… Если образы Откр. 20:1-3 означают что-то, то непременно устранение сатаны из сферы его прежних действий, а также потерю благоприятной возможности и способности продолжить свое дело»[23].

Думается, что премилленаристские толкования лишь показывают отсутствие духовной трезвости у толкователей, полное незнание ими науки о борьбе со страстями — аскетики. Если посмотреть библейские места о власти в нашем мире, то мы увидим в них противопоставление неверующих, находящихся под властью сатаны, и верующих, которые могут с ним бороться и побеждать. Лев ищет, кого поглотить, но сам этого сделать не может; князь мира осужден; князь действует в воздухе (о чем и говорит учение о мытарствах), но не в душах людей; он бог века сего, но для неверующих[24].

Сами баптисты, пока не идет речь о тысячелетнем царстве, спокойно замечают: «Мы все еще живем во время благодати, когда дверь спасения открыта каждому»[25]. Но если она открыта каждому, то как же можно говорить о какой-то власти сатаны? Неужели он хочет нашего спасения? Господь дает апостолам, а с ними и всем верующим, власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью (Лк. 10:19), изгонять именем Его бесов (Мк. 16:17) и вообще творить всякие чудеса, что мы знаем не только из апостольского времени, но и вообще из двухтысячелетней истории Церкви. Господь видел сатану, спадшего с неба, как молнию (Лк. 10:18). Конечно, сатана пытается препятствовать нашему спасению, но не может, и именно потому, что скован. Таким образом, желание какого-то чрезвычайного сковывания приводит к тому, что баптисты не хотят видеть очевидного.

Премилленаристы утверждают, что в течение тысячелетнего царства природа человека не изменится, наследственная испорченность у него останется, и она станет источником греха в этот период. Но какой же грех может быть в царстве Христа? В том царстве, где все и каждый грешат, царем является грех (Рим. 6:12). Дерево познается по плодам; плодом тысячелетнего царства, согласно премилленаристам, является воцарение антихриста, для чего вновь потребуется пришествие Христово. Какое странное мнение! Как оно противоречит самому духу Писания! Стоит только сравнить с библейским учением о настоящем вечном Христовом Царстве, в которое не войдет «ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Откр. 21:27)! По слову Самого Спасителя, баптисты и здесь, как и везде, заблуждаются, не зная Писаний, ни силы Божией (Мф. 22:29), и весьма заблуждаются (Мк. 12:27).

Обосновывая учение о еврейском тысячелетнем царстве, премилленаристы игнорируют новозаветные свидетельства о невозможности отождествления истинного Израиля с еврейским народом. Так, ап. Павел пишет: «Но не то, чтобы слово Божие не сбылось: ибо не все те Израильтяне, которые от Израиля; и не все дети Авраама, которые от семени его, но сказано: в Исааке наречется тебе семя. То есть не плотские дети суть дети Божии, но дети обетования признаются за семя» (Рим. 9:6-8). В той же главе ап. Павел цитирует прор. Исаию, противопоставлявшего сынов Израилевых и остаток, который спасется (Рим. 9:27, Ис. 10:22). Поэтому слова о том, что весь Израиль спасется (Рим. 11:26), надо понимать именно как избранных, остаток из еврейского народа. В Откр. 7 описывается видение 144 тысяч запечатленных из 12 колен сынов Израилевых — не всех иудеев, но лишь того самого остатка. А мы знаем, что в Церкви всегда были иудеи по плоти, начиная с Божией Матери и апостолов, среди них были и святые и христиане последующих времен, как свт. Епифаний Кипрский и прп. Роман Сладкопевец, и даже до сего дня в Церкви есть евреи. Все они, вместе с уверовавшими последних времен, и составляют названное в Откр. 7 символическое число[26].

При таком понимании места Церкви в истории домостроительства спасения и истории человечества нет необходимости и возможности вновь пытаться ввести особые отношения для Бога и Израиля, тем более говорить о восстановлении храмового богослужения и жертвоприношений, а значит, с ними и остального закона, который есть лишь тень будущих благ, а не самый образ вещей (Евр. 10:1). Более того, Писание ясно говорит об отмене жертв (Евр. 10:8-9). Как же можно учить об их восстановлении?

В одной из премилленаристских работ задается вопрос: «Почему, упоминая об осуществлении нового завета, новозаветные священнописатели умалчивают об обетовании возвращения Израиля в его землю?» Ответ авторов сводится к следующему: «Богословие завета с готовностью относит обетования нового завета к сфере духовного и считает, что в Церкви они исполняются не в буквальном смысле»[27]. Тем самым Бога они представляют лживым (1 Ин. 5:10), не способным ясно сказать о Его собственной Церкви, т.е. внятного ответа на собственный вопрос не дают. Это и неудивительно: ветхозаветные обетования уже исполнились в Новом Завете, мы больше не должны ждать их осуществления.

Премилленаризм не может дать ясного ответа на вопрос, который свт. Григорий Нисский обращал еще к древним хилиастам: «Разве мы баснословим о трех воскресениях?» (письмо 3 Евстафии, Амвросии и Василисе). Премилленаристы учат о нескольких ожидаемых пришествиях Христовых, нескольких воскресениях и судах, тогда как Священное Писание не дает для этого оснований (ср. Ин. 5:28-29, 2 Кор. 5:10, Мф. 25:31-46 и т.д.)[28].

Таким образом, нет необходимости последовательно, стих за стихом, опровергать ошибки премилленаристов. Корень их заблуждений — в неправильном учении о Церкви и непонимании сути нашего спасения как обожения, избавления не от наказания, а от власти греха. Прот. Н. Афанасьев, рассматривая эсхатологию как единое учение с экклезиологией, противопоставляет христианское и иудейское учения о мессианском царстве. Если иудеи ожидали конца прежнего эона (века) и наступления нового в мессианском царстве, то для христиан со дня Пятидесятницы одновременно в мире существуют два эона — старый и новый. Этот новый эон и есть начавшийся эсхатологический период. Наглядную иллюстрацию этого прот. Н. Афанасьев видит в притче о пшенице и плевелах (Мф. 13:30). В первой же проповеди ап. Петр говорит, что Церковь принадлежит к «последним дням» (Деян. 2:17). Сам Дух есть «залог» нового эона, который дается в Церкви, а через Церковь — каждому в ней пребывающему[29].

К сожалению, как и во многих других случаях, «буквальное» толкование таинственных мест Писания лишь обнаруживает неумение протестантов видеть Библию в целом. Если бы в действительности учение о тысячелетнем царстве было от Святого Духа, оно, несомненно, открыто излагалось бы во многих местах. Особенно о нем писали бы те апостолы, которые оставили нам главные сведения о последних временах, в первую очередь — апостол Павел. Но в его посланиях нет ясного указания на некое грядущее тысячелетие.

Все это показывает, что ожидаемое тысячелетнее царство в баптизме — не полноценное церковное учение, а вырванный из контекста и неправильно истолкованный отрывок из Откр. 20:1-6. Премилленаризм противоречит и духу евангельского учения, духу любви. Христос единожды пострадал за нас, и однажды Он придет воздать любящим и ненавидящим Его. Он выпил чашу страданий до конца, и так же Он ожидает от нас, что мы претерпим и будем спасены (ср. Мф. 10:22 и 24:13).