Может ли наука сказать нам все, что мы можем знать о реальности? Интеллектуальный и практический успех науки привел некоторых ученых к мысли о том, что не существует никаких пределов компетенции науки и никаких пределов тому, что может быть сделано во имя науки. Соответственно, в таком представлении наука не имеет границ; в конечном счете, она ответит на все наши проблемы. Но так ли это в действительности?

 

            В книге М. Штенмарка представлен ясный и глубокий анализ вызовов традиционному пониманию этики и религии современных модификаций «сциентизма».

            Первая глава рассматривает вопрос: «Что такое сциентизм?» В широком смысле слова это мировоззрение, утверждающее, что научный метод не имеет никаких пределов иможет быть успешно применим ко всем (или почти всем) областям знания. Авторп редлагает классификацию сциентизма. В рамках академической науки «методологический»сциентизм представляет собой попытку расширить методы естественных наук на всеостальные дисциплины. Вне академической науки цели сциентизма более широки, аформы более разнообразны. Например, Штенмарк проводит различие между «эпистемологическим» сциентизмом (единственная реальность, которую мы можем познать, это то, что доступно науке) и «онтологическим» сциентизмом (единственная реальность, которая существует, это то, что доступно науке). Кроме того, он проводит различие между рационалистической, аксиологической и экзистенциальной формами сциентизма, которые в ряде случаев (у К. Сагана, Э.О. Уилсона и Ф. Крика) соединяются в так называемый «всесторонний» сциентизм («только наука может и, в конечном счете, решит все, или почти все наши действительные проблемы»).

            Вторая глава рассматривает вопросы о метафизических и эпистемологических пределах, демонстрируя, как этоможет повлиять на достоверность наиболее радикальных форм сциентизма. В своем анализе Штенмарк предлагает определять приверженцев сциентизма по следующим признакам их убеждений:

1. Единственным видом знания, которым мы можем обладать, является научное знание.
2. Существуют только те вещи, которые может открыть наука.
3. Только наука может ответить на наши моральные вопросы и объяснить, а также заменить традиционную этику.
4. Только наука может ответить на наши экзистенциальные вопросы и объяснить, а также заменить традиционную религию.

Начиная анализ со второго тезиса, Штенмарк отмечает, что этот тезис является не научным, а философским утверждением. Он может быть или не быть верным, но он не должен называться научным. Более того, те ученые, которые отстаивают его, впадают в порочный круг аргументации, поскольку истинность второго тезиса не может быть обоснована в рамках науки. В отношении первого тезиса (чья ложность должна подразумевать ложность второго тезиса), Штенмарк предлагает несколько примеров знания, которое не является научным знанием, как, например, наблюдательное и саморефлективное знание, представления памяти, знание лингвистических смыслов, интенциональное знание. Иронично, но каждый из этих видов познания необходим для существования научного знания. Первые два тезиса сциентизма не являются обоснованными: второй тезис противоречив, а первый недостоверен. Штенмарк подчеркивает, что те, кто придерживается этих тезисов, отстаивают философские и идеологические, а не научные выводы.

Главы 3 и 4 рассматривают вызовы сциентизма традиционной этике. Здесь Штенмарк обращает внимание на третий тезис сциентизма. Он выделяет три утверждения эволюционной науки: (а) она может объяснить развитие и устойчивость морали в человеческой жизни; (b) она может обеспечить нас новой информацией о человеческой жизни и окружающей среде, что может подорвать существующие этические теории, нормы и верования; (с) она может оправдать этические нормы или верования, таким образом, обеспечив базис дляновой этики. Штенмарк хорошо понимает важность и ценность ключевых аспектов эволюционной биологии, но его позиция заключается в том, чтобы показать, какэти успехи скрыто используются для обоснования выводов в отношении этики, выводов, которые не всегда логически последовательны, и лежат вне области науки. На примере книг Э.О. Уилсона «Социобиология» и Р. Докинза «Эгоистичный ген» Штенмарк демонстрирует положение (а) и рассматривает его детально. Он использует работы других ученых, таких как Холмс Ролстон III (Holmes Rolston III) для того, чтобы обосновать свой тезис, что полное объяснение этики требует недарвиновских ресурсов. Мораль действительно связана с общей стратегией произведения потомства и выживания, но большая часть морального ландшафта неможет быть сведена к стратегии увеличения выживаемости. Штенмарк согласен стем, что эволюция приводит к когнитивным способностям, которые делают научное вопрошание возможным, но наличие когнитивных способностей также делает возможным вопрошание относительно наилучшего образа действия (этика). Последнее не может быть полностью сведено к первому.

В 4 главе Штенмарк исследует два других способа, посредством которых эволюционная теория может касаться этических вопросов. Он признает, что естественные науки обеспечивают новой информацией, а специалисты по этике должны принимать ее в рассмотрение, но он оспаривает два утверждения, сделанные «экспансионистами-биологами». Во-первых, утверждение, что мораль является следствием эгоизма, основано на концептуальной путанице, т.е. на ошибке в проведении четкого различия между биологическим и моральным смыслом терминов «эгоизм» и «альтруизм». Этот редукционизм опирается на первые два из четырех тезисов, которые были рассмотрены во второй главе. Второе проблематичное утверждение, которое часто делается сторонниками тезиса (b), предполагает, что объективность морали есть иллюзия, поскольку она является продуктом эволюции. Это сциентистское утверждение подрывает само себя, поскольку из него следует, что научные утверждения также являются продуктом эволюции и поэтому не могут быть доказательствами, определяющими объективность (или не объективность) морали. Наконец, относительно тезиса (c) Штенмарк демонстрирует, что Уилсон (и другие) не могут получить выводы долженствования из фактуальных утвреждений. Для того, чтобы исключить натуралистическое заблуждение, необходимо ввести в аргументацию предпосылки долженствования, но они выходят за рамки самой науки.

Главы 5 и 6 рассматривают те формы сциентизма, которые пытаются развенчать и/или заменить традиционную религию редуктивным научным объяснением. Здесь Штенмарк отвечает на четвертый тезис, который он называет «экзистенциальным сциентизмом». Аналогично рассмотрению этики в предшествующих главах он проводит различие трех утверждений о значении эволюционной биологической науки для религии: (а) она может объяснить развитие и устойчивость религии в человеческой жизни; (b) она может обеспечить новой информацией, которая подрывает (или поддерживает) существующие религиозные верования; и (с) она может заменить традиционные религии, обеспечив человечество новой религией или взглядом на смысл существования. В 5 главе Штенмарк рассматривает тезис (а) и идею, что чисто дарвинистское рассмотрение религии является наилучшим. Во-первых, он замечает, что утверждение сциентизма, что традиционная религия не является достоверной как руководство для жизни, поскольку является продуктом эволюции мозга, является проблематичным. Оно использует порочный круг в доказательстве, поскольку наука также является продуктом эволюции. Штенмарк согласен с тем, что дарвинизм может объяснить некоторые аспекты религиозного поведения, но утверждает, что для объяснения «экзистенциальной озабоченности» необходим недарвинистский подход. Религии включают стратегии разрешения этой озабоченности, и они определяют поведение, которое не сводитсяк увеличению приспособленности. Это особенно очевидно в мировых универсалистских религиях, предполающих «альтруистическое» поведение, в котором экзистенциальный расцвет достигается теми, кто находится вне «генного пула». Глава 6 переходит от рассмотрения тезиса (а) к тезису (b), касающегося замены традиционной религии наукой. Многие приверженцы сциентизма утверждают, что наука прямо подразумевает, что традиционная идея Бога, бессмертия и свободы воли являются ложными. Штенмарк показывает, что эти утверждения являются предпосылками философии научного натурализма. Он замечает, что сама религия может рассматриваться как механизм для выживания, поскольку она нацелена на то, чтобы сделать мир «экзистенциально понятным», в то время как наука нацелена на то, чтобы сделать мир «технологически или предсказуемо понятным». Только утверждая истинность первых двух тезисов (см. начало обзора), которые являются философскими, а не биологическими утверждениями, можно исключить богословское объяснение. Сциентизм не может развенчать все религиозные гипотезы без того, чтобы войти в эту область и начать отстаивать философские, а не научные тезисы. Штенмарк следует подобной стратегии в ответ на попытки сциентизма развенчать идеи божественной цели мира (и особенно жизни человека) и утверждать, что зло в мире, которое обнаруживается биологической наукой, может сделать веру в благого Творца недостоверной. В каждом случае, сциентисты, такие как Р. Докинз и Э.Уилсон выходят за рамки науки и невольно вводят в свою аргументацию вненаучные (философские) предпосылки. Наконец, Штенмарк рассматривает вопрос о замене религии наукой, отвечая на требование сциентистов о необходимости «верить внауку». «Научный натурализм» хотя и может быть верным, но не требует с необходимостью исключения существования или знания о Боге. «Философский натурализм» не следует непосредственно из науки или «методологического натурализма».

В заключительной главе автор подводит итоги аргументации, представленной во всей книге. Штенмарк делает несколько едких замечаний относительно причин возникновения сциентизма. Наука действительно является поразительно успешной, что объясняет оптимизм тех, кто является сторонником сциентизма. Но Штенмарк также отмечает, что другим мотивом может быть желание достичь «спасения» посредством науки. Он отмечает некоторую «боязнь религии» среди некоторых атеистически настроенных авторов, их большую надежду на то, что Бога нет, и что атеистический натурализм может объяснить все. Целью автора было стимулировать читателя к большей внимательности к тому, что высказывается от имени науки. Он подчеркивает, что религия является более эффективной, чем наука в стремлении сделать реальность экзистенциально понятной, а также призывает к более глубокому философскому осмыслению открытий эволюционной биологии без отказа от вклада религии в понимание смысла, ценности и цели человеческой жизни.

Книга дает ясную и детальную оценку природы и влияния сциентизма на ученых, философов и массовую культуру. Она может быть полезной студентам, преподавателям и всем, кто интересуется вопросами диалога науки и религии.

 

 

Содержание

Введение

Что есть сциентизм?

Сциентизм в научной среде

Сциентизм в обществе

Пределы познания и реальность:

Пределы реальности

Пределы познания

Научное объяснение морали

Дарвинистское рассмотрение морали

Недарвинистское рассмотрение морали

Развенчание и замена традиционной этики наукой

Развенчание традиционной этики

Научная эволюционная этика

Научное объяснение религии

Дарвинистское рассмотрение религии

Недарвинистское рассмотрение религии

Развенчание и замена традиционной религии наукой

Развенчание традиционной религии

Может ли наука быть одной из религий?

Наука и боязнь религии

Некоторые заключительные замечания

Библиография

Индекс