Сегодня Русская Православная Церковь совершает литургическое воспоминание святого Кодрата, апологета II века, написавшего сочинение в защиту христианской веры и адресовавшего его императору Адриану.

Апостола с именем Кодрат нет ни в одной из версий «Списка Семидесяти учеников»[1], ни в литургических и агиографических памятниках ранее X века[2]. Вместе с этим, в «Церковной истории» Евсевия, епископа Кесарийской общины, имеется свидетельство о христианском деятеле II века по имени Кодрат. Вот, что сообщает о нем Евсевий: «Среди славных людей того времени был и Кодрат, отличавшийся, как и дочери Филиппа, даром пророчества. Известны и многие другие их современники - ряд мужей, пришедших на смену апостолов. Достойные ученики таких мужей, они повсюду продолжали устраивать Церкви, основания которых положили апостолы, шли всё дальше со своей проповедью и во всю ширь вселенной сеяли спасительные семена Царства Небесного»[3]. В связи с этим текстом возникает два неразрывных друг с другом вопроса: когда приблизительно жил Кодрат и в каком отношении он стоит к апостолам, или к первому поколению последователей Христа? Как из предыдущего, так и последующего повествования Кесарийского епископа можно определить, что временем, к которому он относит церковное служение Кодрата в качестве пророка является периоды правления либо Траяна (98-117 годы), либо Адриана (117-138 годы), либо и того и другого вместе. В целом на основании текста всей третьей книги «Цервоной истории» можно предположить о том, что Евсевию было просто неизвестно точного времени, когда (то в чье правление) он начал свое служение и когда он скончался. Впрочем, на основании другого фрагмента, в котором речь идет, судя по всему, о том же Кодрате, последний предстает уже в качестве апологета, который «обратился с Апологией, составленной в защиту нашей веры»[4] к императору Элию Адриану. Об этой подробности мы поговорим чуть ниже, сейчас необходимо ответить на второй, обозначенный нами вопрос об отношении к апостолом. Кодрат определяется как христианский деятель, вместе с целой плеядой других церковных служителей «пришедший на смену», а если переводить точнее (чтобы прояснить слишком общую фразеологию приведенного перевода) – «ставшие первые по очереди после апостолов в плане преемства»[5]. Евсевий, судя по всему (особенно, если не считать простым сравнением упоминание о дочерях апостола Филиппа[6]) считал его очевидцем кого-то из апостолов, подобно тому, как «собеседником апостолов» был Поликарп, епископ общины города Смирны[7]. Но при этом все же остается неясным, был ли таки Кодрат лично знаком с кем-то из апостолов и вообще с кем-то из авторитетных христианских деятелей первого поколения, как, кстати, остается неизвестным это у Евсевия и относительно, к примеру, Игнатия Богоносца, - неявным в том смысле, что никаких точных сведений Кесарийский епископ на этот счет не приводит. И хотя еще в одном месте своей «Истории» Евсевий ставит Кодрата в ряд с такими известными из новозаветных книг пророков, как Агав, Иуда, Сила, однако учитывая ту связь, в которую Кодрат поставлен с первыми монтанистическими пророчицами, приходится констатировать хронологическую неопределенность сведений Кесарийского епископа об обсуждаемо нами деятеле раннего христианства[8].

Наиболее четким (хотя и не бесспорным по датировке) свидетельством о Кодрате являются показания «Хроники» Евсевия Кесарийского[9]. Здесь Евсевий пишет о том, что в период пребывания императора Адриана в Афинах (20-е годы II столетия), где он принимал посвящение в Элевсинские мистерии «Кодрат, слушатель апостолов, и Аристид, афинский философ, сведущий в наших (то есть христианских – П.Л.) догматах, ходатайствуя передали апологии Адриану»[10]. Далее в тексте с этим событием представления апологий связывается факт письменного сообщения одного из правителей провинции то ли Асии, то Каппадокии[11] Серения (Грания[12]), в котором чиновник ставил императору на вид, что «несправедливо проливать кровь неповинных людей и преследовать в судебном порядке тех, кто не совершив преступления, должен страдать за одно только имя и учение»[13]. Следствием всего этого, по мнению хрониста, было то, что Адриан издал рескрипт, текст которого приводится Евсевием в «Церковной истории»[14] и который запрещал, вслед за рескриптом императора Трояна, принимать неподтвержденные обвинения на христиан и осуждать кого-либо из них без предварительного тщательного расследования. Таков, по мнению церковных историков, был результат апологетической деятельности, в частности, Кодрата. Впрочем, нужно отметить по поводу рескрипта, что он мог быть вызван не только случаями самосуда над христианами со стороны толпы и тех или иных местных правителей, а вообще участившимися в то время случаями анонимного доносительства одних граждан на других. Более же поздние христианские авторы могли этот указ императора просто, так сказать, христианизировать, вписав туда наименование «христиане»[15].

Больше никаких сведений у Евсевия о Кодрате не приводится. Однако кое-что добавляет об апологете Иероним Стридонский в своем труде «О знаменитых мужах», написанная им в 393 году, уже через много лет после перевода и переработки Евсевиевой «Хроники»[16]. В этом сочинении, в разделе, посвященном Кодрату, Иероним пишет, что он, будучи «учеником апостолов, после мученической кончины за веру Христову Публия, епископа Афинского, был поставлен на его место и своей верой и деятельностью собрал рассеявшуюся в великом страхе церковь»[17]. Пока остается до конца невыясниным является ли данное место вставкой более позднего редактора, то ли это ошибка, которую допустил сам Иероним, смешав в своей характеристике апологета Кодрата с его теской епископом Афин, который жил на столетие позже. Об этом последнем сообщает, кстати, и Евсевий, на которого и мог опираться Иероним или редактор его книги[18].

Скорее всего, начиная именно с Иеронима или с одной из поздних версий его сочинения «О знаменитых мужах», в агигорафические, а затем и литургические тексты входит эта неточность, приписывающая Кодрату епископство в афинской общине. Кроме того, остается до конца непонятным, почему Кодрата причисляют к 70-ти апостолам, хотя его нет, как указывалось ни в одном из списков апостолов: вероятно, это такая идентификация связана с вольной трактовкой характеристики его в качестве «ученика апостолов».