По-видимому, самое раннее упоминание об апостоле Фаддее как об одном из семидесяти учеников Христа содержится у Евсевия Кесарийского в его «Церковной истории». В первой главе своего сочинения, рассуждая о том, что в его время не было известно списка семидесяти учеников[1], в отличие от списка Двенадцати, который был «всем известен из евангелий»[2]. Впрочем, несмотря на отсутствие списка, Евсевий приводит бытовавшие тогда в церковной среде мнения о том, что к числу Семидесяти принадлежали некоторые из известных раннехристианских деятелей. В частности, он называет Варнаву, Сосфена, Матфия. В конце своего перечисления, соединенного с небольшими биографическими подробностями об указанных учениках, Евсевий добавляет, что «одним из них был и Фаддей; его историю, до нас дошедшую, я вскоре сообщу»[3]. Чуть ниже Кесарийский епископ исполняет свое обещание и излагает сначала предание о переписке парфянского царя Авгаря с Иисусом Христом, а затем и историю о благовестнической деятельности апостола Фаддея в Парфии, которая (деятельность) стала исполнением обещаний, данных в упомянутой переписке Господом Иисусом царю Авгарю[4]. В истории Евсевий в частности пишет, ссылаясь на сирийские источники, что «после Вознесения Иисуса Иуда, прозванный Фомой, послал (к Авгарю) апостола Фаддея, одного из семидесяти». После этого подробно рассказывается о проповеди, исцелениях и чудесах, которые совершил Фаддей в одном из крупных городов Парфянского царства Эдессе. Все повествование увенчивается встречей Фаддея и Авгаря и исцелением последнего (во исполнение обещаний, данных царю Иисусом).
На сегодняшний день определено позднее происхождение выше указанной переписки (скорее всего, не ранее конца III - начача IV веков[5]) и, соответственно, историческая ее неподлинность. Но в данном случае нас интересует не переписка, а предание об апостольской деятельности в Эдессе Фаддея и его взаимоотношения с Иудой Фомой. В этом предании довольно необычным выглядит имя одного из Двенадцати - «Иуда Фома». Такой формы имени одного из ближайших учеников Иисуса нет в синоптических евангелиях - имется в виду все возможные варианты разночтений в различных греческих рукописях и в рукописях переводов на другие древние языки. И только в одной из сирийских версий IV века (в так называемой Куритоновской рукописи[6]) Евангелия от Иоанна в 22 стихе 14 главы обнаруживается подобное сочетание, что предполагает взгляд на «Иуду»[7] составителя или редактора указанной версии текста (а вместе и его окружения, единомышленников или даже целой общины) как на одно лицо с Фомой из того же евангелия[8]. Здесь нужно отметить, что в другой сирийской версии, созданной примерно в то же время, - Синайской, вместо имени «Иуда» стоит имя «Фома», что отражает общую тенденцию для какой-то части сирийских христиан отождествлять этих обычно различаемых апостолов. Тот же взгляд на Иуду и Фому четвертого евангелия зафиксирован и в двух других апокрифических документах сирийского христианства - в Евангелии от Фомы и Деяниях Фомы. В этих текстах также определяющим является либо авторство (в случае с евангелием), либо основная деятельность по распространению христианства (в случае с «Деяниями») в странах ближневосточного (имеется в виду территория Парфянского царства и индийских княжеств, лежащих на восток от него) региона[9]. Весьма примечательно, что особым почитанием Иуда Фома пользовался именно в Эдессе, где находились, по-видимому, и его мощи[10]. Такое почитание могло быть вызвано, думается, лишь тем, что этот апостол считался просветителем Эдессы и одновременно носителем изначальных христианских верований и традиций, относящихся к личности Христа.
Тогда возникает вопрос, откуда, а главное зачем появляется в предании о Иуде Фоме и распространении Благой Вести в Эдессе фигура апостола Фаддея. Нельзя, конечно, совсем исключить некоторой историчности проповеди этого апостола, приведенного по сирийским источникам Евсевием Кесарийским. Однако имеется ряд моментов, ставящих под сомнения достоверность указанных Евсевием событий. Кроме факта позднего происхождения переписки Христа и Авгаря, в связи с которыми и появляется в сирийских, а затем и Евсевиевых текстах (по крайней мере, по сохранившимся до нас свидетельствам) личность Фаддея, следует брать в учет следующие соображения.
Скорее всего, образ Иуды Фомы, который часто также по-гречески называется Didymos[11], то есть «Близнец» (это, как известно, является переводом арамейского teб<omaЖ или еврейского teб<om, переведенным по-гречески как «thomas», то есть «Фома»), возникает на почве отождествления с Иудой, братом Иисусуа, который был весьма авторитетным деятелем палестинского (а, может, и не только палестинского) христианства[12]. Но будучи включен в число Двенадцати, Иуда Фома вполне мог быть отождествлен с «Иудой Иаковлевым» из Лк 6:16. При недостаточном знании греческого языка сиро-говорящими христианами указание на отца - «Иаковлев» - могло быть интерпретировано как «брат Иакова»[13].
Однако как раз в случае с «Иудой Иаковлевым» существует одна проблема, касающаяся согласования данных синоптических евангелий. Дело в том, что в списках апостолов в Мк 3:13-19 и Мф 10:1-4 (параллельных с Лк 6:12-16) вместо «Иуды Иаковлева» стоит в лучших рукописях «Фаддей»[14]. Взгляды исследователей относительно этого расхождения разделились: часть из них считает, что речь идет об одном и том же человеке, который имел имя Иуда и прозвище «Фаддей» или «Леввей» (в переводе с арамейского или еврейского - «сердечный, душевный», что могло указывать на особую мягкость и добродушие характера апостола Фаддея[15]); другая часть считает, что евангелисты отражают различные традиции о составе Двенадцати и говорят о разных людях[16].
Вполне возможно, что в сирийской традиции, в рамках которой была создана апокрифическая переписка и сказание об апостоле Фаддее, роль Иуды Фомы была перенесена на Фаддея именно в силу указанных пересечений текстологического характера. Целью такого «перенесения» было связать неизвестного западно-сирийской и римской традициям Иуду Фому с кругом ближайших учеников Христа. Имя Фаддея могло быть на слуху у Евсевия и единомышленных ему епископов, но при этом он, возможно, опираясь на версию синоптических евангелий, в которой вместо имени «Фаддей» стояло имя «Леввей»[17], мог и не знать об апостоле Фаддее из числа Двенадцати.
Можно с большой долей вероятности предположить, что таким образом составители сказаний о Фаддее хотели увязать предания об Иуде Фоме и апокрифическую переписку Христа и Авгаря с кафолической традицией Рима и, в частности, Западной Сирии, с которой она (восточно-сирийская традиция) по некоторым пунктам расходилась.
Достоин внимания тот факт, что в дальнейшей традиции, зафиксированной в индексах апостолов VI-IX веков[18], Фаддей, просветитель Эдессы, значится и в числе Двенадцати, и в числе Семидесяти апостолов, что указывает на попытки объединения, а вместе и на факт сосуществования двух традиций, относящихся к апостолу Фаддею.
[1] Об их призвании Господом и их миссии рассказывается в Лк 10:1 и далее.
[2] Евсевий Кесарийский. Церковная история, 1.12.1.
[3] Там же, 1.12.3.
[4] Как переписка, так и события с ней связанные изложены Евсевием в 13 главе 1 книги «Церковной истории», откуда далее и приводятся цитаты.
[5] Одно из самых первых основательных, оригинальных и подробных обсуждений проблем датировки и обстоятельств появления этой апокрифической переписки см., например, в классическом труде В. Бауэра «Ортодоксия и ересь в первоначально христианстве» (W. Bauer. Orthodoxy and heresy in earliest christianity. Philadelphia: Fortress Press, 1971. P. 8 etc.); еще см. K. E. McVey. Abgar, epistle of christ to // The Anchor Bible Dictionary, in 6th vol. Ed. D.N. Freedman. Vol. 1. New York: Doubleday, 1992 (электронный ресурс), где излагается современное положение вопроса и приводится обширная библиография по нему.
[6] Эта версия получила свое название по имени открывшего ее английского палеографа Уильяма Куритона (подробно об этой версии и проблемах ее исследования см. в: B. M. Metzger. Early Versions of the New Testament, The. Their Origin, Transmission, and Limitation. Oxford, GB: Clarendon Press, 1997. P. 36-48 (рус. пер.: Б. М. Мецгер. Ранние переводы Нового Завета. М.: ББИ св. ап. Андрея, 2002)).
[7] В ряде древних греческих авторитетных рукописей уточняется - «не Искариот» (см. The Greek New Testament. United Bible Societies, 1994. P. 381).
[8] С точки зрения составителя (или редактора) рассматриваемой сирийской версии четвертого евангелия это было вполне естественно, так как Фома ни разу не упоминается вместе с Иудой, а синоптических евангелий он мог не знать или не признавать авторитетными (по крайней мере авторитетными наравне с Евангелием от Иоанна).
[9] См. Евангелие от Фомы, 1; Деяния Фомы, заглавие.
[10] Harold W. Attridge. Thomas, Acts of // The Anchor Bible Dictionary, in 6th vol. Ed. D.N. Freedman. Vol. 6. New York: Doubleday, 1992 (электронный ресурс).
[11] Впервые в Ин 11:16; далее такое
[12] Евсевий Кесарийский. Церковная история, 3.32.5 и др. (также см. «Календарные заметки» на 2 июня, посвященные святому апостолу Иуде, брату Господа Иисуса Христа)
[13] Ср. «Иуда, брат Иакова» в Иуд 1:1.
[14] См. The Greek New Testament. United Bible Societies, 1994. P. 33.
[15] U. Luz. Matthew. 8 - 20. A Commentary. Minneapolis, MN: Fortress Press. 2001. P. 6, n. 1. (Hermineia.)
[16] См. например, обсуждение этого вопроса в Robert A. Guelich. Mark 1-8:26. Dallas, Texas: Word Books, Publisher. 1998.
[17] См. The Greek New Testament. United Bible Societies, 1994. P. 33, где указывается версия Оригена с «Леввей», правда версия переводная - латинская, что требует дальнейшего исследования вопроса о том, какой точно версией пользовался оригенист Евсевий.
[18] Epiphanius. Index discipulorum [Sp.] // Prophetarum vitae fabulosae / Ed. H. Gelzer, T. Schermann. Leipzig, 1907. P. 118; Index apostolorum discipulorumque Domini (textus Pseudo-Dorothei) // Prophetarum vitae fabulosae / Ed. H. Gelzer, T. Schermann. Leipzig, 1907. P. 136.