Миф, ритуал, литература / сост. Н. Б. Богданович; отв. ред. Ю. В. Иванова; науч. ред. С. Н. Давидоглу. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2023. 592 с. 

В издательстве Высшей школы экономики вышла новая книга. В ней несколько десятков авторов — классиков, медиевистов, востоковедов, антропологов, историков, фольклористов и лингвистов — прослеживают сложную динамику смысловых и хронологических связей в триаде «миф — ритуал — литература» на материале разнообразной исследовательской проблематики: от Септуагинты до поэзии скальдов, от орфических табличек до трактатов барочных полигисторов, от Пилосского агата до полотен Артемизии Джентилески.

Книгу рекомендуют специалистам и любителям филологии, литературоведения, истории культуры и религии.

Предлагаем фрагмент издания: статью Татьяны Александровны Михайловой о том, какие неожиданные сюжеты художники разных эпох привнесли в библейское предание об Иудифи и Олоферне.

Книга Иудифи — небольшая библейская повесть из шестнадцати глав — рассказывает об ассирийском царе Навуходоносоре, который, собираясь отомстить непокорным народам, посылает против них своего главного военачальника Олоферна. Подойдя к маленькому городу Ветилуе — ключу к дальнейшему походу на Иерусалим, — войско останавливается, осаждая город. Жители мучаются от жажды и уже собираются сдаться. Иудифь, благочестивая вдова, ведущая после смерти мужа очень аскетичный и праведный образ жизни, порицает старейшин за это решение. Она обещает сама с Божьей помощью спасти город и его жителей. Произнеся молитву, Иудифь одевается и украшается, запасается пищей, а затем вместе со служанкой отправляется в лагерь ассирийцев. Там, обольстив на пиру Олоферна и дождавшись, пока он, опьянев, заснёт, Иудифь отрубает ему голову, а затем возвращается в Ветилую. Ассирийцы, пришедшие в ужас от гибели своего военачальника, бегут, а иудеям больше ничто не угрожает в течение длительного времени.

Среди сотен изображений, иллюстрирующих историю Иудифи, несомненное большинство воспроизводят сцену в шатре Олоферна — эпизод, исполненный драматического напряжения и к тому же переломный в развитии сюжета об осаде иудейского города Ветилуи ассирийским войском.

В живописи эпизод этот разобран поэтапно, практически по секундам, как кадры из кино: Иудифь готовится к отрубанию головы (Тинторетто, Джулия Лама, Джованни Пьяццетта, Орас Верне и др.); Иудифь отрубает голову (Джорджо Вазари, Караваджо, Трофим Биго, Артемизия Джентилески, Никола Ваккаро, Франсиско Гойя и др.); Иудифь и служанка кладут голову в мешок, собираясь отправиться домой (Антонио да Корреджо, Тинторетто, Паоло Веронезе, Питер Пауль Рубенс, Карло Сарачени и др.). Примеров можно привести, без преувеличения, сотни.

Следуя за сюжетом повести, художники обращались к иллюстрированию и других эпизодов, но гораздо реже. Например, значительно уступающий по популярности, но всё же иногда запечатляемый в живописи, — это эпизод триумфа Иудифи в Ветилуе, где она демонстрирует отрубленную голову жителям города, а также вызванные этим ужас и бегство ассирийцев (Лука Джордано, Франческо Солимена, Гюстав Доре и др.).

Однако в данной работе мы обратимся не к разбору материала, который попал или не попал в живопись из библейского текста, а к тем элементам сюжета, которые, отсутствуя в тексте, обнаруживаются тем не менее в художественных образах.

Так, на некотором числе картин изображён ещё один триумф Иудифи, но не в Ветилуе, а сразу после убийства врага, в лагере ассирийцев. Это её выход с головой Олоферна, победное торжество, которого, согласно тексту, не могло быть до прихода в Ветилую (Сандро Боттичелли, Содома, Джорджоне, Ян Массейс). По сюжету убийство происходит ночью в тишине, а затем Иудифь и её служанка должны с помощью хитрой уловки покинуть лагерь. Демонстрация головы на улице опасна и бессмысленна, и всё же, по-видимому, этот момент ощущается как необходимый. Время повествования, которое и так здесь склонно к замедлению, теперь практически останавливается. Это иллюстрация не действия, а ситуации, эмоции. Главное дело завершено. Это тот триумф, который ощущается героиней и, очевидно, читателем или слушателем. Он оказывается настолько важен, что попадает в изобразительный ряд наравне с иллюстрациями реально описанных ситуаций.

Обратимся ещё к одному элементу, который, отсутствуя в тексте повести, попал тем не менее в её художественные интерпретации. Некоторое количество изображений показывают отрубленную голову Олоферна лежащей на блюде. Текст не только ничего не сообщает об этом, а говорит противоположное. Голова после убийства сразу помещается в мешок, прежде служивший героиням для того, чтобы принести свою еду в лагерь Олоферна, а теперь опустевший. Затем голова выносится Иудифью и её служанкой из лагеря, чтобы быть предъявленной в Ветилуе. Атмосфера пира, пищи, накрытого стола присутствует в эпизоде, но головы на блюде в повести нигде нет.

Первое объяснение, которое приходит в голову, — это влияние образа Саломеи. Мотивы пира, отрубленной головы, красивой женщины, вероятно, сплетаются здесь настолько, что до помещения головы Олоферна на блюдо остаётся один шаг. Однако в тексте этот шаг не сделан и противоречит сюжету. И всё же такая близость мотивов приводит к тому, что иногда одни и те же картины получают название то «Иудифь», то «Саломея». Действительно, при минимизации опознавательных признаков в некоторых живописных произведениях различение этих героинь затруднено. Существует теория, что Иудифь всегда изображалась вместе со служанкой, чтобы её можно было отличить от Саломеи, но это не так. Иудифь очень часто изображена одна, так что это правило не работает (Лоренцо Сабатини, Ян Вермеен, Симон Вуэ, Валантен де Булонь и др.). Гораздо более важная и показательная деталь — это меч, маркирующий именно Иудифь как героиню, совершившую убийство самостоятельно, в отличие от Саломеи. Однако и эта деталь может быть опущена (Джироламо да Карпи, Шарль Меллен, Ян де Брай, Антонио Дзанки и др.). В таком случае нужно полагаться на указания, данные самим художником, если эти указания сохранились и доступны.

Самый большой интерес представляют работы, в которых мы, несомненно, видим Иудифь, но голова Олоферна всё же помещена на блюдо.

Среди таких изображений больше всего вопросов вызывает картина, принадлежащая Тициану. На ней изображена молодая женщина, красивая, со спокойным выражением лица, которая держит блюдо с головой мужчины. Рядом с героиней находится вторая женщина, изображённая более мелко и скромно. Главную героиню в разное время интерпретировали как Иудифь, Иродиаду или Саломею. В первом случае девушка сбоку понимается как служанка, во втором случае как Саломея, смотрящая на свою мать, а при выборе третьего варианта трактовка становится трудной, потому что при фигуре танцующей Саломеи, попросившей голову Иоанна Крестителя в награду за танец, никакой помощницы не требуется. В зависимости от интерпретаций картина в разные годы получала разные названия. В настоящее время доминирует определение героини как Саломеи, что не кажется убедительным.

Фреска Микеланджело в Сикстинской капелле изображает уже без сомнения Иудифь. Вместе со служанкой она укладывает голову Олоферна на блюдо, а сверху прикрывает тканью. Голова непропорционально велика, но этот приём использовали многие художники, вероятно, для создания впечатления мощной угрозы и контраста с фигурой героини.

Очень похожим образом иллюстрирует повесть и немецкий гравёр Георг Пенц. Героини стоят в аналогичной позе: одна высоко держит блюдо с головой, а вторая накрывает его тканью.

На картине Ханса Бальдунга нет никаких лишних деталей интерьера и других персонажей. Иудифь изображена обнажённой с мечом в одной руке, а второй рукой она придерживает на блюде голову.

Иудифь на картине Феде Галиции также в одной руке держит меч, а другой придерживает за волосы голову Олоферна, под которую служанка подставляет блюдо.

На серебряном блюде лежит голова Олоферна и в работе Сигизмунда Коккапани. Иудифь держит его сама, а служанка стоит рядом.

Из более поздних художников поместил голову на блюдо Фрэнк Уильям Брэнгвин (1867–1956). Иудифь, полностью обнажённая, стоит во весь рост спиной к зрителю, а к нам обращена обезображенная гримасой голова ассирийского военачальника, тело же его распростёрто внизу на ступенях.

Генри Фритц (1875–1956) изобразил в своей работе обнажённую героиню, полулежащую на ковре и рассматривающую расположенную перед ней на блюде отрубленную голову. Никаких подсказок в виде служанки, меча, мешка или шатра мы не находим. Тем не менее это Иудифь, что подтверждается данными аукциона в 2007 г., где картина имела название «Judith with the Head of Holofernes».

Армянский художник Эмиль Казаз (р. 1953) показал Иудифь с мечом и блюдом. На голове у Олоферна к тому же расположено яблоко.

Даже среди авангардных и альтернативных трактовок сюжета можно найти интересующий нас мотив. Фотохудожник Люк тен Клоостер (р. 1953) убирает все классические атрибуты Иудифи, одевает свою модель в меховое полупальто и ставит перед головой, которая лежит на тёмном блюде или тарелке.

Художник Сергей Клещиков (р. 1952) размещает головы Олоферна и Иудифи на одной линии и делает их похожими. Женская фигура держит меч, взгляд её направлен прямо перед собой на блюдо с мужской головой.

И наконец, Юстинас Красукас, эпатажно меняя персонажей местами, ставит в центр Олоферна, держащего в руке блюдо с головой Иудифи.

Нам кажется, что объяснить появление этих изображений только витающей в головах художников параллелью с Саломеей недостаточно. Книга Иудифи — произведение непростое, имеющее несколько уровней понимания и интерпретации. Маскируясь под историческое писание, созданное, как считается, откликом на события Маккавейского восстания, произведение содержит и более глубокие уровни. Речь идёт о мифопоэтических образах, о мифологемах или даже — шире — об архетипах.

Иудифь — носительница символического имени, «иудейка», и представляет весь иудейский народ. Не имея своих детей, она при этом мать для всех иудеев. Эту же фигуру можно прочитать и как воплощение мифологического образа недоступной девы в башне, а также как образ женщины-города.

Объект притязаний Олоферна — это город Ветилуя (вымышленный автором), а затем и сама Иудифь. Город окружён осадой — и Иудифь находится в центре стана неприятеля. Ветилуя заманчива стратегически, а Иудифь настолько привлекательна, что её просто нельзя не пригласить на пир. В дальнейшем оба проекта Олоферна оказываются неуспешны. Он засыпает пьяным, погибает, так что и город, и героиня спасены. Нападение ассирийцев не возобновляется после убийства главного военачальника. Город долгое время остаётся в безопасности, и подобным же образом героиня до конца своей жизни остаётся недоступной.

Мифологема женщины-города в истории Иудифи может быть прочитана и шире — как вариант более общего образа Матери-земли.

Продолжение статьи — на портале «Горький». Полное содержание издания — на сайте Высшей школы экономики (ссылка «откройте книгу»).

Источник: Богослов.Ru по материалам ВШЭ и «Горький».