Основатель и директор Центра по богословию и естественным наукам в Беркли (CTNS) - ведущего центра по диалогу науки и религии, физик, богослов, пастор Объединенной церкви Христа.
Образование. В 1968 г. Рассел получил степень бакалавра наук (BS) по физике в Стенфордском университете, в 1970 магистра наук (MS) по физике в Калифорнийском университете (Лос-Анджелес) в 1972 г. бакалавра богословия (BD) в Тихоокеанской школе религии, в 1978 г. степень доктора философии (PhD) по физике Калифорнийского университета (Санта Круз). С 1978 по 1981 гг. Рассел являлся преподавателем по теологии и науке Богословского союза в Беркли, с 1981 по 1986 гг. доцентом, с 1992 г. по настоящее время - профессор.
Основные направления интересов: творение и космология; эволюция, действие Бога и законы природы (квантовая физика, относительность, теория хаоса и сложности); богословская антропология и генетика человека; искусственный интеллект; эсхатология и будущее вселенной; философия науки.
Преподаваемые курсы: эволюция и христианское богословие; введение в науку и религию; христианское богословие и современная наука; технология, окружающая среда и ценности человека; генетика человека, этика и богословие; квантовая механика и действие Бога; воскресение, эсхатология и научная космология; наука, духовность и богословие.
Интервью с Робертом Расселом (по материалам сайта http://www.meta-library.net/)
Вопрос: Вы являетесь физиком и богословом одновременно, а также служителем Объединеной Церкви Христа, скажите, существовал ли для вас конфликт вашей научной и религиозной сторон жизни?
Др. Рассел: Я могу ответить как в личном плане, так и с профессиональной точки зрения. Я полагаю, что жизнь в вере всегда является плавание между открытием и отчаянием. И вы идете через сомнения и надежду. Такова жизнь любого человека, который идет путем веры. Но в науке всегда существует критика другого вида: можете ли вы быть ученым и христианином? Однажды мой профессор сказал мне: «Возможно, однажды вы станете хорошим ученым, если вы откажетесь от христианства как бессмыслицы». И я догадываюсь, что я продолжаю придерживаться этого «нонсенса», и в то же время я стал ученым. Хорошо это или плохо, другой вопрос.
Я был рукоположен в тот же день, когда получил степень доктора философии по физике, так что я начал свое путешествие с одновременного служения и профессиональной научной деятельности. И до сего времени это весьма интересное путешествие.
Вопрос: Почему вы считаете, что сегодня для нашего общества важен диалог ученых и богословов?
Др. Рассел: Я думаю, что диалог между богословием и наукой очень важен для нашего общества по многим причинам. Богословы обращаются к вопросам социальной справедливости, необходимости заботы об окружающей среде, человеческих нуждах, и для того, чтобы в наш технологический век делать это грамотно, мы должны знать науку и технологию. Вы не можете говорить о генетике человека, и генетическом консультировании, если вы не знаете эволюционной теории. И вы не можетев действительности говорить об окружающей среде и способах борьбы с бедностью, если вы не понимаете ни экономической теории, ни простейших вопросов охраны окружающей среды. Поэтому эти вопросы одинаково важны и для богословов, для людей, занимающихся этикой.
Перед учеными наука поднимает вопросы, которые выходят за рамки того, на что сама наука может дать ответ. Некоторые из вопросов являются философскими, как например, почему существует вселенная? Или почему наука имеет смысл? Или почему я должен заниматься наукой, почему наука является ценностью? А некоторые из них этическими, могу ли я заниматься наукой, если я имею определенные моральные обязательства? Таким образом, наука поднимает вопросы, которые требуют ответа в философской, нравственной и богословской сферах. И богословы, и философы нужны ученым для того, чтобы перемалывать зерна спорных вопросов, которые стоят перед обществом. Мы нуждаемся друг в друге.
Вопрос: Каково ваше видение более тесного диалога ученых и богословов?
Др. Рассел: Я думаю, что часть проблем диалога между богословами и учеными можно разрешить посредством философии. То есть, наука в действительности поднимает философские вопросы фундаментальной природы, почему Вселенная является обусловленной, и понимаемой на языке математики, а также открываемой посредством внешних методов. А богословие зависит от понимания опыта, текста, традиции.
Существуют философские вопросы, поднимаемые с обеих сторон. И поэтому мы нуждаемся в том, чтобы три группы, философы, богословы и ученые собирались вместе, а также собираясь вместе признавали, что это не тропа войны, чтобы они не пытались заменить одно другим, или перенести решения из одной области в другую. Мы должны попытаться поучиться друг у друга. Мой девиз следующий: если богослов занимается с ученым и затем решает, что его собственное богословское исследование является более плодотворным благодаря взаимодействию, то мы достигли цели. И если ученый занимается с богословом и находит, что интересующие философские вопросы, поднимаемые его наукой, получают более глубокую перспективу, или если моральные вопросы получают более глубокое осмысление, тогда мы достигли успеха.
Вопрос: Одна из поразительных вещей, которую мы наблюдаем сегодня, заключается в том, что многие физики действительно пытаются говорить о Боге. В некотором смысле физики являются богословами, или квази-богословами. Как вы думаете, должны ли люди принимать такие утверждения физиков, например, когда кто-либо, наподобие Стивена Хокинга, делает утверждения о Боге и его роли во Вселенной? Как мы должны интерпретировать утверждения физиков о Боге?
Др. Рассел: Я думаю, что это восхитительное время, поскольку ученые сами часто не имея личного интереса к вере, или обязательств, задают вопросы, которые являются философскими или богословскими по своему происхождению. И это поразительно, поскольку сам факт, что это происходит в науке, свидетельствует о связи научного и религиозного мировоззрений, раз ученые задают такие вопросы. Ответы, которые они дают, могут быть весьма глубокими, или напротив, они могут быть некомпетентны с философской точки зрения. Я думаю, что ученые, занятые наукой, часто не имеют времени для того, чтобы рассуждать о философских и богословских корнях проблем.
Поэтому я думаю, что обычная публика должна признать, что богословское предложение ученого не выполняет некоторого вида ручательства - поскольку ученый является экспертом в науке. Как только он начинает мыслить богословски, он выходит за рамки привычной для него области дискурса. Поэтому мой совет заключается том, чтобы оценивать это, богословски, если это богословское решение, независимо от того, говорит это ученый или нет. И если богослов говорит о науке, будьте внимательны, поскольку он может быть недостаточно компетентен в науке и может ошибаться. Поэтому путь к получению достоверных ответов заключается не в том, чтобы доверять лицу, выразившему их.
Вопрос: Мы живем в мире, где теология имеет гораздо меньший статус для людей, нежели наука. И большинство людей готовы слушать ученого по гораздо более широкому спектру вопросов, чем богослова. Принимая это во внимание, как человек должен оценивать богословские утверждения, которые делает ученый?
Др. Рассел: Хотя это является определенным вызовом, как люди могут быть достаточно информированы, чтобы решить сами, действительно ли замечательный ученый предлагает интересное богословское решение, или он высказывается более или менее обще без какой-либо надежности. Я думаю, что решение лежит в том, чтобы само сообщество богословов более четко акцентировало свои собственные богословские взгляды.
Вопрос: Основное послание вашего центра заключается в том, что наука и религия являются совместимыми. Но ведь существуют определенные области, где они могут приходить к конфликтующим ответам. Как вы думаете, должны ли мы иметь дело с таким вопросами, по которым наука и религия предлагают совершенно противоположные ответы?
Др. Рассел: Наука и религия не всегда совместимы. Фактически, они могут находиться в конфликте. И я думаю, что это здорово. То, что мы видим их несовместимость. Мы стремимся к взаимоответственному партнерству. Во многих партнерских отношениях существуют разногласия. И вам необходимо разрешить спор и сохранить партнерские отношения. Вот ключ проблемы. И единственный путь к этому заключается в том, чтобы узнать, что ценного в аргументации другой стороны, а что необходимо опровергнуть. То есть что является предметом конфликта, а что нет.
Вы знаете, действительные конфликты могут быть, если ученый действительно верит, по философским или научным причинам, что человек является просто роботом, или просто движущейся материей. Не существует ничего эстетического или разумного в человеке. В то время как религиозный человек связан с представлением о целостной личности, которое включает наши мысли и надежды, как и наше телесное состояние. Существует действительный конфликт. Но если рассматривать его позитивным образом, то это похоже на две конкурирующие исследовательские программы. Я думаю, что мы должны позволить конфликту продолжаться и посмотреть, какая из программ будет более плодотворной.
Бесполезными являются те конфликты, которые порождаются, когда ученые утверждают, что наука доказывает атеизм, что для того, чтобы быть ученым, вы должны быть атеистом. Очевидно, что это конфликт, но бессмысленный. Наука не заставляет вас быть атеистом, хотя атеизм является одной из интерпретаций науки. Возьмем, например, христианство. Другой конфликт возникает тогда, когда христиане думают, что вы должны быть фундаменталистом в отношении Священного Писания, и заниматься наукой в согласии с этим, и что эта наука должна конкурировать и отодвинуть истинную науку, эволюционную науку и космологию. Снова, это бесполезная битва, поскольку за 200 лет библейской критики мы узнали, что Библия может быть прочитана не только этим образом, хотя остается значимой для нашей жизни.
Таким образом, существуют безнадежные конфликты, которых мы должны избегать, и существуют действительные разногласия, которые мы должны иметь.
Вопрос: Не кажется ли вам, что мы находимся в начале новой эры, когда люди снова увидят, что наука и религия не находятся в конфликте?
Др. Рассел: Я думаю, что мы входим в очень интересный период, где отношения между наукой и религией будут более многосторонними. Мы существуем в плюралистической культуре, где науки сами изменяются под воздействием культур, и мы существуем в плюралистической культуре, где религии также находятся в состоянии диалога. И поэтому отношения между религией и наукой становятся все более сложными.
Роль женщины, например, в науке является существенным фактором, который изменяет ее концепции и способы функционирования. И роль женщины в религии также изменяется радикально. Обе эти стороны влияют на природу отношений между наукой и религией. Поэтому я вижу, что в будущем будет более разносторонняя форма отношений, включая и взаимоответственное взаимодействие.
Вопрос: В чем вы лично видите роль Бога в эволюционной вселенной?
Др. Рассел: Как христианин я верю в Бога-Творца, Который продолжает творить. Как я понимаю это в свете эволюции? Конечно, основной ответ заключается в том, что эволюция есть способ действия Бога. Эволюция является инструментом Бога. Вся природа свидетельствует о милости Бога как творца и искупителя. Таким образом, эволюция, которую мы открываем в науке, является, фактически, способом, которым Бог осуществляет творческое действие в природе.
Конечно, это приводит к множеству вопросов. Почему существует смерть и страдание в природе? Как Бог исцеляет природу? Каким образом мы, являясь частью природы, в то же время превосходим ее? Это интересные вопросы, и это богословские вопросы, но они также включают в себя знание науки, генетики и антропологии. Таким образом, общий ответ заключается в том, что эволюция является действием рук Божиих. Мы соединены вместе в нашей материнской утробе, также и в утробе земли, в утробе вселенной.
Вопрос: Каким образом теологии может содействовать научное знание с вашей точки зрения, и наоборот, как науке может содействовать теология?
Др. Рассел: Это очень интересный вопрос, как теологии может содействовать наука. В действительности это происходит по разному в различном контексте. Взять, например, споры о квантовой механике Бора, Эйнштейна и Шредингера. Каждый из них придерживался частной точки зрения на то, чем должна быть квантовая механика и формулировал различные теории. Но если вы посмотрите на историю спора, вы можете охарактеризовать их позиции научно посредством их философского основания, и посредством их религиозных корней. Таким образом, фактически, в определенном смысле богословские и философские предпочтения, принимаемые отдельными учеными, сообщают им образ видения мира, а также путь, каким они акцентируют это в своих конкурирующих теориях. Таким образом, наука и религия идут вместе.
И вы можете также, конечно, сказать, что наука должна находиться в контакте с теологией. Будучи христианином или иудеем, если я говорю о том, что человек создан по образу Божию, то я что я должен сказать о том, что есть человек? Как я должен понимать его в эволюционном контексте, через генетику человека, антропологию, всю сферу эволюции. Таким образом, я не могу просто говорить об образе Божием, не интересуясь вопросами о том, как человечество понимается наукой. Подобным образом, если я говорю о Боге как Творце вселенной, я подразумеваю, что я понимаю ее через космологию Большого взрыва.
Таким образом, вы в действительности не можете говорить богословски в вакууме, иначе вы сами загоните себя в гетто. И вы в действительности не можете говорить научно в вакууме, иначе вы лишите себя величайшего наследия философской и богословской мудрости, из которого возникла наука, и на основе которого продолжает процветать.
Вопрос: Можете ли вы также сказать, что мы живем в культуре, которая находится под влиянием религиозных традиций, и что наука является включенной в эти традиции?.
Др. Рассел: Именно так.
Вопрос: Мне пришел хороший пример, поразительная вера, что существует один предельный объединяющий набор уравнений - одна теория - ответственная за всю вселенную. Мне кажется, что это не могло возникнуть в политеистической культуре. Не думаете ли вы, что наша вера в единую теорию является в некотором смысле отражением того факта, что современная наука развивалась в рамках монотеистической культуры - культуры иудеев, мусульман и христиан?
Др. Рассел: Поиск или жажда единой теории (который восходит к грекам и является существенным для современной науки), это в действительности философский поиск. И некоторым образом это также и религиозный поиск. В смысле, что это есть движение от политеизма к монотеизму. И вы можете спросить, если бы вы имели культуру, которая была политеистической, имели бы вы тот же поиск единой теории? Возможно. Но интересный вопрос связать научную жажду единства и простоты и единственного объяснения с некоторым видом духовного поиска причинного объяснения тайны существования.
Physics, Philosophy and Theology: A Common Quest for Understanding
(Vatican Observatory / University of Notre Dame Press, 1988)
John Paul II on Religion and Science: The New View from Rome
(Vatican Observatory / University of Notre Dame Press, 1990)
Quantum Cosmology and the Laws of Nature: Scientific Perspectives on Divine Action
(CTNS & Vatican Observatory/UNP, 1993)
Chaos and Complexity (CTNS & Vatican Observatory/UNP, 1995)
Evolutionary and Molecular Biology: Scientific Perspectives on Divine Action
(CTNS & Vatican Observatory/UNP, 1998)
Neuroscience and the Person: Scientific Perspectives on Divine Action
(CTNS & Vatican Observatory/UNP, 1999)
Quantum Mechanics: Scientific Perspectives on Divine Action
(CTNS & Vatican Observatory/UNP, 1993)
Resurrection: Theological and Scientific Perspectives (2002)